Записки путешествующего доктора

Наступившее море окружило Гран-Бе со всех сторон. Шатобриан мечтал обрести здесь покой, чтобы слышать только ветер и море. По-моему, лучше места для этого не найти.

Потсдам

Мой S-bahn прибыл к перрону потсдамского вокзала ровно в полдень. К 12 часам солнце едва поднялось над горизонтом. После череды пасмурных дней сияние этой звезды наполняло мир своей неземной энергией. В этот приезд я решил проигнорировать Сан-Суси и Барберини, пересек железнодорожные пути, оставив за спиной городской центр, и пошел в гору.

Добравшись до вершины Телеграфной горы, я приблизился к солнцу на 94 метра. На ее пике, словно диковинный сталагмит, стоит устремленная к далеким небесным телам башня Эйнштейна, место уникальных астрофизических исследований. Великолепное здание обсерватории в стиле экспрессионизма. Физика и математика в виде колеблющихся форм и изогнутых кривых фасада. В этот зимний день башня была закрыта для посетителей. После минутного разочарования я продолжил довольствоваться наблюдениями за небом и землей невооруженными глазами.

Я спустился к подножию и пересек прекрасный ландшафтный Бабельсберг-парк. С его ухоженных холмов открываются роскошные виды на город, озеро Тифер и Глиникский мост. На ступеньках дворца Бабельсберг немногочисленные туристы и местные жители наслаждались лучами январского солнца. Оказавшись среди них, моя спина, одетая в темную куртку, на миг ощутила скорое приближение весны.

Ориентируясь по солнцу, я приблизился к северо-восточной границе парка. Здесь моя длинная тень ловко перескочила через ворота главного комплекса Потсдамского астрофизического института. В начале прошлого века его возглавлял Карл Шварцшильд. Одна из ключевых фигур теоретической астрофизики, он оставил заметный след в фотографической фотометрии, общей теории относительности, теории звездных атмосфер. Ему принадлежит первое точное решение полевых уравнений Эйнштейна, предсказывающее существование черных дыр.

В 1914 году Шварцшильд, несмотря на то, что его возраст превышал 40 лет, пошел добровольцем на войну. В 1915-м, будучи на восточном фронте, он заболел вульгарной пузырчаткой. Вероятно, не последнюю роль в возникновении заболевания сыграла этническая принадлежность Шварцшильда к евреям-ашкенази, среди которых pemphigus vulgaris встречается существенно чаще. Борясь с недугом, он продолжал писать научные статьи во фронтовом госпитале в России. Углубившись в изучение биографии Шварцшильда, я, к сожалению, не нашел подробностей истории его болезни. В марте 1916-го Карл был комиссован, вернулся на родину и через два месяца умер.

Зимний день короток. Опустились сумерки. На по-прежнему безоблачном небе загорелась красавица-луна. На ее загадочном, невидимом нам полушарии, есть большой кратер. Он называется Шварцшильд.

Палермо

Я провел на солнечной Сицилии пару счастливых недель. Многие туристы, посетив эти места, пишут об антисанитарии, разгуле уличной преступности, бедности и декадансе. Да, все это есть. Но я почему-то сразу по прилету заочно простил жителей острова и Италию в целом за эти досадные мелочи и каждый день не уставал восхищаться колоритом здешних мест.

В Палермо я поселился недалеко от рынка Балларо и по утрам как рядовой палермитанец отправлялся туда за свежими продуктами.

Балларо – это история Сицилии. Ты идешь по длинной пешеходной улице, пересекая площади и несколько раз меняя направления. По обе стороны от тебя бесконечные прилавки с полотняными навесами, из-под которых раздаются гортанные крики продавцов, завлекающих покупателей. Особенно много звуков издают торговцы рыбой. Честно говоря, поначалу от этих возгласов меня брала оторопь, и мне хотелось бежать прочь, но потом я привык.