Павлова для Его Величества. Книга 2
Не знаю, были ли виной тому мои неадекватные действия или простая случайность, но расслабиться после попытки меня подчинить никак не могла. И думать о чём–то – тоже. Любой разумный человек с самого начала был бы настороже, но я, кажется, зазвездилась и потеряла бдительность.
Чтобы не упустить следующую попытку, нарочно села, сгорбившись. Подождала полчасика – ничего. Вполне возможно, злодеи пойманы, а на меня пока нет времени. Может, потому воздействие и закончилось, едва начавшись?
Сидеть и паниковать быстро наскучило, и я пошла к стеллажам с книгами. Наверняка здесь у Хэварда есть что–нибудь интересное. Надеюсь, нет опасных книг, как в Гарри Поттере. Буду уповать на удачу, кажется, она сегодня на моей стороне.
Первая же книга, что привлекла моё внимание, оказалась про богов. Знак! Я удобно устроилась в кресле, напомнив себе о бдительности и пододвинув бутылку вина поближе. Мало ли! И начала читать.
Бдительность бдительностью, но, кажется, кое-кто уснул. Иначе как назвать тот факт, что сейчас я лежу в постели Хэварда, обнажённая и в полнейшем одиночестве?
Признаюсь, в первый момент напугалась до ужаса своей наготе. Вдруг я просто не помню, как пила «слюнявое» вино? Вместо вопросов государственной важности думала лишь о том, что любимый мужчина, вполне вероятно, мог увидеть меня в ужасно неприглядном свете! Август, конечно, обещал прислать Мальву, не знаю, почему вчера я в это поверила, сейчас же поняла отчётливо – тот кабинет не для всех и не факт, что Мальва, даже будучи подчинённой Хэварда, имеет доступ в святая святых.
Мамочки!!!
Вдруг…
Но нет. Я ведь кое–что помнила. И как читала книгу про богов – тоже. Жутко нудную и скучную, надо признать. И по описанию Нессы в книге я точно могла сказать – моя «подружка» – Маа – не она.
Сейчас, правда, было не до размышлений. В ванной мылся мой главный источник информации и, надеюсь, не раненый!
Сердце тревожно забилось, шумом и бешеным ритмом пульса отдаваясь в ушах. Я всё ещё воспринимала мир как сказочный, где не может произойти по–настоящему страшного и ужасного, но ведь это не так, совсем не так! Это настоящий мир. Мой мир! Мир моего мужчины.
Не озаботившись одеждой, рванула в ванную. Хэвард стоял спиной к выходу, но не сомневалась – знает, что я уже здесь. Мужчина в душе – разве может хоть что–то быть более эротичным? Для меня – точно нет. Пока он мыл голову струйки пены соблазнительно ласкали его тело, а я не могла оторвать взгляда от прекрасной картины.
Мой мужчина в душе. Ха! Для счастья достаточно просто сказать про себя: «Мой мужчина. Мой!»
По отношению к Хэварду я становилась жуткой собственницей. Он требовал от меня послушания и да, с его приходом я стала куда женственнее и мягче, возможно даже послушнее, но в то же время первобытные инстинкты, что–то глубинное, животное, рвалось наружу при одном виде на него. Мой! Мой! Мой!
Через секунду я уже обнимала его сзади. И мне было не до разговоров о политике, не до страхов и тревог. Он здесь, жив и здоров, и рад моему присутствию. Иначе как назвать жаркий поцелуй?
Даже прохладный душ, а он предпочитал именно такой, не остудил мое желание, хотя я никогда не любила холодную воду.
Сумасшедший коктейль эмоций и чувств этого дня вылился в ещё более сумасшедший взрыв страсти. И если раньше Хэвард переживал, что соблазнил меня, не дойдя до кровати, в это утро ему предстояло совсем «расстроиться», ведь кровать простояла без дела ещё долго, а синие стены ванной комнаты просто обязаны были покраснеть.
Да, Влада, тебе только в порнофильмах сниматься, – наутро думала я. Но думала довольно и гордо. Всё–таки просто секс и секс с любимым мужчиной, а ещё и любящим – не думает ведь он, что я позабыла слова прощания в театре? – это вообще нечто необыкновенное!
Когда мне, наконец, пришло в голову расспросить его о произошедшем, всё–таки Хэвард вернулся домой очень поздно, точнее: рано, утром, он уже спал беспробудным сном.
Выбираться из-под тёплого одеяла в прохладу комнаты пока не хотелось, но желудок напомнил, что его не кормили уже очень давно и пора бы исправить это вопиющее недоразумение.
Продуктов на кухне вечно было столько, словно в доме проживало человек двадцать–тридцать, но как назло ничего готового. Бабушкина сковорода висела на почётном месте, сильно выделяясь среди прочей утвари и формой, и цветом.
– Так-с, два, нет, три яйца! – решила, снимая семейную реликвию, если можно так назвать: единственную мою связь с Землёй и семьёй. – И сырку сверху. И зелени.
Тяжеленная банка с солью из храма до сих пор была мною не опробована, и я решила исправиться тотчас же. Чего добру пропадать? Да и вдруг соль какая–нибудь особенная? Может, активирует умственную деятельность, а я здесь сижу, дурёха, упускаю возможность щёлкать загадки–интриги как орешки?
Надеюсь, не пересолила. Всё–таки стоит обзавестись привычкой пробовать ингредиенты. Повар я или не повар? Хе. Шеф–повар! Уж в этой кухне точно. Жаль, нет армии поварят на побегушках. Хотя, почему жаль? Сама справлюсь. Дома лучше не видеть чужих лиц. Мой дом – моя крепость.
Да. Размечталась, Влада! Так и хотелось себя поддеть. Мужчина только признался в любви, ещё и так, походя, а я уже осваиваю холостяцкие квадратные метры, чувствуя себя не гостьей – хозяйкой.
Вот так живёшь всю жизнь самостоятельной и самодостаточной женщиной, а только на горизонте появляется Мужчина, сразу в голове что–то щёлкает, какие–то гнёзда вить хочется. Пройдёт еще пару месяцев, глядишь, и о детях начну мечтать. А не выйдет.
Настроение резко сменилось с солнечного на пасмурное. Снег вовсю сверкал россыпью бриллиантов, пуская солнечные зайчики в приоткрытое окно, но поддержка природы не радовала.
Нет, детей я не хотела. Пока. Но всё–таки, чисто теоретически, когда–нибудь… Даже если не принимать во внимание мою личную заинтересованность, такой генетический материал не имеет права пропадать! Где чёртова эволюция? Почему не работает?
Я ковырялась вилкой в еде, машинально отправляя кусок за куском, но вкуса не чувствовала. Откровенно говоря, даже не осознавала, что ем. Только обнаружив пустую тарелку очнулась и сообразила, что к чему. А ведь раньше никогда не заедала стресс и во время тяжкий раздумий не ела. Плохая привычка.
Нужно было срочно поднять себе настроение, и я точно знала, что мне в этом поможет. Контрабанда!
– Кофе, кофе, кофе, – напевала, доставая заветную пачку, которую никто и не думал прятать, несмотря на угрозы выдавать «дозу» раз в сто лет, чтобы избавить меня от наркозависимости. – Ты моя любовь, моя радость, – приговаривала я.
Один лишь привычный аромат уже кружил голову и заряжал энергией. Пара крупинок соли из заветной банки в сладковатую местную воду, ложка с горкой шоколадно–рыжих зёрен идеального помола, красивая чашечка с серебряными листиками – и концентрат счастья готов.
Несколько дней без кофе заставили сильнее ценить очарование момента. Вспомнилось дифлопе из фильма «О чём говорят мужчины», когда дорогое и безвкусное блюдо за бешеные деньги начинает казаться интересным и пикантным. Но здесь–то кофе! Кофе! Эликсир бодрости и отличного настроения! Вкусный, терпкий, с горчинкой.
Я вдыхала бесподобный аромат счастья и блаженствовала, ещё не сделав глоток. Смех смехом, но именно кофе – тонкий мостик между мирами – дарил мне уверенность в завтрашнем дне и позволял почувствовать себя дома.
Дома. В Иегерии.
Или мне действительно нужен был кофе для лучшей мыслительной деятельности или сработал подарок богов, пусть и добавила соли совсем немного, но эффект сказался незамедлительно.
– Интересно, есть ли здесь вещи Амелики? – вдруг озарило меня. – Возможно, Хэвард пока не избавился от вещей! А ведь там может быть разгадка. Вдруг я своим незашоренным взглядом замечу то, чего не увидели они?
Идея зажглась сигнальным костром, не давая думать ни о чём ином. Пусть мне и была не доступна часть дома, жилой этаж в зону табу не входил. Отбросив угрызения совести, быстрым шагом направилась исследовать спальни.
– Уж прости, Амелика, но ты у меня дома всё осматривала, моя очередь нарушать твоё личное пространство, – приговаривала, найдя нужную комнату.
В доме царил идеальный порядок и владения бывшей хозяйки дома – бывшей! Теперь здесь я главная! Ну, почти! – не стали исключением. Вишнёвые шторы до того симметрично обрамляли окно, что казались нарисованными, покрывало на широкой кровати без единой складочки, стулья и банкетки выставлены словно под линеечку. Военный порядок. Ну точно досматривали и убрали за собой.
Я осторожно, чувствуя себя воришкой, осматривала ящичек за ящичком, не зная, что хочу найти. Сложенные в высокую стопку блокноты с записями и, возможно, дневниками Амелики даже не стала смотреть – там наверняка до меня каждую закорючку изучили специалисты, да и не пойму ничего в тех же расчётах, нечего и соваться. Но интуиция вопила: «Ищи!» и я следовала её настоятельной рекомендации.
Минута проходила за минутой, но никаких открытий не происходило. Моя вера в себя потихоньку гасла, как и энтузиазм.
Не знаю, откуда, но точно знала: мне нужны не записи, а какая–то вещь. Небольшая зацепка или что–то малюсенькое, но то, что безо всякого сомнения привлечёт именно моё внимание.
Мало ли, может, Амелика оставила мне знак или намекнула через сон, но я не поняла? Или, может, для меня есть сообщение?
Я села на край кровати и прикрыла глаза, прокручивая те сновидения, что присылала она. Ничего. Совсем ничего.
– Может, балкон? Наверняка она любила пить кофе, ну или что они здесь пьют по утрам, глядя на сад. Он, наверное, потому и цвёл до моего появления, – предположила я от безысходности. Уже не верила ни во что, а в свою удачливость – особенно.
Однако, распахнув шторы, застыла в неверии. Вот оно!
Маленькая наряженная ёлочка. Её не стали убирать, видимо, из–за того, что все украшения на ней, включая наливные яблоки, напоминающие о посещении Старого Города, были искусственными. Копия Священного Древа?
– Так, так, так, что я вижу?
Ёлки ёлками, но внимание моё целиком и полностью сосредоточилось на одной маленькой детали – одна из игрушек, точь–в–точь такая, что досталась мне в наследство от бабушки. Она никогда не была любимой, дома хватало ярких и нарядных, а эта была серой и непривлекательной для ребёнка, но я её берегла как память.
Простой кусочек светлого дерева, ветка, распиленная надвое, с вырезанным внутри круглым отверстием и парой завитушек по бокам. Игрушка Амелики была пустой, в моей же была пластиковая грязно–белая бусина на ниточке. Узелки удерживали её ровно в центре отверстия.
Ничего выдающегося с виду. Если не принимать во внимание, что моя игрушка, судя по всему, была из этого мира.
– Да, дела–а–а. Что бы это значило?
Глава 7. Допрос инквизитора, или Влада в гневе
К тому моменту, когда Хэвард проснулся, Владислава успела несколько раз накрутить себя и успокоиться, и, кажется, понять кое–что интересное про подарок богов – соль. А также приготовить еды на роту солдат, быть может, даже на две.
Размышляя о находке в спальне Амеликии, она заметила, что некоторая информация приходит как бы сама собой, из ниоткуда. Например, она не успела проследить всю логическую цепочку, но была уверена, что Амелика – не враг, а союзник. Что афая Гутрун – главная угроза для спокойствия не только мира, но и для неё лично. Что Маа – совсем не Несса, вчерашние подозрения оформились в твёрдую уверенность.
– Нет, ну откуда я это знаю? Здесь ведь никто не может на меня воздействовать. Или может?
И тут же пришёл ответ: «Не может».
– Тогда это соль? – предположила девушка, вышагивая по кухне туда–сюда.
«Да».
– Кто ты? – спросила Влада, но так и не получила ответа. – Похоже, я схожу с ума. Соль ведь не разговаривает. Но, быть может, имеет подобный эффект как переговорное вино?
«Нет», – больше смутил, чем ответил на вопрос «голос из ниоткуда».
Влада пыталась поговорить с незримым собеседником, но тот редко шёл на контакт, тем не менее, она уверилась, что соль имеет прямое отношение к нужной ей информации, и решила её использовать везде, где только можно.
Бутерброд с маслом, солью и зеленью отправился с разделочной доски прямиком в рот.
– Работай, соль, работай, – приговаривала Влада, в глубине души не на шутку переживая, что палата номер шесть давно плачет по ней горючими слезами. – Попробую ещё раз порассуждать. Если Амелика действительно не зло в юбке, зачем она ушла в мой мир? Зачем пыталась меня убить? Зачем дразнила? И что значит новогодняя игрушка? Итак, какие у меня варианты? Допустим, она ушла специально, чтобы привести в Иегерию меня. Может быть такое? Может. Особенно, если принять во внимание игрушку, ведь неспроста она попала в мой мир. Или это я попала?
Влада застыла столбом посреди кухни. Вместо окружающей обстановки перед её взором проносились воспоминания. Она отлично помнила едва ли не каждую минуту собственной жизни и, самое необычное, раннего детства тоже. И в этом детстве не было магии или чего–либо интересного. Обычная жизнь среднестатистического ребёнка советского и постсоветского пространства. Никаких зацепок. Только…
– А вдруг… – она так и замерла с приоткрытым ртом. Надежда наполнила лёгкие воздухом, словно воздушный шарик гелием, но суровая реальность тут же добавила горечи. – Нет, не может быть.
«Может», – снова пришёл ответ из ниоткуда.
– Но… – слёзы навернулись на глаза, дыхание перехватило.
«Да, может. Так и есть».
Влада хватала ртом воздух и никак не могла прийти в себя. Если это правда… Это правда! Её родители живы! Это невероятно, но это правда! И почему ей никто не сказал? Почему? Не намекнул! А бабушка? Выходит, любимая бабуля вовсе не была родной или была?
Вопросы, вопросы, вопросы! Она ненавидела неопределённость, с которой вынуждена была жить в Иегерии, но ради одного такого ответа готова была терпеть еще тысячи неясностей, миллионы интриг и пакостей от окружающих!
Выходит, Амелика вернула её домой, к родителям! И она может их найти! Кто же это?
– Если бы она не была такой молоденькой, можно было бы предположить, что я и есть тот эксперимент. По всей видимости, мои родители – довольно сильные и одарённые в этом мире. Не смогли зачать дитя здесь, переместились вместе на Землю, родили себе спокойно меня, прожили столько, сколько смогли вытерпеть без магии, и вернулись. А меня забрать не смогли, так как я дитя Земли. Так, где–то неувязочка. А нет, Хэвард ведь рассказывал, что перемещения всё ещё исследуют, значит, когда я родилась, не было безопасного способа забрать меня с собой. Или… Ой, а если родители меня оставили там специально, чтобы я была в безопасности? Да ну что такое? Куда не кинь, везде сто тысяч вариантов!
Влада уселась в кресло у окна, в котором ей думалось лучше всего.
Желание разбудить Хэварда, выплеснуть на него все эмоции и гипотезы потихоньку отступило, но пальцы нервно подёргивались, а руки никак не желали спокойно и расслабленно лежать там, где она их сложила – на животе.
– Нет, ну невозможно усидеть на месте, когда в голове революция! – выдала девушка через несколько беспокойных минут. – Лучше что-нибудь приготовлю, надо чем–то себя занять.
Она действовала интуитивно и не особо контролировала, что и откуда доставала, что с чем смешивала, но суета на кухне подействовала отрезвляюще, и голова заработала.
– Итак, что мы имеем, – посмотрев на соль как на собеседника, решила подытожить Влада, – Амелика… Так–так–так, я совсем забыла, что время на Земле течёт совсем по–другому! Если один день здесь равен месяцу на Земле, выходит, по местным меркам мне годик. Хе, новорожденная Владислава, блин. То есть, если моё рождение – один из ключевых моментов всей интриги, то…
Влада рассуждала и готовила, готовила и рассуждала. От идей лопалась голова, но она с дотошностью, свойственной ей в работе, оценивала каждую гипотезу, выделяя всё новые и новые ниточки, которые прежде – до употребления соли! – не замечала или, что тоже возможно, и не могла заметить без подсказки.
Хэвард проснулся, когда холодное зимнее солнце спряталось за набежавшими тёмными и низкими тучами. Впервые за длительное время он спал так долго, но организм накануне задействовал все резервы и требовал своё. Утренняя встреча с Владой в душе позволила немного сбросить напряжение, отчасти потому он и не видел снов, как бывало прежде. Снов, после которых уставал ещё сильнее, на этот раз морально.
Ополоснувшись в душе, спустился вниз. Запахи из кухни нет–нет, да и просачивались в гостиную, дразня рецепторы пряностями, а ни с чем не сравнимый божественный аромат жаренного мяса напоминал, что кому–то не мешало бы и подкрепиться.
Он не смог скрыть удивления, когда увидел количество приготовленного своей дамой, а она, тоже с недоверием оглядев заставленные явствами владения, сделала вид, что так и надо, и, пожав плечами, выдала: «Подумаешь, немного задумалась».
– Пытаюсь представить размах твоих умозаключений, – хмыкнул Хэвард, – и боюсь, после того, как я тебе всё расскажу, и дворцовых продуктов не хватит.
– Хихикает он мне здесь. Садись лучше за стол, поешь.
– Ты так резко замолчала, словно ну очень старалась не сказать: «Тебе пригодятся силы для допроса».
Он знал, что допрос ему действительно предстоит, да и готов был дать ей все ответы, которые только сможет, лишь бы она хоть немного успокоилась. И отчего–то его впервые не раздражала и не бесила такая необходимость.
– Видишь, какой ты у меня умный, и говорить ничего не нужно. Единственное, может, нам выпить переговорного вина? Я сегодня только о нём и думаю, – признала Влада. – Без тебя не рискнула.
– Ты хочешь накормить меня своей едой и оставить без десерта?
– Почему без десерта? Я много всего приготовила, там должно быть и сладкое, – ответила девушка совершенно серьёзно, не сразу уловив подтекст. Она столько готовила, а совсем не помнила, что. Теперь поражалась сама себе и необычной способности мозга отметать лишнее. – А, ты об этом. Мой дар не так прост, я могу по–другому трансформировать энергию, с другими мыслями, тогда выходит не виагра в любом виде, а то, что нужно.
– Получается, я тебе так понравился, что ты ни о чём, кроме секса, в первые дни и не думала? – пошутил мужчина, но уловка не сработала.
Владе безумно захотелось выдать, что в первый день она вообще–то готовилась заняться сексом совсем с другим мужчиной, а потому и была в определённом настроении, даже несмотря на перемещение в другой мир. А если учесть, что он сам ещё оказал некоторое давление своей мужской харизмой, с его стороны и вовсе грех её упрекать. Но она промолчала.
– Ты прекрасно знал с самого начала, какой у меня дар, но не давал ему развиваться, – неожиданно зло выдала Влада. – Ты давал мне лишь ту информацию, что считал нужной, в итоге оставил беззащитной перед вашим миром. Почему ты не сказал, что я могу не только у тебя тянуть энергию, но и у других? Ведь мог научить защищаться, я бы не оказалась в Тангарии бессловесной и безвольной, ещё и не видела, не слышала ничего. Знаешь, как обидно?
– Откуда ты узнала? – он сперва даже не поверил в то, что услышал. Кто мог рассказать ей такие подробности и когда?
– Не знаю. Додумалась!
– Боги тебя приняли, Владислава, и дают подсказки, – догадался он. – Неожиданно, но очень, очень хорошо. Не злись на меня, пожалуйста. Я делаю то, что должен и твоя безопасность – моя прямая обязанность. Ты не обучена. Если дать тебе силу и не научить пользоваться, можешь сама себе навредить. Никого не слушай. Тебя пытаются настроить против меня. Почему – разберёмся. Думай головой, ты же умная девочка.
От его размеренной, спокойной речи ей стало лучше. Каждое слово небольшой гирькой становилось на весы её сомнений, уравновешивая. Да, он всё делает верно: ей нужно отключить эмоции и думать головой. Она умная, справится. А вот стоит ли ему доверять – это ещё бабушка надвое сказала.
«Не буду проявлять лишнее недоверие, иначе останусь в неведении, что вообще происходит, кто мои родители, где они. Древние боги, неужели они живы, и я смогу их увидеть?»
– Ты мне расскажешь, что вчера произошло? На меня пытались оказать воздействие, как и предупреждал Август, но оно резко прервалось, – Владе удалось выдержать спокойный тон, чему она немало обрадовалась.
– Да. Но у тебя сегодня ещё одно испытание и, так как ты всё ещё намереваешься…Хотя, ты так много всего приготовила, можно ненадолго отлучиться, продемонстрировать блюда как подтверждение твоего дара и заниматься своими делами.
– Ты говорил, мне не обязательно участвовать в отборе, – удивилась девушка, которая уже настроилась заниматься своими делами, а не продолжать никому не нужное участие в никому не нужном по сути выборе временной жены для короля.
– Обстоятельства изменились, – нагнал тумана Хэвард.
– Кто бы сомневался! Что на этот раз?
– Твои родители, Владислава. Они требуют, чтобы ты прошла отбор и, если Священное Древо не выберет тебя королевой, вышла замуж за нужного им жениха.
– Но ты ведь говорил…
– В Иегерии дети, повзрослев, становятся самостоятельными, в Тангарии всё не так. Глава рода управляет каждым членом семьи до самой смерти, единственное исключение – шаманки. Если в роду появляется шаманка, она перехватывает власть над женщинами рода.
– А если женщина выходит замуж? Власть над ней как–то переходит в семью мужчины?
Влада и сама не знала, почему задала именно этот вопрос. Вопрос с родителями интересовал её куда больше, и она сама удивилась, задав не его, ведь в голове крутились мысли совсем не об укладе Тангарии.
– У них есть очень необычный ритуал: когда рождается ребёнок, действующая шаманка передаёт матери специальную костяную бусину, та должна положить её в детскую кроватку и затем, когда позволит длина волос, вплести её в причёску. На совершеннолетие – у девочек в двенадцать, у парней в пятнадцать – бусину вставляют в деревянный брусочек, считается, он защищает от злых взглядов и мыслей.
– А она, ну, эта бусина символизирует что? – не утерпела Влада. Она не успела поделиться находкой в спальне Амелики и воспоминанием из своего мира, а сейчас и не уверена была, что стоит. Но кончики пальцев предательски увлажнились – нервничала.
– Не перебивай, я хочу объяснить так, чтобы у тебя сложилась целостная картина, – Хэвард бросил в её сторону недовольный взгляд. – Так вот, когда девушка выходит замуж эта бусина передаётся мужу, а тот либо оставляет у себя, либо передаёт шаманке. Когда наступает второе совершеннолетие у мужчины, это где–то в восемнадцать–двадцать, реже – в двадцать два или даже двадцать три года, его бусина передаётся главе рода как символ верности. По факту, и в случае с женщинами, и в случае с мужчинами, передача бусины – это передача свободы и независимости, так как без неё человек не может полностью владеть своим даром.
– Подожди! Браслеты у шаманок! – сообразила, наконец, Влада. – Они из костяных бусин! Значит, если у неё есть бусина нужного человека, она им управляет как захочет?
– Да. Например, чтобы попасть к нам сегодня афая Гутрун должна была провести специальный ритуал, чтобы её, скажем так, подопечные, не чувствовали себя неполноценными. Вообще, выход главной шаманки в свет – явление очень редкое.
– А Амелика из её рода и подчиняется ей по праву рождения, и, пока находится в другом мире, недоступна её власти.
– Да. Как ты догадалась?
– Много думала. Не важно! Слушай, а если по какой–то причине бусина остаётся у человека, которому она принадлежит? Чисто теоретически.
– Ну, по идее, глава рода или шаманка не чувствуют и не владеют этим человеком. Не слышал о подобном. Может, убивают непокорных, если они отказываются сами передать бусины?
– А эти бусинки обязательно даются после рождения, или женщина может получить их заранее? Ну, не знаю, например, собралась бы с посольством в Архару лет на десять?
– Владислава, у тебя есть своя бусина?
Вопрос заставил девушку испуганно замереть. С кем она меряется мозгами? Почему каждый раз считает себя самой умной и гениальной, когда на самом деле в многоходовых интригах как дитя малое, особенно если сравнивать с лордом–защитником, на котором, по сути, держится безопасность всего мира?
– Да, есть.
– Скажи мне, что она не здесь, – в его голосе отчётливо слышались умоляющие нотки, но недоверие змеёй подняло голову. Зачем ему эта информация? Вдруг для чего–то ужасного?
– Не здесь. Её никто не найдёт, даже если очень захочет, – сказала уверенно, не желая выдавать точное местонахождение своей свободы и независимости, как оказалось. Мало ли, хоть она вряд ли стала составляющей её силы, но вдруг?
– Тем не менее, ты должна сказать мне, где она.
Тёмный взгляд встретился с недоверчивым голубым.
– Зачем?
– Если ты передашь мне бусину, как своему мужу, на тебя никто не сможет претендовать, – объяснил он ей, как ребенку, терпеливо и спокойно, хотя спокойствия не чувствовал.