О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном. Вирус ростовщичества как угроза человечеству

Глава 1

Кризисы: «традиционные» варианты объяснения

ДАЛЕКО НЕ ВСЕ правильно расшифровывают называемые «кризисами» «сигналы», посылаемые человеку свыше. Эти экономические кризисы уже на протяжении двух последних столетий с удивительной периодичностью терзают человечество. Некоторые люди рассматривают их как разновидность природных стихийных бедствий, подобных засухам или цунами. При этом зачастую люди отказываются видеть антропогенные причины кризисов, т. е. причины, обусловленные, прежде всего, изменением сознания человека, а затем и его поступков, поведения.

В качестве примера такого природно-физического подхода к объяснению периодических кризисов относится учение английского экономиста, статистика и философа Уильяма Джевонса (1836–1882). По его мнению, фактором циклического развития выступают процессы, связанные с перемещением пятен на солнце (это, в свою очередь, влияет на состояние сельского хозяйства, далее ученый выстраивает цепочку причинно-следственных связей, объясняющих изменения всех сторон жизни общества). Кстати, из представителей данного подхода гораздо более известен в России наш отечественный ученый Александр Чижевский (1897–1964). Между прочим, он был не экономистом, а биофизиком. По мнению Чижевского, солнечная активность имеет определенную амплитуду колебаний, и ей соответствуют примерно одиннадцатилетние амплитуды колебаний промышленности.

Не менее популярным на протяжении последних двух столетий является субъективно-психологический подход. Суть его в том, что фактором всех изменений в экономике выступают изменения в настроении человека (оптимизм, уныние, разочарование, паника и т. п.).

Например, английский экономист Артур Пигу (1877–1959) полагал, что кризис является результатом накопления «ошибок оптимизма». Эти идеи Пигу изложил в 1929 году в своей работе «Колебания промышленной активности» (Industrial Fluctuations).

Известный английский экономист Джон Кейнс (1883–1946) также усматривал цикличность развития экономики в изменениях психологических настроений людей и использовал такие далекие от точной науки понятия, как «склонность к сбережению», «склонность к инвестированию» и т. п. «Психологизм» Кейнса рельефно просматривается в главной его работе «Общая теория занятости, процента и денег».

Достаточно часто причинами кризиса «перепроизводства» также называют причины демографического порядка. Логика рассуждений «демографических детерминистов» примерно такова: производство товара (услуги) растет до тех пор, пока не происходит насыщения спроса на рынке данного товара (услуги).

Емкость рынка, по их мнению, определяется, в первую очередь, численностью населения страны.

Джон Мейнард Кейнс

Однако данная схема рассуждений почти ничего не объясняет. Во-первых, потому, что с ее помощью можно объяснить лишь остановку дальнейшего роста производства, но не его падение и цикличное развитие. Во-вторых, потому, что вообще не понятно: зачем нужен постоянный рост экономики, если все потребности общества в товарах и услугах удовлетворены? В принципе, рост производства должен быть и в экономике с насыщенным спросом, но он должен соответствовать демографическому росту и не более.

Анализ тенденций экономического роста и демографических процессов показывает, что темпы прироста ВВП в XX веке в целом по миру были примерно на порядок выше, чем темпы прироста населения. Это лишь доказывает, что экономическая динамика (по крайней мере, в современной экономике) не детерминирована демографией. Столь бурное экономическое развитие в XX веке отличается от средневекового общества, в котором демография и хозяйство имели действительно очень схожие траектории.

Наверное, можно и нужно исследовать связи между экономической динамикой и демографическими тенденциями, но при этом надо иметь в виду следующее: а) экономическая динамика и демографические тенденции могут быть даже разнонаправленными (например, экономический спад может происходить в условиях быстрого роста народонаселения); б) в связке «экономика – демография» первичен экономический цикл, а демографические процессы вторичны, производны от экономической динамики (но не наоборот). Если говорить конкретнее, то спад в экономике влечет за собой неблагоприятные демографические процессы; подъем в экономике улучшает демографические процессы.

Одним словом, объясняя экономический цикл изменениями в демографии, «демографические детерминисты» путают причину и следствие.

Достаточно большая группа экономистов рассматривает кризисы как неизбежную «плату» за технический и экономический прогресс человечества. Цикличность якобы заложена в развитии науки, техники, производительных сил. Это так называемый технократический подход. Среди современных экономистов превалируют технократические представления о природе кризисов. Например, очень популярной является теория «волнового развития экономики» нашего отечественного экономиста Николая Кондратьева (1892–1938). Так называемые «длинные волны» Кондратьева объясняются некими таинственными закономерностями развития науки и техники: периодически (один раз в 50–60 лет) происходят такие открытия, которые ведут к революционным изменениям техники и всех производительных сил общества. Впрочем, похожие представления были популярны уже в XIX веке, когда Запад столкнулся с первыми кризисами перепроизводства. Здесь на память приходит теория «циклического развития экономики» Карла Маркса (1818–1883), эту теорию представители среднего и старшего поколений прекрасно помнят по учебникам политической экономии капитализма. У Маркса, в отличие от Кондратьева, длина «циклов» намного короче.

На Западе среди работ по технократическому обоснованию циклического развития хозяйства широко известны произведения австрийского экономиста Йозефа Шумпетера (1883–1950). В первую очередь, это вышедшая в 1939 году работа «Экономические циклы» (Business Cycles)[9].

Все технократические теории, несмотря на различия в используемом языке, оценке длины цикла, количестве фаз цикла и некоторых других деталях, имеют сходство в главном. Их авторы сводят причины циклического хозяйственного развития (и соответственно, периодичности кризисов) к «техническому прогрессу», точнее, к цикличности процессов замещения основных фондов на новой технической (технологической) основе. С теми или иными вариациями авторы подобных теорий выделяют следующие фазы (этапы) цикла:

1. Бурное развитие производства на основе новых технологий и масштабных инвестиций в «локомотивные» отрасли экономики;

2. Расширение рынка и повышение платежеспособного спроса во всех сегментах экономики (денежные средства из «локомотивных» отраслей растекаются по всей экономике);

3. Мультипликативный подъем во всех отраслях экономики за счет повышения совокупного платежеспособного спроса;

4. Исчерпание мультипликативного эффекта и падение производства (кризис перепроизводства, рецессия) со всеми вытекающими последствиями в виде затруднения реализации продукции, банкротства предприятий, увольнения рабочих, падения цен на товары и активы и т. п.

«Технократы» типа Кондратьева мало интересуются антропологическими, социальными и политическими аспектами экономической деятельности, и их логические построения похожи на астрологические или каббалистические схемы. Такие авторы вольно или невольно приписывают науке, технике, производительным силам какие-то мистические свойства «циклического», «волнового», «спирального» развития, как будто речь идет о восходах и заходах солнца или смене времен года. Чем-то эта мистика напоминает пантеизм – философско-религиозное представление о существовании некоего безличного бога, отождествляемого с природой.

Парадокс заключается в том, что до перехода человечества к капиталистической цивилизации экономика действительно имела сезонный характер развития, т. к. была преимущественно аграрной. Но в той экономике циклических кризисов перепроизводства как раз не было (скорее там бывали кризисы недопроизводства в результате засух и других стихийных бедствий). В капиталистической цивилизации трудовая деятельность человека сосредоточилась в промышленности, т. е. освободилась в значительной мере от влияния сезонных факторов. Однако именно с этого времени общество стало переживать циклические кризисы в экономике, причем с удивительной периодичностью.

В теориях «профессиональных» экономистов, придерживающихся разных подходов к объяснению кризисов (технократических, субъективно-психологических, монетаристских и т. п.), нравственные и духовные измерения хозяйственной жизни оказываются за кадром. Соответственно, «конструктивные» предложения таких «профессионалов» сводятся к тому, чтобы внести некоторые коррективы в существующую (капиталистическую) модель, не затрагивая духовно-нравственного фундамента общества. Например, усилить или, наоборот, ослабить государственное регулирование хозяйственной деятельности; внести коррективы в денежную политику, увеличив объем денежной массы (или, наоборот, изъять часть денег из обращения); заменить бумажные деньги на золотые (металлические) и т. п. Однако такие «косметические» меры в лучшем случае способны лишь смягчить кризисы. Через некоторое время болезни экономики возвращаются в еще более остром виде. Проявления болезни при этом – самые разнообразные, и называются они по-разному: инфляция или дефляция, безработица, перепроизводство или недопроизводство, спад, депрессия, стагнация, застой, стагфляция, банкротство, банковская паника, дефолт и т. п.

Возвращение болезней, как бы они ни назывались, означает, что диагноз и методы лечения болезни были определены неправильно.

Литература к главе 1.

1. Аникин А. В. История финансовых потрясений. Российский кризис в свете мирового опыта. 2-е изд., дополненное и переработанное. – М.: Олимп-Бизнес, 2002.

2. Варга Е. С. Экономические кризисы. – М.: Наука, 1974.

3. Верхотуров Д. Н. Сталин против Великой депрессии. Антикризисная политика СССР. – М.: Яуза-Эксмо, 2009.

4. Гринин Л. Е., Коротаев А. В. Глобальный кризис в ретроспективе. Краткая история подъемов и кризисов от Ликурга до Алана Гринспена. – М.: ЛИБРОКОМ, 2010.

5. Джевонс В. Политическая экономия. – СПб., 1905.

6. Катасонов В. Ю. Капитализм. История и идеология «денежной цивилизации». – М.: Институт русской цивилизации, 2013 // Глава 1 «О моделях общества и схемах мировой истории».

7. Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег. – М.: Гелиос АРВ, 2002.

8. Кондратьев Н. Д. Проблемы экономической динамики. – М.: Экономика, 1989.

9. Мендельсон Л. А. Теория и история экономических кризисов и циклов. Т. 1–3. – М.: Соцэкгиз: Мысль, 1959–1964.

10. Туган-Барановский М. И. Периодические промышленные кризисы. – СПб.: Товарищество Поповой, 1914.

11. Хапербер Г. Процветание и депрессия / Пер. с англ. – М., 1960.

12. Хансен Э. Экономические циклы и национальный доход / Пер. с англ. – М., 1959.

13. Чижевский А. Л. Земное эхо солнечных бурь. – М., 1976.

14. Шумпетер Й. Теория экономического развития. Капитализм, социализм и демократия / Пер. с англ. Предисловие Автономова В. С. – М.: ЭКСМО, 2007.

15. Экономический цикл: анализ австрийской школы: сборник статей / Пер. с англ. – Челябинск: Социум, 2005.

Глава 2

Карл Маркс о кризисах

У ОТДЕЛЬНЫХ представителей технократического подхода имеются нюансы, которые детализируют и дополняют свои технократические объяснения кризисов социальными, психологическими и даже политическими факторами. Есть смысл подробнее остановиться на теории Карла Маркса, которая в нашей стране на протяжении 70 лет была «единственно верной». Кроме того, в условиях нынешнего кризиса наблюдается ренессанс марксизма, многие ищут объяснения причин нынешнего (первого чуть ли не за сто лет в нашей стране) кризиса в «Капитале» – главном произведении классика.

Конечно, Маркс как философ – ярко выраженный технократ, поскольку причины любых изменений в общественной жизни он ищет в изменениях производительных сил, а производительные силы он прежде всего сводит к средствам производства, т. е. технике и технологии. Но вот в «Капитале» технократический подход оказывается как бы на втором плане, а на первое место выходит политэкономический подход. Образно выражаясь, Маркс в «Капитале» поднялся как бы на ступеньку выше: политэкономический подход предусматривает уже изучение человеческих отношений, но не всех, а лишь тех, которые имеют отношение к экономике. Экономические отношения, по Марксу, – это отношения между людьми по поводу производства, обмена, распределения и потребления продуктов труда (товаров, услуг). Фактически Маркс смотрит на человека как на Homo economicus. В переводе это означает: «человек экономический», т. е. существо с незатейливым набором потребностей и инстинктов (Маркс называет это «экономическими интересами»), что-то наподобие животного или машины с заранее известными реакциями на те или иные «сигналы рынка».

Для того, чтобы изложить теорию циклического развития Маркса, нам придется хотя бы кратко сказать о понимании «классиком» некоторых ключевых категорий. В первую очередь, категории «капитализм». Ведь он очень определенно утверждает, что циклические кризисы присущи лишь капитализму. Капитализм – это то, что мы сегодня стыдливо называем «рыночной экономикой». Из самого названия капитализма следует, что это такая организация общества, при которой главной целью человеческой деятельности становится накопление, приумножение богатства, капитала, а отнюдь не производство товаров и услуг для удовлетворения жизненно необходимых потребностей всех членов общества.

Немножко отвлечемся: слово «капитализм» также не до конца раскрывает смысл и цели той цивилизации, которую мы привыкли так называть. Дело в том, что по отношению к накоплению богатств и капиталов у элиты этого общества имеется еще более «высокая» цель, которая на протяжении всей истории скрывалась и продолжает скрываться.

Речь идет о мировом господстве, мировой власти. Богатство – это власть над вещами. А есть еще власть над людьми. Если речь идет о власти над телом человека, его способностью создавать какие-то блага, то это просто рабовладение. В истории это уже было. Но есть власть над душой человека, «душевладение». Вот к этой-то высшей цели и стремится элита того общества, которое мы по инерции называем «капиталистическим». Будет достигнута власть над душой человека – будет власть и над его телом, и над всеми материальными благами на Земле.

По отношению к этой высшей цели миллиардные богатства оказываются лишь средством. Это понимают и этим руководствуются лишь самые «избранные» и «посвященные» в элите так называемого «капиталистического» общества – ростовщики, о которых у нас разговор еще впереди. Эти «избранные» отнюдь не вульгарные материалисты, у них есть высшие «идеалы», своя «духовность» и своя «религия». С точки зрения христианства – это умопомрачение, духовность с отрицательным знаком, стремление человека занять место Бога и властвовать над природой и людьми подобно Богу. Это примерно такое же духовное помрачение, которое произошло с Денницей – «ангелом света» (2 Кор. 11, 14), который пожелал быть как Бог, а в результате оказался поверженным и превратился в сатану, известного также под именем Люцифер. Примечательно, что многие «избранные» и «посвященные» сознательно поклоняются Люциферу[10].

Думаю, что даже с их точки зрения марксистское учение о «капитализме» – это грубый материализм, вульгарная трактовка цивилизации, «интеллектуальный продукт», предназначенный для плебса. Тем, кто слишком усердно изучал марксизм с его учением об общественно-экономических формациях, до сих пор трудно понять духовно-политический смысл современной истории и тех событий, которые переживает сегодня Россия.

Как нам в свое время объясняли преподаватели марксизма-ленинизма, опираясь на марксистскую теорию общественно-экономических формаций, «капитализм приходит на смену феодализму». На самом деле за этой стандартной фразой скрывается важнейший перелом земной истории человечества: на смену христианской цивилизации (которую замаскировали под невнятное понятие «феодализм») приходит совершенно новая цивилизация под кодовым названием «капитализм». Для маскировки ее духовной природы классик свел все к «капиталу», «прибавочной стоимости» и «прибыли». На самом же деле это цивилизация, отрицающая и преодолевающая христианство.

Об этом примерно через полвека после выхода в свет «Капитала» осторожно сказал Макс Вебер (1864–1920) в своей известной работе «Протестантская этика и дух капитализма».

Сегодня «преодоление» капитализмом христианства зашло настолько далеко, что всякому непредвзятому человеку становится понятно: за вывеской «капитализм» скрывается антихристианская цивилизация.

Правильное определение того общественного устройства, которое начало складываться несколько веков назад, позволяет нам расшифровать ту «высшую» цель, к которой двигается элита «капиталистического» общества. Этой целью является приход антихриста. Об этой «высшей» цели в полной мере знает лишь враг рода человеческого – дьявол. Ростовщики думают, что они будут сами владеть всем миром. На самом же деле они лишь расчищают дорогу дьяволу, являются его предтечами. Он использует ростовщиков «втемную». Мы не будем далее раскрывать духовные тонкости цивилизации с кодовым названием «капитализм». Каковы ее структура, духовно-религиозное «ядро», траектория развития и т. п., можно почитать в книге Забегайло О. Н. «Духовное понимание истории» (см. список литературы в конце главы).