– Как отдых? – ну ведь могла спросить: как отдохнул, или как отдохнули? Вот ведь…
– Машутка, да какой отдых без тебя! Я так соскучился, я сам бы телефоны оборвал, звоня к тебе. Но ведь знаю, муж, ребетенок, да и трубка у меня чего-то барахлит, надо аппарат поменять.
Бухаюсь на колени, Машутка тянется ко мне. Далее ребятки, которые выбрали профессию слухачей наслаждались абсолютно неинформативными охами-вздохами. А то, что офис уже прослушивался, я знал наверняка. Когда люди оборвут телефоны, они начинают использовать радио и другие беспроводные технологии.
В разгар утех не вполне горизонтальных (потому что проходили и на столе и под столом), меня пытались добыть с помощью телефона. Но кто же отвечает на звонки во время секса? Только озабоченные бизнесом кексы. Чтобы не разочаровывать людей на прослушке – в десятых, и в первую очередь ради гармонии полов, оргазмы были повторены многократно. Мебель и более мелкие предметы человеческого обихода пришли в такой беспорядок, что работать в конторе стало абсолютно невозможно.
– Пошли гулять, – два слова были сдобрены десятком поцелуев и наши языки нашли друг друга без звуков-посредников.
– А как же… – договорить Машутка не успела.
Спустя очередной – считайте, ребятки, считайте – акт любви без презерватива (я слежу за здоровьем и уж конечно не заражу семейную женщину ничем, кроме гриппа – но сопливым я не целуюсь) я всё-таки ответил на вопрос:
– Не могу дозвониться до знакомой ведьмы. А без её совета в данном серьезном деле ничего не буду предпринимать.
– Ты мне не рассказывал про ведьму.
– Должны же быть у мужчины какие-то тайны. На прогулке расскажу. Куда пойдем7
– Может, на Чистые пруды. Там нас никто не найдет?
– Быстрее ветра мы помчимся… – нас не нашли на Чистых прудах, потому что нас там не было.
Пока несколько бип-персон писало кипятком от невозможности поймать одного мелкого злодея, я плел ткань своего будущего алиби. Алиби настолько ненадежного, чтобы никто (что значит никто) не смог порвать эту невидимую и неосязаемую материю. Майя рожденная в июне. Это не каламбур, это мой билет на кораблик бумажный "Спасение". Когда вы хотите сделать алиби не стоит финтить ушами – занимайтесь повседневным. Всё, что делали делайте так же как всегда. Введите только один новый элемент. Но фишка в том заключена, что этот элемент должен быть предусмотрен вами загодя. Гораздо раньше, чем шняга кипеша замутит шнягу… я хотел сказать форс-мажор скрасит сюрр повседневного бытия (губы могут выложить кладку: "бытиё-моё" и сдобрить ее раствором слюны).
Когда я познакомился с ведьмой на казанских двориках стоял февраль. Не морозный, но ветреный, что делало хождение по улицам гораздо менее комфортабельным, чем если бы стояли спокойные и не суетливые деды-морозы. Я покупал треугольники в лотке, что был рядом со "Сказкой" (детское кафе). Почему бы мне не зайти в само кафе и не купить всё то же самое? и не мерзнуть, и не ловить скрюченными пальцами мелочь? почему было не послать за пирожками Аделя? Потому что при выборе треугольников нельзя доверять никому, потому что настроение было пакостное и дела не ладились, потому что хотелось кого-то запинать ногами, а если сидеть в тачке, то никакого повода не найдешь запинать кого-то ногами.
– А у вас шнурок развязался, – сказала мне девчонка с летящими глазами (они с хозяйкой, видимо, предпочитали разные авиакомпании).
Я посмотрел на свои высокие шнуровые ботинки (тогда я предпочитал функциональность удобству – пнешь врага такими и он сразу теряет много пунктов здоровья). То ли она прикалывалась надо мной, то ли одно из двух – шнурки были в порядке.
– А, кажется, я поторопилась, они потом развяжутся.
– Когда потом? – из носа моего выбивалась сопля, щетина мерзла и отказывалась согревать щеки, глаза резали и действительность и ветер – организовались, понимаешь, в одну шайку-лайку.
– Не знаю. Я иногда вижу будущее, – она по прежнему смотрела на шнурки моих ботинок, потом летящие глаза зыркнули на меня, – но вы лучше завяжите.
Я должен был завязать завязанные шнурки. Здрастье, пое… впрочем, сейчас я уже не употребляю мат. Так я в тот день никого и не поломал. Лишь сам слегка стал сбоить, переведя на компьютерное арго – глючить. Девчонка легко забурилась в нашу пацановскую компанию, пила водку и не пьянела. Глаза будь сохраняла летящие и всех очаровала. А контингент ведь там кучкавался тогда суровый – могли бы и изнасиловать. Запросто. А за шнурками я с тех пор поглядываю. И ведь действительно иногда развязываются.
Впрочем по настоящему видение ведьмой будущего я проверить не смог. Но это не значит, что она его не видит. Просто я на счет всяких забубенных вещей очень сомневающийся тип. Вот пистолет – штука понятная, сюда нажимаешь и газы начинают расширяться. А проклятия или наговоры, они как-то на меня не особо действуют. Если бы действовали – то давно бы уже знал, есть ли что после смерти.
Когда стране не хватает сверхидеи, это сильно напрягает особо умных и беспокойных. Они начинают вместе думать о разном, потом обзывают друг друга дураками и далее переходят уже на личности, ломают копья и умирают неудовлетворенными и неизвестными. Говорят, человеку, который сформулировал идею для России при жизни поставили бы памятник. В свое время я вдоволь насмотрелся на Ленина. В Казани Владимир Ильич представлен богато и по разному. И его в больших и малых формах не сносят. Он так и воплощает себя в разных материях. А вот с его идеями стало напряженно. Впрочем, если для воплощения идеи в жизнь требуется столько трупов, то я пожалуй обойдусь и без памятника. Но всё-таки скажу. Во-первых, надо приучить себя вместо "вау" говорить "ух ты!" Дальше пойдет легче. Вместо двух бутылок водки пить одну. Дальше пойдет легче. Вместо одной бутылки водки пить две… но минералки, или на худой конец вина. Правда столько вина в природе не существует, так что и я родил утопию. Может, по старинке, по шаблону начать формулировать: бей тараканов – спасай свиней (или наоборот). Это понятнее и легче. Особенно, когда есть что залить за глаза. Ах да, еще надо работать усердно, много и мостить дороги. Нет, правильно сделали, что меня из универа выгнали в свое время.
Когда между тобой и картинкой жизни встает прозрачная водка, то многое меняется. Некоторое понимается легче. Всё остальное не понимается, но колесики под черепушкой крутятся на холостом ходу быстрее, щекочут сильнее и горлышко засасывает внутрь. А дальше просто: или спираль, или алгоритм. Алгоритм простой: мочи его прямо здесь и сейчас. А под рукой кстати оказывается ножичек для колбаски. Плавали знаем.
Когда прячешься от судьбы, пусть она даже воплощена в примитивный факс, груженный шестерками по ватерлинию, нужно полагаться на себя. Только на себя и ни на кого, кроме себя. Ну разве что на добрых людей, которые как известно разбросаны на каждом километре в ненулевом количестве. Вот и доказательство. Даша опоздала на полчаса, но я этого не заметил (часы бы заметили, но у меня их нет, посему глазки иной раз зырили на общаковские, на столбе фигурном). Всю эту встречу мы обнимались и только. У нее было слишком хорошо с парнем. А я же не киборг с вибратором и кредитной карточкой. После Машутки… но не гоже обнимая одну девчонку думать о другой. Только многопроцессорные киборги так поступают, примитивным людишкам оперативки хватает только на одно действие-мысль-образ-обратная-связь-для-контроля. Вообще художницы самые далекие от нормы девчонки, если не считать ведьм, но ведьм я знаю плохо, практически никак. Вот и Даша была далеко не человеком нормальным (не уродом и не мутантом, конечно, но и не человеком, так что при чистке глобальной отправилась бы в огонь, но я бы этого не увидел – утоп в крови раньше). Когда ее волосы разбросаны по подушке, а шейка открыта… Нет, не тогда. Всегда ей присущий большой плюс: она не задает вопросов типа: что происходит в наших отношениях, какие у нас отношения, куда они катятся, кто кого и как сильно любит и любит ли вообще. Очень немногие женщины способны не выяснять отношений. Просто им предаваться. Но сегодня, она чуть отошла от принципа простожития:
– Мне почему-то кажется, что со мной ты ведешь себя не естественно. Как дракон поймавший девственницу и оставивший ее в живых. Ты либо доброе зло, либо им претворяешься, – в ее глазах было столько печали, что хватило бы на целый народ.
Видимо, день сегодня был неудачный. Есть такие дни неудачники, жалкие, никчемные деньки. Зачем они не перелистывают себя в календаре?
– Импрессионисточка моя цветолазочка, ошибочка вышла на полбесконечности. Во-первых, на всеобъемлющее зло я не тяну, пупок не держит давления. Во-вторых, и это главное, наверное, я не претворяюсь добрым и не творю добро по отношению к кому-то вокруг себя. Я поступаю как мне хочется в пределах той свободы, что предлагается путем, что топчут мои ноженьки. Он не вымощен желтым кирпичом, скорее это шоссе в никуда. Поскольку я иду по нему в определенную сторону, то есть с кровью и смертью по пути, я скорее, злодей, чем добродеятель, – а еще я печатаю на клавиатуре слепым деятипальцевым методом и могу слагать вирши нетленные и класть их на гусли (не на ноты, а на гусли!)
– Почему-то злодеи особенно хороши в кино. Объемные получаются.
– Это просто. Люди не могут принести в искусство ничего, кроме себя. А праведники, раз уж выбрали пустыни или благотворительность, то их хрен чем заманишь в искусство вообще и в ширпотреб вроде синема в частности. Ну как можно передать экстаз от любви к всевышнему? Кто его из авторов книг или актеров испытал? Вот и выходят праведники пресными. А злодеи, они же понятны, они же изведаны, они пережиты. Друзья есть, знакомые, сами грешим. Вот и выходят из под пера фактурные негодяи. Вот и притягивают. Вот и тебя, созданье явно не земное, я притянул.
Она улыбнулась и прижалась своей румяной и гладкой щекой к моей небритой и смуглой щеке. И ничего не сказала больше, чтобы не испортить ту гармонию, которой мы были вместе (ну для отпетых зануд признаюсь: да любви не было, а значит не было и гармонии, но вас, отпетые зануды, легче на корм рыбкам пустить, чем на корм собачкам).
После мороженного, кино и легкого ужина в ресторане, но до ночных огней и пустых дорог, до ярких огней фонарей и блеклых звезд я опомнился.
– У тебя дома кто-нибудь сегодня зависает?
– Родители уехали и ко мне придет Игорь, а больше виснуть никто не планировал, да и тупить тоже.
– Позвони ему и отмени свиданку.
– А что будет если я этого не сделаю?
– Или ничего, или я его убью.
– И потеряешь меня навсегда.
– Мне не нужна будущая совместная вечность, мне нужно где-то спастись этой ночью.
– У тебя проблемы, уси-пуси, – она поцеловала меня в щеку, даже не поцеловала, а просто ткнулась губами, и это был самый наш сексуальный контакт за встречу.
– Есть маленько, – я улыбнулся хитро.
Кстати, требуется наличие вкуса, чтобы не произносить банальное: нет проблем, есть задачи. Как не назови пулю у себя в голове, а это пуля у тебя в голове. Впрочем, такие тонкости головы обычно не успевают уловить. Только мозгами пораскинуть способны, да затруднить опознание.
И вот потом было кино с плоскими положительными героями и перчеными ублюдками. Были звезды, сквозь тернии грязной атмосферы и засветку городскую, были тихие набережные (точнее одна одинокая). Она шла по бордюру (или поребрику) и практически не держалась за мою руку. Безбашенные гонщики пытались задавить не в меру осмелевшего пешехода. Но Даша уносила меня в небеса и спасала от червей земляных. Видели бы ее родители. Дочурка спуталась с злодеем. Будь я ее отцом, то несомненно разрядил бы двустволку (охотничье оружие добрым людям только и доступно), но не дал бы такому хмырю, как я, стать мужем своей дочи. Только такие как я, не бывают отцами таких как… ее ноги оплели меня, руки обезоружили, губы впились и высосали мою вечную душу (место хранения – пятки). Мои пальцы не способны порвать джинсы, но способны вполне сделать ткань не заметной (фантазия дорисует то, что не пришлют органы чувств). В притормозившем около нас моторе, мы почти разделись. Я какие-то деньги бросил водиле, чтобы тот гнал. А вот до квартиры мы не добрались. Благо люди в такое время по лестничным маршам не ходят вверх-вниз, а молодежь по подоконникам не околачивается и песен не орет – время позднее. Я, кажется, говорил о самом сексуальном поцелуи в щечку? Соврал.
Когда наступает утро и кому-то надо идти в универ (Даше), а кому-то на встречу в факсом (мелкому злодею). Кому-то (мы) приходится распадаться на составляющие части. Мы пили крепкий кофе. И снова не было вопросов с ее стороны: почему я с тобой, а не с ним, почему так, а не эдак и что будет дальше. А я не спрашивал себя: убил бы я Игоря, если бы она не позвонила. Иногда лучше пить кофе.
Когда я вышел из подъезда сразу понял – добегался. Обворачивает гаденыш. Как клейкой лентой муху, как мокрыми простынями Швейка, как тошнотой рыжего героя Сартра, меня сжимал и душил факс. Ну что ж, два дня я занимался вынужденной пассивной обороной. Пора переходить к обороне высшего порядка – нападению. Но нападению подготовленному, тщательно спланированному. А не так, как у наших в 1941 – хотели напасть на Гитлера, а параноик ударил раньше. Пришлось расхлёбывать. Но тогда было кому. А у меня-то участок локальный – моего рта единственного может не хватить. Да и в рот не всякое хлебалово примешь.
В туннеле, что является прелюдией к эскалатору, который в свою очередь является либретто к станции метрополитена, притулился баянист. Я прохрустел купюрой ему в шапку и заказал: "Переведи меня через Майдан". Песня стала поливать людской поток, поток безмолвный, а я лишь рядом отдыхал и словно форточку открыл в угарной бани – дышать чуть легче стало. А может, всё дело в вентиляции, которая подогнала к моим трахеями-легким именно тот атмосферный столб, что и был нужен. Песня кончилась и меня принял эскалатор. Но ведь остался еще последний якорь, удерживающий меня в положении раскорячки – карта. По карте метрополитена я мог выбрать линию. Мог. Выбрать. Всё что угодно – билет я проплатил. Куда хочу – туда качу. А вот куда мне надо? Куда я поеду? Два вопроса или одни, или уже три? Меня всегда интересовало, почему некоторые верующие всерьез и надолго рассуждают о единственном, некоторые о единственном в трех лицах, некоторые о единственном во многих формах себя проявляющем, некоторые до сих пор не могут в голове удержать ничего кроме многобожия, а некоторые пытаются верить в то, что раз глаз не видит ничего, то ничего и нету. Нет, никто не подойдет и не направит по нужной ветке. Всё, всё надо делать самому. И я под: "осторожно, двери закрываются" уношусь во время, которое из виртуального будущего становится реальным настоящим. Со всеми остановками. На каждой могу сойти и не схожу. Ну не дурак ли?
факс
Как отличить кексов от перцов? Ну если гастрономически пошутить, то кексы лучше употреблять к чаю, а перцы фаршировать не изюмом, а… кому как больше нравится. Если не шутить, особенно, когда явно не получается, тогда все проще и понятнее: кексы – это рафинированные людишки, уже не тесто, посему с претензиями и формой, но еще и не бублики, и потому часто комплексуют по поводу того, что при них нет дырки, а перцы – это овощи считающие себя приправой, готовые выбить слезу или эмоции и часто попадающие под нож. Кто круче? Это как в детстве – на море сильнее кит, на суше – слон. В суши круче тот, кто в него не попал, то же и для бифштекса. Опять к гастрономии философию свел. Пообедать что ли?
Как раз между первым блюдом (но не просто супчиком, а солянкой), и вторым (я заказал шашлык, побольше лука и специй) меня нашли. Нашли люди, которые сначала послали факс, а потом не обнаружили отклика на свой призыв. Они, конечно, не удивились. Как не удивляется луна, когда во время своей полной фазы – с талией далекой от стандартов и в то же время такой, что дух захватывает у влюбленных и поэтов, – какой-нибудь лунатик не выходит на крышу. Не удивились, но приняли меры, чтобы выяснить. Почему так, а не как всегда? В итоге нашли, нашли человека, у которого можно узнать. Меня. Но нашли не просто так. Я сам позвонил и сообщил свои координаты. Почему сообщил? Это не интересно. Должен был обозначиться, не вечно же бегать от неизбежного. А именно вот в этот миг махнул флажками – не раньше и не позже! – потому что именно нужное время для махания и наступило. Факсовое. Все просто: я зашел в тот самый сервисный центр, куда отдал чиниться свой телефончик, там мне сказали, что "тесты неисправности не выявили", а я ответил, что "глюкануло, наверное". Со мной согласились, так как я оплатил счет и кинул чаевых за оперативность и улыбки. А как только у меня аппарат заработал, я тут же позвонил по тому номеру, который должен был набрать еще три дня тому назад.
– Приятного аппетита, – сказала из двух выросших около моего столика фигур, самая тощая (кило девяносто восемь, навскидку). Вторая фигура промолчала (за центнер молчания вышло – порция уважительная).
– Что же вы это от нас бегаете-то? – вежливо поинтересовался самый главный в троице (ибо ума у него была больше по удельному весу, чем у остальных двух вместе взятых).
– Я обедаю. Какой уж тут бег. – Дохлебываю изумительно острую и гармоничную как по составу, так и по насыщенности специй солянку.
Четвертая фигура маячила не периферии. Я рад за периферию, не одной в девкой ходить.
– Есть предложение прокатиться до нашего офиса. Там и пообедаете.
– Шашлык знатный, может, останетесь, откушаете.
– С удовольствием, но некогда, – да, эти парни ждать не любят, они всё время куда-то торопятся и никогда не опаздывают на свои похороны.
Фигуры приблизились. Я сожрал шашлык глазами, что не смог сожрать, то понадкусывал, остальное отдал мухам и прочим летающим дирижаблям.
– Поспешим, – я скоренько почапал к выходу, но фигуры не отставали, такие из цепких лап чужие ягодицы не выпустят.
Вместе мы втекли в черную машину. Чпок – двери всосали нас. Длинный салон, кожа, окружающий мир сквозь затемненные стекла мельтешением не надоедает. Понеслись по улицам (но без мигалок – наверное, скромные). Точка "А" отскочила, точка "Б" обозначилась. Двери, охрана, проверка, лифт, двери, проверка…
И вот захожу в кабинет Берга. Кабинет скромный. Не очень большой. Не поражает антиквариатом и прочей лабудой. Не видно Кремля из окон. Нет и портрета президента на стене (на лобном месте – за затылком хозяина апартаментов и на положенные вершки выше). Там нет и ничьего другого портрета или картины, или экибаны, или макраме. Сажусь за довольно обычное кожаное седалище (до кресла не дотягивает, но и не стул). Не закидываю ногу на ногу – так кровообращению полегче будет. И внимательно слушаю.
– Мелкий, чего это та задумал? – ну, предположим, Берг такое обращение ко мне мог себе позволить, но зачем же сразу дистанцию обозначать, это же не по канонам бизнеса, а похвалить сначала?
– Ни в одном глазу. Я же не выдумщик.
– Тебе сказки надо сочинять. Ведьму какую-то приплел, – нос в меру орлиный, очки в меру эстетичные, глаза (о них попозже), прическа близка к идеальности, пожалуй, только кадык слишком выпирает (я как лиса – виноград куснуть не могу, но хоть про незрелость шпильку ляпну).
– Я не сказочник, – скоро этому кабинету надоест меня переваривать, он поймет, что пища не та, и меня выплюнет.
– В твоей биографии до недавних времен так и было в нужной графе указано. А сейчас и не поймешь. Тебя что-то не устраивает? – костюм сидит отлично, ботинок берговских мне не видно, но могу домыслить – блестят и черные.
– Всё меня устраивает. И все меня устраивают. Я вообще по жизни оптимист, – напрягаю нужные мышцы, улыбаюсь.
– Так зачем бегаешь, прячешься?
– От безысходности. Ведьма не звонит. А без нее серьезное решение принять не могу. Она будущее видит, – крупицы сыплются на нужные жернова, трение возрастает, процессы разбития реальности запускаются, чтобы родить другую реальность, которая мне позже пригодиться. Чем больше раз я ведьму помяну – тем лучше мне будет потом (если вообще будет).
– Кто она вообще такая? Мы ее найти не смогли, – вот тут он признает бессилие даже своих архаровцев почти вездесущих (но ведь не боги).
– Ну так она же в будущем читает как в открытой книги. Трудно ее отыскать без ее желания. Правда, не всё ей доступно, а что доступно, то не всегда видно. Вероятно, накладка с видением моего конкретного будущего. Хотя о какой вероятности можно говорить, когда дело касается магии? – кидаю нелепый вопрос в никуда, Берг его пропускает мимо ушей с маленькими мочками. – Так могу и не жениться. Сам-то жену подобрать не в силах, всё сомневаюсь, вот на неё рассчитывал, но, видимо, не судьба.
– Станешь философом, – Берг откладывает папку, скорее всего, там моё дело.
– Может быть.
Берг закрывает глаза и откидывается на спинку кресла. Выдерживает паузу (или действительно о чем-то поразмыслил).
– Мелкий. Тебе дается шанс. Если у тебя есть повод отказаться, скажи сейчас. Мне бюрократия ни к чему. Подпишешь ты документы или нет – сие несущественно. Будущее будет сформировано сейчас. Ты согласен? – на меня направлена вертикальная ладонь, как будто нож режет хлебушек.
– Да, – вот так люди палачами собственной биографии и становится, но мурашки по спине не побежали, выдрессировал табуны сук.
– Если у тебя за пазухой вдруг окажется какой-то план, помимо генерального… – он вовремя остановился.
– Никаких собственных разработок, – честными глазами смотрю в холодные глаза делового человека. Оптика и искусственные стекляшки более человечны. Но это, конечно, лирика, нагнетания психологических страшилок. Глаза у Берга вполне человеческие. Живые, пока.
Далее мне объяснили генеральный план. И я стал-таки посвященным. Нимб только протирать нечем. Однако, как витиеваты пути бизнеса. Вот зачем серьезным людям связываться с мелким злодеем в крупном деле? А оказывается нужен. Даже, я бы сказал, нужОн. Просто я знаком с Бергом (когда-то вместе расписывали пульки, но потом он поднялся на верх, а я по прежнему посещаю одну квартирку-карточный-притон по пятницам). И имею налаженный контакт с Генералом (вместе парились в бане и ездили на охоту, которая сводилась по большей части к той же бане). Знаком с депутатом Противовсеховым, так как его сын гонялся со мной по ночным улицам и я много раз привозил пьяного не в меру сынишку домой (сам был пьян в меру). И еще я спал с дочерью одного Олигарха, которая – слухи, наверное, слухи – чуть сменила ориентацию и на некоторое время вылечилась от наркоты (навсегда немногие вылечиваются). Я, можно сказать, почти стал зятем олигарха, но выбрал свободу. Всех этих людей должен был объединить план-схемка, простенькая как два пальца в розетку засунуть. Одну подводную лодку с ракетами, у которых вышел срок годности (как, впрочем, и у лодки) перегоняем на один остров, разделенный государствами, находящимися в не очень теплых отношениях. Ракеты все равно никогда не взлетят, но этого и не требуется. Одной половине островитян нужны дополнительные понты. У меня ракета есть, а у тебя нет, гы, гы, гы. Подлодка – у Генерала. Олигарх нужен, чтобы не было проблем с ФСБ, потому что всегда можно сказать: "Родину разворовывают?!" И потребовать доли. А доля не должна быть большой. А у Олигарха в конторе мохнатая лапа. Депутат нужен, чтобы в схемку не вцепились депутаты более жадные и не стали втыкать свои запросы, растиражированные прикормленными СМИшками, в колеса чистой коммерции (ну какая тут политика, подумаешь лодку старую подарили аборигенам, ну и что, а что ракеты забыли снять, так у них срок годности кончился еще при царе Горохе). Берг нужен, чтобы… наверное, чтобы всё работало. Потому что вариант – Берг не нужен… это вы сами пред его очами и выложите. А я просто думаю. Так зачем нужен мелкий злодей? А для связи. Такие люди будут совместно работать – что энциклопедия не горюй! У всех амбиции. Кто к кому первым позвонит, а? Вы думаете это мелочь, когда речь идет о Таких суммах? Вовсе нет. Кто под кем прогнется, это для России важно. Поэтому ни Генерал к депутату первым не позвонит, ни Берг Олигарху, ни в другой последовательности. То, что звонить могут и секретари, и секретари секретарей – сущности невозможности явления не меняет. Нужен рубаха парень, который всем в масть и одновременно мелочь пузатая, чтобы как бильярдный шар туда-сюда гонять. И тут умные аналитики выдали мою фамилию. Совпало так.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.