Книга Как я «нагнул» юридическую систему и вышел на волю из тюрьмы США - читать онлайн бесплатно, автор Алекс Мутный. Cтраница 3
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Как я «нагнул» юридическую систему и вышел на волю из тюрьмы США
Как я «нагнул» юридическую систему и вышел на волю из тюрьмы США
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Как я «нагнул» юридическую систему и вышел на волю из тюрьмы США

«Но, я же вызван повесткой в суд, в качестве свидетеля, важного свидетеля» – пробовал я по инерции выкрутиться из этой щекотливой ситуации. «Этот момент мы сейчас быстренько уладим, прошу следовать за нами» – предложил один из них. А второй вежливо, но настойчиво взял меня под локоток, и мы направились в зал заседаний суда. Как вы сами понимаете – спрашивать у них ордер на мой арест было бессмысленно, да и в голову мне эта мысль попросту тогда не пришла. Слишком уж все обстоятельства так сложились – не подкопаешься.

В зале суда шла перекличка присутствующих. Процесс вот-вот должен был начаться. Я не знаю, кто из вас знаком с процедурой судебного заседания в США, поэтому просто обозначу здесь ключевые моменты, касающиеся судебных процедур, США естественно. Судья в своем судебном зале – Царь и Бог. По закону. Точка. Это никем не оспаривается. Даже, если Президент США попадет в этот судебный зал (например, в качестве свидетеля) – он будет равным среди равных. Судья имеет право заткнуть ему рот, когда пожелает, как и любому другому человеку, находящемуся в этом зале судебных заседаний. Судья имеет право удалить президента США (равно как и любого другого президента любой страны) из зала судебных заседаний. Публично и не скрывая этого.

У каждого судьи в его зале судебных заседателей есть свой bailiff (судебный пристав), который следит за порядком в зале и полностью подчиняется судье, выполняя все его указания. Как правило, это полицейский или помощник шерифа, которому до пенсии по выслуге лет осталось менее года. Бывают и исключения. Работа – не бей лежачего. Это единственный человек в зале, имеющий при себе заряженное оружие на законных основаниях. Все остальные присутствующие не имеют права на оружие в этом зале и должны пройти в зал через рамку металлодетектора. Кроме полицейского офицера на дежурстве, если его вызвали как свидетеля обвинения. Возможно, есть еще исключения, но мне они неизвестны.

Единственными, кто не подчинялся судебному приставу в этом плане, были «эсэсовцы», которые к этому конкретному судебному процессу не имели никакого касательства. Формально «эсэсовцы» – федеральное агентство США, подчинённое министерству внутренней безопасности США (введено в подчинение в 2003 году, до этого было подчинено министерству финансов США).

Основными задачами Секретной службы США являются: предотвращение подделки американских денег, долговых обязательств, прочих ценных документов, а также охрана президента, вице-президента, их непосредственных родственников, других высокопоставленных чиновников, бывших президентов и их супруг, кандидатов в президенты и вице-президенты, представителей иностранных государств во время их визитов. Также секретная служба занимается расследованием различных видов финансовых махинаций, краж личных данных и помогает расследовать некоторые внутренние преступления.

На тот момент я еще не обладал всей этой информацией. Я видел пистолеты под пиджаками этих джентльменов и с интересом наблюдал (несмотря на всю абсурдность ситуации для меня лично) как они поведут себя на рамке детектора при судебном приставе. Ну, умею я абстрагироваться в какие-то моменты. Это происходит на уровне подсознания, против моей воли.

Ребята настолько не заморачивались мыслями на эту тему, проходя пищавшую рамку, что я (насколько абсурдно это сейчас не прозвучит) проникся к ним невольным уважением и неким восторгом. Судебный пристав с необъятным животом метнулся было к ним, пытаясь на ходу вытащить из кобуры свой пистолет, но замер как вкопанный, увидев их жетоны. Даже судья оторвался от своих важных (а какие еще могут быть дела у судьи, как не важные?) дел и с интересов уставился на одного из джентльменов, быстрым шагом, двигающимся в его сторону. Второй джентльмен и я остались стоять сразу за рамкой.

«Эсэсовец» продемонстрировал судье свой жетон и еще какие-то бумаги, которые он извлек из кармана своего пиджака. Судья внимательно слушал «эсэсовца». Мне лично не было слышно, что он говорил судье, но, когда он закончил, визг (в буквальном смысле этого слова) судьи был слышен в каждом уголке судебного здания. «Я не позволю этого беспредела в моем суде! Это мой свидетель! Вы мне не указ!» – ну, и все в таком духе. Совершенно не обращая внимания на крики судьи, первый «эсэсовец» махнул рукой в нашу сторону, и мы двинулись на выход из зала для персонала суда. Мы вышли из здания суда через выход для сотрудников правопорядка и сели в машину «эсэсовцев» без какой-либо маркировки, которая уже была припаркована среди полицейских автомобилей.

«Куда мы направляемся, джентльмены? Мне еще нужно связаться со своим адвокатом» – спросил я самым невинным тоном, на какой я только был способен. «Вряд ли он тебе поможет. А сейчас помолчи, отвечай только на наши вопросы» – обернулся в мою сторону «эсэсовец» с пассажирского сидения. Я хмыкнул подчеркнуто вежливо и уставился в окно, пытаясь определить в какую сторону мы поедем. Это было несложно. Эту местность я знал, как свои пять пальцев…

…В нашем блоке все было ровно и спокойно. Мексы не лезли к нам с расспросами, а мы не интересовались их делами. Все довольно миролюбиво. Телевизор по желанию, прогулки на стадионе, походы в столовую строем по вменяемому человеческому расписанию. Там был еще кружок «Умелые Руки», ну типа того. Отдельное здание, куда тоже нужно было ходить по отдельному расписанию. Там была мастерская, где можно было делать различные поделки, типа: ремни, табуретки и прочее. Для тех, кому это интересно и совсем скучно тянуть свой срок. Это в дневное время. Отбой на этой зоне был в 23-00. Все камеры запирались, нас пересчитывали (3 раза в день пересчет происходил) и гасился основной свет. И начинался кошмар.

Мексы оказались очень музыкальной нацией – сплошные певуны. С одной стороны, оно вроде и не плохо, когда каждый второй мекс бренчит на гитаре и поет задорные песни. Некоторые песни у них действительно задорные, да и сами мексы довольно веселая народность. Но, это днем. После отбоя начинался тихий ужас. Добрых и веселых мексов будто бы подменяли. Они превращались в голосистых, нудных и тоскливых индивидуумов. Камеры не закрывались герметично, и акустика блока была такая, что (по моему мнению) лучшие мировые оперные залы просто зеленели от зависти.

Видимо каждый из мексов глубоко в душе считал себя «Лучано Паваротти» или на худой конец «Франко Корелли». Только репертуар у них был такой заунывный, как сама Зубная Боль. Кто из вас помнит Татьяну Буланову и ее депрессивные песни. Только Буланова пела одна, «без ансамбля, сам бля, сам бля…». А здесь 30-40 лужёных глоток пели песни про «коразон» (сердце по-испански) и чего там еще из этой оперы. По 2 гребаных часа каждую ночь.

Запретить им петь – моветон, не имеешь права, по всем понятиям, включая общечеловеческие. Ибо – это лишить человека кусочка той свободы, которую у тебя и так отобрали. Попросить можно. Одного или десять человек, да. Но, не весь блок. Накрываться подушкой бесполезно. Ее Величество Акустика просто хихикала над тобой. Я перепробовал все доступные методы, включая и дикую физическую усталость на вечернем стадионе. Иногда – работало, чаще – нет. Спасение от этих арий пришло, как всегда со стороны, с которой оно прийти не могло от слова совсем…

…Навигаторов и смартфонов в то время не было, поэтому я сразу же понял, что «эсэсовцы» совсем не из этих краев. Они двигались по карте и поэтому пару раз пропустили нужный им поворот. В конце концов, мы вырулили на 1-й хайвэй, и поехал строго на юг. Мои мозги совсем запузырились – ведь до Сан-Франциско или Сан-Хосе ехать в 4 раза ближе, чем в Лос-Анджелес, не говоря уже о том, что совершенно в противоположном направлении, на север.

«Эсэсовцы» молчали, но молчали как-то неестественно, по-театральному. Это ощущение витало в воздухе. Позже, анализируя все произошедшее со мной, я пришел к выводу, что так и должно было быть. Они ведь были оперативниками, а не дознавателями. Они знали лишь азы дознания. На уровне: «плохой-хороший полицейский», тут я утрирую, понятное дело. Но, тогда я понял это не умом, а интуитивно.

Я тоже молчал и пытался угадать, куда же мы едем. Ну, ведь не можем же мы ехать 400 миль до Лос-Анджелеса и какой смысл переться так далеко? Наконец, «эсэсовцы» посчитали, что я достаточно помучался со своими вопросами к самому к себе и решили начать допрос. То, что это не был допрос в классическом смысле этого слова, я понял уже минут через пять.

Никаких записей, никаких диктофонов. Окно у водителя было приоткрыто, и шум в салоне был изрядный, да и музыка играла из радио в машине – ни о каких аудиозаписях речи в этом автомобиле и быть не могло. Разговаривали они оба со мной через плечо, сначала осведомившись – хорошо ли я понимаю английский? Они не были напарниками в классическом понимании этого слова. Похоже на то, что они вообще из разных подразделений. Мне это было очевидно. Не было у меня ощущения, что они понимают друг друга с полуслова, как это обычно бывает у напарников.

Вопросы были по-дурацки заданы: совершенно не вытекающие из моих ответов, просто как выстрелы из пистолета – один за другим, двойные. Как меня зовут, национальность, образование, кем работаю, а раньше где работал? Я с ответами не спешил, обдумывая и соображая, к чему они ведут, что их РЕАЛЬНО интересует? Затем их вопросы стали сужаться к моей работе в такси. Сколько я зарабатываю в час, в год? Сколько у меня вызовов в смену? Сколько стоит один вызов в среднем?

Я понял, что они вообще ничего не знают о работе в такси – как устроен этот бизнес. Все последующие вопросы крутились вокруг темы такси. Я в шутку им предложил бросать свою нынешнюю работу и устраиваться в такси. Они так же в шутку ответили, что согласны поменять свою работу, ибо их нынешние $70000 в год не иду ни в какое сравнение с моими заработками в такси. Я немного определился с интересующей их темой – дело в моем банковском счете и покупках дома и машины. Я сказал им, что основной заработок таксиста – это чаевые, а они зависят от клиента и ваших с ним взаимоотношений. Они попросили назвать мне имена и адреса моих щедрых клиентов.

Я догадался, что с доказательной базой у ребят явная проблема. Я сослался на пятую поправку к Конституции США (статья 51 в РФ) и сказал, что я посплю. Закрыл глаза и обратился в слух. «А я вообще-то арестован? За что?» – сквозь полуприкрытые глаза задал я вопрос «эсесовцам». «Задержан для дачи важных показаний» – был ответ, и они переглянулись.

Минут через 10, мы съехали с хайвэя и въехал в небольшой городок, в котором я раньше не бывал, только проезжал его. Направились прямиком к местному полицейскому участку. «Наверное, в туалет и перекусить» – подумал я, самое время. Мы уже ехали около двух часов. Машина остановилась у служебного входа в полицейский участок.

Мы вышли из нее и вошли вовнутрь. Один из «эсэсовцев» пообщался с дежурным полицейским. После чего тот препроводил меня в пустую камеру. Когда прошло около часа, по моим представлениям, я окликнул дежурного – «мне в туалет»! Тот отвел меня без вопросов. На обратном пути я спросил его, если он знает, когда мы снова поедем и где «мои эсэсовцы»? «Они уехали, ты остаешься здесь» – был его ответ. Сказать, что я удивился – ничего не сказать…

…Где-то ближе к Новому году тюремный телеграф доставил нам новость – на карантине «загорает» еще один русский. Его еще никто не видел, но сведения были точными – русский, из Москвы родом. Неделя его карантина пробежала незаметно и в наш блок «заехал» Василий, назову его так. Забавно, что фамилия его состояла всего из двух букв.

Вася был корейцем по рождению и по своему внешнему виду. Я имею ввиду сейчас российского корейца, в «хрен его знает» каком поколении. В связи с внешним видом Василия, произошел очень забавный, на мой взгляд, эпизод в столовке в первый же день за ужином. Столовая, как я уже упоминал ранее, была отдельным зданием и стояла особняком. На прием пищи все ходили туда поблоково, то есть строем, каждый блок отдельно. Ничего нового амеры не придумали в этом плане.

В столовке каждый блок рассаживался по «своим» столам. У нас (русских) были свои места рядом друг с другом, мексы тоже рассаживались по столам по каким-то своим правилам. Не знаю, не вникал в эти нюансы. Пищу получал каждый человек на свой разнос самостоятельно и затем шел к своему месту, за своим столом.

Это условные места – сидельцы сами так распределили, а охрана не вмешивалась в это. Всех всё устраивало, так было заведено задолго до меня. Когда Вася (один из последних в очереди за пищей среди наших ребят) подошел к нашему столу, один из мексов, что терся возле нас постоянно (ну, интересно ему, было), окликнул его: «Эй, китаёза (Chino)! Твое место за другим столом. Здесь белые люди столуются!» Вася замер в растерянности на месте, недоуменно глядя на нас.

Мы дружно замахали руками – мол, садись с нами и не обращай внимания на мекса. Вася присел за наш стол, и мы стали ужинать и общаться с новеньким Васей. Мекс выпал в осадок: «Этот китаец умеет, по-вашему, разговаривать?» Как могли, мы стали объяснять ему, что этот человек русский. Мозги мекса вывалились набекрень через правое ухо. Он реально не мог совместить понятия «китаёза» и «русский» в одном предложении. Ведь Вася для него был китайцем, хоть ты тресни. Они (мексы, негры) азиатов тоже не различают, все азиаты для них – китайцы.

Вася легко влился в наше небольшое сообщество, и буквально на следующий день было ощущение, что он был здесь всегда. Через некоторое время я обратил внимание, что Василий частенько составляет компанию нашему Аре, в его музыкальных инсинуациях. При случае, я спросил у Васи, какое он имеет отношение к музыке? «Прямое» – был его ответ. «По своей профессии – я оперный певец, местечкового класса, само собой.

В Большом театре и Ла-Скала я не выступал. Но, в провинциальных клубах и залах мне выступать доводилось» – поделился со мной Василий. Я не поверил. Ты серьёзно? До этого, вживую я встречал только одного оперного певца, да и то в раннем своем детстве. И что, даже на итальянском можешь петь? Василий издал ТАКОЙ звук из своей утробы, что я моментально поверил в легенду о голосе английского короля – Ричарда Львиное Сердце, от рыка которого, как говорят, лошади приседали. Этим же вечером я решил попользовать этот талант на пользу обществу…

…В камере я промариновался несколько часов. «Эсэсовцев» и след простыл. Городишко, где меня «потеряли», был захолустным, и кроме меня в этом полицейском участке из задержанных «преступников» больше никого не было. Мне повезло, что дежурный офицер оказался нормальным и вменяемым человеком. К вечеру я изрядно проголодался и спросил офицера, когда здесь кормят? «Здесь вообще никого не кормят, здесь никто не задерживается, это ведь не тюрьма, а КПЗ» – ответил тот. Меня что, в тюрьму повезут?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Вы ознакомились с фрагментом книги.

Для бесплатного чтения открыта только часть текста.

Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:

Полная версия книги