Изольда Извицкая. Родовое проклятие

Первая любовь

Первый раз Изольда влюбилась в десятом классе. У этой симпатичной девчушки-хохотушки с милыми ямочками на щеках всегда было много ухажеров. Конечно, это вызывало зависть подружек. И это при том, что в те времена девочки и мальчики учились отдельно друг от друга: девочки в школе № 2 (была еще и школа № 20), мальчики – в школе № 5. Девушки двух школ постоянно соперничали друг с другом. Но ведь были еще и катки, и кино, и всевозможные кружки, где встречались ребята…

Первые влюбленности крутились вокруг нее вихрем. Не обошлось и без серьезных девичьих увлечений. В старших классах, сидя с закадычной подружкой Ирой Лесниковой на первой парте среднего ряда, именуемой в народе «партой отличниц» (девочки, и правда, соответствовали этому утверждению), они вырезали на видном месте слово со значением – «ЖИВИ». Для посвященных оно расшифровывалось так: «Женя + Ира + Веня + Иза». Так старшеклассницы определили свои симпатии. Лесникова на тот момент водила дружбу с Евгением Сладковским. Мальчика, который нравился Изе, звали Вениамин Масташов. Они обожали проводить время вместе – городок маленький, жили в соседних дворах. Гуляли каждую свободную минуту, часами не могли наговориться.

И все же особой модой у молодежи пользовался каток. Именно там встречались влюбленные парочки. Однажды у Веньки состоялась пренеприятная встреча с отцом Изольды. Как жаловался он одной из подружек, провожал как-то Изольду домой. Стояли в подъезде, прощались… Отец возвращался со смены и грубо на него накричал. И это было очень оскорбительно для парня. Мальчишка он был светлый, хороший и очень симпатичный, прекрасно играл на гитаре. Их отношениям завидовали все девчонки. Они уже строили с Изольдой совместные планы на будущее…

А расстались достаточно банально – парень не поддержал стремления своей девушки пойти в артистки. Мама Вени была медсестрой, и он мечтал, чтобы Иза тоже носила белый халат, стала врачом. Усиленно ее отговаривал: «Не ходи в кино, в артистки. Это такой грязный мир! Разве не знаешь, что жизнь актрисы кочевая и продажная… Тебе там нечего делать! Пошли в медицинский». Изольда сделала по-своему, парень обиделся и порвал с ней все отношения. Она уехала в Москву, Вениамин в Ленинград – поступать в кораблестроительный институт. Поступил. Однако, когда там учился, так увлекся самодеятельностью, что «завалил» сессию и был отчислен из института. Чуть позже Вениамин поступил в Харьковский авиационно-промышленный институт. После его окончания вернулся в родной город и работал в Институте азотной промышленности.

Несмотря на то что Вениамин с Изольдой расстался, он продолжал следить за ее успехами на экране. Ворчал, что в своем первом фильме «Доброе утро», по которому она защищала диплом, Изольда такая, какой была в жизни, ей даже играть ничего не пришлось. Хотя, по сути, этот образ Извицкой был чужд, она никогда не была «командиршей». Об этом говорила и ее партнерша по фильму Татьяна Конюхова. Изольда, наоборот, была мягкой, спокойной, доброй. Ей больше бы подошла роль Конюховой. Да еще по ходу действия Изольде пришлось танцевать. Вениамин комментировал это так: «Да она и плясать-то как следует не может!» Но это, наверное, уже от обиды, что упустил такую девушку… После окончания института Вениамин долго не мог выбрать себе спутницу жизни – никак не забывалась первая любовь. Его избранницей стала высокая стройная черноглазая девчушка, хоть и отдаленно, но все же напоминающая Изольду.

Был у Изольды и еще один постоянный поклонник, влюбленный в нее со школьной скамьи – Саша Парамонов. Он стал полярным летчиком, но свою первую любовь так и не забыл – продолжал о себе напоминать, приезжая в Москву. Дарил огромные букеты, когда Изольда уже была замужней и знаменитой актрисой. Это ее немного забавляло, ей нравилось над ним подшучивать… Он погиб и похоронен в родном городе.

Почти детективные истории

В центре экспозиции краеведческого музея в Дзержинске – огромная цветная фотография Извицкой: горделивый поворот красивой головы, несколько удивленный, «с искорками» мягкий взгляд смеющихся лучистых глаз, свободолюбивые вихры закрученных волос… Актриса словно вопрошает вошедшего: «Ну что? Обсуждайте, осуждайте… Как хотите… А я вот такая!» Из вещей на стенде представлены лишь несколько, чудом сохранившихся: шарф, платочек, привезенный с какого-то фестиваля, флакончик из-под духов, и сегодня источающий божественный аромат… Статуэтка, подаренная Изольдой соседке по московской квартире. Экспозиция эта началась когда-то с маленькой папочки фотографий, переданных в музей мамой актрисы.

Мохеровый шарф песочно-кремового цвета – из тех, что были некогда в моде и стоили немалых денег. Изольда привезла его из Греции и подарила подруге Лидии Степановой со словами: «Хочу, чтобы и у тебя была красивая вещь». Есть и плюшевый мишка, он тоже символ детства и того времени, в котором росла Изольда. А еще платья, шляпки, сумочка… И множество фотографий, с которых Изольда смотрит то задорно, то грустно, такая молодая и красивая. Кадры из фильмов, снимки с фестивальных встреч, школьные похвальные грамоты… Этой экспозицией уже десять лет гордятся земляки. В этом году, к очередному юбилею, она расширилась и переехала в более просторный зал. Все здесь представленное собиралось по крупицам не один год. Появлялись люди, которые долгие годы бережно хранили фотографии, с гордостью передавали их в дар музею.

Вокруг имени Изольды Извицкой сложилась странная ситуация. Появляются люди, которые наживаются на нем, – в Дзержинске вдруг скопилось множество вещей и фотографий актрисы. Это стало довольно прибыльным бизнесом. Предметы ходят по рукам, их продают, передаривают. И уже не разберешься – что тут подлинное, а что нет. Нечистые на руку коллекционеры давно подключились к этой гонке. И спокойненько забирают все, что попадает им под руку. Говорят, что-то уже безвозвратно ушло за границу и осело там, что-то распродано по издательствам.

Рассказывают, мама Изольды, когда у нее начались проблемы со здоровьем, выходила на улицу и раздаривала вещи, принадлежащие Изольде. Так, одной журналистке в руки попал репродуктор, который она добросовестно передала в экспозицию Дома творчества, а оттуда, скорее всего, он перекочевал и в музей. На внешней панели рукой маленькой Изы было трогательно нацарапано «Мама». Коммерция вокруг имени Изольды Извицкой продолжается до сих пор – то платочки выплывают, которые она якобы привозила с многочисленных фестивалей, то пустые флакончики из-под духов… И даже на Востряковском кладбище в Москве рядом с ее могилой идет бойкая торговля, как на Ваганькове у могил Есенина, Высоцкого…

Однажды часть выброшенного фотоархива семьи Извицких была обнаружена на помойке. Позже, при публикации в одном из журналов, этот фотоархив вновь самым непостижимым образом исчез. Нетрудно предположить, что подобная участь постигла и многие другие документы, связанные с именем Изольды Извицкой.

Грустно признать, но после смерти актрисы ее род был словно под корень вырублен – никого не осталось в живых. Небольшой чемоданчик с чудом сохранившимся архивом: некоторые документы, дипломы об образовании и фотографии стали в дальнейшем важнейшей частью экспозиции. Их передала в музей вторая жена отца актрисы, даже не знавшая ее при жизни. Правда, в «ближайшее время» она грозилась снести его на помойку. Так что если бы музейные работники не успели его выпросить, как знать, может быть, Мария Степановна выполнила бы угрозу. Остается лишь констатировать, что эта малограмотная женщина неплохо поживилась за счет Извицкой, время от времени продавая какие-то, милые сердцу поклонников и исследователей мелочи, будто бы принадлежащие актрисе.

Это почти детективная история. А начиналась она так. Извицкие получили отдельную квартиру, переехав из дома, где сегодня висит мемориальная доска, в отдельную квартиру на проспекте Ленина. По роковому стечению обстоятельств их новая соседка оказалась полной тезкой мамы Извицкой, тоже Марией Степановной. Она была матерью-одиночкой, воспитывающей сына. Работала уборщицей одновременно в нескольких магазинчиках, еле сводила концы с концами и бралась за любые подработки. Потому с радостью и согласилась помогать по хозяйству соседям – мыть полы, готовить. Мама и младший брат Изольды Женя к тому времени уже были больны.

Когда умерла мама, Мария Степановна, Женя навсегда поселился в психиатрической лечебнице. Совершенно невменяемый, никого не узнающий, даже родного отца. Василий Герасимович, потеряв жену и дочь, фактически остался один. Какое-то время молодая помощница вела домашнее хозяйство, а потом сама предложила фиктивно расписаться, чтобы квартира досталась ее сыну. Таким образом, она стала Марией Степановной Извицкой. Так всем и представлялась. Многие заезжие журналисты, не зная правды, считают эту чужую безграмотную женщину матерью известной актрисы. История продолжается до сих пор. Кое-кто по-прежнему, не без ее помощи, уверен, что уборщица, небескорыстно скоротавшая последние дни отца Изольды, и есть ее настоящая мать. Мужа своего она достаточно скоро похоронила, прожив с ним года полтора. И сейчас она еще жива, выпивает. Потихоньку придумывает какие-то истории, чтобы хоть как-то поддержать к себе интерес журналистов. И с удовольствием рассказывает их «под бутылочку». Потихоньку продала почти все вещи «дочки», параллельно мешками выкидывая на помойку ее фотографии… Последнее время уже не желает никого видеть, считая, что ее и так «обокрали».

Большая часть экспозиции появилась в краеведческом музее в середине 90-х. Тогда его работникам стало известно, что на руках двух городских коллекционеров-псевдокраеведов находится значительная коллекция фотодокументов Извицкой. Музей стал им деликатно намекать, что это фонд федерального значения, и тихо продать его не удастся, так как он «засвечен». Так в музей попали фотографии, среди которых и студенческие фото, и кадры из фильмов. Есть и недатированные, бытовые снимки. На них Изольда то с Бредуном, в каких-то компаниях, на фоне каких-то рюмок и бутылок… Выбрав из них наиболее значимые, музей и создал настенную композицию к 65-летию актрисы. Директор музея Татьяна Николаевна Ежова мечтает о возможности когда-нибудь приобрести аппаратуру, чтобы «крутить» фильмы с участием Изольды Извицкой.

А еще музей надеется получить в дар дневник Изольды, ведь именно ему, начиная со школы, человек экзальтированный и в то же время откровенный, она поверяла все свои чувства и размышления. Эти записи она оставила на хранение своей подружке Нине Зиминой. Тетрадок было несколько. До наших дней дошла лишь одна дневниковая тетрадь. Остальные были случайно выброшены сыном Нины Анкудиновны при переезде на новую квартиру. Этот дневник хозяйка бережет теперь как зеницу ока. Однажды с ним произошла некая мистическая история, о которой мне поведала журналистка Маргарита Штейндлер. Имея двойное российско-израильское гражданство, она, тем не менее, каждое лето проводит на даче в Дзержинске. Серьезно занимаясь изучением биографии Извицкой, собирается опубликовать за границей книгу о ней. Решив опубликовать чудом сохранившийся последний дневник актрисы за границей, она взяла его на время у Нины Зиминой. Нашелся заинтересованный издатель, началась подготовка к печати… И тут Маргарите снится странный сон, как к ней приходит разгневанная Извицкая: «Вот ты собираешься публиковать мой дневник. Кто тебе это разрешил? Ведь писался он не для кого-то. Там такие сокровенные вещи, которые знать никому не надо. Не смей этого делать!». Маргарита проснулась в поту и, тут же отозвав рукопись, расторгла выгодный договор, чем вызвала недовольство издателя… Правда, позже, все же не удержалась и опубликовала несколько дневниковых записей…

Маргарита рассказывала, что несколько лет пишет книгу об Изольде Извицкой, документально подтверждающую каждый ее шаг, что, видимо, стоит немалых эмоциональных и душевных сил. Но – удивительный факт: как только Маргарита садится за работу над книгой, тут же сильно заболевает. Так продолжается не один год… Видимо, дело в самом подходе к материалу, в отношении к нему. Хочется надеяться, что мой подход к биографии актрисы несколько иной. Хотя я, конечно, отдаю себе отчет в том, что, сколько бы ни собирала материал, многое, возможно, так и осталось «за кадром».

Иногда мне кажется, что здесь не обошлось без помощи самой Изольды. Может, кому-то и покажется несколько странным столь смелое утверждение, только тому есть немало подтверждений. Узнав об экспозиции в краеведческом музее Дзержинска, я отправилась в командировку буквально на два дня. За это время планировала познакомиться с экспонатами и документами музея, встретиться с сестрой Вячеслава Короткова, возлюбленного Извицкой, и одной-двумя ее одноклассницами. На деле же оказалось, что нужно не менее месяца, чтобы разобраться с обрушившейся на меня информацией. Люди сами, как бы случайно узнав о том, что я собираю материал для книги об Извицкой, потянулись в музей и стали искать со мной встречи…

Немало мне помогли в работе над книгой и музейные работники. И все же на сердце остался осадок – из-за бюрократических проволочек я так и не получила той информации, на которую рассчитывала и о которой предварительно договаривалась. Самое обидное, что я так и не получила доступа к архивам музея. Сделав снимки экспозиции, я так бы и уехала ни с чем, если бы не знакомство с удивительными людьми – семьей Вячеслава Короткова: его сестрой Галиной Евграфовной и племянницей Ольгой Краевой. Именно им я обязана, как считаю, лучшей частью этой книги – переписке Изольды и Вячеслава. Оля самоотверженно помогала мне в работе, за что огромное ей спасибо. Ей, как и мне, тоже очень хотелось поведать миру об удивительной истории любви между никому тогда неизвестной студенткой ВГИКа и оператором-выпускником. Влюбленные, разведенные годами горьких разлук и трагических обстоятельств, вновь встретились на страницах этой книги. Благодаря этой переписке у нас появилась возможность лучше узнать и понять те далекие времена – начало 1950-х. Изольда и Вячеслав сами рассказывают о своей жизни и несостоявшейся любви…

Город гордится своими знатными земляками. Два кинематографиста на маленький провинциальный городок – этим может похвалиться далеко не каждый большой город. Поэтому неудивительно, что здесь решено было открыть экспозицию «Кино и любовь». К юбилею актрисы она расширилась – в музее появилось немало интересных фотографий и документов. Новая экспозиция названа «Выстрел Изольды». Этот выстрел, прозвучавший в судьбоносном для Извицкой фильме «Сорок первый», считают работники музея, оказался для актрисы по-настоящему роковым. В фильме ее героиня убивает своего любимого. Не это ли обстоятельство повлияло на дальнейшую трагическую судьбу Изольды, – всерьез думают они. Как знать… Другой такой яркой роли в ее судьбе так и не последовало, и другого такого искреннего, верного, всепрощающего и нежного возлюбленного, как Коротков, ей не суждено было встретить. Рядом с ней не оказалось всепонимающей, творческой, талантливой и самодостаточной личности.

И все-таки роль Марютки оказалась бесценным подарком судьбы. Извицкая не раз писала подругам о том, что ей «так хочется сыграть что-то подобное – яркое, сильное, в то время, как ей предлагают все какое-то мелкое, несущественное, бытовое». И все же хорошие роли случались – Фенечка в «Отцах и детях», Паша в «Вызываем огонь на себя»…

Работницы музея, влюбленные в молоденькую Извицкую в чухраевском фильме, считают, что она не должна была сниматься в подобной ленте. Ей следовало отказаться убивать своего возлюбленного. «Извицкая должна была подняться над случаем и ситуацией, политическим идеалом. Красноармеец-снайпер не могла поступить иначе. Пусть лучше не было бы такого прекрасного фильма, зато человеческая судьба Изольды сложилась бы более счастливо. Этот ее выстрел оказался не только по любимому, но и по своей судьбе». Я не зря привела здесь эту точку зрения. Она показалась мне интересной, хотя и несколько наивной. Землячки Извицкой даже считают, что будь потом у актрисы возможность переиграть роль, она, зная о том, что за этим последует в ее собственной жизни, отказалась бы от нее.

К 75-летию актрисы в кинотеатре «Россия» в Дзержинске прошел кинонофестиваль «Изольда». Организаторы верят, что он станет началом ежегодного кинематографического форума, который приобретет статус всероссийского. (Правда, по последним данным, в Дзержинске совсем недавно закрыт единственный действующий кинотеатр). Основной частью проекта была ретроспектива работ с участием актрисы, а также фотовыставка из фондов краеведческого музея и встреча с подругами Изольды, викторина, посвященная жизни и творчеству актрисы. На вечер приезжала и Татьяна Конюхова, которая училась с Извицкой во ВГИКе и снималась с ней в кино. Татьяна Георгиевна отозвалась об этой поездке так: «Я ехала на родину Изольды, думая, что это будет просто вечер памяти, на самом деле я попала на довольно серьезный, только пока нераскрученный фестиваль. Меня поразило – насколько жители Дзержинска любят Изольду. Зал сидел как вкопанный, не дыша. Замечательные, фантастические люди! Они проводили конкурсы. Земляки Изольды серьезно подготовились к нему – награждения, выступления лауреатов. А как трогательно все говорили. Одно стихотворение, написанное девочкой и получившее Гран-при, мне подарили, и я его привезла».

Его Татьяна Георгиевна прочитала мне по телефону, и оно нашло свое место в самом начале книги.

Поступление во ВГИК

В тот год, когда выпускница дзержинской школы Изольда Извицкая держала экзамен во ВГИК, кроме нее, на курс поступало еще 799 человек. Хотя все они знали, что фактических счастливчиков, зачисленных во ВГИК, будет не больше шестнадцати. Право на учебу в прославленном киновузе им предстояло отстаивать перед лицом приемной комиссии, в которой заседали такие признанные корифеи кино, как Сергей Герасимов, Тамара Макарова, Ольга Пыжова, Василий Ванин… В коридорах, перед аудиторией, в которой решался архиважный для абитуриентов вопрос «быть или не быть», стояла какая-то особо напряженная тишина. В сторонке кто-то безутешно рыдал, и его отпаивали валерьянкой, кто-то почти беззвучно, словно молитву шептал строки заученного стихотворения или басни…

Все эти мальчишки и девчонки благоговели перед одним названием: ВГИК. Оно произносилось ими с невообразимым придыханием. И, по большому счету, трудно было даже вообразить, что в скором времени они будут на законных основаниях ходить по этим прославленным коридорам. Ведь в этой альма-матер преподавали такие именитые режиссеры, как Лев Кулешов, Дзига Вертов, Сергей Эйзенштейн, Сергей Юткевич, Александр Довженко, Всеволод Пудовкин и многие, многие другие, кто составляет цвет и гордость отечественной кинематографии. Представить себя даже в мечтах в числе таких небожителей было сродни чуду, чем-то за гранью фантастики… Некоторым абитуриентам тогда было и невдомек, что пройдет какое-то время, и они сами станут славой не только этого института, но и своей страны. А студенты новых поколений, в свою очередь, будут равняться уже на них.

Когда на родину Извицкой дошло триумфальное известие, что ребята зачислены во ВГИК (вспомним, что они поехали поступать вдвоем с земляком Артуром Нищёнкиным), новость была настолько ошеломляющей и неправдоподобной, что по городу тут же поползли слухи один фантастичнее другого. Так, «доброжелатели» даже утверждали, что в приемной комиссии сидел Николай Крючков – земляк мамы Изольды. Разве мог он в таком случае отказать… Заодно взяли и Артура, приятеля Изольды. Сейчас уже трудно установить, действительно ли Николай Афанасьевич в тот год присутствовал на экзаменах во ВГИКе, но вот то, что он родом из села, оказалось на поверку неправдой. Крючков был самым что ни на есть коренным москвичом, после окончания ФЗУ начавшим свой трудовой путь на Трехгорке. Вот что делает с реальными фактами людская молва…

Вместе с Извицкой в тот год во ВГИК к супругам Борису Бибикову и Ольге Пыжовой на общенациональный курс, где кроме русских было трое украинцев и двое латышей, поступили:

– Майя Булгакова,

– Руфина Нифонтова (в девичестве Питаде),

– Валентина Владимирова (в девичестве Дубина),

– Юрий Белов,

– Геннадий Юхтин,

– Леонид Пархоменко,

– Валентина Березуцкая,

– Артур Нищёнкин,

– Михаил Семинихин,

– Мария Кремнева,

– Маргарита Криницына,

– Вася Фушеч,

– Валентин Брылеев,

– Данута Столярская,

– Астрида Гулбис,

– Таллис Аболиньш.

– Надежда Румянцева и Татьяна Конюхова – пришли позже, после того, как стали сниматься и отстали от своих групп.