Избранная лирика

Александр Золотов-Сейфуллин

Избранная лирика

Мать автора Вера Васильевна Золотова и Интернациональный Союз писателей выражают глубокую признательность Розалине Закиевне Кутлиной (двоюродной тёте автора) за оказанную материальную помощь в издании книги.

* * *

Александр Золотов-Сейфуллин (1965–2007) – самобытный, талантливый поэт и мыслитель с очень сложной творческой судьбой. Родился в г. Ташкенте Узбекской ССР, но с распадом Советского Союза был вынужден покинуть родные края и переехать в Россию. По образованию средний медицинский работник, трудился по специальности, но уже со школьных лет писал стихи, мини-поэмы и философские размышления, изречения и афоризмы.

Творческое развитие поэта и мыслителя проходило в обстановке безвременья 90-х, когда литература была загнана и выброшена на задворки общественной жизни.

При жизни печатался очень мало. После смерти поэта первые оценки его творчества были сделаны такими крупными издательствами, как «Российский писатель» и «Беловодье», когда вышли полноценные книга стихов и книга «СУЩНОСТИ» – философские миниатюры.

Александр Золотов-Сейфуллин – лауреат конкурса газеты «День литературы» «Высокий стиль – 2012» в номинации «миниатюры и афоризмы» (посмертно). Его стихи, мини-поэмы, философские миниатюры глубоко самобытны, но не борются с поэтической традицией, а развивают её – как свойственно настоящему таланту. Поэзия Александра Золотова-Сейфуллина глубоко искренна, полна мудрой философии и одновременно эмоциональна, лирична и сердечна. Её основные темы – духовный путь человека, вера и стремление познать неземное, надмирное, прикосновение к тайнам мироздания.

Стихи Александра Золотова-Сейфуллина только после его смерти нашли путь к читателю. Будем надеяться, что до того незнакомое имя поэта станет открытием для всех ценителей настоящей поэзии.

Поиски и находки

Трудно писать о поэзии – чем она ярче и неповторимее, тем труднее. Тем более нелегко рассуждать о поэте, прожившем необычную жизнь.

Да, именно прожившем. «Избранная лирика» Александра Золотова-Сейфуллина – это посмертное издание.

Жизнь Александра Золотова-Сейфуллина пришлась на порубежное время. Он родился и жил на стыке культур, на грани, соединяя черты Востока и Запада. Возможно, благодаря этому его стихи и обрели ни с чем не сравнимые самобытные черты.

Когда говорят о своеобразии творчества, обычно подразумевают новаторство вплоть до авангарда. Но в «Избранной лирике» поэт обращается не к новому, а к старому, продолжая традицию девятнадцатого, даже восемнадцатого века. Традиционная лексика, фонетика, грамматика, риторика: «фантастичны небылицы» и «иллюзья дальная»; обращение к Ангелам и Богам; «свет очей» и «рок страданий»; послания и сонеты – все это знакомо искушенному читателю и хорошо известно поэту. В его стихах чувствуется начитанность и умение использовать выразительные возможности поэзии.

Но мастерство поэта не всегда идеально. Безупречное следование канонам лишает индивидуальности, для которой нужны отступления. Для Золотова-Сейфуллина шагом в сторону от старины становятся неологизмы, полные отточенного смысла. «Таланно дело» – в нем соединяются два значения старинного слова. С одной стороны – дело, для которого нужно дарование, с другой – особое предназначение.

И такие многогранные слова у поэта весьма часты и реализуются изысканно.

Но важны не одни слова, а то, что за ними стоит: у кого-то досужие размышления, у кого-то испытание собственного дарования, у Золотова-Сейфуллина – поиск. Он ищет жизненную дорогу, самую важную, единственно верную:

* * *Куда же далее? В обительМечты пугливой и простой,Где гений твой – начал хранительДуше доставит Мир иной.ц

Поэт ищет ответы на самые заветные, все века терзающие человека вопросы, на которые ответов так и не дано:

* * *Откуда Мир и в чём причиныРаспространения идей.

От философских глубин поэт обращается к земному, ища свои корни в поэме «Прадед звался мой Трофимом», которую автор, увы, не успел завершить. Но остались другие его стихи, которые бережно собраны и представлены вашему вниманию, уважаемый читатель, его матерью Золотовой Верой Васильевной. Благодаря её усилиям и пришёл к читателю сборник избранной лирики Александра Золотова-Сейфуллина. И потому поэт, хотя и ушел за грань, о которой часто писал, остался с нами и пребудет до тех пор, пока есть кому оценить настоящую Поэзию.

Вероника Лапина

Стихи 1980–1990 годов

О любви и дружбе

* * *Минута долгая прошла меж нами…Ни словом не обмолвились в тот раз…И чудились друг другу мы Богами,И были выше мы земных проказ.* * *О, подари мне локон свой, любя!Его хранить я буду вечность.Сей талисман не уничтожат ни года,Ни человечья злоба, ни беспечность.* * *Мои уста что существо немое,Мои глаза что пламень без покоя.В устах моих – блаженный трепет снов,В глазах моих – любовь без лишних слов.* * *Как лучше, более сказать об этом?Наверное, здесь надо быть поэтомИ чувствовать эпохи голоса,Без ложной прелести взирать на Небеса.* * *Обманут ею не был никогда,Лишь сам её душой владею.В моей протянутой руке – Звезда,Подаренная той, которую лелею.* * *Я в этих строчках узнаюЧудесницу, красавицу свою.О ней сказать я много мог,Когда бы не страданий рок.* * *Как вновь увидеть свет твоих очей,Родных, очаровательных, прекрасных,Услышать нежный тихий звук твоих речей,Продолжив время отношений страстных?О ГЛУПОЙ КРАСАВИЦЕО Лермонтов! Все эти строкиГодятся и к моей любви:Я слышать не могу её речей истоки,Но обожаю прелесть той реки.* * *Нас могут краешком лучей услышать ЗвёздыИ тайну нашу разнести Селена…Тогда любовных мыслей гроздьяИзвестны будут всей Вселенной.* * *Я жил тобою, друг! СейчасЗабыто всё, и я спокоен…Так ветеран, прошедший войны,Тоски, быть может, гонит час.В АЛЬБОМ ДРУГУ (Д.Н.)Когда вручишь ты наконецМне символ нашего союза —Свободной музыки венец?И да простит нам наша музаМгновенья творческих грехов.Святые дни, когда желалиМы добрый скипетр Богов,Давно ушедших, и витали,Как Ангелы во власти снов.Нам жизнь большое начерталаИ жребий гласный указала:Твори, поэт иль музыкант,Природный ум, твори умелоИ, делая таланно дело,Сжигай себя, как славный Дант.И СОЗДАЛ БОГ ЖЕНЩИНУВсё так и эдак, всё в насмешке,В глумлении и нервной спешкеВершает женщина дела.Плетёт ли сеть или злословит,Мужчину глупого ли ловит —Она по-прежнему мила.Пленяет страстно и надёжноИ носит смело дерзкий взгляд,Умом блеснёт, где только можно,Любови приготовит яд.С холодным чувством откровеньяОна мутит покой и сон,В хандру впадает переменно —Веков так было испокон.Позвольте молвить: «Так и будет».Над нею божества печать.Она Всевышнего осудитИ будет вечно вдохновлять.В АЛЬБОМ (Е.З.)Тебе – любимице Амура,Моя прелестная Лаура,Я шлю невидимый убор.Когда-нибудь московский двор,Увидев сей венец восточныйНа белоснежных завитках,Воскликнет злобно: «О Аллах!»Людей сомкнётся круг порочный,Чтоб шаг безбожницы каратьИ путь к Христосу указать.Но тут (о, чудо!) НевидимкуТебе лишь стоит повернуть —И всё: толпа увидит дымку,Твой лёгкий след и к Солнцу путь…Когда ж, явившись в град пустынный,Ты обратишь свой милый взорК предмету памяти невиннойИль бросишь искренний укорИ скажешь мудростью восточной,Меня страданием обняв,И властью мысли непорочнойСразишь, бальзам так и не дав…Ах, полно, славная ЗулеяИ пери девственной красы,Молчу, страдаю, но не смеюГлаголом верным простотыСказать о чувстве безнадежномИ в страхе глупом и мятежномВлачу тоскливые часы.Минуты скучные считаюС блаженной маскою глупцаИ мусульманского творцаС надеждой втайне призываю.* * *Dilecta![1] Сердце освежи,Утешь поэта ночи,Терпеньем слову послужи,Души просветли очи.К его игривому перуИ вдохновенья негеСойди к вечернему двору,Не думай о ночлеге.Поведай сладостный обряд,Воспетый родословной,Согрей унылый зимний садСвоим дыханьем ровным.Рукою белой, как цветок,Сними вуаль печали,И резвый звонкий голосокПусть очарует дали.Тогда мой благодарный слогТвой дивный стан восславитИ плечи, и изгибы ног,И юность позабавит.АКТЁРУВ альбом Фельдшерову А.Р.Тебе, мой друг, сады Шираза!Ты заслужил тот славный дарИ лавр престижный из алмаза,Рукоплескания пожар.Храм Талии – твоя обитель,Да будет счастлив твой покой,Правдивых фраз немой хранитель,Старик усердный и живой.Где ж, братец, верный Дионис?Садись же рядом пред бокалом!Пусть в взоре тихом и усталомВино запечатлеет «бис»…Но вот ты вновь на скриплой сцене,Сопутствуя иным певцам,Заводишь искренние пени.И добр, и мудр не по летам.БЛИЗОРУКОСТЬНа А. Вексельмана – одноклассникаСредь колб стеклянных и пробир —Он нам ходячая наукаИ наш моральный бригадир.Но вот беда (и что за мука),Пророчески объемля Мир,Созданье это – близоруко.В ДЕРЕВНЮ (К Д.Н.)Быть может, ты желалМоих трудов посланьеИ в мирном ожиданьеКалендари листал?Всё не писалось мне…В седой жаре ВостокаЯ ждал дождей потокаИ хлада при Луне.Здесь я устал, мне скучно.Взираю равнодушноНа Неба силуэт.Всё та же пыль столбами,И бледными губами,Как злой анахорет,Желаю пасторали,Привольный ветр степей,Московский дух полейИ северные дали.Чтоб в шумной теснотеПобыли мы с тобоюИ в песен пестротеУпрямой головоюВоздали бы успехЛюбви и откровенью,Предав грехи забвеньюБез тягостных помех.Забудутся печали,И, сидя у окна,Воскликнет каждый: Vale! —В объятиях вина.Пусть добрая вдовушкаМадонной будет намИ холодная кружкаПриближена к устам.К чему мечты иныеИ мыслей суета,Речей слова пустые,Курортные места?ДРУГУ (Д.Н.)Ужель забыл о нашем прошлом, друг?!Иль страсть к ученью затуманила твой разум?Могу и я дать место гневу вдругЧерез послание острейшей фразой.Давно ль не помнишь ты истории страницы?Или в рассудок твой прокрались небылицыО всяких суевериях людских,О всевозможных бедах монстров злых?Открой истории главу!Об Англии, о Билле во двенадцатом году.То было доброе прошедшее столетье,И вспомни Лудда – зачинателя всех бед,Его ведь тоже звали Нед!Но на дворе не прошлый век,И ты не Лудд, что был ткачом,Он разрушитель и больших пороков след,Ты ж – созидатель и борец со злом.ДРУГУ (Д.Н.)Ты помнишь сладостные лета,Когда восторженной мечтойМы наслаждались, как поэты,Иль озиралися с тоскойК предмету юнос ти забавнойИ мыслью доблестной и славнойНесли торжественный покой?Близ стены нравственного храмаТогда не ведали забот.И тени жизненных хлопотИ судьб неведомая драмаНам были чужды, как Богам.Надежду мы несли словам,И с восхищеньем ненапраснымДарили взгляд друзьям прекраснымИ речи верные устам.Теперь иные в нас стремленья:Молчим всё чаще, больше пьём,Помалу забываем дом…И от избытка нетерпеньяВ нас нынче праведник восстал,И добродетельных началМы ищем первые мгновенья.ПИСЬМО К ДРУГУ (Д.Н.)Ты помнишь, друг, как мы бродилиСредь люда мирного и всяческих затей?Как кубок верности и дружбы пригубилиИ охраняли свято дар счастливых дней?И радость встреч вкушали вдохновенно,Воздвигнув братством над главой пайон,К охлосу относилися презренно…Ужель покинул нас отрадный сон?Ушла ли радость молодых сомненийИль смолкла муза дерзостных речей,Где след наш милых злоключений,Где думы прожитых ночей?Как две Звезды, гонимы ветром,Расстались мы, продолжив путь изгнанья,Ты добываешь хлеб дорогой знанья,А я – блуждающим своим пером.Всё по-иному сталось, всё сменилось,И радости уж нет в душе моей,И пышная Природа отвратиласьОт светлых и желаемых идей.До встречи, друг, гонимый чудомНа брег диковинной мечты,На брег, полнённый изумрудом,Где всё значимо, как и ты.ПИСЬМО К ДРУГУ (Д.Н.)Прими, мой друг, сие посланье —Плоды усталости моей,Плоды пугливого мечтанья,Незабываемых ночей.Где Звёзд мерцающих обительСроднилась с вещею Землёй,Где ты, мой славный вдохновитель,Живёшь, рождая подвиг свой.Прости за массу изречений,Прости, что ежели не так,Не придавай тому значенийИ молви дружески: «Простак».Слезоточивые твореньяОтбрось в огонь, мой Лаватер,Приемли главы приключенья,Тартюфа обрети в пример.И ложь прими как назиданье —Обман порой имеет суть.Уж лучше враки, чем страданье,Где цель изменчива, как ртуть.Мой долговязый, дюжий странник,Опричник Северной земли,По воле собственной изгнанник,Стихами жажду утоли.Открой игристое вино,Вуалию сокрой окноИ вспомни малость обо мнеВ своей холодной стороне.ОДНОКЛАССНИКАМКогда в блаженный свой досугМы собирались в тесный круг,Проказник Бахус, нас услыша,С Церерой к нам входил тайкомИ бодрым дарственным виномНас опьянял, глагол колыша.И мы весёлою толпойНеслись под свод небесной дали,Где речи глупые толкалиПод платонической Луной.ЗАЧЕМ?Зачем усердные посланьяЯ вдохновлял избытком думИ возносился в трепетанье,Перед тобой теряя ум?Зачем я речию забвеннойВоспламенял свои устаИ под Луною серебрянойОбожествлял, как Дух Христа?Зачем вымаливал прощенье,Терзаясь мнимой красотой,Не испытавши отвращеньяКо внешности твоей пустой?Зачем, толпою окружённый,Ходил надменно, как злодей,И шёл, как громом поражённый,За дивной тению твоей?ЗУХРЕДитя восточного зефира,Тебе моя послушна лираПророчит щедрый звук:Пред красотою Альтаира,В объятьях гордого ТахираПознаешь нежность рук.ДИАНЕСкажи, восточная ДианаИ Азии волшебный дар,Давно ли Сердца легкий жарТебя коснулся, как КоранаВ мгновенья сладостных надеждКасают пальцы мусульмана,Когда в предместьях ТегеранаОн, не скрывая бодрых вежд,Молит о божеском прощенье?Но, друг, к чему тебе моленья?В тоске бы я молился сам,Склонившися к твоим ногамВ священной власти заточенья.* * *Как сладко мне порой являтьсяВ места, где мир твой находил,Способность жизни удивляться,Где я, мой друг, тобою жил.Где мы делились сокровенным,В ночной мечтая тишине…Как жаль, что чувством вдохновеннымТуда являюсь лишь во сне.СКУЧНЫЙ ПРАЗДНИКОднообразье, суетаИ одиноких лиц капризы,Девиц нескромные сюрпризыИ тесных платьев пестрота.К ДРУГУ (Д.Н.)Приди, мой друг, походкой резвой,Мы восполним Цереры столВином токайским, мыслью трезвой —Esse est percipi[2], монгол!Когда Батый, твой предок славный,Опять на Русь явился тьмой,Стояли русские стеной,Сказав характер своенравный.Следила хитрая ЕвропаЗа продвижением границ,Ползла уж к ней коварна стопа…Но полно древности страниц!Приди! Мы выпьем за ЕвропыИ за народ тех дальних стран,Кто протоптал торговлей тропы,Обняв Руси вековый стан.Восславим трирского гигантаФилософическим словцомИ перед греческим отцомВоспламеним иллюзий Канта.Да будет мир взаимный нашСкреплен не гадостью портвейнской,А жизнерадостностью рейнскойИ торжеством разумных чаш.КАНЦЕЛЯРСКАЯ ЛЮБОВЬМне важно всё о вас узнать.Достойный чуткого участья,Ужель я не достоин счастья?Не вам ли тайная рукаПодносит пёстрые страницы,Где фантастичны небылицыИ жизнь там кажется легка?Но я страдаю. Мирный гневТечёт в крови рационально.И Мир объемлю я печально.* * *Красавица! СлаваЛанитам твоим.Ты доброго нрава,Тобою томим.И ты сладострастноПленяя меня,Но всё безучастнаК страданиям дня.Порою беспечнаЗабавой своей,Но тело не вечно —Запомни скорей.Мы все угасаем,Приемли, душа,И стих забываем,…Но ты хороша!В АЛЬБОМ (Т.А.)О, как ты жалок был тогда,Когда безжалостно являлсяИ ничему не удивлялся.Уверен: лишь придёт беда,Ты первый муку уготовишь…Ну а пока что ты злословишь,Неся бессилие вредаВ АЛЬБОМ (Т.А.)Когда-то ты, мой друг, блистал…Вошедши в Свет, ты был героем…И даже нравственным покоемТы нас приятно услаждал.Отныне мрачным изголовьемТвоим является чертёж.От чувств твоих пигмейских позТебя мутит, и ты злословьемМутишь сознание других.ВИКТОРИИ М.11 октября 1985 годО чудо! Жизни продолженье!И Мир принял священный дар,И начал времяисчисленьеВикторианский календарь!КАТЕРИНЕСоседке, к 8 мартаФотограф, может быть, напрасноЗапечатлел твои чертыКатюша! В жизни ты прекрасней,Ты в ней – соцветье доброты.МАСКАРАДТы в этой маске был ужасен.Невинный взгляд для подлеца,Что шрам для нежного лица,Что ум для глупости – опасен.МЛАДШЕМУ ДРУГУ (Д.Т.)Прими творений груз почётныйИ вдаль! А там – познаний свет,И Мир открытия несчётный,И мудрость непрожитых лет.Твори и властвуй! Жар глубокийНеси в сознание других.Тебе – теперешний мой стихИ Сердца помысел высокий.ПАМЯТИ УЧИТЕЛЯ (М. Д. Бодня)Учитель! Помним мы слова,К младым потомкам обращенны,Суровой жизнью вдохновленны.Когда-то было всё! ГлаваСветилась мыслию прекрасной,И всё студентам было ясно.И все мы жаждали живойУрок, в тиши уединенный,И взор Ваш, думой увлечённый,Разумный нам дарил покой.Мы были вместе. «Эко чудо!» —Вскричит ленивый ученик.Но тот, кто в знаний мир проник,Уж более не скажет худоО мудрых и златых летах,О первом опыте, стенах,Где зарождался спор невольно.Теперь уже так Сердцу больноНам вспоминать о том.Пусть наши искренние речиПодарят Вам извечный сонИ слава доблестных имёнВ грядущем обозначит встречи.* * *Помазанник Божий,Без Царства – Король,Мой друг толстокожий,Не любящий соль.Но жадный до злата,До прочих камней,Поклонник карата —Седой брадобрей.* * *Ты жив ещё, курилка мой?Мне на тебя смотреть тревожно.Что? Бог курил? …Ах, невозможно.Но верно то, что ты вдовойОставишь милое созданье,Когда табачное желаньеНе уничтожишь с головой!ЭПИГРАММАЗдравствуй, лживый лиходей,Злой мучитель музы верной!Ты всё пишешь, мой злодей,Тапера – слуга примерный?Мыслишь ты, твоё деяньеНа Земле оставит след?Не сочти за назиданье:Гений твой – искусству вред.

О философии жизни

ВОПРОСОтдавший годы на творенье,В мечте о счастии людей,Желая дум благословеньеВ лице грядущих новых дней, —Творец ли он пустых затей?Напротив, сильное ль созданьеИ клад некорыстных идей?Великий смертный, без желанья,Достойный славных лет признанья?* * *И не судите строго думы те;Познанья в них – уверенность в листе.Они подготовляют нужный стих,Мой Реквием, что описует жизни блик.ЗОЛОТОЗлато – зло, известно многим,Королям, старцам убогим,И младенцу, и поэту —(Властелину дев ланит),И души анахорету,Но по-прежнему пленит.* * *Жив поэт неблагодарный —Злой сорняк на почве роз.Сочиняет стих бездарный,Музу поит соком грёз.Лошадь белую пленяетЛживой маскою своей,Девам сладким изменяет,Лиру мучит, как Орфей.Поселился среди башен,Прозу пишет нехотяИ, как резвое дитя,Вдохновлён обильем пашен.Только сжёг огонь коварныйСтены дома и ночлег,И живёт поэт бездарныйБез Пегаса и без нег.БИБЛИОФАГУРуссо тетради, дух Мелье,Демократизм Мерешале,И гуманизм Монтескье,И гений мудрости Паскаля.Гольбаха мысль, Вольтера строки,Дидро научные тома,Буддизма древние истоки,Не много ль это для ума?Поосторожней с этим грузом,Я видел виды поскромней —Года влачат с таким союзомСредь сумасшедших и врачей.НА СТАТУИ ПАВЛОВСКОГО ПАРКА

Стоит печальна Ниобида,Уста взывают к божеству.В структуре правильной ЕвклидаЕё весь облик. На травуПростёрся полог… ЕстествуОна подобие… ПятамиПримяла хладную листвуИ неподкупными мечтамиЛовит эфир, как сон очами.

Смеётся счастливый Кентавр,Рука простёрта к Небесам,На голове роскошный лавр…Вперёд! К нетронутым лесам,Где дичь досталась бы стрелам…Не отступай, стрелец строптивыйВорвись в Природы дикой храм!Пусть будет властен лук игривыйИ бег, свободный и ретивый.ВЕТЕРДавно ли, сеятель Свободы,Обрёл ты тягостный покой,Разрушив прежде храм ПриродыСвоею сильною рукой?В краю безмолвном и глухом,Среди камней далекой СлавыТы возбудил тревожно нравыБунтарским духом. Но потомСвоим невидимым дыханьемСроднился с чуждою ЗемлёйИ пред разрушенной стенойПочил изгнание молчаньем.Кто буйный нрав твой заковалИ подточил твои пружины?Кто гибели твоей желалНа месте тягостной чужбины?Вздохни! Восстань! Промчись суровоНад тьмой неведомой Земли!Сойди из Зевесова крова,Плевелы жаром опали.Пусть там родится хлеб свободный,И Мир извилистой тропойПридёт к тебе, поклон земнойВоздав за жребий благородный.ДУБ И ЖЁЛУДЬСреди раскинутых полейРос дуб… Своей могучей кронойОн восхищал вокруг людейИ шумом лиственных кудрей,И шапкою своей зелёной.Неведомо, как он возник,Что видел в прошлом, неизвестно,Но только ветра злой языкРаспространялся повсеместно,Как он, забыв вековый сон,Рождал природное движеньеИ листьев бодрое волненьеТоржественный являло стон.Ни ветер жаркий не встревожилЕго могучего ствола,Ни азиатский червь не гложилКоренья челюстями зла…Но вот однажды тучей чёрнойГроза была принесена —И пал титан, урон серьёзныйЗаполучив у ней сполна.И он, сожжённый, одинокий,Стоял со сгорбленной душой,Казалось, что слепой стенойБыл сдавлен рост его высокий.…Прошла лет многих череда,Разрушился степной обломок,Но рос затерянный потомок.Земли солёная водаЕго поила постепенно,Он к Небу восходил почтенно,И от младенчества следаУж не осталось. Добрым кровомОн стал: для вольных птиц – постель,Для пилигрима – колыбель.И люди с благодарным словомК нему спешили в нужный час.И приходили на свиданье,А он шумел, природный гласХраня, как вечное желанье.ЛИЦОМ К ЛИЦУРеальный случай из Афганской войныДавно то было. И сейчасЯ вспоминаю те мгновенья,Когда я пережил волненьеВ значимый, небывалый час.Передо мною враг стоял.Дыханье наших душ стеснялось,Граница зла обозначалась…Тогда кто боле трепетал,Не в силах я сказать правдиво…Лишь он и я в тот миг тоскливыйСжимали гневных чувств кинжал.О наши взоры! Верх войны…Они пронзали откровенно:Один из нас глядел смиренно,Другой, не чувствуя вины,Лишь нёс коварное терпенье —Итог пустого размышленьяИ нрав жестокий сатаны.Так мы стояли… Ветер знойныйВсё нёс ещё свои пары.Лишь он один тогда достойныйХотел нас примирить. «Смотри! —Твердил он каждому раздельно. —К чему безумные дарыНести друг другу и смертельныйИсход пророчить? В Мире томДля Вас единый будет домИ вечности покой постельный».Земля и Небо! Свет и мглаЯвляли нам тогда подобье.И стёрлось вмиг идей злословье.Природа наших душ смоглаНас примирить. Мечты сбылися!Враждебный Бог в покой ушёл,Оставив власти произвол,И мы в порыве обнялися.

Осень 1984 год

1 2 3 Следующая

Авторизация