На ладожских ветрах
Д и м а (раздраженно). К чему китайские церемонии, Ольга Владимировна?
К а р я к и н а . Нет… я только хотела сказать… впрочем, ладно. Я вот о чем прошу вас, Дима… Старый спор, оставим его, кто прав, кто виноват… Не нужно. Прошу.
Д и м а . Отложите испытания, и я готов… забыть.
К а р я к и н а . Ни в коем случае. Нам не позволят… И думать не смейте. План…
Д и м а . Ах, план! Тогда все начистоту.
К а р я к и н а . С Замятиным будут заказчики…
Д и м а . Они сами дойдут, не круглые же идиоты приехали…
К а р я к и н а . Пусть сами, только не вы… не нужно, не делайте глупостей.
Д и м а . А знаете, Ольга Владимировна, мне не терпится глупости делать, просто невмоготу.
К а р я к и н а . Я вам запрещаю.
Д и м а . Даже так?
К а р я к и н а . Оставьте этот тон!
Д и м а . И не подумаю. Я этот тон усвоил надолго. Пока вы здесь.
К а р я к и н а . Пока вы здесь, так будет точнее. Вы все думаете, что мы в бирюльки играем…
Ю р и й А н д р е е в и ч . Я просто уверен, что именно в бирюльки…
К а р я к и н а . И вы туда же… Ну, спасибо.
Ю р и й А н д р е е в и ч . Не за что.
К а р я к и н а . Я думала, вы серьезнее.
Ю р и й А н д р е е в и ч . Я, представьте себе, думал то же самое о вас. Однако чукча ошибся…
К а р я к и н а . Как вы одинаково… упрямы.
Ю р и й А н д р е е в и ч . Нисколько. Я не шевельну пальцем, если вы в очередной раз поднимете мастерскую на воздух. Только обязательное условие – без ребят.
К а р я к и н а . Послушайте, а не много ли вы на себя берете? Дело-то государственной важности…
Д и м а . Потому и берем…
К а р я к и н а . Вы бы лучше подумали, как обезопасить процесс…
Ю р и й А н д р е е в и ч . И думать нечего. Если есть малейшая вероятность аварии, процесс вести нельзя. Это аксиома…
К а р я к и н а . До сих пор вели…
Ю р и й А н д р е е в и ч . Удивительное упрямство. Карманный воришка так рассуждает: пока не поймали…
К а р я к и н а . Глупая аналогия.
Ю р и й А н д р е е в и ч . По существу – нет.
К а р я к и н а . Работать без риска нельзя.
Ю р и й А н д р е е в и ч . В вашем случае риск запрограммирован.
К а р я к и н а . Вы постоянно намекаете, что я заложила в проект повышенную вероятность аварии…
Д и м а . Так и есть.
К а р я к и н а . Проект прошел все инстанции…
Д и м а . Кроме одной – инстанции совести…
К а р я к и н а . Дима, поумерьте пыл, прошу вас. Некрасиво – так распускаться.
Д и м а . Черт знает что… твердишь, твердишь, а им невдомек, что нельзя всю жизнь халтурить, когда-то нужно напрячь извилины… Если они, конечно, есть…
К а р я к и н а . С минуты на минуту будут заказчики, З а м я т и н . Прошу быть в рамках, последний раз прошу.
Д и м а . Ольга Владимировна, вы спите спокойно?
К а р я к и н а . В основном – да. А почему это вас волнует?
Д и м а . У меня больше нет вопросов. И не будет.
К а р я к и н а . Вот и хорошо. (Дима идет к двери). Нет, вы дождитесь Ивана Егоровича, а там поступайте, как знаете. Ну что я вас упрашиваю?
Д и м а . Я надеялся, что совесть пробуждается в человеке рано или поздно. Чушь собачья… без совести удобнее, проще, просторнее.
К а р я к и н а . Дима, а у вас философский склад ума…
Д и м а . Склад ума… Ключи потеряны от склада… Вот вы, Ольга Владимировна, работаете здесь уже давно, можно бы итог подвести. Вы не просто инженер, с которого взятки гладки, вы начальник ведущего отдела КБ. В вашем подчинении более сотни человек, ребята хоть куда… А что вы успели сделать? Я не беру в расчет ваши личные успехи… Погодите, не перебивайте, вы спроектировали мастерскую и на первом же технологическом цикле подняли ее на воздух… А ведь вас предупреждали, что в вашем представлении о процессе есть некое упрощение, простительное новичку, но ведь вы не новичок. Я предупреждал вас. Погодите… Вы отмахнулись, как от назойливой мухи… Дальше больше. Вы добились восстановления мастерской и повторили старые ошибки. И на этом не остановились – вы наделали новых… Понимаю, не терпится отыграться сразу за все. Это идея, так сказать, в чистом виде. Но зачем вам понадобились мои ребята? Ребят не трогайте…
К а р я к и н а (весело). Вы меня замотали, Дима. Может, хватит? Д и м а . Вас замотаешь, вы сами кого угодно…
Ю р и й А н д р е е в и ч . Столько энергии расходуют люди, чтобы пробиться к истине… Д и м а . Им, бедолагам, невдомек, что истина в вине.
К а р я к и н а . С этого и следовало начинать, а не ходить вокруг да около. Вы, Дима, из тех, кто за истиной в кабак…
Д и м а . А вам очень хотелось бы, чтобы на костер?
К а р я к и н а . Ничего мне не хочется. Я за мир.
Д и м а . Значит, вы за мир, я за мир, Юрий Андреевич за мир… Вот и отыскали общую точку. К чему спорить? Отложим испытания?
В кабинет стремительно входит начальник КБ Иван Егорович Замятин. Следом – заказчики, солидный Николай Иванович и молодой Виктор Афанасьевич. Оба в темных мешковатых костюмах, в белых рубашках, при галстуках.
При их появлении все встают.
Замятин подходит к своему креслу. Он подвижен, решителен.
З а м я т и н . Прошу садиться. Наши гости – Николай Иванович, новый начальник главка, и Виктор Афанасьевич – директор сибирской фирмы, сменивший на этом посту Николая Ивановича. Так что на лицо – смена поколений… Моя гвардия. Начальник конструкторского отдела Ольга Владимировна, ведущий по измерительной части Дмитрий Иванович, представитель головного НИИ Юрий Андреевич . Кстати, он один из авторов рецептуры. Вы, смотрю, заждались. Ничего не поделаешь, задержал директор, решали вопрос в принципе, готовы мы или нет.
Д и м а . Ну и как, готовы?
З а м я т и н . Погоди, Дима. Директор настаивает на проведении процесса, а его мнение для нас закон, не так ли, Дмитрий Иванович?
Д и м а . Вас понял. Но тогда, простите, мне здесь делать нечего, пойду к себе.
З а м я т и н (властно). Сядьте, Дмитрий Иванович, я еще не все сказал.
Д и м а (останавливается, сдержанно). Может быть, еще передумаете?
З а м я т и н . Ничего не выйдет, все решено и подписано. Вы здесь не для того, чтобы переубеждать. Ваши доводы мне известны, найдем время, обсудим. Теперь о деле. Наша главная задача – апробировать новую рецептуру. Насколько мне известно, она хорошо зарекомендовала себя в ограниченном объеме, испытания спутника на стенде тоже прошли успешно. Второй габарит уральцы практически освоили. Мы только увеличиваем объем замеса, а это вопрос не принципиальный. Мастерская на ходу, механизмы обкатаны, компоненты на исходных позициях. Остается, как говорится, исполнить коктейль и посмотреть, что получится. Вы знаете, чем мы грешили до сих пор и почему прежние рецепты нас не устраивают, хотя они устойчивее, спокойнее…
Д и м а . Не сказал бы, не сказал…
З а м я т и н . Не можете удержаться. И все же попрошу меня не перебивать. Итак, послезавтра мы проведем замес по всем правилам, отольем первый габарит и – на стенд. С испытателями есть договоренность – нам по телефонному звонку зеленая улица…
Д и м а . Послезавтра – воскресенье.
З а м я т и н . Ну и что? Таков график. В шесть утра в понедельник все должно быть завершено, подготовлено к упаковке и отправке на стенд. Значит, от шести даем обратный отсчет. (Смотрит на часы). В шесть вечера в воскресенье – начали! Сегодня проворачиваем механизмы, в субботу всем отдыхать – за воскресенье. Отдыхать, а не…
Д и м а . Иван Егорович, можно вопрос?
З а м я т и н . Пока нет. (Заказчикам). У нас, товарищи, вышла неувязка с телеметрией, даже не так следует выразиться – с телеметрией благополучно, да только дистанционно процесс нам не провести, баланс нужно поддерживать особенно четко. Проблему мы решили так: в мастерскую войдут наши люди и на этапе загрузки проведут процесс вручную… Подчеркиваю, на этапе загрузки…
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Ничего себе – новости… (Замятину). Что, любезнейший, нам тоже прикажешь людей ставить? Директор в курсе?
З а м я т и н . Ну зачем же так резко, Коля? У вас есть время на освоение, успеете…
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Как, то есть, успеем? Мы отгрохали мастерскую по вашим чертежам – значит, тоже влипли. Нет, вы уж как-то разберитесь, чтобы без людей…
З а м я т и н . Мы составим для вас рекомендации…
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Послушай, Ваня, у меня серия – не проба, мне твои рекомендации до лампочки, мне технические условия нужны. Не завтра – сегодня. Чуешь, чем пахнет? З а м я т и н . Чую, но теперь поздно…
В и к т о р А ф а н а с ь е в и ч . Я предупреждал, Николай Иванович, здесь липа.
К а р я к и н а . Как вы любите преувеличивать… Не пойму…
В и к т о р А ф а н а с ь е в и ч . Лучше иной раз преувеличить, чем все коту под хвост, простите… Вам легко, у вас мастерскую в момент спишут, точно ее и не бывало, а мне как прикажете?
З а м я т и н . Так мы ни о чем не договоримся. Неужели не понятно, что есть возможность не вводить людей, я же объясняю…
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Черта ли мне в твоих объяснениях! А если есть возможность, почему ты не воспользуешься ею?
З а м я т и н . Не успеваем…
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Вот оно что… Так бы и сказал, прежде чем вызывать нас. Поехал бы я, жди, если бы знал… Нет, Коля, здесь дело нечисто, узнаю известную методу, все в последний момент, авось вывезет. Я возвращаюсь к директору.
З а м я т и н . Он уехал.
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Все подготовили. Что ж ты мне при нем-то не сказал? Или он тоже не знает?
З а м я т и н . Какое это имеет значение?
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Огромное. Я принимаю главк и начинать с прокола не намерен. К тому же мой завод мне слишком дорого обошелся, чтобы им рисковать…
З а м я т и н . Хорошо, Коля, обсудим позже, теперь следует подготовить мастерскую. Вы, Дмитрий Иванович, займитесь измериловкой и телевидением. Вот и Юрий Андреевич поможет. Вас же, Ольга Владимировна, попрошу составить необходимые бумаги, мы с вами, в принципе, договорились, так что – действуйте. Я вас больше не держу, товарищи.
Карякина, Дима и Юрий Андреевич выходят. Оставшиеся некоторое время молчат.
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Ты мне, Ваня, вола не крути, выкладывай все, как есть. Иначе…
З а м я т и н . Зачем же так? Мы с тобой не первый год знакомы…
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Выражайся точнее, когда-то были знакомы. В прежней жизни. С тех пор прошло много лет. Мы с тобой прожили разные жизни… Но разве я мог подумать, что столь давнее знакомство не защищает меня от подвоха с твоей стороны… Нет, дорогой мой, не выйдет, мы так не договаривались. Ты, значит, проведешь процесс тяп-ляп, а мы – расхлебывай? За серию с меня с живого не слезут. Замятин, мол, в Ленинграде с новым рецептом запросто, а Виктор чего волынит? В каком виде я предстану перед честным народом? Так вот, знай, никаких бумаг я не подпишу, пусть даже замес удастся и все пройдет благополучно. Не подпишу и баста. И свое особое мнение присовокуплю. Вот что я сделаю, Ваня. Понял, нет?
З а м я т и н . Давай-давай, добивай уж, ты последний, кто не оттоптал.
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Тебя оттопчешь… Где сядешь, там и слезешь. Мне твоя увертливая натура давно покоя не дает. Да только все же не думал, что до такого допрыгаешься – людей в мастерскую. Или присоветовал кто? Уж не Карякина ли твоя прекрасная? Ты бы хоть рядом с делом бабу не держал, ведь подведет.
З а м я т и н . При чем здесь Карякина? Сознайся, положа руку на сердце, ты поступил бы так же, попади в мое положение…
Н и к о л а й И в а н о в и ч . В твоем положении, слава богу, не бывал и не окажусь, мне в моем привычно.
З а м я т и н . Ну что ты взъелся?
Н и к о л а й И в а н о в и ч . А ты что думал, стесняться буду?
В и к т о р А ф а н а с ь е в и ч . Николай Иванович, мне, может, пройтись пока?
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Иди, голубчик, иди.
Виктор Афанасьевич выходит.
Понять бы, что тебя гонит?
З а м я т и н . Годы гонят, годы. Нужно еще так много успеть…
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Понятно. Только не просчитайся. Мне доложили о вашем прошлогоднем проколе…
З а м я т и н . Ты меня удивляешь, Коля. Ведь было официальное заключение…
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Опять мозги пудришь? Не надо, они у меня в порядке. Так вот, в проекте был просчет, ты его прозевал. Интересно, кто здесь заправляет, ты или Карякина? Мне, помнится, проект сразу же не понравился. Пришлось подправить маленько, на свой страх и риск. У меня ребята подобрались наподобие твоего Димы. Тот, что со мной, год как главный инженер. Нынче назначаю директором, сменщиком своим, уже решил —мальчишка, чуть за тридцать, а доверю. И не просчитаюсь, знаю. А когда же и дерзать, как не в молодые годы? Томим их, томим, угнетаем ничтожностью задач, они вянут на корню, чахнут. А потом спрашиваем себя, отчего неинициативны, глухи к новому? Сами отбиваем охоту думать, принимать решения, отвечать за них, если что…
З а м я т и н . Тебе хорошо – далеко, не дотянешься. А с недавних пор высоко…
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Захочешь, дотянешься. А насчет высоко, не больно-то хотелось… Это же удавка. Ты знаешь, что я сделаю, Ваня? Вернусь в столицу, подготовлю распоряжение о переносе испытаний на мой завод. Виктор цепкий, он перехватит у тебя инициативу… А твои испытания отменю как неподготовленные. Имею право…
З а м я т и н . Ты не сделаешь этого…
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Боишься?
З а м я т и н . Боюсь.
Н и к о л а й И в а н о в и ч . То-то же. У тебя еще есть время самому отменить приказ. Придумаешь для директора что-нибудь… убедительное, сошлешься на мое вмешательство… Ну, поорет немного, успокоится… Райком бочку катит, спешат отчитаться. На них ноль внимания. Со стороны командовать большого ума не надобно. И обком – туда же…
З а м я т и н . Поздно. Уже первому доложили, а он крут. Сам понимаешь, член Политбюро… Церемониться не станет.
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Ну да. Ситуация знакомая. Хорошо было бы, если бы им и отвечать… Ладно, как знаешь. А теперь давай твоих подопытных. Хочу в глаза посмотреть.
Замятин нажимает кнопку вызова, в приемной звенит звонок, появляется Жанна.
З а м я т и н . Жанна, попроси Славу с Аликом. (Жанна выходит). Ребята хорошую работу выполнили: замерили статэлектричество на транспортерах сухой фракции. Тридцать киловольт гарантируют, на больший предел прибора не нашлось. Правда, пока нет статистики по статэлектричеству, но лучше бы от него избавиться. Думаем – как…
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Нужно не думать, а ко мне подъехать, посмотреть, перенять, как говорится, опыт. Вот и подошли своих орлов, пусть посмотрят вместо того, чтобы соваться в пекло.
З а м я т и н . Оставь, пожалуйста.
Входят Слава с Аликом, мешкают у двери.
Что так несмело? Входите.
С л а в а . Да мы думали…
А л и к . И ничего не смогли придумать.
З а м я т и н . Вот и молодцы. В воскресенье в ночь начинаем. Как?
С л а в а . Вдохновляет. А Дима сказал…
А л и к . …что ничего не будет.
З а м я т и н . А я вам говорю, что будет.
С л а в а . Значит, будет. Вы главнее.
А л и к . А то мы ждем, ждем, утомились.
З а м я т и н . Теперь скоро.
Н и к о л а й И в а н о в и ч . А вы знаете, хлопцы, на что идете?
С л а в а . Знаем.
А л и к . Мы знаем, знаем.
Н и к о л а й И в а н о в и ч . А что случится?
С л а в а . Мы готовы. Алик завещание написал, у него хороший костюм остается…
А л и к . Написал и в конверт запечатал: вскрыть после моей преждевременной смерти.
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Ишь ты! Это хорошо, что заранее позаботились, а то с вашими портками неразбериха может случиться.
С л а в а . А что это, Иван Егорович, все точно отпевают нас?
А л и к . Пристают с соболезнованиями…
З а м я т и н . Сгущают краски.
С л а в а . Мы там были и снова войдем. И выйдем.
А л и к . Мы такие.
Н и к о л а й И в а н о в и ч . С вами, вижу, толковать без смысла… Ну что ж, поживем, увидим. С л а в а . Нам можно идти?
З а м я т и н . Идите. Подключайтесь к Диме, он проворачивает механизмы. Алик со Славой выходят.
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Хорошие мальчишки. Скажи мне, Ваня, тебе не жаль их? З а м я т и н . Опять?
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Нас однажды послали… в декабре, пешими… Из четырехсот человек тридцать два полутрупа дошли до цели. Только тридцать два… Остальных оставили по дороге… Это было совсем недавно… каких-то пятнадцать лет прошло… Нас послали, мы шли, у нас не было другого выхода… Знали, что не все дойдут, однако послали… Почти без пищи, без теплой одежды… На привалах запрещали жечь костры… Падали вповалку, на снег, сильные – в середину, они наутро поднимались на ноги, слабые оставались лежать…
З а м я т и н . Было нужно, вот и послали. Теперь тоже нужно.
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Теперь особой нужды нет… Сегодня я бы не послал ребят…
З а м я т и н . Не было бы выхода, послал…
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Очень подумал бы.
З а м я т и н . А я что же, по-твоему, не думал? Еще как думал. (Его душит воодушевление). Это необходимо, и они пойдут. Нам нужны данные для серии, для твоего завода. Начинается новая жизнь, как ты не понимаешь?
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Жертва нужна обязательно?
З а м я т и н . Как высокопарно.
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Не рассчитывал попасть в такой переплет, ни за что не поехал бы. Ты опять, Ваня, голову под крыло… Ну хорошо, ребята сделают свое дело, останутся целы. Ты защитишься, Карякина оправдается за ошибки в проекте. Все вроде бы встанет на свои места… Но скажи мне, только честно, а подвернись тебе такой же вот шаткий случай, не занесет ли тебя, как нынче заносит? Твоя проба – только первый приступ, как пойдет серия, сам господь Бог не скажет. Ложь ляжет в основу большого дела. А ведь Виктор не станет людей вводить. Никакой райком вместе с горкомом его не заставят. Получится, что ты сделал, а он не сумел. Его примутся крыть на всех перекрестках… Знаешь, я не стану скрывать, что ты сознательно пошел на серьезнейшее нарушение, попросту надул… Ты не только нам свинью подкладываешь… Почему?
З а м я т и н . Пойми, я здесь давно ничего не решаю.
Н и к о л а й И в а н о в и ч . А я так уверен, что твоя затея. Директору не до тебя, у него своих забот выше крыши. Ближайшая коллегия для него будет последней…
З а м я т и н . Вон оно что… Новая метла метет?.. Ты решил начинать с разгона старых кадров. Не прогадай.
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Я сам себя разогнал бы с удовольствием. Устал. А теперь еще это предложение. Я откажусь. Не по Сеньке шапка…
З а м я т и н . Напрасно. Высокая должность, перспективы…
Н и к о л а й И в а н о в и ч . О чем ты говоришь, какая должность… Гонять взашей директоров предприятий, отстаивать финансирование, фонды… А ты знаешь, что меня до сих пор не реабилитировали? Не извинились за исковерканную жизнь, за двадцать лет… в наморднике… Теперь еще и ошейник добавить намерены…
З а м я т и н . А ты обращался насчет реабилитации?
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Черта с два стану я обращаться. Я что, виноват в чем-то и должен просить прощения? Передо мной должны извиниться, должны попросить у меня прощения, и не только у меня, у всех нас… зэков поневоле… И, если даже представить совершенно невероятное, что у меня попросят прощения, я не прощу. Никогда. За такое – прощения нет. Никому. Ни тем, кто выбивал из меня показания, ни тем, кто гноил меня эти годы, ни тем, кто теперь орет, что восстановлена справедливость и мне разрешено не только выезжать в центральные города, но и жить в них. Справедливость, Ваня, не восстанавливают. Задним числом не восстанавливают. Запоздали малость.
З а м я т и н . Это так… к сожалению.
Н и к о л а й И в а н о в и ч . А как с документацией? Ведь ты обязан упомянуть о людях… Будут же люди при процессе.
З а м я т и н . И не подумаю. Я, Коля, вот что скажу тебе… Я почувствовал… словом… дела мои плохи, если я и на этот раз дам маху…
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Я же говорил: ва-банк. Но в нашем деле…
З а м я т и н . В нашем деле нельзя, согласен. Так ведь нет иного выхода…
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Это тоже не выход.
З а м я т и н . Но все же лучше, чем ничего.
Н и к о л а й И в а н о в и ч . И здесь боишься. Ну что ж… Не хотел вспоминать… вынуждаешь. Когда-то был момент в нашей жизни, помнишь?.. Он мучит меня до сего дня. Взяли Бодягина, пришили ему подкоп под угол мастерской. На самом деле Бодягин тянул дополнительный кабель. Действительно, рабочие выкопали траншею от кабельного колодца до угла здания – по прямой, сэкономили метров пять. А вот оформить документацию, как положено, не удосужились. На этом и погорели. К тому же сразу нужного куска кабеля не нашлось. Пока заказали, пока привезли, а Бодягина уже повязали… Нужно было взять ответственность на себя… В тех условиях, когда привлекали по разнарядке, это был стопроцентный риск, но я сознательно пошел на него. Все понимал и все-таки пошел. А ты, Ваня, не встал рядом, в сторонке замешкался… И уцелел.
З а м я т и н . К о л я . .. Ты всего не знаешь…
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Ну отчего же? Я знаю, что меня еще не перевезли в город, а на заводе уже все наладилось… Нашелся кабель, пустили дополнительные мощности по динамиту… Я оказался прав… и загремел на шестнадцать лет… Всего-то… Ты тогда промолчал, точно тебя не касалось. Я тебя не виню, формально твоей вины нет. Признаюсь, сначала, после первых побоев, я подумал по слабости человеческой, что мы женщину делили, грязная такая мыслишка завладела мной… Представляешь, Ваня… я так подумал. Я же видел, знал, что Лиля тебе нравится… Я даже мысленно обвинял тебя в своих бедах, и представь себе, мне на время становилось легче. Потом, когда тоска притупилась, я понял, что здесь не женщина, здесь другое, страшное, чему имени нет. Что женщина? Ну, не я с нею прожил энное количество лет, а ты. Что в том? Каждому своя жизнь отпущена, так? Теперь ты смотришь на меня и думаешь: «Дорвался Николай, мстить будет, прежде-то не ухватить было, теперь отыграется». Нет, милый мой, мстить не намерен, да и что месть? Ты лучше мне вот что скажи… ты счастлив, Ваня? З а м я т и н . Ты только так и умел всегда – в лоб.
Н и к о л а й И в а н о в и ч . А ты хочешь, чтобы я на старости лет пошел кругами? Не умею. Счастлив, спрашиваю?
З а м я т и н . Счастлив.
Н и к о л а й И в а н о в и ч . А Лиля?
З а м я т и н . Ты сегодня ее увидишь. Как узнала, что ты приехал… места себе не находит… плачет.
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Ты знаешь, я ехал сюда и никак не мог представить себе, каким стал ты и какой стала Лиля. Тридцать лет как один день…
З а м я т и н . Точно.
Н и к о л а й И в а н о в и ч . У тебя, Ваня, уж и дети, поди, взрослые?
З а м я т и н . Взрослые.
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Сколько же их у тебя?
З а м я т и н . Два сына. Леха и младший, Вадик.
Н и кол а й И ва н о в и ч . Леха – это который на Карякиной женат? З а м я т и н . Точно.
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Сколько же им, твоим деткам?
З а м я т и н . Леха – тридцать восьмого, декабрьский… Двадцать семь с хвостиком… Вадик – сорок седьмого…
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Тридцать восьмого, говоришь? А не путаешь?
З а м я т и н . Нет, не путаю.
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Меня взяли в мае… Двадцать четвертого мая тридцать восьмого года. Ты что же – на Лиле женился сразу после того?..
З а м я т и н . Нет, не сразу.
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Тогда… не пойму.
З а м я т и н . Вскоре после того, как тебя… Лиля поняла, что беременна…
Н и к о л а й И в а н о в и ч . Что?..
З а м я т и н . Меня вызвал Охлобыстин, уполномоченный, помнишь, жил с нами в общаге, в соседней комнате. Сказал, что тебе крышка, не выпутаешься и что Лилю и будущего малыша можно спасти, только если я женюсь на ней официально и дам ей свою фамилию… В противном случае, она пойдет… следом… Я вынужден был сказать Лиле. После того, как тебя забрали, она была в страшном состоянии… боялись за ее жизнь. Она наотрез отказалась, в истерике обвинила меня… Договорилась до того, что во всем виноват я, что тебя взяли из-за меня. Я попробовал объяснить… никакого толка… Сказал Охлобыстину. Тот вызвал Лилю, объяснил, чем рискует, занимаясь ее судьбой. Лиля согласилась. Наш брак был… фиктивным до сорок шестого года, когда я случайно узнал в Главке, что тебя выпустили и назначили начальником стройки на Алтае. Что ты там и осел…