Посмотри на меня

Предисловие автора

Новый день каждый раз встречает нас ярким солнцем, и не только. Он несет в себе что-то очень важное для каждого из нас − возможность.

Возможность − потенциальная составляющая успеха, и если подумать, то каждый из нас имеет огромный шанс добиться своих целей. Но бо´льшая часть людей неактивно пользуется ею, и это вовсе не потому что у них нет желания или времени, это все намного глубже и сложнее.

Одна из главных причин − неуверенность. Некая боязнь показать себя медленно разрушает нашу личность. И так, из года в год, мы отдаем свою возможность кому-то другому, отсиживаясь в «тени», лишая себя ярких красок и бесценного опыта.

Еще одна из причин − наши «границы», которые, несомненно, мы устанавливаем в своей голове. Отсюда и рождается отговорка «у меня нет сил и времени». В этом случае, просыпаясь, помните, что вы можете быть чем-то бо´льшим, чем вы являетесь на данный момент. Расширяя свои границы и превращая свои мечты в цели, вы маленькими шагами сможете добиться желаемого результата. Нужно только попробовать.

Я сама упустила очень много возможностей из-за неуверенности. Но сейчас я пишу для вас, и будьте уверены, что если у меня не получится в этот раз, я попробую снова и снова, и если будет нужно, то буду пробовать всю жизнь. Но в конце пути я точно буду знать, что использовала все свои возможности.

Раньше мое утро было очередным утром, ничего не значащим для меня. Сейчас я не могу сказать, что будущее утро − это обыкновенное утро, ведь это еще одна возможность открыть для себя новые горизонты и двигаться дальше.

*Этот роман написан не только для занимательного чтения, но и для того, чтобы вселить в вас надежду, показать, что упорный труд приводит к результату, и необязательно к тому, который вы изначально наметили. Череда совершаемых поступков может привести вас к чему-то грандиозному, о чем вы, возможно, даже и не мечтали.

«Никогда не знаешь, что придет завтра – следующее утро или следующая жизнь».

Тибетская мудрость

Лина

«Пока не осознаешь сам, не сможешь двигаться в нужном направлении»

Метаморфоза

Я обычная студентка в северном городке, и скорее всего, вы там никогда не бывали. Моя специализация − психология, которая за считанные минуты покорила мое сердце. Изо дня в день посещая пары, я надеялась, что после окончания обучения смогу помогать и направлять людей, которым это реально необходимо.

С моей семьей у меня очень сложные взаимоотношения. Мы не ведем дружеских бесед и не интересуемся жизнью друг друга. Проживая в одной квартире, мы живем как отдельные, ничем не связанные люди. Но бывают моменты, когда их слишком много в моей жизни. В эти мгновения мне кажется, что им есть до меня дело, но, когда я полноценно начинаю это чувствовать, очередной осколок врезается в мое сердце. Каждый раз разбиваются мои надежды, как бы невзначай оставляя адскую боль в грудной клетке. Увы, не существует баланса, которого я так хотела. Но несмотря на все это, все мы зависим от мнения близких людей и стараемся к ним прислушиваться, и я зачастую делаю так же, но не в этом случае. Моя семья была не в восторге от моего выбора, но я решила идти своим путем и слушать сердце.

Может, я все-таки добьюсь успеха?

Каждое утро я задаю себе этот вопрос и не нахожу ответа. Почему? Все это потому, что я очень противоречивая личность. Я никогда не понимала себя. Я ограничиваюсь парой друзей, но во мне столько социальной коммуникации, что иногда я не могу ее контролировать. Мне не хватает общения, но я не рвусь заводить новые знакомства. В моей жизни все зависит от настроения: один день я могу вообще не говорить, даже не обменяюсь парой фраз, в этот момент я предоставлена самой себе и могу просто лежать, закрыв глаза; я могу целый день читать, рисовать, слушать музыку или что-то писать в ежедневнике, мне не нужен никто, кроме себя; в другой день бывает так, что я просто не могу закрыть свой рот, тогда мои слова быстрее, чем мысли.

Моя неординарность − лучшая находка для психолога. Во мне скрываются все темпераменты: холерик, флегматик, сангвиник и меланхолик. Анализируя свою личность, я не назову себя странной, больше подходит − потерянная.

Я прекрасно понимаю, что нужно что-то менять в своей жизни, следует найти себя, но я не знаю, с чего начать. И так проходили года, и комом копившееся непонимание разъедало меня изнутри.

В очередной день, когда я занималась самоанализом перед сном, я дала себе обещание начать с чистого листа. Когда мысли перестали делить меня между собой, наступила тишина, в которой словно молитву я прошептала:

− Завтра ты изменишься, Алина.

***

Каждое утро я с трудом вставала на учебу. Начало моего пути началось с конца третьего курса, с сессии.

Сессия − очень сложное время для студента. Это не только из-за тотальной нехватки сна и кипы информации, которую наш мозг не в силах усвоить, но и из-за эмоционального давления, которое обеспечивают преподаватели и слишком умные студенты.

Быстро собравшись и закинув в себя пару снеков, еще с полным ртом я поспешила в университет. Волнуясь, как в первый раз, я нервно шла к кабинету. Ева стояла, опираясь на стену, и читала книгу по детской психологии. Я пристроилась рядом и начала читать вместе с ней. Не обращая ни на кого внимания, мы захлебывались чтением этой книги, будто бестселлером.

Незаметно для нас подошел мой давний друг Рин и безмятежно спросил:

− Сегодня последний экзамен, может, сходим куда-нибудь? Я, ты, Ева.

Едва его услышав, я оторвалась от чтения и не без труда переключилась на диалог с другом.

− Ты же знаешь… − тяжело вздохнув, произнесла я.

− Знаю, но не хочу ничего больше слышать!

− Я согласна! − на одном дыхании испуганно выпалила я.

Друг широко открыл глаза и с опаской спросил:

− Точно?

− Точно, точно, только Еву нужно спросить.

Ева не обращала на нас никакого внимания, то ли не слышала нас из-за чтения, то ли не хотела слушать нас в общем.

Рин, присвистывая, удалялся от нас, но потом, улыбнувшись, решил добавить:

− Буду ждать звонка.

Обычно я никуда не ходила в течение учебного года, вначале я полностью погружалась в учебу, поэтому эта встреча значила для меня многое, и я с нетерпением хотела знать ответ Евы. Не с первого раза мне удалось привлечь внимание подруги:

− Ева! Ева, Ева!

− Да, Лина?

− Что делаешь? −я смотрела на нее нетерпеливым взглядом и глупо улыбалась.

− Не видно? В отличие от тебя готовлюсь к экзамену! − на секунду обратив на меня внимание, она вновь вернулась к чтению книги.

− Ты, как всегда, душка, моя дорогая! – раздраженно сказала я, но решила продолжить разговор. − Может, сходим куда-нибудь? Ну, после экзамена…

− Это я от тебя слышу? − прищурившись, она тяжелым взглядом посмотрела на меня. − Кто ты… и что ты сделала с Линой?

Закатив глаза, я раздраженно ответила:

− Не хочешь, не надо! – обиженно фыркнув, я отвернулась.

− Кто тебя надоумил? Признавайся.

− Рин…

Ева грустно опустила взгляд и пару минут молчала. Между Рином и Евой существует некая напряженность из-за чувств, которые они испытывают друг к другу, но в которых не хотят признаваться.

− Он сам нас позвал, Ева! Вечер обещает быть интересным… Соглашайся!

Впервые за день Ева улыбнулась, в ее взгляде читался неподдельный интерес и искренняя радость.

−Позовем кого-то еще? − приобняв меня за плечи, она надеялась на положительный ответ.

−Нет, и объятия не поменяют моего решения, довольствуйся тем, что есть, дорогая!

−Стоило попробовать!

После нашего диалога я немного успокоилась и привела мысли в порядок, вспомнив о предстоящем экзамене, я открыла книгу на нужной странице, но успела прочитать только несколько строк.

− Проходим на экзамен, − строго произнес преподаватель детской психологии.

Когда все студенты заняли места, пришло время вытянуть билет. Не имея привычки ждать, я пошла первая и застала «колесо фортуны» в полной мере. Нерешительно вытянув билет, я взглянула на заветный номер и, полностью удовлетворенная своим выбором, прошла на место. Я бы могла ответить сразу, но моя неуверенность в себе взяла верх, и все остальное время я прокручивала разные варианты ответов, расчленяя их на части, доводя до совершенства.

Ответив на «отлично», мы с Евой спешно удалились из аудитории. Только выйдя из университета, мы смогли выдохнуть с облегчением. Начиная осознавать, что сессия закрыта и начинаются каникулы, мы испытали противоречивые чувства: безграничную воодушевленность и жгучую печаль, ведь это событие говорило не только о беззаботном лете, но и о разлуке на несколько месяцев.

Каждый из нас думал о своем: о планах на каникулы, о работе, о встрече со старыми друзьями и родными, о научном исследовании. Никто из нас так и не посмел нарушить тишину, и в полном молчании мы отправились домой.

Мы занимались домашними делами и не заметили, как наступил вечер. Солнце отдавало этому дню свои последние силы, наполняя мир своим теплом до следующего восхода.

***

Изначально в баре мы заказали по одному коктейлю, и пока мои друзья все еще пили первенца, я уже осушила третью коктейльную рюмку. Алкоголь немного раскрепостил меня, и я решила поделиться с друзьями своей навязчивой мыслью, которая уже около полугода не давала мне спокойно существовать.

− Ребят, я хочу потом поступить в магистратуру… − сразу пожалев о сказанном, я смутилась и опустила взор.

Я почувствовала, как они сверлили меня взглядом, и невольно съежилась.

− С ума сошла! − в один голос протараторили друзья.

Я, ожидая от друзей большей поддержки, удрученно молчала, опустив глаза в пол.

Через некоторое время Рин, прокашлявшись, нерешительно заговорил:

− Может, это и будет хорошо, но ты уверена? Тебе не надоело? Одиннадцать лет в школе, четыре − на бакалавра, еще и два года магистратуры…

− Это было бы замечательно, если Москва или Питер, − сказала Ева, как бы поддерживая меня.

Помолчав пару минут, она продолжила:

− Но ты же хочешь продолжить обучение здесь, в этом клоповнике! Верно? − я мотнула головой в знак согласия. − Боже, надеюсь, это коктейли на тебя так плохо влияют.

Раздраженно хмыкнув, я не произнесла ни слова, но злость и обида разрывали меня, и я не смогла больше сдерживаться:

− Ну а что я еще могу? Только остаться в этом клоповнике, как ты выражаешься! Мне нравится заниматься психологией, но на Москву или Питер у меня не хватит денег, да и амбиций. − Я судорожно начала рвать салфетку. − В этом обреченном мире никто… никто не даст тебе яблока, не откусив при этом руку.

− Успокойся, мы что-нибудь придумаем, − нежно произнесли мои друзья.

Они пытались меня успокоить, но я не хотела их слышать. Когда я вспыхиваю, мне стоит высказать все, что копилось во мне это невозможное количество времени. Иначе бури не миновать.

− Если бы у меня хватило ума, может, я и поступила бы! Но они ждут «вау»-исследований, неких сенсаций, которые мне не под силу. Мне кажется, я бы впечатлила их, если бы была личным психологом президента.

Друзья молчали, переваривая мои слова. Я в свою очередь начала «потухать» и приводить в порядок свое дыхание и свои мысли.

− Можешь исследовать меня! − широко улыбаясь, сказал Рин.

− Такое даже нашему декану не под силу! − Друг состроил обиженный вид, но буквально через секунду рассмеялся практически мне в лицо.

− Тебя же отец на лето куда-то устроил? – включаясь в разговор, спросила Ева.

Я на мгновение задумалась, а потом подняла горящий взгляд на друзей.

− Точно! У меня еще есть шанс создать что-то стоящее!

***

Каждый раз, когда ты сомневаешься, помни, на сомнения нет времени.

***

Тернистый путь в неизвестность

Каждый летний день яркое солнце обжигало и мучило жителей северного городка. Зачастую в это время года здесь невыносимое пекло. Очень холодная зима и слишком жаркое лето… Никакого баланса в моей жизни: ни в погоде, ни в отношениях с родителями.

Я наслаждалась последними деньками со своими друзьями. Совместное времяпровождение − единственная отдушина в моей жизни.

У Рина была грандиозная цель на лето − написать песню, а вот Еву лето не встречало великолепными планами, она собиралась возиться в родительском огороде и проводить время с друзьями. Но как-никак ребята были рады уехать домой и повидаться с родителями. А вот мне пребывание дома не доставляло большого удовольствия: вечные ссоры с родителями, куча домашних дел, а еще вдобавок − работа и исследование.

***

Через несколько дней я отправилась в еще один северный городок, на свою малую родину, где и началось мое невыносимое лето, которое принесло мне множество хлопот и невероятные знакомства.

Я ступила на порог своего дома, а родители тут же встретили мою персону объятиями. Но этот порыв любви был мимолетным. Не успев поставить вещи на пол, мама меня огорошила «прекрасной» новостью.

− Ложись, отдыхай! Завтра ведь на работу!

Не до конца понимая, что происходит, я удивленно спросила родителей:

−Как завтра? Папа же говорил, что через два дня! – раздраженно спросив, я посмотрела на отца.

−Так получилось, завтра выходишь на работу, это не обсуждается, − невозмутимым голосом произнес отец.

Не в силах ругаться, я поднялась в свою комнату и, разобрав малую часть вещей, уснула крепким сном.

***

Только когда звон будильников перевалил за десяток, я открыла глаза. Сладко потянувшись, я решила, что заслуживаю понежиться еще пять минут в любимой кроватке. Поднявшись, я поплелась в ванную, где полностью привела себя в порядок. Натянув рабочую форму, я посмотрела в зеркало.

− Должна признать, мне очень идет, − улыбнувшись отражению, я стала пристально разглядывать себя в зеркале.

После самолюбования я спустилась на кухню, где меня встречал только кот. Вместе с ним мы быстро расправились с завтраком, и я поспешила на работу.

***

Все присутствующие на стоянке смотрели на меня с интересом, я, не обращая никакого внимания, прошла мимо и оказалась около массивных дверей полиции. Мысленно подбодрив себя, я прошла внутрь и обратилась к дежурному:

− Доброе утро, я Алина Романова, психол…

Не дослушав меня, дежурный незаинтересованным голосом заговорил:

− Кабинет 301, вот ключ.

Удивившись «вежливости» работника, я взяла ключ и пошла в нужный кабинет, надеясь, что не все тут такие «отзывчивые».

Когда я зашла в помещение, в глазах начало рябить от нескончаемых стопок личных дел. На первый взгляд это было похоже на хаос, но, немного разобравшись, я увидела некую систему, которая выражалась в цветовой гамме и толщине папок.

Такое количество «юных преступников», чьи личные дела красовались теперь в моем кабинете, не могло не радовать и не огорчать одновременно. С одной стороны − большое количество материалов для исследования, с другой стороны − сожаление о бедных детях, которые пошли не по тому пути.

Время летело пугающе быстро, и я не заметила, как пропустила обед. Только когда я подумала об отдыхе, в дверь постучались.

− Войдите!

Дверь не спеша открылась, и в кабинет вошел мальчишка лет одиннадцати, который стыдливо опустил взгляд.

−З-драствуте, можно?

− Можно, можно… Ваня, верно?

− Верно, − еле слышно сказал мальчишка и сел на стул напротив меня.

− Меня зовут Алина Сергеевна, но для друзей я − просто Лина.

Он странно на меня посмотрел и неуверенно спросил:

− А мы друзья?

− Друзья…

Я с интересом посмотрела на Ваню и подумала: «Не очень он похож на преступника».

− Начинайте! − решительно сказал он.

− Что начинать? − непонимающе спросила я и с нескрываемым любопытством поглядывала на мальчугана.

Он так и не ответил, просто смотрел в мои глаза, будто испытывая на прочность. Под его холодным взглядом, который не присущ детям данного возраста, я сжалась, но быстро взяла себя в руки.

− Начинайте… сделаем вид, что мне еще не говорили о том, что мое место в детской колонии.

− Мальчик мой, кто тебе такое сказал? − я нахмурила брови, но через секунду с нежностью посмотрела на Ваню.

В моей голове сразу пронесся ворох мыслей: «Почему этим детям не дают еще один шанс? Почему к ним не относятся с уважением и нежностью?» Для меня такое отношение было чем-то несуразным.

Он, скрестив руки на груди, возмущенно сказал:

− Не нужно применять на мне ваши эти… Ну, психологические штучки! Сначала мило беседуете, а потом… В общем, проходили уже!

«Вот и применила теорию на практике!» – подумала я и, сдавшись, решила быть не психологом, а просто человеком.

− Хорошо, извини. Давай начнем с чистого листа?

− Давайте…

***

Мы говорили обо всем: о родителях, о его жизни, о школе, об увлечениях. Он не оказался «юным преступником», как я считала изначально. Он был бедным и потерянным мальчишкой, которому никто и не пытался помочь. Когда я слушала его, слезы предательски стекали по щекам. Я полностью понимала, идя сюда, что работа будет не из легких, но, когда я слышала подобное из уст ребенка, мое сердце обливалось кровью.

Родители у него не из лучших − пьют, постоянно бьют, срывая на нем всю свою злость. Мне было искренне жаль мальчика, хотелось помочь, стать частью его жизни и создать для него лучшие условия. Кто бы мог подумать, что ребенок нарушает закон не потому, что для него это развлечение, а потому, что ему просто комфортнее быть в полицейском участке, чем в собственном доме. После этого разговора пришло осознание того, что мои отношения с родителями не так уж и плохи, как я об этом говорила.

Недолго думая, я предложила ему альтернативное решение:

− Ваня, давай мы с тобой поработаем? Будешь приходить ко мне часам к трем каждый день, будем с тобой разговаривать, знаешь, о чем угодно, рисовать, читать, может, найдем тебе хобби? − Мальчишка интенсивно начал кивать головой, и мое сердце сжалось, а слезы вновь потекли по щекам.

***

За целый день приходило еще пятеро детей. Все ребята были из хороших семей, но в силу своего возраста они ведомы, на них отрицательно влияли другие дети из сомнительных компаний.

Весь рабочий день я думала об истории Вани и пыталась найти лучшее решение в данной ситуации, но все идеи, что приходили мне в голову, казались настоящим бредом. В любом случае пришлось бы чем-то жертвовать, безусловно, но нужно было найти такое решение, которое помогло бы выйти из этой ситуации максимально безболезненно.

После тяжелого трудового дня я валилась с ног. Мне казалось, если не душевные переживания, я бы могла уснуть во время прогулки до дома. Не в силах переживать эту ситуацию в одиночку, я написала друзьям и рассказала о тяжелой судьбе этого мальчика.

Рин: «И что ты думаешь делать?»

Ева: «Безусловно, нужно что-то предпринять…»

Рин: «Наверное, стоит обратиться в опеку?»

Лина: «Сначала ему нужно пройти психологическую реабилитацию, а после уже глобально менять его жизнь… Я еще подумаю, ребят…»

Лина: «А как ваши дела?»

Рин: «Я уже написал припев своей песни».

Ева: «Провела очень наполненный и интересный день: увиделась с родными и друзьями, наконец, дочитала книгу, которую начала читать еще в начале года».

Немного пообщавшись на свободные темы с друзьями, я ближе к полуночи выпустила телефон из рук. Я лежала в кровати и закрыла глаза в надежде уснуть, но мысли не давали покоя. В моей голове не промелькнуло ничего, кроме Вани и очередного бреда, который хотел стать грандиозными идеями. Проворочавшись еще несколько часов в кровати, я все-таки смогла уснуть.

***

Прошло две недели интенсивной работы. Я по счастливой случайности успела на обед и не спеша отпивала кофе. Ко мне подсел мой новый знакомый Коля, с которым мы познакомились в мой первый рабочий день.

− Как дела у местных психологов? – улыбаясь, спросил он.

− У них и спроси, − гаркнула я и отвернулась.

− Что с настроением? – озадаченно спросил парень, после жадно вгрызаясь в шоколадный пончик.

Тяжело вздохнув, я начала делиться своими переживаниями с младшим лейтенантом:

− Знаешь… Он изо дня в день приходит с новыми побоями, с каждым днем он закрывается от меня: не рассказывает о проблемах, не ведет со мной отвлеченных бесед.

− Обращайся в опеку, Лина, − отложив свой любимый пончик, друг серьезно посмотрел на меня.

Не желая его больше озадачивать, я положительно ответила, утаив многие детали.

***

Еще несколько дней я отчаянно боролась с Ваней и органами опеки: первый яро отрицал предположения об избиении, вторые, явно незаинтересованные в этом деле, прикрывались загруженностью и постоянно твердили «у нас нет никаких оснований». Обессиленно лежа на рабочем столе и хватаясь за голову, я не могла найти нужного решения. Мне ничего не оставалось, и я твердо решила откровенно поговорить на эту тему с Колей, не скрывая и не умалчивая ни единой детали. Мы вместе пришли к выводу, что лучшее решение в данной ситуации − найти этому ребенку достойного опекуна. Мы хватались за каждый вариант как за последний. Когда все-таки нашлась дальняя тетя Вани, Мария Константиновна, я активно начала подготавливать все нужные документы. И на протяжении всего времени все шло относительно хорошо, пока в нужный час Ваня так и не явился на прием.

***

Нервно ерзая на стуле, я с нетерпением ждала прихода Вани. Напридумывав уже десяток трагичных сценариев, я, тяжело вздохнув, залезла в телефон. В то время пока я пролистывала новостную ленту, мой телефон начал звонить:

− Добрый день, Алина Сергеевна, вы, наверное, потеряли Ивана, − нервно говорил врач из полицейского участка.

Я, ничего не ответив, положила трубку и побежала в кабинет звонившего. Зайдя туда, я застала ужасную картину: Ваня, свернувшись калачиком, лежал на больничной кушетке, огромный синяк красовался под его глазом, а тело было покрыто кровоточащими ранами и ссадинами.

− Кто это сделал? – вся пыхтя от злости, спросила я.

Ваня неподвижно лежал и пустым взглядом смотрел прямиком в мои глаза.

− Все хорошо… Я рядом, − гладя его по голове, нежным полушепотом говорила я. – Отдыхай, дорогой, а потом вместе с опекой напишем заявление. Отказы не принимаются! – я попросила медиков позаботиться о нем, а потом пошла в кабинет, попутно звоня Коле.

Рассказав ему о данном инциденте, я зашла в кабинет и схватила сумку с личным делом Вани. С Колей мы встретились около главного входа в полицию и, ни минуты не медля, отправились к родителям мальчика.

***

Стоя около злополучной двери, я не находила себе места. Эмоции бросали меня из стороны в сторону, но в конечном итоге здравый смысл уступил нарастающей ярости. Я без стука влетела в квартиру, и моему взору представился «прекрасный пейзаж»: за кухонным столом, похожие больше на мертвых, чем на живых, сидели родители Вани. Я осмотрела быстрым взглядом квартиру, которая была больше похожа на помойку, чем на жилплощадь, где должен воспитываться и расти ребенок. Повсюду валялись стеклянные бутылки от разных алкогольных напитков, вещи были хаотично разбросаны в коридоре, а застоявшийся запах спирта сам опьянял меня и резко бил в нос.

− Слушайте… − скрипя зубами, ели выдавила я. – Как можно быть такими тварями? – Мое лицо выражало неподдельное отвращение, а взгляд был полон ненависти.

− Девочка, че тебе надо, и кто ты такая?! – злобно посмотрев на меня, сказал отец Вани.

− Вам стоит помолчать. Сейчас говорю я, – выдерживая его взгляд, я злостно зарычала. – Побои сняты. Заявление написано. Психологический анализ сделан, – строго и четко сказала я, ожидая реакции.

− И что нам с того? – посмеиваясь, беззаботно ответила мне мать Вани.

− И что с того?! – с неподдельным возмущением спросила я. – Вы причинили своему ребенку физическую боль, и ваши действия привели к психологическому расстройству. Расстройство развивалось постепенно, и, вовремя это заметив, я смогла оказать должную помощь. Но это не снимает с вас ответственности ни перед ним, ни перед судом. Поверьте, я собрала достаточно доказательств, что вы теперь будете сидеть в тюрьме до конца своих дней.

Мой монолог был закончен, когда в дверь постучались, как я предполагала, органы опеки. Коля открыл входную дверь, и действительно, зашли именно те, кого я ждала с нетерпением. Две женщины, переступив порог, морщили нос то ли от запаха, то ли от обстановки. Пока Коля и сотрудники опеки занимались заполнением документов, «мать» бросилась в мою сторону. В этот момент я увидела какой-то предмет в ее правой руке, но все происходило слишком быстро, и я, не успев отреагировать, стояла столбом. Последнее, что я услышала − громкий звон металла.