Город нашей души. Вологдой вдохновленные
С воцарением на престоле династии Романовых мир и покой снизошли на русскую землю. Вологда окончательно утвердилась в числе наиболее крупных городов державы Российской. Послы европейских государств проезжали через нее и останавливались в ней, иностранные купцы населяли целую слободу в городе (в районе теперешней Фрязиновской улицы). Случались в городе пожары, когда выгорали целые улицы, но город отстраивался заново. В 1655 году Вологду поразило моровое поветрие (эпидемия чумы), и горожане во избавление от несчастья по обету построили Спасообыденную церковь, одну из немногих обыденных церквей на Руси. К сожалению, утратившие родовую память, помраченные разумом потомки не сберегли ее, редкостная святыня была разрушена уже в наши дни.
На рубеже XVII–XVIII столетий неутомимый царь Петр I, исколесивший, пожалуй, пол-России, пять раз посетил наш город. Хлопот и трудов было не счесть: восстановление и перевооружение армии после Нарвского разгрома, усиление Архангельской крепости, которую пытались захватить шведы, учреждение навигацких школ, открытие типографий.
С основанием Санкт-Петербурга значение Вологды как торгово-хозяйственного центра понизилось, что вовсе не значит, будто жизнь в ней стала унылой, застойной, провинциальной в уничижительном смысле этого слова. Привыкнув измерять жизнь экономическим аршином, мы считаем: чем больше фабрик и заводов в городе, чем выше товарооборот пристани и купеческих контор, тем богаче, интересней и содержательней в нём жизнь.
Однако куда выше ценностей, производимых фабричным, заводским трудом, ценности духовные, а им удобнее созревать и произрастать в тишине. В городе и в XVIII веке строились красивые храмы и дома, писались книги, в гимназии учились дети, многие из которых впоследствии прославили Отечество на ратном поле, на поприще науки и медицины, литературы и искусства. В тишине провинциального города проникновенней творится молитва, чище и естественней чувства, устойчивей быт. В провинции, в несуетной жизни захолустных городков, рядом с деревней, с земледельческим, почвенным трудом созидался наш русский характер, в котором наряду с беспечностью и разгульной открытостью души подспудно присутствует тяжеловатая, патриархальная основательность, та твердость и непреклонность верований, убеждений и привычек, которые выручают русского человека в самые трудные моменты его жизни. Отсюда его немногословная, но стойкая любовь к Отечеству, неутомимость в труде и неприхотливость в повседневной жизни, здоровое недоверие к иностранцам, как к людям, неспособным понять нас, и потому упование на свои, народные силы, а не на помощь со стороны.
Когда на нашу землю хлынуло французское нашествие, Вологда была глубоким, прочным тылом Действующей армии. В Спасо-Прилуцком монастыре хранились сокровища Московских соборов и Троице-Сергиевой лавры. Величайшие святыни Отечества, доселе находившиеся в отдалении друг от друга, чудесным образом на короткое время собрались вместе. Можно сказать, что в те дни Вологда была духовным средоточием всей России.
За год до своей блаженной кончины Вологду посетил император Александр Благословенный. Почти сто лет коронованные особы не посещали город, и поэтому приезд императора оставил глубокий след в губернской жизни. Царя ждали, Ему были рады, Его встречали и принимали со всей щедрой открытостью гостеприимного сердца. Почетной наградой звучат и поныне слова Государя: «Всё, Мною виденное в Вологде, далеко превзошло Моё ожидание».
В XIX веке в городе было построено большинство каменных гражданских зданий, спланированы бульвары, разбиты парки и скверы, сложилась система улиц и дворов. Заборы, отделявшие один двор от другого, способствовали созданию в каждом из них своеобразного, удивительного для постороннего пришельца мира. Эти миры образовывали вселенную города. Та Вологда с ее обликом действительно русского северного города была видна взору во всей полноте милого очарования старины ещё каких-то тридцать лет назад. Как грустно и больно думать, что на наших глазах, никого не спросив, невежды городские правители уничтожили это рукотворное чудо.
В XIX веке в Вологде побывало много исторических лиц. Озабоченный подготовкой великой Крестьянской реформы, в 1858 году в город приезжал Император Александр II Освободитель, позднее великие князья Владимир и Сергей Александровичи, великая княгиня Елизавета Федоровна (ныне прославлена в лике святых), государственные деятели К.Н. Посьет, К.П. Победоносцев, М.И. Хилков, И.К. Григорович, писатели М.П. Погодин, ПФ. Анненский, И.А. Бунин…
…Были книги и песни, радостный труд и любовь. Люди любили наперекор всему, радовались жизни, мечтали и строили новую жизнь. И, как знать, куда бы повернулась она, если бы не 22 июня 1941 года.
С 1613 года война не подходила так близко к городу, а тут надвинулась на него в вое пропеллеров, в грохоте бомб: вражеские самолеты долетали до самой Вологды. Немецкое командование рассчитывало к зиме 1941 года выйти на линию Архангельск – Сталинград – Астрахань. Что стало бы с нашим городом, осуществись эти планы?
Едва ли красовались бы по-прежнему Софийский собор и Спасо-Прилуцкий монастырь, изысканная Сретенская церковь и величественный храм Николая Угодника во Владычной слободе. Герои, остановившие врага под Москвой, отважные бойцы, отбросившие немцев за Тихвин, защитили Россию, Вологду, тысячи русских городов и деревень. В рядах Красной Армии сражались и сыны вологодской земли. Свыше ста Героев Советского Союза дала Вологодчина Родине.
Отгремели залпы победных салютов 1945-го года, демобилизованные воины вернулись домой, страна восставала из бездны горя и страданий.
Пятидесятые годы – годы обновления и надежд, время полетов первых искусственных спутников Земли, когда в темные октябрьские вечера толпы вологжан выходили на улицы, высматривая ползущую среди звезд по ночному небосводу крошечную, мерцающую искринку. Город начал широко расти, завершилось строительство льнокомбината, приостановленное войной, на железной дороге появились первые тепловозы, а на реке теплоходы, строились заводы «Электротехмаш» и ГПЗ, реконструировался «Северный коммунар».
Наступил расцвет деятельности писательской организации и организации собратьев художников. Были написаны новые книги, созданы живописные полотна, театр радовал зрителя интересными постановками. Не забылась, еще свежа в памяти недавняя борьба против переброски северных вод на юг и, кажется, совсем вчера бушевали первые митинги перестроечной поры…
Вологде более восьми веков. Все постепенно меняется в городе, и он сам, и люди. Его история еще ждет своего летописца, своего Карамзина, который опишет родную Вологду вдумчивым, чутким и вдохновенным пером. Все меняется, но одно должно оставаться и остается неизменным – любовь к тому месту, где ты родился, где жили и погребены твои предки, а через любовь к своему городу сильней возгорится, станет живей и теплей любовь к нашей матери – великой России.
…Пройдут годы. Как это ни печально, но все мы уйдем. А город останется. Будут стоять храмы и дома, в струящейся реке будут отражаться облака и звезды, будет бурлить иная, новая жизнь, а над нею, как отлетевшее дыхание, как наши не умершие мечты и думы по-прежнему будут шуметь высокие, вечные тополя.
Приход преподобного Герасима на реку Вологду
Далекий путь, трудна дорога:То дождь, то жар дневной печет,Но с упованием на БогаШагает инок все вперед.Идет сквозь дебри и оврагиС крещатым посохом простым.Душа полна святой отвагиИ помышлением святым.Работник Господа свободный,Унынья чуждый и тоски,Пришел Герасим преподобныйНа берег Вологды-реки.И рек подвижник вдохновенный,Пронзая взором даль веков:«Здесь будет град благословенный,Отрада северных краев.Градские стогны украсятсяВеликим множеством церквей,Святители здесь водворятсяНа славной кафедре своей.Монастырям тут многочудным,Как райским кринам процветать!И неоскудно изольетсяНа край сей Божья благодать!»О, Вологда, мой город милый!Произволеньем Вышних силСвятой угодник в дни былыеТебе начало положил.Стоишь ты прочно и понынеС надеждой светлою любви.Так будь верна родной святыне,Люби ее и в ней живи!(Р. Балакшин)
Народное предание
Что на славной реке ВологдеВо Насоне было городе,Где доселе, было, Грозный царьОсновать хотел престольный град,Для свово ли для величестваИ для царского могущества;Укрепил стеной град каменныйСо высокими со сбашнями,С неприступными бойницами.Посреди он града церковь склал,Церковь лепую, соборную,Что во имя Божьей Матери,Её честного Успения;Образец он взял с Московского,Со собору со Успенского.Стены храма поднималися —Христиане утешалися.Уж как стали после свод сводить,Тута царь сам не коснел ходить;Надзирал он над наемники,Чтобы Божий крепче клали храм,Не жалели б плинфы красныеИ той извести горючие.Когда царь о том кручинился,В храме новоем похаживал,Как из свода туповатогоУпадала плинфа красная,Попадала ему в голову,Во головушку во буйную,В мудру голову во царскую.Как наш Грозный царь прогневался,Взволновалось во всех жилах кровь,Закипела молодецкая грудь,Ретиво сердце взъярилося;Выходил он из храма нового,Он садился на добра коня,Уезжал он в каменну Москву,Насон-город проклинаючиИ с рекою славной Вологдой.От того проклятья царскогоМать-сыра земля тряхнулася,И в Насон-граде гористоемСтали блата быть топучие,Река быстра, славна ВологдаСтала быть рекою стоячею,Водой мутною, вонючею,И покрыта все тиною,Скверной зеленью со плесенью…Закладка Вологодского кремля при Иване IV происходила 28 апреля в день святых Иасона и Сосипатра. Отсюда второе название Вологды – Насон-город.
Текст народного предания передал редактору журнала «Москвитянин» М.П. Погодину профессор Вологодской духовной семинарии П.И. Савваитов. Напечатано в 1842 году.
Михаил Муравьев
О Вологда! вовек пребудет честь твоя…
«Катитеся, стихи любезныя, по воле…»
Катитеся, стихи любезныя, по воле,Как в Вологде текли, теките в Петрополе,Наполните собой вы хартию сиюИ усладите тем прискорбну жизнь мою.О память милых дней, в местах тех провожденных,Где плод прозяб стихов, впервые насажденных!Благословенна будь и ты, река моя,О Вологда! вовек пребудет честь твоя,Хоть сами берега твои тебя забудут,Струи твои в моих стихах крутиться будут.1775
Эклога
К его превосходительству
Алексею Васильевичу Олешеву
(Из стихотворения)Пастушьи прения впервые воспеваюИ сельски божества со страхом призываю.Помедли, Вологда, останови на часПоток поспешных волн, чтобы свирельный гласРаздался, по твоим носясь струям прозрачным,И чтоб живущие по рощам нимфы злачным,Собравшися толпой ко брегу твоему,Умолкли с кротостью, когда свирель возьму.Вы юному певцу, о фавны, не мешайтеИ прочь с сатирами отсюду поспешайте.А ты, любитель рощ, владелец сих лугов,Начальник и краса окрестных пастухов,Будь юности моей советником и другом.Ты музам жертвуешь и мудрости досугом…Описание Вологды
Сонет
Хороших и худых собрание домов,Дворян, купцов и слуг смешенье несобразно,Велико множество церквей, попов, дьячков,Строенья разного расположенья разно.Подьячих и солдат, терем колодников,Ребят и стариков собрание лишь праздно.И целовальников, и пьяниц, кабаковХаос порядочный, смешенье многобразно.Старух и девочек, и женщин и девиц,И разных множество и непохожих лиц,Птиц, кошек и зверей, собак, что носят ворот.Итак, исполнил вот я то, что обещал,И слово до конца свое я содержал,Коль то не Вологда, так описал я город.Путешествие
Прости, спокойный град, где дни мои младыеПод сенью родины сны красили златые.Я твой меняю кров на пышный Петрополь.Но память мне твою с собой унесть позволь,Ах! память жизни сей, столь сладко проведеннойС нежнейшим из отцов, с сестрою несравненной.Уже церквей твоих сокрылися главы,О Вологда! поля, лишенные травы,Являют сентября дыхание сурово:Но нас повсюду ждет друзей свиданье ново.Тебе обязанных сердца, родитель мой,И в путешествии сопутствуют с тобой,В гостеприимный кров, кров сельский приглашают.И старца седины цветами украшают.Затмила было скорбь твои цветущи дни,Любезная сестра, но в дружеской сениНебесно здравие с тобою рассмеялось.Пространство новое пред нами разверзалось,Где Угла быстрая приносит дар Шексне.День целый по ее неслись мы быстрине;Тяжелы неводы влекут нам рыболовы,И дым являет их в лесах таящись кровы.Преходим, от валов теченье удаля,Железом устюжским усеянны поля.Ты принял нас в твоей сени благословенной,Муж, важный твердостью, родством соединенной.Ты, от волнения себя уединив,Находишь счастие среди спокойных нив.Оттоль лежал наш путь по холмам каменистым,Дающим в недрах их озерам место чистым.Сквозь темный свод лесов проходим в те места,Где льет полезный ток величественна Мета.Несчетной тьмой судов ее покрыты бреги.Там, к брату своему, в объятия спешишь,Родитель мой! и слез в восторге не щадишь.О старцы! вашего свидания свидетель,В двух образах я зрел едину добродетель.Так два источника, вначале разделясь,Странами дальними друг от друга катясь,Внезапну в ток един щедротою судьбиныСливаются, журча и не страшась пучины.Остаток нашего к Петрополю путиХотим, покинув брег, водою перейти.Несомы ладией средь влажныя дороги,Мы видим, Мета, твои шумящие пороги.Преградою их скал в пути раздражена,Кипит и бьет твоя сердитая волна.Но, после возвратись к естественному чину,Тиха, являет нам брегов своих картину,Доколь распространив течения свои,Вливает в озеро прозрачные струиПрекрасно озеро, близ коего потоковДень Труворов затмил в полудни Сумароков.С восторгом, Новгород! к тебе кидаю взорИ зрю Софии храм и Ярославов двор.Потом по той реке, где древний Волхв являлся,Где, Рурик, твоего жилища знак остался,Дошли до Ладожских неистовых валов;Где тихий ход судам назначил дух Петров,И се река его, славна его делами,Нева пред алчными открылася глазами,И скоро вы сбылись, любимые мечты,С своими зданьями предстал, Петрополь, ты.Се ты, прекрасный сад, героем возращенный,Се Марсов храм, се храм, наукам посвященный.Здесь Ломоносов пел, Лосенков там писал.Я славлю вас, брега, к которым днесь пристал.Константин Батюшков
А.С. Пушкин «К Батюшкову»
(Из стихотворения)
«Поэт! в твоей предметы воле,
Во звучны струны смело грянь,
С Жуковским пой кроваву брань
И грозну смерть на ратном поле.
И ты в строях ее встречал,
И ты, постигнутый судьбою,
Как росс, питомцем славы пал!
Ты пал, и хладною косою
Едва скошенный, не увял!..»
«К Батюшкову» («Философ резвый и пиит…»). Стихотворение, опубликованное юным Пушкиным в «Российском музеуме» (1815), послужило поводом для личного знакомства известного и начинающего авторов, вместе с тем дало начало поэтическому обмену мнениями. Также поэту было посвящено стихотворение А.С. Пушкина «Батюшкову» («В пещерах Геликона…») – февраль-май 1815 г. «…Батюшков, счастливый сподвижник Ломоносова, сделал для русского языка то же самое, что Петрарка для италианского…». А.С. Пушкин. «О причинах, замедливших ход нашей словесности», 1824 г. «Звуки италианские! Что за чудотворец этот Батюшков». Заметки А.С. Пушкина на полях 2-й части «Опытов в стихах и прозе» К.Н. Батюшкова.
На родине мой кров…
Мой гений
О, память сердца! Ты сильнейРассудка памяти печальнойИ часто сладостью твоейМеня в стране пленяешь дальной.Я помню голос милых слов,Я помню очи голубые,Я помню локоны златыеНебрежно вьющихся власов.Моей пастушки несравненнойЯ помню весь наряд простой,И образ милой, незабвенной,Повсюду странствует со мной.Хранитель гений мой – любовьюВ утеху дан разлуке он;Засну ль? – приникнет к изголовьюИ усладит печальный сон.Беседка муз
Под тению черемухи млечнойИ золотом блистающих акацийСпешу восстановить олтарь и муз и граций,Сопутниц жизни молодой.Спешу принесть цветы и ульев сот янтарный,И нежны первенцы полей:Да будет сладок им сей дар любви моейИ гимн поэта благодарный!Не злата молит он у жертвенника муз:Они с фортуною не дружны,Их крепче с бедностью заботливой союз,И боле в шалаше, чем в тереме, досужны.Не молит славы он сияющих даров:Увы! талант его ничтожен.Ему отважный путь за стаею орлов,Как пчелке, невозможен.Он молит муз: душе, усталой от сует,Отдать любовь утраченну к искусствам,Веселость ясную первоначальных летИ свежесть – вянущим бесперестанно чувствам.Пускай забот свинцовый грузВ реке забвения потонетИ время жадное в сей тайной сени музЛюбимца их не тронет:Пускай и в сединах, но с бодрою душой,Беспечен, как дитя всегда беспечных граций,Он некогда придет вздохнуть в сени густойСвоих черемух и акаций.«… Какие радости в чужбине?…»
… Какие радости в чужбине?Они в родных краях;Они цветут в моей пустыне,И в дебрях, и в снегах.Отдайте ж мне мою свободу!Отдайте край отцов,Отчизны вьюги, непогоду,На родине мой кров,Покрытый в зиму ярким снегом!Ах! дайте мне коня;Туда помчит он быстрым бегомИ день и ночь меня!На родину, в сей терем древний,Где ждет меня краса,И под окном, в часы вечерни,Глядит на небеса;О друге тайно помышляет…Иль робкою рукойКоня ретивого ласкает,Тебя, соратник мой!Петр Вяземский
Послание вологодскому губернскому прокурору Н.Ф. Остолопову
Я в Вологду попал бог вестьКакой печальною судьбою.Московский житель с ранних пор,Как солнце мой увидел взор,О Вологде, перед тобоюЯ признаюсь, – не помышлял,Ни в явь, ни между сновиденийО ней не думал, не гадал…К моим друзьям Жуковскому, Батюшкову и Северину
Где вы, товарищи-друзья?Кто разлучил соединенныхДушой, руками соплетенных?Один без сердцу драгоценных,Один теперь тоскую я!И, может быть, сей сердца стонВотще по воздуху несется,Вотще средь ночи раздается;До вас он, может, не коснется,Не будет вами слышен он!И, может быть, в сей самый час,Как ночи сон тревожит вьюга,Один из вас в борьбах недугаУгасшим гласом имя другаВ последний произносит раз!Почий, счастливец, кротким сном!Стремлюсь надежой за тобою…От бури ты идешь к покою.Пловец, томившийся грозою,Усни на берегу родном!Но долго ль вас, друзья, мне ждать?Когда просветит день свиданья?Иль – жертвы вечного изгнанья —Не будем чаши ликованьяДруг другу мы передавать?Иль суждено, чтоб сердца хладУже во мне не согревался,Как ветр в пустыне, стон терялся,И с взглядом друга не встречалсяБродящий мой во мраке взгляд?Давно ль, с любовью пополам,Плели нам резвые харитыВенки, из свежих роз увиты,И пели юные пиитыГимн благодарности богам?Давно ль? – и сладкий сон исчез!И гимны наши – голос муки,И дни восторгов – дни разлуки!Вотще возносим к небу руки,Пощады нет нам от небес!А вы, товарищи-друзья,Явитесь мне хоть в сновиденьи,И, оживя в воображеньиЧасов протекших наслажденьи,Обманом счастлив буду я!Но вот уж мрак сошел с полей,И вьюга с ночью удалилась,А вас душа не допросилась;Зарей окрестность озлатилась…Прийти ль когда заре моей?Октябрь 1812
Вологда
Николай Остолопов
К Амине
Ах! сколь приятную картинуТеперь представить я могу!Я вижу вдалеке Амину,Сидящую на берегу,Тогда как Шограш серебритсяМеланхолической луной,И травка и цветок свежитсяДушистой жизненной росой;Я вижу – слышу голос милой,Который, стройно согласясьС гитарой томною, унылой,То возвышаясь, то дробясь,Мой пленный дух обворожает.Я приближаюсь – всякий шагВосторг мой больше умножает;Я с нею – и в ее глазахБлаженство всё мое читаю,И не владею сам собой,К ногам любезной упадаю,Тут ночь покров тенистый свойСпускает тихо на вселенну,И мы обнявшися идемВ ту хижинку уединенну,Счастливей где царей живем.Павел Межаков
Возвращение на родину
О радость! Лечу на знакомый лужок,Вот холмы, долины родные!Найду ли любимый, душистый цветок,Чтоб в локоны вплесть золотые?Ах! Север суровый морозы нагнал —И цвет ароматный давно уж завял!Но где же кристальные воды ручья,Что тихо лужком извивался?Как часто, с прекрасной обнявшийся, яЖурчаньем его наслаждался?Ах! Зной нестерпимый долины палилИ ключ благотворный совсем иссушил!Где роща? Где с милой в прохладной тени,Беспечно резвясь, мы игралиИ думали часто: мы в мире одниИ вместе весь мир забывали?Платон Волков
Сани, дрожки и дуга
В углу просторного каретного сарая,Оглобли к небу простираяИ горько жалуясь на рок,Стояли сани. «Кто бы могНесчастнее быть нас! – так в злой печалиОни на небо вопияли. —Мы зиму целую почти не отдыхали,Нас беспрестанно запрягали,И в ночь, и в деньСкитались мы, как тень.Для бар и для гостей, для всякой дряни —Закладывай-ка сани!..Вот, подлинно сказать, злосчастная звезда!..Кому покой – нам все езда!За что ж, помилуйте, из экипажейНи одному нет доли, горше нашей?!..Вот дрожки, например!.. Да чем же лучше нас?А благодать такая им далась,Что без пробуду спят, когда уж мы чуть дышим!..»– Слышим! Слышим! —Им дрожки тотчас же в ответ. —Нет, мы не спим, нет, вовсе нет!О боги! как же вы несправедливы:Не меньше вас, саней, мы, дрожки, несчастливы,Какое!.. мы несчастнее сто раз:По крайней мере, дегтем хоть не мажут вас,Не врезывают в грязь по оси!..Вы по снегу поете, словно Росси;А мы по тряской мостовойТак дребезжим, как домовой…Не смейте же вы тут роптать на ваше горе:Оно пред нашим – капля в море.Вот вам покоя нет, так уж сказать не грех!.. —Тут с ближнего гвоздя раздался звонкий смех:Упругая дугаНа спорящих уставила рогаИ говорит: «По мне, как вам угодно,Но вспомните, трудясь полуголодно,На целых полгода вам тоже отдых есть.Что жалуетесь вы? Вам надо же знать честь.Смотрите на меня: ни летом, ни зимоюЯ, истинно, не ведаю покою:И с барином гулять, и ездить за водою —Все бедную дугу тревожат кучера.В работе я сегодня и вчера,И завтра, всю жизнь – всегда все будет то же!Притом, ведь вы меня гораздо помоложе,Так вам и легче быть должно.На ваши жалобы мне гадко и смешно!Хотите —Служите,Да и молчите!»Смысл басни пояснен удобно был бы мной,Да незачем: у нас в глазах пример живой.10 апреля 1847.
Вологда
Прим.: Росси – Генриетта Гертруда Зонтаг, графиня Росси (1805–1854), знаменитая певица; концертировала в России, 10 лет жила в Петербурге.
Василий Красов
«Несмотря, однако, на несходчивый характер Лермонтова, Красов познакомился с ним и, впоследствии, рассказывая об одной из встреч с поэтом, вспоминал, что «Лермонтов был когда-то короткое время» его «товарищем по университету». Бродский Н.Л. «Поэты кружка Станкевича». Известия ОРЯЗ ИАН, 1912, т. 17, кн. 4, стр. 34. «…поэтический талант Лермонтова не был в его время одинок: «подле него… светится и играет переливными цветами грациозно-поэтическое дарование Красова». Белинский В.Г. Полн. собр. соч., т. 4. М., изд-во АН СССР, 1954, стр. 371.
Воспоминание
Не спрашивай, чего мне стало жаль,Что грустию мне память омрачило:Мой друг, тоска пройдет, как прежде проходила, —Я вспомнил детских лет волнующую даль,Несвязную, но сладостную повестьВесенних дней моих, волшебный, светлый сон.Мне стало жаль его! Давно исчез уж он…Укором восстает тоскующая совесть…Наш старый дом, наш бедный городок,И темные леса, и бурный мой поток,И игры шумные, и первое волненье —Все живо вновь в моем воображенье…Вон дом большой чернеет над горой,Заря вечерняя за лесом потухает,Кругом все спит, – лишь робкою рукойОна окно свое для друга открывает…Луна взошла, зари уж нет давно,А я смотрю, влюбленный, на окно!..Николай Некрасов
«Должно быть, за подвиги славы мы ждали,
У нас же дорога большая была:
Рабочего звания люди сновали
По ней без числа.
Копатель канав – вологжанин…»
Крестьянские дети
Опять я в деревне. Хожу на охоту,Пишу мои вирши – живется легко,Вчера, утомленный ходьбой по болоту,Забрел я в сарай и заснул глубоко.Проснулся: в широкие щели сараяГлядятся веселого солнца лучи.Воркует голубка; над крышей летая,Кричат молодые грачи,Летит и другая какая-то птица —По тени узнал я ворону как раз;Чу! шепот какой-то… а вот вереницаВдоль щели внимательных глаз!Всё серые, карие, синие глазки —Смешались, как в поле цветы.В них столько покоя, свободы и ласки,В них столько святой доброты! <…>Должно быть, за подвиги славы мы ждали,У нас же дорога большая была:Рабочего звания люди сновалиПо ней без числа.Копатель канав – вологжанин,Лудильщик, портной, шерстобит,А то в монастырь горожанинПод праздник молиться катит.Под наши густые, старинные вязыНа отдых тянуло усталых людей.Ребята обступят: начнутся рассказыПро Киев, про турку, про чудных зверей. <…>Рабочий расставит, разложит снаряды —Рубанки, подпилки, долота, ножи:«Гляди, чертенята!» А дети и рады,Как пилишь, как лудишь – им все покажи.Прохожий заснет под свои прибаутки,Ребята за дело – пилить и строгать!Иступят пилу – не наточишь и в сутки!Сломают бурав – и с испугу бежать. <…>Ребяческий крик, повторяемый эхом,С утра и до ночи гремит по лесам.Испугана пеньем, ауканьем, смехом,Взлетит ли тетеря, закокав птенцам,Зайчонок ли вскочит – содом, суматоха!Вот старый глухарь с облинялым крыломВ кусту завозился… ну, бедному плохо!Живого в деревню тащат с торжеством…«Довольно, Ванюша! гулял ты немало,Пора за работу, родной!»Но даже и труд обернется сначалаК Ванюше нарядной своей стороной:Он видит, как поле отец удобряет,Как в рыхлую землю бросает зерно,Как поле потом зеленеть начинает,Как колос растет, наливает зерно.Готовую жатву подрежут серпами,В снопы перевяжут, на ригу свезут,Просушат, колотят-колотят цепами,На мельнице смелют и хлеб испекут.Отведает свежего хлебца ребенокИ в поле охотней бежит за отцом.Навьют ли сенца: «Полезай, постреленок!»Ванюша в деревню въезжает царем…Однако же зависть в дворянском дитятиПосеять нам было бы жаль.Итак, обернуть мы обязаны кстатиДругой стороною медаль.Положим, крестьянский ребенок свободноРастет, не учась ничему,Но вырастет он, если богу угодно,А сгибнуть ничто не мешает ему.Положим, он знает лесные дорожки,Гарцует верхом, не боится воды,Зато беспощадно едят его мошки,Зато ему рано знакомы труды…Однажды, в студеную зимнюю поруЯ из лесу вышел; был сильный мороз.Гляжу, поднимается медленно в горуЛошадка, везущая хворосту воз.И шествуя важно, в спокойствии чинном,Лошадку ведет под уздцы мужичокВ больших сапогах, в полушубке овчинном,В больших рукавицах… а сам с ноготок!«Здорово, парнище!» – Ступай себе мимо! —«Уж больно ты грозен, как я погляжу!Откуда дровишки?» – Из лесу, вестимо;Отец, слышишь, рубит, а я отвожу.(В лесу раздавался топор дровосека.) —«А что, у отца-то большая семья?»– Семья-то большая, да два человекаВсего мужиков-то: отец мой да я… —«Так вон оно что! А как звать тебя?»– Власом. —«А кой тебе годик?» – Шестой миновал…Ну, мертвая! – крикнул малюточка басом,Рванул под уздцы и быстрей зашагал.На эту картину так солнце светило,Ребенок был так уморительно мал,Как будто все это картонное было,Как будто бы в детский театр я попал!Играйте же, дети! Растите на воле!На то вам и красное детство дано,Чтоб вечно любить это скудное поле,Чтоб вечно вам милым казалось оно.Храните свое вековое наследство,Любите свой хлеб трудовой —И пусть обаянье поэзии детстваПроводит вас в недра землицы родной!..