Мир православный (национальная идея многовекового развития России)

1.2. Истинность христианства

В связи с тем что данный и последующий вопросы являются узкоспециализированными, было бы не совсем верно освещать их с точки зрения не специалиста. После определенных размышлений я посчитал, что будет правильным, если в достаточно сжатой форме (не упуская сути вопроса) выскажется специалист по теологии. В качестве источника экспертного мнения я остановился на профессоре богословия, преподавателе Московской духовной академии Алексее Ильиче Осипове. Ниже приведены отрывки из его лекций. С другими лекциями и публичными выступления одного из самых уважаемых богословов современности можно ознакомиться на его сайте http://alexey-osipov.ru или на сайте https://azbyka.ru/v-chem-sushhnost-xristianstva.

Буду надеяться, что уважаемый Алексей Ильич не будет против использования его материалов (курс лекций) в данной книге[2]. За авторским разрешением я не обращался.

Христианство целиком вписывается в одно слово – Христос. Но что это значит? Это жертва, которую совершил Христос ради рода человеческого. Это восприятие на себя всего естества человеческого, всего нашего повреждения, всего искажения, которое постигло Адама, а затем всех его потомков в силу отпадения от Бога. Христос за нас стал клятвою и грехом (см. 2Кор. 5:21). В этом самое существенное, что отличает христианство от всех прочих религий.

В других религиях основатель являлся не кем иным, как проповедником учения нового или старого и давно забытого. Поэтому во всех других религиях основатель не имеет того исключительного значения, какое имеет Господь Иисус Христос в христианстве. Там основатель – учитель, провозвестник Бога, возвещающий путь спасения. И не более. Учитель – только труба Бога, главное же – то учение, которое он передает от Бога. Поэтому основатель в других религиях всегда находится на втором плане по отношению к возвещаемому им учению, основываемой им религии. Существо религии от него не зависит, он, так сказать, заменим. Религия нисколько не пострадала бы, если бы ее возвестил другой учитель или пророк. Например, буддизм спокойно мог бы существовать, если бы было доказано, что Будды никогда не было, а был другой его основатель. Ислам спокойно мог бы существовать, если бы вместо Мухаммеда оказался кто-то другой. Это касается всех религий, потому что функции основателей этих религий заключались в их учении, которое они предлагали людям. Учение составляло существо их служения.

А христианство мог бы основать, например, святой Иоанн Креститель? Он мог бы сказать о нравственном учении, о некоторых истинах веры, но не было бы самого главного – Жертвы! Без Крестной Жертвы Богочеловека Иисуса Христа нет христианства! Можно понять теперь, почему весь огонь отрицательной критики был направлен на упразднение Христа как реально существовавшей личности! Если Его не было, если не было Того, Кто пострадал за нас. Кто принял смерть крестную – христианство рассыпается тут же. Идеологи атеизма это прекрасно понимали.

Итак, если мы хотим выразить существо христианства не просто одним словом – Христос, то скажем так: оно состоит в Кресте Христовом и Его Воскресении, через которые человечество наконец получило возможность нового рождения, возможность возрождения, восстановления того падшего образа Божия, носителями которого мы являемся. Поскольку по так называемой естественной природе мы не способны к единению с Богом, ибо ничто поврежденное не может быть причастно Богу, то для единения с Богом, для осуществления Богочеловечества необходимо соответствующее воссоздание человеческой природы. Христос восстановил ее в Самом Себе и дал возможность сделать подобное каждому из людей.

Другой важнейший аспект, составляющий существо христианства, – это правильное духовное устроение человека. И здесь христианство предлагает то, что принципиально отличает его от учения всех других религий. Во-первых, учение о Боге, во-вторых, понимание существа и цели духовной жизни человека, далее – учение о Воскресении и многое другое.

Итак, первое, что присуще только христианству, а не другим религиям, – это утверждение, что Бог есть любовь. В других религиях то высшее, чего достигло религиозное сознание в естественном порядке, есть представление о Боге как о праведном, милостивом судии, справедливом, но не более. Христианство утверждает нечто особенное: что Бог есть любовь и только любовь. К сожалению, это христианское понимание Бога с трудом находит себе путь к сознанию и сердцу человека. Бог-любовь никак не воспринимается «ветхим» человеческим сознанием. Тем более что образ Бога-судии встречается и в Евангелии, и в посланиях апостольских, и в святоотеческих творениях. Но какова специфика употребления этого образа? Он имеет исключительно назидательно-пастырский характер и относится, по слову святителя Иоанна Златоуста, «к разумению людей более грубых». Как только же вопрос касается изложения существа понимания Бога, мы видим совершенно другую картину. Утверждается с полной определенностью: Бог есть любовь и только любовь. Он неподвластен никаким чувствам: гневу, страданию, наказанию, мести и т. д. Эта мысль присуща всему Преданию нашей Церкви. Вот хотя бы три авторитетных высказывания. Преподобный Антоний Великий: «Бог благ и бесстрастен и неизменен. Если кто, признавая благосклонным и истинным то, что Бог не изменяется, недоумевает, однако, как Он, будучи таков, о добрых радуется, злых отвращается, на грешников гневается, а когда они каются, является милостив к ним, то на сие надо сказать, что Бог не радуется и не гневается, ибо радость и гнев суть страсти. Нелепо думать, чтобы Божеству было хорошо или худо из-за дел человеческих. Бог благ и только благое творит. Вредить же никому не вредит, пребывая всегда одинаковым. А мы, когда бываем добры, то вступаем в общение с Богом по сходству с Ним, а когда становимся злыми, то отделяемся от Бога по несходству с Ним. Живя добродетельно, мы бываем Божиими, а делаясь злыми, становимся отверженными от Него. А сие значит не то, что Он гнев имел на нас, но то, что грехи наши не попускают Богу воссиять в нас, с демонами же мучителями соединяют. Если потом молитвами и благотворениями снискиваем мы разрешение во грехах, то это не то значит, что Бога мы ублажили или переменили, но что посредством таких действий и обращения нашего к Богу уврачевав сущее в нас зло, опять соделываемся мы способными вкушать Божию благость. Так что сказать: «Бог отвращается от злых» есть то же, что сказать: «Солнце скрывается от лишенных зрения».

Святитель Григорий Нисский: «Ибо что неблагочестиво почитать естество Божие подверженным какой-либо страсти удовольствия, или милости, или гнева, этого никто не будет отрицать, даже из мало внимательных в познании истины Сущего. Но хотя и говорится, что Бог веселится о рабах Своих и гневается яростью на падший народ, потому что Он милует (см.: Исх. 33, 19), но в каждом, думаю, из таковых изречений общепризнанное слово громогласно учит нас, что посредством наших свойств провидение Божие приспособляется к нашей немощи, чтобы наклонные ко греху по страху наказания удерживали себя от зла, увлеченные прежде грехом не отчаивались в возвращении через покаяние, взирая на Его милость».

Святитель Иоанн Златоуст: «Когда ты слышишь слова "ярость" и "гнев" в отношении к Богу, то не разумей под ними ничего человеческого: это слова снисхождения. Божество чуждо всего подобного, говорится же так для того, чтобы приблизить предмет к разумению людей более грубых».

Таких цитат можно привести сколько угодно. Все они говорят о том же, что и апостол Иаков: «В искушении никто не говори: Бог меня искушает; потому что Бог не искушается злом и Сам не искушает никого, но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью» (Иак. 1:13–14).

Это – совершенно новое, уникальное в истории человечества понимание Бога. Поистине, только Откровение Божие могло дать такое учение о Боге, ибо нигде в естественных религиях мы не находим такого. В естественных религиях это было немыслимо. И хотя две тысячи лет существует христианство, даже среди христиан это мало приемлемо. Ветхий, страстный человек, господствующий в нашей душе, ищет земной правды, карающей злодеев и награждающей праведников, и потому величайшее откровение Божие о том, что Бог есть любовь и только любовь, никак не принимается человеческим сознанием. По любви и только по любви, а не для «удовлетворения» так называемой Правде Божией, не для «выкупа» Бог послал и Сына Своего Единородного.

Вторая особенность христианства (в настоящее время правильнее говорить – Православия) касается существа духовной жизни человека. Христианство всецело устремлено на исцеление души, а не на заработок блаженства и рая. Преподобный Симеон Новый Богослов указывает: «Тщательное исполнение заповедей Христовых научает человека (т. е. открывает человеку) его немощи». Обратим внимание, что подчеркивается преподобным Симеоном: исполнение заповедей делает человека не чудотворцем, пророком, учителем, не достойным всяких наград, даров, сверхъестественных сил – что является главнейшим следствием «исполнения» заповедей во всех религиях и даже целью. Нет. Христианский путь ведет человека совсем к иному – к тому, чтобы человек увидел глубочайшую поврежденность человеческого существа, ради исцеления которой воплотился Бог Слово и без познания которой человек в принципе неспособен ни к правильной духовной жизни, ни к принятию Христа Спасителя.

Насколько несходно христианство с другими религиями! До чего близоруки те, которые говорят об общем религиозном сознании, о том, что все религии ведут к одной и той же цели, что все они имеют единую сущность. Как наивно звучит все это! Только человек, совершенно не понимающий христианства, может говорить об этом.

В христианстве «дела» открывают человеку его истинное состояние – состояние глубочайшего повреждения и падения: с какой стороны ни прикоснись ко мне – я весь болен. Только в сознании этой немощи у человека возникает правильная духовная сила. Тогда становится человек силен, когда Бог входит в него. Апостол Петр каким сильным себя чувствовал? И что? Апостол Павел что о себе пишет? «Трикраты молил Бога». Результат: «Сила моя в немощи совершается». Оказывается, только через познание себя, какой я есть на самом деле, в человека входит Господь, и тогда действительно человек приобретает силу: «Если и небо упадет на меня, не содрогнется душа моя», – говорил авва Агафон. А что же обетовано человеку? Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Бог обещает ввести нас не в рай, а в самое небо, и не Царство райское возвещает, а Царство Небесное». Преподобный Макарий Египетский пишет: «Венцы и диадемы, которые получат христиане, не суть создания». Не что-то тварное получает обновленный человек, он получает Самого Бога! Обожение – так именуется наш идеал. Оно есть теснейшее единение человека с Богом, есть полнота раскрытия человеческой личности, есть то состояние человека, когда он становится поистине сыном Божиим, Богом по благодати. Какая колоссальная разница между христианством и другими религиями!

Может быть, самым важным, о чем говорит христианство и что отличает его от других религий и без чего христианству невозможно быть, является его величайший догмат, выраженный в главнейшем христианском празднике, Пасхе, – догмат Воскресения. Христианство говорит не просто о том, что христианская душа соединяется с Богом, что душа будет испытывать те или иные состояния. Нет, оно утверждает, что человек – это душа и тело, это единое духовно-телесное существо, и обожение присуще не только душе, но душе и телу. В обновленном человеке все изменяется, не только душа, ум, чувства, но и само тело.

Христианство говорит о воскресении как факте, который последует вследствие Воскресения Христова. Каждый Христов не может не воскреснуть! Вспомните, насколько вызывающе прозвучала проповедь апостола Павла в ареопаге о Воскресении. Мудрецы восприняли ее как сказку, фантазию. Но христианство утверждает это в качестве одного из центральных своих догматов. Весть о Воскресении пронизывает все христианское сознание на протяжении всех 2000 лет. Величайшие святые, достигшие озарения Божия и просвещения ума, утверждали со всей силой и категоричностью эту истину. Она уникальна в истории религиозного сознания человечества.

Христианство есть религия, которая не вне нас и которую мы можем созерцать как некий умозрительный объект, рассматривая сходство и различия между ним и другими объектами. Христианство по природе присуще человеку. Но христианином человек становится только тогда, когда увидит, что не может избавиться от мучающих его страстей, грехов. Помните, у Данте в «Аде»: «Так завистью пылала кровь моя, что, если было хорошо другому, ты видел бы, как зеленею я». Вот оно, мученье. Любая страсть приносит человеку страдания. И лишь когда он приступает к христианской жизни, тогда начинает видеть, что такое грех, что такое страсть, какой это ужас, начинает видеть необходимость Бога Спасителя.

В человеческом сознании постоянно идет борьба между ветхим и новым человеком. Какого Бога выберет человек: Бога Христа или бога антихриста? Один Бог спасет и исцелит меня, даст возможность стать истинным сыном Божиим в единении с Сыном Словом воплощенным. Другой лживо обещает мне все блага земные на миг времени. Что изберешь, человек?

Но в любом случае помни, что не розовые очки и не «мудрость» страуса, зарывающего голову в песок при неизбежной опасности, спасет тебя от мира страстей (т. е. страданий), живущих в душе, но лишь мужественный и честный взгляд на самого себя, на свои так называемые силы и осознание своей глубокой духовной нищеты откроет тебе истинное спасение и истинного Спасителя – Христа, в котором заключено всё твое благо вечной жизни.

Чтобы ответить на этот вопрос, мне кажется, немножко просто нужно посмотреть на самого себя. На других посмотреть с такой точки зрения, а что ищет человек, к чему он стремится, что он хочет? Я говорю не о наших хотениях сиюминутных, которых у нас бесчисленное множество. Совсем речь идет не об этом. А если мы подумаем все-таки о самом главном, что вот эти наши ежеминутные хотения и желания, из чего они исходят? И к чему они направляются? Куда устремлена вся наша душа сама по себе? Мне кажется, есть слово, с помощью которого можно выразить это. Вот с самого начала и до самого конца его, т. е., человечества и человека. Он всегда ищет и стремится к тому, что именуется, если взять философский термин, то можно сказать, он стремится к благу. Если взять термин, так сказать, ну мирской что ли, он всегда стремится к счастью. Вот это благо, счастье, блаженство в религиозном лексиконе часто именуется Царством Божиим. А запомните, кстати, – Царствие Божие не рай. А Царствие Божие, где оно есть? По Евангелию – внутрь вас есть. В философии различным образом выражалась эта идея – благо. Я сейчас не хочу об этом говорить, только просто упомяну. Философы всегда говорят о поисках истины, но что такое истина? Я надеюсь, вы знаете, это Пилат не знал, ну где же ему знать. Истина это знаете, что такое есть, то, что на самом деле есть, это и истина, что есть, а чего нет, то какая же это истина, если нет. Это надувательство, а не истина. Истина это то, что «есть».

А вот что такое «есть»? Вы обратите внимание, что когда мы подходим к какой-то машине сложной там, то нам хочется знать, как же она работает. И что тут нужно делать и как поступить правильно, чтобы она работала в нужном направлении, а не против меня. А то еще что-нибудь нажму не то и она на меня поедет, да еще задавит. Вот истина, что это есть, это знание правильного, ну направления жизни, если мы касаемся жизни, правильного функционирования, когда мы касаемся действия какой-то машины. Правильного, т. е. верного знания законов, как они есть, чтобы не ошибиться. Ибо, поступая по закону, т. е. следуя законам нашего бытия, я, видимо, буду не только чувствовать себя хорошо, но я могу получить в результате этой правильной жизни многое полезное для себя. Если же я вдруг неожиданно, не зная, начну поступать вопреки законам, совершенно ясно, какие последствия могут иметь место. Посмотрите вот, например, все кризисы, которые существуют, например самый такой яркий и доступный для понимания экологический кризис, чем обусловлен? Человеком. Неверным путем развития, того, что мы именуем прогрессом. Мы неверно относимся к природе, неверно ее используем, неверно развиваем свою цивилизацию, мы неверно что-то делаем, мы отравляем атмосферу, воду, ресурсы выкачиваем, себе вредим, нарушаем озоновый слой, и т. д. Оказывается, когда мы поступаем неверно, мы можем ожидать, и это обязательно будет, самых отрицательных последствий. О, как велико знание истины!

Знание того, что есть на самом деле и как оно есть, когда мы это знаем. Представьте себе, если мы действительно все будем хорошо знать: каково бытие? Что соответствует нашей природе? Какова наша природа? То, по-видимому, на этом пути мы только можем достичь блага, ибо удовлетворение, правильное удовлетворение человеческих потребностей приносит ему благо. Я так долго говорю об этих вещах по очень простой причине: мне хочется показать, что философское искание истины, человеческое стремление к правде и справедливости, стремление каждого живого существа к наслаждению и в конечном счете всё то, что именуется этими понятиями, оно одно и то же. Всё оно заключается в идее или понятии блага, блаженства, счастья. Вот тот центр, та основная точка, на что направлены все силы души человека. И так каждое человеческое мировоззрение, возьмите историю философии, каждая религия, именно это имеет своим центром, средоточием, стержнем, я думаю, что против этого возражать вообще-то никто не будет. Это просто свойство человеческой природы таково, но зато исходя из этого, а это очень важно, исходя из этого, мы можем с вами рассуждать, как решает этот вопрос, т. е. как понимает это христианство, это счастье, это благо, к которому стремится человек своею душою.

Что особенного здесь говорит христианство, чем оно отличается от других воззрений? Есть вещи в христианстве, которые мы нигде не найдем, причем вещи не какие-нибудь, знаете, элементы, винтики – нет-нет, принципиальные вещи, настолько серьезные, что переоценить их невозможно. Первое, с чем это связанно, совсем даже не с идеей Бога, нет-нет – идея Бога присутствует во многих религиях, даже не с идеей вечной жизни – присутствует в разных формах и эта мысль. Есть и другие вещи, и первое, о чём мне хотелось бы сказать, это понимание человека.

Вот только что мне в Дубне, какая-то там, видимо, последовательница сикхов подарила вот такой вот сборник с большим портретом одного из святых сикхов современности. Сейчас он в Москве и очень хотел бы встретиться здесь и у нас, я говорю, ну что же, можно было бы, но посмотрим. Некий Баба-Сикх и еще третье слово, ну в общем Бабаджи, так проще говоря. Я посмотрел, так кое-что, кое-какие статьи, его воззвание к народам России, его воззвание ко всему миру (это довольно интересно. Представляете, человек по всему миру обращается), и что он там пишет? Собственно ничего удивительного для меня нет. Но обращаю ваше внимание, что является основополагающей, что ли, доктриной, из которой проистекают все последующие выводы. Это утверждение, что по своей природе человек – вот тот человек, реальный человек – он здоров, но целый ряд факторов различного порядка мешают осуществлению этой здравости. Более того, нарушают эту здравость и делают его несчастным в этом мире. Я почему об этом говорю? Христианство предполагает беспрецедентное понимание человека в истории всерелигиозного сознания, если это Баба-Сикх говорит о том, что религия одна, а все прочие религии, т. е., вся совокупность религий, это есть не что иное, как только дисциплины, отдельные дисциплины в какой-то школе. Что руководители, организаторы, родоначальники религий – все они едины, а это вывод, то я скажу вам: он глубоко ошибается, вот они не знают. Знаете, интересно было его читать почему, это же есть то, что мы называем естественным Богопониманием. Естественные религии, не имеющие откровения, как они мыслят, что они чувствуют: «в общем мы хороши, но не умеем жить, нам нужно знать, как жить, и он нам говорит как, для того чтобы мы стали все хорошими». Христианство утверждает другое, кстати, очень неприятную вещь, и я вполне понимаю, почему христианство не так часто принимают искренно, большей частью принимают по обычаю, а искренно, с полным пониманием принимают очень нечасто. Вот одна из причин. Христианство утверждает, что человек создан Богом. Многие религии это признают с удовольствием и говорят, что он создан прекрасным – великолепно! Но дальше что оно утверждает? Что в силу грехопадения природа человека глубоко изменилась, если сказать мягко, если сказать сильнее – природа человека поражена в корне. Ее жизнь поражена в корне, она стала смертной, и то, что мы видим проявление смерти в обычной жизни, на самом деле это есть не что иное, как только видимое выражение той пораженности человеческой природы, которое произошло в целом в человеке. Называется это поражение, это повреждение, это искажение различными терминами. Ну, вот в богословии усвоился термин «первородный грех», значит, речь идет в данном случае не о грехе как акте, совершенном прародителями, а как о том состоянии, в которое впала наша человеческая природа в результате отпадения от Бога. Для более такого, ну, что ли яркого восприятия этого момента я привожу такой пример: что произойдет с человеком, с водолазом, который погрузился в волны прекрасного моря и которого связывает шланг с кораблем, чтобы он мог дышать и питаться кислородом? Что произойдет с ним, если он, возмутившись тем, что сверху требуют подняться или делать то и другое. Возьмет нож и перережет шланг, чтобы стать свободным. «О, дайте, дайте мне свободу». Именно это произошло, утверждает христианство, произошел разрыв живой связи человека с Богом, связи какой? Духовной! Чтобы понять, что это такое духовной. Вы знаете, как иногда разрыв с человеком происходит, мы знаем все: кажется ничего, разрыв вдруг, он чуждым становится.