Книга Вдова: Полковник из Аненербе - читать онлайн бесплатно, автор Владимир Александрович Андриенко. Cтраница 2
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Вдова: Полковник из Аненербе
Вдова: Полковник из Аненербе
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Вдова: Полковник из Аненербе

Комиссар госбезопасности сказал:

– У нас в лагерях сидят сотрудники, которых я знал в 30-е годы. И они, я уверен, готовы приступить к работе. Они хотят помочь Родине в этот тяжелый час, Павел Анатолиевич. Я уже подавал вам список сотрудников, которых я бы хотел видеть в своем отделе! Простите за резкость и прямоту, Павел Анатолиевич.

Судоплатов ответил:

– Я выполнил вашу просьбу, Владимир Иванович. И вчера говорил с Берией. Я просил отпустить людей по всему вашему списку.

– И что?– с надеждой спросил Максимов.

– Товарищ Берия только спросил меня, уверен ли я, что они нам нужны? Я ответил, что уверен! Он приказал мне связаться с Кобуловым и тот получит приказ освободить всех, кого вы назвали, Владимир Иванович.

– Это отличная новость, Павел Анатолиевич! Я даже не знаю, как вас благодарить за это.

– Вы лично несете ответственность за всех, кого освободят, Владимир Иванович.

– Так точно, товарищ Судоплатов! Готов нести любую ответственность! Но у меня к вам еще одна просьба.

– Какая?

– «Скобяной товар Антипенко и Ко», товарищ Судоплатов.

– Вы совсем обнаглели, Владимир Иванович. Вы просите отдать вам самое лучшее!

– Этот канал связи просит для своей операции товарищ Нольман.

– А чем его не устраивает ваш канал связи в Харькове?

– Нольман не доверяет подполью полностью. Считает, что там может быть агент гестапо.

– А есть основания?

– Думаю, что нет. Но вы знаете Нольмана, Павел Анатолиевич. Он решил перестраховаться.

– Хорошо. Я отдам приказ. Это все?

– Так точно, товарищ Судоплатов.

– Тогда до свидания, товарищ Максимов. Думаю, что мне не придется жалеть о принятых решениях. Жду вас у себя с подробным отчетом через три дня!

***

План «Подмена» был разработан. «Архив» готов. Теперь оставалось проработать некоторые детали и четко распределись роли между агентами.

Нольман в последнюю неделю почти не спал. Домой с работы не уходил и ночевал в своем кабинете в управлении. Комиссар госбезопасности Максимов, его начальник, нашел ему хорошего специалиста для обработки данных. И тот быстро в рекордный срок составил для Нольмана отчет по инженеру Владимиру Александровичу Блау.

Неделю назад к работе в его группе подключилась лейтенант государственной безопасности Костина. Она вынуждена была прервать своё прежнее задание, ибо группа, которая работала с ней в Ровно, провалилась. Костину было приказано привлечь к ответственности, но Нольман просил за неё самого Берию.

– Вы отдаете себе отчет, товарищ Нольман? За кого вы просите? У меня на столе лежит рапорт полковника Одинцова. Он советует отдать Костину под суд!

Нольман смело возразил:

– Я не согласен, товарищ Берия! И прошу Костину перевести в мою группу. Она будет весьма полезна.

– А вы читали рапорт Одинцова, товарищ Нольман? – строго спросил Берия.

– Никак нет, Лаврентий Павлович. Но коротко с делом знаком!

– И вы считаете, что Костина не виновна?

– Никак нет, товарищ Берия! Вина Костиной очевидна. Но ей еще слишком рано было поручать такое задание, какое доверил лейтенанту Костной полковник Одинцов.

– Вот как? Но ведь это вы дали Костиной рекомендации, товарищ Нольман!

– Костина хороший агент, товарищ Берия. Отличный аналитик, но в ситуации на Западной Украине, которая сложилась теперь, она разобраться не смогла. Там был нужен агент иного класса.

– А что делать с рапортом Одинцова?

– Я не хочу бросать тень на профессиональные качества полковника Одинцова, Лаврентий Павлович. Возможно, Костина и допустила ряд ошибок, но в составе моей группы она сможет реабилитироваться.

– Вы испытываете мое терпение, старший майор. Но я поверю вам еще раз! – сказал Берия.

– Я могу перевести Костину в свою группу, товарищ Берия?

– Переводите. Я позвоню Максимову и отдам приказ готовить документы! Но вы лично несете ответственность за лейтенанта Костину!

– Так точно, Лаврентий Павлович…

***

Так Иван Артурович Нольман привлек Лену Костину к новой операции.

– Ты теперь в моей группе, Лена. И работаешь под моим непосредственным руководством.

– Спасибо вам, Иван Артурович.

– Я вытащил тебя не просто так, Лена. Мне нужна хорошая работа.

– Я сделаю все, что в моих силах, Иван Артурович. Я знаю, чем вам обязана.

– После осени 1941 года многие из нашей харьковской группы были раскиданы по разным участкам. Но ныне они работают над этим заданием. Лена. Собрал кого смог!

– Лавров? – Костина вспомнила молодого лейтенанта НКГБ.

– Лавров также сейчас в Харькове. Но с ним все сложно, Лена.

– Сложно?

– Он тогда едва тебя не провалил. Это ведь его действия привели к тому, что Вдова ушла от нас!

– И что с ним стало?

– Он в конце 1941 года попал к немцам и стал сотрудником одной из школ Абвера. Он состоит там инструктором. Сейчас в Харькове Лавров во главе абвергруппы.

– Лавров агент Абвера?

– Да. Сотрудник Абвера.

– Но он попал туда по вашему заданию?

– Можно сказать и так. Но есть «НО».

– И что это за «НО»?

– Среди наших агентов его нет, Лена. Так получилось. Сейчас не спрашивай почему.

– Мы не можем ему доверять?

– Нет, пока всего не проверим. Пока он запасной вариант.

– А какой основной?

Нольман ответил:

– В Харькове уже работает наша группа. Возглавляет её капитан Кравцов.

– Кравцов сейчас в Харькове? – удивилась Костина.

– Да.

– Но он был офицером НКГБ Харьковского отделения.

– И все равно он сейчас в городе и является публичной личностью.

– Я вас не поняла, товарищ Нольман.

– Он действует под именем певца Савика Нечипоренко. Успешно дает концерты.

– Вы не шутите, Иван Артурович?

– Лена, я пригласил тебя не посмеяться, а по делу. Какие шутки? Савик Нечипоренко и его группа сотрудники НКГБ. Группа состоит из трех человек. И они наш «ударный» отряд. Операция «Подмена» и дезинформация немцев это их задача. Но они станут воплощать, а мы с тобой станем думать.

– Я познакомилась с теми документами, что вы мне передали, Иван Артурович.

– Перескажи коротко, что ты узнала.

– В мае 1908 года в Харькове застрелился русский профессор Николай Дмитриевич Пильчиков. Но, по всей видимости, это было не самоубийство. Пильчикова устранили агенты австрийской разведки.

– Именно так.

– Сотрудники русской царской контрразведки подставили австрийцам фальшивый архив Пильчикова, и за ним теперь прибыл в Харьков барон фон Рунсдорф, сотрудник Аненербе, и в прошлом адъютант Гиммлера.

– Да. И этот самый фон Рунсдорф сын генерала фон Рунсдорфа, который был руководителем Австро-Венгерской разведки в 1908-1914 годах. Меня вернули в управление из архива весной нынешнего года. Я сформировал группу по Харькову. Хотел привлечь и тебя. Но ты была далеко. Тогда я вызвал с фронта Кравцова.

– С фронта?

– Он после Харькова был отправлен командовать ротой фронтовой разведки. Я вернул его в НКГБ. Он отправился в Харьков под именем Савика Нечипоренко. И блестяще выполнил задачу по внедрению. Выступает с концертами. Его заметили в компании влиятельных румынских офицеров.

– Никогда бы не подумала. Мне в 1941-ом году Кравцов совсем не понравился. И у вас ведь были с ним трения?

– Были. Но Кравцов поет! И поет хорошо! Сейчас это много важнее чем наши с ним старые разногласия.

– А здание его группы в Харькове?

– Поначалу ему было поручено разработать план похищения барона фон Рунсдорфа и вывезти его в Москву. Но я сумел убедить начальство переформатировать операцию. И теперь наша задача дезинформация! И дело это имеет прямую связь с нашей работой в Харькове в 1941 году.

– Дело по адской машине?

– Именно! Ибо разработки Пильчикова напрямую связаны с беспроводными минами Бекаури, который был одним из учеников Пильчикова. Скорее всего именно это и заинтересовало Гиммлера! Он хорошо помнит взрывы в Харькове в октябре 1941 года, когда был убит генерал фон Браун11! Но что ты сама прочитала и знаешь о Пильчикове, Лена?

Костина ответила:

– Профессор Пильчиков Николай Дмитриевич в 1883 году обследовал открытую Иноходцевым и Смирновым знаменитую курскую магнитную аномалию. Он первым указал на то, что причины аномалии – залежи железной руды. В 1885 году Пильчиков уже приват-доцент физики Харьковского университета. А он был тогда совсем молодой человек! В 1887 году Пильчиков отправляется в Париж. Во Франции Пильчикова избирают членом совета Французского физического общества и членом Тулузской академии наук.

– Все верно. И приманка для немцев нами поставлена жирная. В СССР архивом профессора не интересовались, ибо ничего не знали про него! Во время революции и гражданской войны погибли многие архивы и потерялись документы.

– Мы должны передать немцам «архив» покойного профессора?

– Это не главное. Что такое архив? Бумага прошлого века. Нет. Нам нужно «передать» немцам «ученика» Пильчикова. И «передать» его нужно так, чтобы никто не знал что это мы сами его им «передали».

– Иными словами мы должны подбросить им информацию, а они должны начать действовать?

– Именно так. И при этом сам «архив» не должен попасть в Берлин! Только инженер Владимир Александрович Блау.

– Это наш агент?

– Можно сказать и так. Но Блау больше чем агент.

– Как вас понять?

– Блау искренне верит в то, что он гений. И ему нужны те, кто поддержит его и даст ему лабораторию для работы. Ибо, что есть архив? Немцы быстро разберутся с тем, что это состряпанная нами фальшивка! А вот Блау может стать легендой!

Костина поняла Нольмана:

– В Берлине при тщательном анализе немцы поймут, что архив фальшивка?

– Да. Но в Харькове разобраться с этим не сможет даже такой специалист как барон фон Рунсдорф. Тем более что сам барон работает с очень ограниченным кругом людей. А в Берлин архив не попадет. Мы постараемся чтобы не попал. Но барон наверняка сделает фотокопии. Нужно чтобы сделал.

– Кто работает с бароном Рунсдорфом? – спросила Костина.

– Первый – его адъютант лейтенант Рикслер.

– Кто такой?

– Студент-историк из Гейдельберга.

– Историк? Не физик?

– Именно историк, как и сам барон фон Рунсдорф. И нам нужно убедить его в том, что инженер Блау гений, который способен перевернуть современную науку. Для этой цели и нужен «архив».

– А кто с бароном кроме Рикслера?

– Один русский по фамилии Лимоненко. Но о нем мы погорим в другой раз, Лена.

– Операция довольно серьезная, Иван Артурович.

– Да. «Подмена» дело не из легких. Но если все получится то мы можем собой гордится.

– Мне нужно внимательно познакомится с делом.

– Вот тебе папка с секретными документами, Лена. Выносить это из здания строго запрещено! Изучать только здесь и в обстановке строгой секретности. Никто кроме тебя этого видеть не должен!

– Я все поняла, Иван Артурович. Не в первый раз я работаю с секретными документами.

– Для тебя выделил отдельный кабинет для работы.

– Я уже освоилась там, Иван Артурович. Спасибо за заботу.

– Иди туда и изучай все, что здесь есть! Изучай внимательно и обращай внимание на детали!

– Есть, товарищ старший майор госбезопасности!

– Утром придешь и доложишь.

– Утром? Так скоро?

– Времени мало, лейтенант Костина! Жду вас завтра утром!

– Есть, товарищ старший майор государственной безопасности…

***

Утром лейтенант госбезопасности Костина явилась в кабинет Нольмана.

– Товарищ старший майор, лейтенант Костина!

– Проходите, лейтенант.

– Я познакомилась с отчетом.

Она вернула папку Нольману. Тот проверил документы. Снова завязал папку и положил её в сейф.

– И что скажете? – спросил старший майор.

– Я должна говорить правду?

– Что за глупый вопрос, лейтенант Костина!

– Дело кажется мне бесперспективным, товарищ старший майор.

– Почему же?

– Немцы не поверят в это. Нам ведь противостоят не круглые идиоты. В той паке, которую вы убрали в сейф есть отчет инженер-полковника Ломанова. В нем сказано, что «беседуя с Блау, я установил, что он не обладает даже самыми элементарными сведениями по части физики, механики, электротехники».

– И что же? Мнение Ломанова так повлияло на вас? Это мнение одного человека.

– Но это мнение эксперта, товарищ старший майор. Потому я и сказала, что дело бесперспективное.

– Так считаете не только вы, лейтенант.

– Не только я?

–Комиссар госбезопасности Максимов сомневается. Но я вам вот что скажу, Лена. Дело это весьма перспективное. Да нам противостоят не полные дураки. В этом вы правы. И комиссар прав. Но все зависит от того как все это подать!

– Но в отчете сказано, что разработки Блау это технический абсурд.

– А мы представим его разработки как перспективную область исследования. И немцы должны ухватиться за это. В Харькове работает представитель Гиммлера барон фон Рунсдорф.

– Это мне уже известно, товарищ Нольман.

– Но кто такой этот Рунсдорф?

– Аристократ.

– Еще?

– В прошлом адъютант рейхсфюрера Гиммлера.

Нольман добавил:

– А еще Рунсдорф человек из Аненербе12.

– И что же что он из Аненербе? – не поняла Костина.

– Это особенная организация. Многие в ведомстве Гиммлера повернуты на мистических загадках. А Рунсдорф еще и историк. Специалист по Средним векам.

– И что же?

– Он совсем не его отец, которого так ловко провели русские контрразведчики в начале века. Он поверил Гитлеру в том, что немецкая нордическая раса исключительная. Такой человек как барон Рунсдорф поверит в то, что мы ему подсунем. А он убедит Гиммлера! Ведь наверняка это он привлек внимание Гиммлера к архиву Пильчикова.

– Упоминание об архиве профессора он нашел в бумагах своего отца, Иван Артурович. Генерал фон Рунсдорф разработал операцию по устранению Пильчикова в 1908 году. Но это всего лишь предположения.

– Нет. Я уверен, что все именно так, Лена. Царская контрразведка еще до начала войны в 1914 году подбросила австрийскому генштабу фальшивку в виде «архива» Пильчикова. Тогда Рунсдорф-старший посылал в Харьков своих агентов с целью поиска архива. Царская контрразведка хотела поймать агентов Рунсдорфа на «архив». А может у них были и еще более важные планы. Теперь мы этого не узнаем. Документов по делу мало. Но Рунсдорф старший так и не успокоился по поводу архива. И его сын сейчас в Харькове. Именно он станет инструментом для грандиозной дезинформации!

– Но мы не так много знаем о нынешнем бароне Рунсдорфе, Иван Артурович. По линии агентурной разведки нам сообщили совсем не много.

– А что они могли еще сообщить? Барон никогда не попадал в сферу наших интересов, Лена. И нам нужно узнать его лично.

– И это задача группы капитана Кравцова, которая работает в Харькове? Но состав этой группы невелик.

– Достаточный состав. Больше и не требуется. Кравцов справился со своей задачей. Он продолжает выступать на сцене и его легенда работает. Хотя мне говорили, что это авантюра забрасывать в город бывшего сотрудника НКГБ Харькова. А личность он теперь публичная – певец Савик Нечипоренко. Но как Кравцов блестяще вжился в роль!

– Но как он сможет приблизиться к барону?

– С ним певица Ада Лепинская.

– Она всего лишь второй голос у Савика.

– Большего и не нужно. Затмить Савика она не должна. Но вот понравиться барону может. И если он увязнет в «медовой ловушке» то мы попадем прямо в цель.

– Но ведь не Лепинская подбросит барону архив?

– Нет, конечно. Барон работает по заданию Гиммлера и никого в свои дела не посвящает. Даже начальник гестапо Харькова Клейнер точно не знает, что он там делает.

– Вы говорили про адъютанта барона лейтенанта Рикслера. А кто еще в его команде? Вы вчера мне назвали русскую фамилию. Лимоненко.

– Это я выяснил совсем недавно. Рунсдорф привлек для работы некоего товарища Лимоненко Владислава Антоновича. Он учился в Харьковском университете и занимался архивной работой.

– И барон доверяет русскому, но не доверяет начальнику гестапо? А откуда взялся при бароне этот Лимоненко?

– Лимоненко работает в фельдкомендатуре при военном коменданте Харькова полковнике Лайденбахе.

– Работает кем?

– Печатает на машинке. И очевидно сам Лайденбах и порекомендовал Лимоненко Рунсдорфу. Он человек пожилой и у его есть жена и двое внуков. Родители детей погибли и Лимоненко сейчас единственный кормилец в семье.

Глава 2

Приказ Импресарио.

«С целью зашифровки и легализации агентуры враг снабжает её различными гражданскими и воинскими документами, как-то: паспортами, удостоверениями командного и начальствующего состава, красноармейскими книжками, командирскими удостоверениями, оперативными предписаниями и различными справками. Последние частично захвачены в период наступления германской армии, отобраны у военнопленных и населения, изъяты у убитых и раненых бойцов, командиров, политработников или сфабрикованы немецкой разведкой».

Директива НКВД СССР «Об усилении борьбы с агентурой противника, действующей на нашей территории под прикрытием советских документов». Март, 1942 года.

***

Харьков.

Группа Кравцова.

Сентябрь, 1942 год.

Капитан госбезопасности Кравцов уже несколько месяцев работал в Харькове. Ему удалось перевоплотиться в исполнителя песен Савика Нечипоренко. Румынские офицеры признали в нем того, чьи концерты они посещали в Бухаресте. Среди друзей Савика была даже майор Ион Драгалина сын генерала Корнелиу Драгалина, командующего 6-м румынским корпусом.

Из центра еще в июне группе Кравцова-Нечипоренко передали строгий приказ – заниматься концертной деятельностью и ничем больше! Нольман переживал, что обстоятельства внедрения группы были не совсем чистыми. Дабы заменить настоящего Савика Нечипоренко на Кравцова, пришлось организовать налет «партизан» на машину с артистами и охрану уничтожить. Савик при этом был убит, хотя Нольман хотел оставить его в живых, дабы он подделся с Кравцовым основными фактами своей биографии. Но шальная пуля сразу унесла жизнь певца. Пришлось импровизировать.

В Москву переправили только певичку Аду Лепинскую…

***

Нольман сказал Аде:

– Вам ничего не грозит, и вы спокойно переживете войну в специальном учреждении, где условия содержания хорошие. Это совсем не лагерь для военнопленных.

– Но я не ваш враг, господин офицер. Я только певица.

– Вас заставили ехать в Харьков?

– Нет. Я сопровождала Савика. Я всего лишь его сопровождение. Основной человек в нашем музыкальном коллективе он. А певицу он мог взять любую. Не только меня.

– Вы были с ним близки? – спросил Нольман.

– Совсем недолго, господин офицер. Теперь как женщина я Савика не интересую. У него есть и более молодые любовницы. Но и Савик человек не военный.

– Мне нужно знать о нем все.

– Все?

– Всё, что знаете вы, Ада.

– Но я знаю про Савика не так много. Мы с ним были любовниками в прошлом. Но не были так близки, чтобы он делался со мной своими тайнами, господин офицер. Вам лучше спросить его самого.

– Это невозможно.

– Неневозможно? – удивилась Ада.

– Савик Нечипоренко умер от полученного ранения как и его аккомпаниатор. Рассказать он не сможет ничего. И теперь ваша судьба в ваших руках.

– Но что я могу, господин офицер? – в отчаянии спросила она.

– Я вам объясню. Сейчас здесь будет женщина, которая станет вами.

– Мной? – не поняла Ада.

– Вами! Она поедет в Харьков вместо вас и будет там петь. И вы должны поработать с ней так, чтобы все поверили там, что она это вы.

– Но ведь Савика нет.

– Это не ваша забота, Ада. Вам нужно подготовить нашего человека.

В камеру вошла курсант разведшколы Антонина Шарко.

Ада посмотрела на молодую девушку.

– Она?

– Да, – сказал Нольман.

– Но эта девушка моложе и совсем не похожа на меня.

– Это пока. На ней нет никакой косметики, и волосы её собраны в жгут на затылке. Мы это изменим.

– Мне 34 года. А этой девушке едва 20 лет.

– Вам 34? Но в документах указано 26 лет!

– Я уменьшила свой возраст. И я выгляжу моложе своих лет, господин офицер.

Нольман посмотрел на Шарко. Фигуры у женщин были приблизительно одинаковые. Только грудь у Ады была немного больше. Но эту проблему можно решить подкладками. А вот возраст! Шарко 21 год, а настоящей Аде 34 года! Разница в 13 лет существенная.

– Я справлюсь, товарищ старший майор, – сказала Шарко…

***

По версии пришедшего в Харьков Савика и его подруги Ады Лепинской их захватили партизаны. Продержали неделю и затем отпустили. При нападении Савик был опасно ранен в руку, и едва не началось заражение. В отряде помощи ему почти никакой не оказали. Основное лечение прошло в немецком офицерском госпитале.

Инициатором ранения Савика в руку был старший майор Нольман. Дело в том, что настоящий Савик Нечипоренко отлично играл на рояле. Кравцов этого не умел. Пришлось импровизировать.

Из «партизанского плена» Савик вернулся помятым. Его лицо «украшали» синяки, но голос не пострадал. Участие капитана Кравцова в самодеятельности сделало свое дело. Песни Петра Лещенко удавались ему хорошо. А вместе с Адой они отлично исполняли русские старые романсы.

Ада Лепинская, курсант разведшколы Антонина Шарко, таким голосом как Савик не обладала, но зато была весьма красива. И нравилась немецким и румынским офицерам.

Пианист Жора Гусевич, якобы нанятый Савиком в Харькове вместо погибшего при «нападении партизан» аккомпаниатора, был настоящим виртуозом.

Кравцов потребовал от группы забыть свои настоящие имена и даже в личных разговорах быть теми, кто они есть сейчас. Артистами и никем иным.

– Тебе, Ада, интересоваться офицерами! Настоящая Ада желала составить себе выгодную партию. Потому принимай ухаживания офицеров как должное. Ада к ним привыкла. А Жора любит золото и должен искать, где его купить.

– Я человек в вашей компании новый и про меня никто не знает.

– Это так, Жора, но ты нам нужен со связями на местном рынке. Заводи их в свободное от концертов время.

– Я все понял, Савик…

***

Но в сентябрьский день 1942 года Савик Нечипоренко получил эстафету от Импресарио (Нольмана). Там был приказ начинать работать.

Задачу перед ним поставили сложную. Скоро в Харькове будет «архив профессора Пильчикова». И этот архив должен попасть в руки барона Рунсдорфа. Нольман предлагал действовать через Лимоненко. Хотя Кравцову была дана свобода выбора в этом вопросе, если через Лимоненко сделать работу не получится.

Нольман также передал приказ, что опасность велика и все контакты группы с подпольем запрещались категорически. Связь он будет держать только через скобяную лавку на улице Мироносицкой – «Скобяной товар Антипенко и Ко».

Также Нольман сообщал что «наблюдатель» зафиксировал снятие всякой активности агентов гестапо в отношении группы Савика Нечипоренко. Старший майор хвалил его за осторожность и советовал в дальнейшем быть еще более бдительным.

Савик еще раз прочитал послание и сжег его. И шифрованный оригинал и расшифровка исчезли в пламени. Нужно было сообщить новости группе…

***

Ада Лепинская знала, что говорить в номере Савика Нечипоренко нельзя. Хотя гестапо уже перестало их «слушать». Там они всегда изображали артистов и были ими на деле. Она рассказывала о своих интрижках и советовалась как вести себя с румынскими офицерами.

Сегодня она получила личное приглашение в ресторан на вечеринку офицеров-летчиков. Совсем недавно группа пилотов из авиаполка «Крылья Германии» прибыла из Сталинграда. От них Лепинская узнала новости.

– Это те самые, что завалили твою гримёрку цветами? – спросил Жора Гусевич.

– Так много цветов я не видела в своей жизни. В моей маленькой гримерной и развернуться нельзя. Хотя после их разговоров мне не до цветов.

– Что-то случилось? – спросил Жора уже серьезно.

– Эти летчики поведали мне страшные вещи. 24 августа силы 4-го воздушного флота Германии произвели самую долгую и разрушительную бомбардировку Сталинграда.

– И что? Подробности какие?

– Центр города превращен в руины, – тихо сказала Ада.

– Как?

– После фугасных бомб немцы стали бросать на город зажигательные бомбы. Образовался огромный огненный вихрь, который выжег центральную часть города! И там были люди. Много людей.

– Но город еще стоит, – сказал Жора. – Так ведь?

– Летчики говорят, что благодаря их «работе» ударные части 6-й армии немцев вышли к Волге.

Савик сказал Аде:

– Хватит! Город стоит, и будет стоять. Это факт. Они его не возьмут. А тебе не стоит выходить с таким лицом на сцену, Ада.

– Но, ты сам понимаешь, командир…

– Савик! – поправил Жору Кравцов. – И я все понимаю. Но нашу работу никто не отменил! Не хватало еще провалиться на этом! Ты что-то говорила про цветы, Ада?