Оттолкнуться от дна. Я тону

© Тамара Фисенко, 2021

ISBN 978-5-0055-1946-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мама.

Мамочка…

Весна. Кубанская станица. Улица на окраине. Дорога – гравийка с разлетающимися из-под колёс проезжающих машин камнями с облаками пыли. Второй двор от угла. Металлический забор цвета бирюзы (мама выбирала).

Ставлю машину в тень деревьев. Захожу во двор. Такой родной, такой знакомый… Легонько скрипнула калитка (пора петли смазать, надо сыну сказать). Весна раскрасила всё вокруг своими солнечными красками: жёлто-красные тюльпаны, рядом бело-жёлтые нарциссы, вот-вот зацветёт белая сирень, чуть дальше – фиолетовая… Ярко-зелёная молодая трава, цветёт раскидистая вишня, собирая вокруг себя, наверное, сотни пчёл, калина распускает первые листочки…

Отмыкаю дверь, захожу в дом. Здесь давно уже ничего не меняется: все те же занавесочки на маленькой уютной кухонке, половичок у входа, бессменный электрический чайник, всегда готовый быстро закипеть и напоить хозяйку и гостей вкусным ароматным чаем. На столе белая клеёнка, пара кружек и заварник. У печки вёдра, полные чистой воды (на всякий случай). Открываю задвинутые плотно занавески, распахиваю окна настежь… Свежий воздух сквозняком врывается в комнаты. Становится светло, свежо и …так тихо…

Диван застелен любимым маминым пледом с «тигром». На нём пара подушек, чуть примятых, как-будто вот только что на них кто-то лежал… В углу на старенькой швейной машинке, приспособленной под тумбочку, мамины иконы и небольшой подсвечник в виде белого ангела. На подсвечнике несколько капель жёлто-коричневого воска. Рядом коробочка со свечами. Беру одну, ставлю на подсвечник, зажигаю… Свеча начинает медленно таять, плача восковыми слезинками…

– Здравствуй, мама… Прости, что так редко бываю у тебя…

Слёзы накатывают сами по себе и нет больше сил их сдерживать… Хорошо, что приехала одна: никто не увидит… никто не услышит… Можно не думать о самоконтроле… Опускаюсь и сажусь на пол, реву в голос… Теперь можно…

Через месяц уже годовщина… Год, как мамы не стало… А у меня по вечерам так и тянется рука к телефону: надо маме позвонить… Многолетняя привычка… и я так и не смогла убрать, раздать твои вещи (говорят, так положено, раздавать), даже в стиральной машине остались вещи, которые ты туда заложила… Даже вода в вёдрах тобой поставлена… В кресле – платочек твой, на столе- очки…

Не могу ходить на кладбище. Тебя там нет. Для меня ты осталась здесь, в своём доме. Ты же у меня такая непоседа! Всё время чем-то занята: то готовит, ждёт гостей, то уборка- стирка, то огородом занимается… Всю жизнь трудилась, отдохнуть- посидеть не заставишь. Уже за 80 было, а ты по пеклу малинку собирала и младшим сёстрам развозила гостинчики… И в детстве досталось: в большой семье нелегко быть старшей!

Мамочка, я все твои рассказы помню. Как ты маленькую сестрёнку из хаты в убежище успела забрать, а в то место, где она была, потом снаряд попал. Как в соседнем дворе семью бомба в куски раскидала, а голову мальчика нашли насаженной на кол в огороде… Как немец брата застрелить хотел… Как макуху ели… Как людей сгоняли к горе и расстреливали десятками… Сколько было горя и слёз! А как после Победу праздновали!

Всю жизнь ты, родная, заботилась обо всех. Семья, работа, дети, муж… Помню, как отец из семьи ушёл, а потом вернулся через 17 лет! А ты ждала… Только вернулся он чужим, злым… а ты пожалела, приняла. Когда болел ты ему помогала и когда он умер, похоронила его достойно… И сына тебе пришлось хоронить, и внука, и невестку… Сколько же сил у тебя было, мама?! Помню твои ручки маленькие с больными суставами, личико в мелких морщинках – самое красивое, самое доброе на свете… Помню твои голос и твоё вечное «давайте чайку попьём»… Помню «доча, плохо мне… вы приедете?»

Помню тревожный звонок врача и как твой внук гнал машину в больницу… Помню как ты рукой мне пыталась показать, что не можешь говорить…, как нас выгнали из палаты ждать… Помню звенящую тишину коридора…, как за дверью «реанимации» скрылась твоя каталка…

Как я хотела подойти к тебе ещё там, в коридоре… подержать за руку, сказать «не бойся, мы здесь, мы с тобой… твои дочери и внуки»… Душой рвалась, но умом понимала, нельзя мешать врачам… именно сейчас, сиюминутно решается, успеют ли, смогут ли вернуть тебя…

– Мамочка… Говорят, вы с нами в эти дни между Пасхой и Радоницей. Значит, ты видишь и слышишь меня. Я так люблю тебя! Прости меня, мамочка!

Пора домой. Всё проверяю, тушу почти до конца сгоревшую свечу, закрываю окна, выключаю свет. Закрывая дверь на ключ, оглядываюсь и вижу на воротах снежно-белую голубку, которая, как мне кажется, смотрит на меня изучая… Замираю, боясь спугнуть чудную птицу. Никогда раньше я не видела таких красивых и чистых как облако голубей… Птица вспорхнула и перелетела на ветку цветущей вишни. Мне пора! Но я скоро снова приеду. До свидания, мамочка….

Обида

Говорят, все люди разные… Я с этим согласна, ведь сколько людей, столько и мнений. Но понятия о порядочности, честности, достоинстве человека, как и общие законы, должны быть известны и приняты каждым. К сожалению, встречаются люди, живущие по каким-то своим правилам. Зачастую эти правила действуют, в основном, исключительно в пользу человека, их для себя установившего и о них знает только он.

Хочу вам рассказать историю, которая случилась с девочкой 15—16 лет в далекие уже 80-е. Эти события оставили неизгладимый след в её жизни и, к сожалению, последствия этих событий преследуют её до сих пор. Повествование пойдёт от первого лица, так будет легче автору изложить события и описать все чувства героини рассказа.

Начну с того, что родилась, росла и училась до 9 класса я на Дальнем Востоке, что называется «в условиях Крайнего Севера». Север во всех отношениях не сравним ни с югом, ни со средней полосой России. На севере и погода не балует, и ветра сильнее, и морозы крепче… И люди совсем другие, хотя говорят на том же языке, что и в других уголках нашей страны. В моём родном городе, абсолютно точно, никто и никогда не пройдёт мимо упавшего человека, даже если он в нетрезвом состоянии и источает дурной запах. Все понимают, что его надо поднять и, уж если не доставить домой, то, как минимум, занести в тепло, хотя бы в подъезд. Тогда на следующий день он будет трезв и жив. Если оставить его, он через пару часов просто погибнет на морозе. Там даже собак замерзающих заносят в дома и подъезды, спасая тем самым их от лютой холодной смерти.

Ещё один нюанс, о котором, я считаю, необходимо упомянуть, это полное отсутствие разделения по национальности. Делились только на «русских» и местных. Но вражды между ними не было, была только дружба. В нашем классе были русские, украинцы, белорусы, таджики, армяне, евреи и местные северяне. Но об этом мы узнаем позже. Тогда мы были все русскими. Предвзятого отношения из-за национальности не было, нас растили в интернационале.

В школах были довольно сильные учителя: даже чтобы получить тройку нужно было показать определённый уровень знаний и не нарушать дисциплину, с этим было строго. В параллели с моей старшей сестрой учился будущий космонавт П. Виноградов! Так же, в городе были отличные художественная и спортивная школы и множество различных кружков во Дворце пионеров. Дети не сидели по домам, каждый где-то занимался. Я тоже посещала художку и по любой погоде бежала на тренировки по спортивной гимнастике, имея там отличные успехи. До 15 лет мы с подружками увлекались вязанием и шитьем одежды для кукол.

Когда мне исполнилось 16, родители решили переехать с севера на Кубань, вернуться на родину. Здесь жили все мамины родственники: невероятное количество братьев, сестёр, тётей, дядей и племянников… Родители привезли меня в небольшой городок Краснодарского края для того, чтобы здесь я закончила 9—10 классы и к окончанию школы сориентировалась по выбору дальнейшего обучения и выбора профессии. Решено было оставить меня у одной из маминых сестёр. Сами же родители должны были ещё на год вернуться на север, доработать до пенсии.

Заканчивая предысторию, хочу сразу сказать, мой совет: никогда не оставляйте своих детей с малознакомыми им родственниками. А ещё лучше, ни с кем никогда не оставляйте! Вы не представляете себе чем это может обернуться для вас и вашего, пусть уже почти взрослого, но по сути ещё ребенка…

Оставшись без родителей в чужом для меня доме, я пыталась ко всему привыкнуть и всё узнать. То, что я узнавала, иногда шло в разрез с тем, к чему я привыкла ранее: «к лежащему на земле не подходи, хай он сдохнет, алкаш проклятый», «глаза красные, значит наркоман», «с армянями, татарами, узбеками, таджиками, грузинами… и т. д. даже не разговаривай», «про то, что в доме происходит или о чем тут говорят, никому не рассказывай»… О том, что мама оставила тёте на моё содержание немалую сумму, я не знала. Поэтому боялась просить денег на, иногда необходимые, покупки. Готовить я тогда ещё не умела, а тётя не особо была этим озабочена, поэтому я вообще не помню, чем я в то время питалась. Тёте тогда было нелегко, её сын вынужден был покинуть дом на несколько лет, она сильно за него переживала.

В школе всё начиналось нормально: меня хорошо приняли одноклассники, да и с самой учёбой, я думала, сложностей не будет… Хотя я была «ТТ» – тихая троечница, но те знания, что я привезла с собой были сильнее, чем в местной школе. Я надеялась, что здесь мне удастся подтянуть оценки. Ведь очень хотелось поступить учиться дальше: в художественное или в идеале на «журналистику»… Были успехи, были цели и мечты… К тому же, прекрасный, хотя и сложный, возраст, должен был запомниться цветущей юностью, молодостью, первой любовью, взрослением и переменами в жизни…

Известно, что на новенькую, особенно в старших классах, все обращают внимание, оценивающе приглядываются, многие предлагают свою дружбу. Но дружба – это дружба, а не что-то большее… Когда поняла, что значит «дружба» в их смысле, отказалась от всех предложений. Двоюродный брат, живший рядом, помог тем, кто сразу не принял отказа, понять, принять и исчезнуть с поля зрения. Обиженные отвергнутые стали сочинять про меня байки и делиться между собой. Тогда меня это не насторожило.

Так я жила, привыкая к обстановке, изучая поведение местных жителей. Удивляло многое: в основном тут молодёжь имела «погоняла» или клички, курили открыто на улице «траву» (я вообще не знала что это такое), кто-то уже пробовал алкоголь, старшеклассницы имели отношения с мужским полом (не все, конечно, но для меня это было неприемлемо и не понятно абсолютно). Возможно, здесь, на юге, все взрослеют и созревают, как-то быстрее…

Одним несчастным днём брат впервые угостил меня домашним кубанским вином. Выпив пол-бокала, зашла домой. Голова кружилась, потом прошло… Дома никого не было. Я взяла лист бумаги и написала письмо своей «северной» подруге. В нем я, как и любой подросток, писала, что попробовала вино. Писала обо всём, что здесь, на юге, нового узнала или увидела… Я разбавляла блатные словечки откровенным русским матерным… Письмо было ни о чем и ни о ком конкретном, просто общие впечатления… Закончив писать, я сложила лист и запечатала подписанный конверт. Далее, кинув в ящик отведённого под мои принадлежности серванта конверт, я уснула, забыв обо всём.

Через пару дней я вспомню о письме, попытаюсь его найти, чтобы порвать и выкинуть всю белиберду, что я там накорябала… Но, не найдя его в серванте, подумаю, что, скорее всего, тётя отправила его. По крайней мере, в моей семье именно так бы и поступили. Тогда я даже представить себе не могла, как я ошибалась… Я жила в чужом доме, меня окружали, как впоследствии окажется, совсем не родные мне люди… Откуда мне было знать, что у них тут свои особенные правила?

Всё случилось недели через две, перед Новым годом. Меня неожиданно вызвали в кабинет директора школы. Идя по школьному коридору, я понятия не имела, что из кабинета я выйду совсем другим человеком!

Оказалось, вызвали не только меня, но и моих знакомых из других классов. И вот для чего: директор рассказывала при всех, что «ваша подруга» написала о вас очень интересную информацию! Теперь администрация школы в курсе, что вы все пьёте, курите, имеете беспорядочные половые сношения, все имеют венерические заболевания… Вы все пойдете в «Кож-Вен» за справками о том, что вы не больны! Иначе никто не допустит вас к занятиям и экзаменам. А все девушки старших классов пойдут за справками к гинекологу, потому что «все девочки давно уже не девочки!» Всё это она выговаривала, размахивая моим конвертом. Но я-то знала, что в нём такой информации нет и быть не может! Мою просьбу о возврате письма она проигнорировала. Если бы письмо прочитали, скорее посмеялись бы над впечатлениями северянки… Потом мой класс стали выставлять на общей линейке и позорить на чём свет стоит! В школе начались настоящие репрессии: от девчонок требовали справки, собирали родительские собрания, где на каждом рассказывали про моё аморальное поведение… Эти новости сразу подхватывались, передавались и обрастали всякий раз новыми подробностями… Уследить за ними было невозможно… Я уже была больна (венерическим заболеванием) и беременна, пила бутылками водку и кололась тяжёлыми наркотиками, так же, я была замечена классным руководителем пьяной на улице поздно вечером в сопровождении лиц кавказской национальности… и это далеко не всё…

Родители учили меня никогда не оправдываться, мол, жизнь сама покажет кто был прав рано или поздно. Меня всегда возмущает это «рано или поздно»! Я пыталась сказать директору, что всё это не является правдой. Я пробовала и друзьям рассказать как всё обстоит на самом деле, но меня не слышали. Меня не поливал грязью только ленивый, активировались и отвергнутые женихи… Я и до сих пор не совсем поняла, кому было нужно всё это? А главное зачем и за что? Ну не хотела тётя чтобы я у неё оставалась, можно было просто отказаться. А школа-то зачем устроила такую травлю?

В один из этих дней я не могла найти в школьном гардеробе своё пальто.. Потом, когда почти все ушли, нашла… всё затоптанное и порванное… Спасибо однокласснице, почистила, отмыла… Потом подошёл одноклассник, сын учителя, кстати… и… плюнул мне в лицо… Я была убита! Раздавлена… Я уже ни о чём не могла думать, мне просто хотелось отмыться от этой грязи, от всех оговоров, сплетен, которые на меня налипали огромным комом… Никогда я не испытывала таких унижений! В тот день та же одноклассница, практически, выдернула меня из-под колёс проезжающей машины… И… нет, я не думала о суициде, я просто ничего перед собой не видела от слёз… Приходя из школы в неуютный, резко опостылевший дом, я встречалась глазами с тётушкой, почему-то презрительно и победно на меня смотревшей… Кроме ехидного «Чё в школе?», я от неё ничего не слышала.

Кроме того, что друзья мои испарились, поверив сплетням, меня гнобили учителя… Поверьте, нет страшнее зверя, чем парторг школы, которому «партия» в лице директора сказала «фас!»…

Уж не знаю, как я выжила в этом «котле»! Но тёте всего этого показалось мало: она пошла по всем многочисленным родственникам и рассказала какую аморальную тварь пригрела в своём доме! Я даже не знала, что происходит и почему со мной «родня» не общается, а в разговоре пытаются унизить, типа, «чтоб место знала»… Потом кто-то из них написал письмо родителям… И к старому Новому году через всю страну приехали родители.

Представьте, как я была рада их приезду! Как кинулась обнимать и целовать! И как они от меня отстранились, не дав к себе прикоснуться… Тётушка встретила их свиной свежатинкой, хрюшку зарезали по поводу праздника прибытия моих родителей. Надо было показать, что кормили и отказа ни в чём мне тут не было! А я неблагодарная…

Конечно, был разговор с отцом: всё рассказала как было. Не поверил: не может тётушка, взрослый человек так врать, да и другие родственники подтверждали (те, которые меня вообще эти три месяца не видели, я никуда особо не ходила, домоседка). Разговор с мамой тоже ничего не дал… Но, когда она пошла в школу, выходя из кабинета директора, сказала: «Вы, если начнёте клевать, то насмерть заклюёте! Что ж, она за три месяца бандиткой стала? Моя дочь закончит вашу школу. И не дай Бог, с ней что-то случиться!» Это был первый и, наверное, единственный раз, когда мама за меня заступилась…

Отец вскоре уехал, а мы с мамой остались в доме тёти.

Напомню, это начало 80-х! СССР! Секса в стране ещё не было! Я заканчивала 9 класс. Мама, купив в станице маленькую хатёнку, ездила туда делать ремонт, чтобы к лету переехать в собственное жильё.

Как-то тётя ушла на работу в ночную смену. Её супруг был дома. Потух свет, все легли спать. Через час я проснулась от приглушённой ругани… Я об этом выше не упоминала, но дядя был не по- детски сексуально озабочен. Его попытки в отношении меня были ранее присечены решительным ударом по голове бутылкой из-под шампанского, случайно оказавшейся под рукой. Второй раз – кочергой. Все, предлагаемые мне к просмотру порножурналы, отправились в печь, из-за чего дядюшка был на меня страшно зол, ведь их было не достать! Я прошла в мамину комнату и в темноте негромко, но уверенно спросила: «А что, голова уже зажила после кочерги?» Он ушел быстро, только бубня, что мы тут живём и ни за что не платим… Этой ночью мы покинули «милый» дом. До утра проговорили. Тогда мама поняла, где оставила свою дочь и теперь уже верила мне. Я рассказала ей, наконец, чего я здесь натерпелась…

Отношения с мамой были восстановлены. В начале 10-го класса классный руководитель сменился (наш класс взял учитель не участвовавший в травле). Но серьёзно взяться за учёбу уже не удалось. Само собой, поступление в ВУЗ тоже отменилось, что там делать с тройками? Окончила ПТУ, отработала практику: приобретённая профессия не нравилась… Вернулась домой… Ни цели, ни мечты, ни любви… не случилось… Работы долгое время не было… Родственникам было плевать на меня, они не то что не извинились передо мной и мамой, они продолжили рассказывать обо мне небылицы, не замечая своих грехов и проступков и преступлений своих детей…. Моей настоящей жизнью никто не интересовался, я о себе тоже никому не напоминала. Какое-то время меня пытались то затащить в машину, то заставить идти с неизвестными людьми куда-то… Говорили: «это та самая…» Сколько раз спасала хорошая физическая форма и быстрый бег!

Уже нет в живых дядюшки. Болел, помер… ни капли сочувствия… Тётушка перенесла несколько операций, больна… ни грамма жалости… Их сын так и не смог построить свою жизнь… пьёт… и продолжает «династию», как его папа… пытается сексуально домогаться к сёстрам, племянницам и детям… Моя мама их давно простила, а я до сих пор не могу… У меня тогда всё рухнуло, всё пошло в жизни не так, как мечталось… С того времени у меня мало что получилось… Я не смогла достичь тех высот, которых хотела. У меня есть муж, но нет любимого человека с которым хотелось бы дожить оставшиеся годы… Я живу в доме, но хозяйкой его не являюсь… Я работала и занималась домом и детьми… Болячек себе заработала, а сбережений нет…

С тех пор много лет прошло. Но я не могу этого забыть, не могу простить… Да и как можно простить людей, которые не просят прощения, которые так и не поняли, что натворили… Конечно, в моей жизни были и большие беды и потери, и разочарования и мелкие неприятности… Но они как-то проходят, забываются. А эта давняя обида… не даёт мне дышать полной грудью столько лет…

Мы же родня!

Вечер пятницы. Смотрю очередной сериал, валяясь после душа на своей огромной кровати. Планов никаких. Ну, как никаких? Всё как обычно: завтра суббота, как говорит мама, родительский день. Значит, с утра поедем к маме. У нас уже давно, более десяти лет, такой ритуал: раз в неделю ездим в станицу, я- к маме, мои дети- к бабушке. На момент, о котором будет повествование, нашему «мамультику» было уже за 80… Мой тихий и спокойный сериальчик вдруг прервался громким и настойчивым звонком телефона.

– Оля! Привет! Рада тебя слышать!

– Том, привет! Я по делу: у меня внук родился

– Поздравляю! Наконец-то дождалась!

– Да! Дождалась. Надо бы съездить, поздравить да внука посмотреть… А тут, понимаешь, как назло, с деньгами беда да и нога же, сама знаешь…

– Подруга, а куда ехать?

– Да в станицу, где твоя мама живёт. Там в квартале от неё, недалеко

– Оль, так какие проблемы? Мы, как раз, завтра едем. Можем и тебя захватить!

– Договорились!

Подружка моя, Ольга, недавно ногу сломала. Прямо на пороге своего дома через собачью цепь и хряснулась! Обидно-то как было! Ведь упала в день своего рождения! И пришлось бедолаге в больничной палате гостей принимать. Так и смех и грех! Сама на растяжке лежит, зато всех вокруг, включая медперсонал, своим тортом- рыжиком накормила… Смеялась, шутила… вплоть до операции… Потом, конечно, не особо до шуток было… И операция сложная с установкой какой-то железяки, прикрученной внутри ноги к её кости… Брррр! В общем, отлежалась Ольга немного в больнице, да и выписали её домой, чтобы впоследствии, через год она железяку вернула. Правда, она не торопилась со второй операцией и носила эту штуку около пяти лет… Может в металлолом хотела сдать? Не знаю. И это совсем другая история…

А вот годом ранее со мной приключилась неприятная история. Приехали утром с подругой на работу. А мне вдруг стало как-то плоховато… Не буду описывать всех подробностей, скажу коротко: Ольга подняла «на уши» всех, кого могла и не могла! Она очень быстро по моему виду поняла, что дело серьёзное и вызвала «скорую». После чего, она поехала вместе со мной в больницу. На самом деле её быстрые действия и сопровождение спасли мне жизнь. Оказалось, что моё «плоховато» называется инфаркт. Четверо суток в реанимации, месяц не двигалась, далее больничные, операция, инвалидность… Как следствие, потеря работы, семьи (мужу жена-инвалид не нужна), приобретение сопутствующих заболеваний… Потом вдруг оказалось, что и инвалидность мне не положена… А после и президент решил, что я ещё «молодуха в самом соку» и отодвинул мне пенсию на пяток годиков… Так я осталась без средств к существованию… Меня, наверное, даже при переписи населения не учитывают и на кладбище прогулы ставят… Но!!! Это тоже совсем другая история!

Наступило утро субботы. Как и договаривались, по дороге захватили подружку мою и отправились в станицу. На улице было не особо холодно, но, всё же, зима. Въехав в станицу и оставив Ольгу у её невестки, пообещав через часок забрать, подъезжаем к дому мамы. Раздаётся звонок моего телефона: Лена, сестра двоюродная… Она мне очень редко звонит и в основном по поводу, да простит меня Лена, смерти кого-то из родственников. Я, не ожидая ничего хорошего, отвечаю:

– Да, Леночка?

– Тома, мы с Галей хотим съездить к твоей маме.

У меня закопошились в черепе мысли… Галя – это моя родная сестра, живущая от меня в двух минутах неспешной ходьбы. Если кто-то хочет съездить к моей маме, то, не думаю, что для этого нужно моё разрешение…

– Ты за нами заедешь?

– Нет, Лена. Сегодня не получится. Я уже у мамы.

– А, что, Галя тебе не говорила, чтобы ты нас забрала и отвезла в станицу? Я хочу старые фотографии посмотреть.

– Нет. Галя мне ничего не говорила. А вот с подругой договор был. Поэтому сегодня не получится.

– Тома! Как же так? Мы же родные!

– У меня нет возможности ездить в станицу несколько раз в день. И, потом, вы не сказали заранее. У моей семьи тоже есть планы.

Про себя я подумала, что за наглость? Я никому ничем не обязана. Никто не просил меня о поездке. Да и сёстры у меня не бедные, не такие, как подружка… могут и на автобусе и на такси добраться, если уж им очень надо. Немного расстроившись из-за неприятного натянутого разговора, мы с сыном вошли в мамин двор. Дальше всё, как обычно: взяли список нужных лекарств, список необходимых продуктов и вперёд! Мой мамультик тогда уже не ездила с нами по магазинам и аптекам. То скользко, то холодно, то жарко, то приболела… Вернувшись через час из поездки с полными пакетами, мы увидели, что к маме приехали ещё гости: мои сёстры, Галя и Лена. Они сидели на диване и разглядывали фотографии. Старенькая мама суетилась, собирая на стол угощения для гостей. Причём, гостями были не мы с сыном, а старшая дочь и племянница.

Уже был звонок от Ольги, что она освободилась и ждёт, когда мы её заберём. Я, пока выкладывала продукты из пакетов на стол и в холодильник, выслушала от двоюродной сестры то, что ТАК нельзя с родной сестрой поступать! Её надо всегда спрашивать, может она хочет съездить куда-то? Нужно, прежде чем собраться куда-либо, предложить своей сестре… Вдруг ей тоже туда надо?! Нужно разговаривать с сестрой и слушаться её, т.к. она старше и умней! У неё высшее образование! Её даже не смутило, что именно сестра по своей надуманной причине не хочет со мной разговаривать. И ничего, что мне самой уже шестой десяток? Ей было всё-равно, что сестра знает о том, что мы каждую субботу ездим в станицу к маме в одно и то же время. Я думаю, если бы она хотела поехать с нами, она могла бы, не устраивая перед двоюродной сестрой этого, весьма не приятного разговора, очень просто это сделать: нет ничего проще, чем позвонить и сказать… или прийти и договориться… Ведь живём рядом!