Психопатология обыденной жизни. О сновидении

Что касается Тюильри, это намек на другого человека, на пожилую француженку, которая во многом и вправду “надзирала” за женщинами в доме моих знакомых; ее уважали все, от мала до велика, – уважали и, несомненно, побаивались. Некоторое время я учился (eleve) у нее французскому языку. Слово eleve напомнило также, что, будучи в гостях у зятя хозяина дома, в северной Богемии, я находил крайне забавным следующее обстоятельство: местные жители называли учеников в тамошней школе лесного хозяйства Loewen, львами. Это занимательное воспоминание, возможно, также сыграло свою роль в мысленном переходе от образа гиены к образу льва».

л) Следующий пример показывает, как личный комплекс, который преобладает в конкретный момент времени, может привести к забыванию имени по какой-то крайне смутной причине.

«Двое мужчин, один зрелого возраста, другой помоложе, полгода назад вместе путешествовали по Сицилии и теперь обмениваются впечатлениями о тех приятных и памятных днях. “Так, – сказал младший, – как же называлось место, где мы ночевали перед тем, как отправиться в Селинунт? Не Калатафими ли?” Старший возразил: “Конечно, нет, но я забыл название, хотя отчетливее всего помню подробности нашего пребывания там. Стоит мне встретить кого-то, кто тоже теряет слова, и я сразу все забываю. Давайте попробуем вспомнить. Единственное, что приходит мне в голову, – это Кальтаниссетта, но это явно не оно”. “По-моему, – сказал юноша, – название начиналось с буквы W или содержало эту букву”. “Но в итальянском языке нет такой буквы”, – ответил старший. “Вообще-то я имел в виду букву v, а w назвал потому, что привык к ней в нашем языке”. Пожилой мужчина стоял на своем: “Мне кажется, я позабыл почти все сицилийские названия; так что предлагаю поставить эксперимент. Например, как называлось место на холме, в древности оно звалось Энной? О, вспомнил: Кастроджованни”. Тут молодой человек наконец восстановил в памяти искомое название. “Кастельветрано!” – воскликнул он, явно довольный тем, что смог обнаружить букву v, на наличии которой настаивал. Старший не сразу, но согласился, а потом, когда принял это название, счел своим долгом объяснить причину забывания. “Очевидно, вторая половина этого названия, – vetrano, звучит очень похоже на слово “ветеран”. Я стараюсь избегать мыслей о старости, и мое сознание выкидывает странные шутки, когда о возрасте все-таки напоминают. Например, недавно я в самых нелепых выражениях обвинил своего близкого друга – мол, тот оставил юность далеко позади; а провинился он лишь тем, что однажды, среди лестных замечаний на мой счет, обмолвился, что я уже не молод. Еще один признак того, что мое сопротивление направлено против второй половины названия Кастельветрано, – это подставное имя Кальтаниссетта, со схожей первой половиной слова”. “А что насчет самой Кальтаниссетты?” – спросил юноша. Пожилой мужчина ответил, что это название всегда казалось ему ласковым прозвищем для молодой женщины. Чуть погодя он добавил: “Конечно, Энна – тоже замещающее название. Теперь-то я понимаю, что название Кастроджованни закрепилось в памяти благодаря рационализации; тут тебе giovane (молодой), а в позабытом названии Кастельветрано прятался ветеран”».

Зрелый мужчина полагал, что сумел объяснить забывание названия. При этом никто не потрудился установить причину выпадения этого названия из памяти его более молодого спутника.

* * *

Не только мотивы, но и механизмы управления забыванием имен заслуживают нашего внимания. В немалом числе случаев имя забывается не потому, что оно само порождает такие мотивы, а потому, что – благодаря сходству по звучанию – оно как бы накладывается на другое имя, против которого эти мотивы и вправду действуют. Если ослабить указанные признаки, распознать аналогичные явления будет намного проще, как показывают следующие примеры.

м) Сообщение доктора Эдуарда Хитшманна[33]: «Господин Н. хотел сообщить собеседнику название [венской] книготорговой компании Гильхофера и Раншбурга. Но, сколько он ни старался, на ум ему приходило только название “Раншбург”, хотя саму контору он знал прекрасно. Он вернулся домой в легком раздражении и счел свою досаду достаточным поводом для того, чтобы разбудить брата, который, по-видимому, уже лег спать. Его брат ничуть не затруднился с правильным ответом. Тут господину Н. в качестве ассоциации с фамилией Гильхофер вспомнилось название Гайльхоф: так называлось местечко, где он несколько месяцев назад совершил памятную прогулку с привлекательной молодой дамой. На прощание дама преподнесла ему подарок с надписью: “На память о счастливых часах в Гайльхофе” (Gallhofer Stunden – букв. “Часы Гайльхофа”. – Ред.). За несколько дней до того, как название забылось, этот подарок был случайно и сильно поврежден – господин Н. слишком поспешно закрывал ящик стола. Он воспринял случившееся с некоторым чувством вины, ибо имел представление о значимости симптоматических действий[34]. Его чувства к упомянутой даме между тем были двойственными: он, конечно, ее любил, но испытывал сомнения относительно необходимости в женитьбе».

н) Сообщение доктора Ганса Сакса[35]: «В разговоре о Генуе и ее ближайших окрестностях один молодой человек хотел упомянуть место под названием Пельи, но вспомнил это название только чрезвычайным умственным усилием. По дороге домой он размышлял о причинах такого выпадения знакомого слова из памяти – и вдруг вспомнил очень похожее по звучанию слово “Пели”. Он знал, что в южных морях есть остров с таким названием, а жители острова до сих пор сохраняют некоторые замечательные первобытные обычаи. Недавно он прочитал о них в этнологическом труде и настолько загорелся прочитанным, что решил воспользоваться этими сведениями для собственных нужд. Далее он вспомнил, что на острове Пели разворачивалось действие романа, который он не так давно читал с интересом и удовольствием; это роман “Счастливейшее время Ван Зантена” Лауридса Бруна[36]. Мысли, которые почти беспрестанно занимали его в тот день, вращались вокруг письма, полученного утром от дамы, которую он сильно любил. Это письмо внушало опасения по поводу заранее назначенной встречи. Вдоволь настрадавшись от дурного настроения, он вечером отправился на светское собрание с твердым намерением избавиться от назойливых раздумий, тем паче что этому собранию он сам придавал чрезвычайно большое значение. Понятно, что на эту решимость могло серьезно повлиять слово Pegli, столь созвучное названию острова Пели, а сам остров, образ которого подкреплялся личным и этнологическим интересом, воплощал для этого юноши не только “счастливейшее время Ван Зантена”, но и его собственное “наилучшее время”; следовательно, в образе острова сошлись страхи и тревоги, которыми юноша терзался день напролет. Показательно, что это простое объяснение сделалось очевидным лишь после того, как второе письмо от подруги превратило сомнения в счастливую уверенность в скорой встрече».

Этот пример может напомнить приведенный выше географический казус с забыванием названия города Нерви. Получается, что пара слов, сходных по звучанию, способна обеспечивать тот же результат, что и одно слово с двумя значениями.

о) Когда в 1915 г. разразилась война с Италией[37], я из наблюдения за собой сделал вывод, что целый ряд итальянских географических названий, которые в обычное время сами приходили на ум, внезапно исчез из моей памяти. Как и многие другие немцы, я завел привычку проводить часть отпуска на итальянской почве, так что не приходилось сомневаться: данное массовое забывание имен отражало понятную враждебность к Италии взамен былой привязанности. В дополнение же к этой прямой мотивировке обнаружилась и косвенная амнезия, которую можно было приписать влиянию тех же событий. Я проявлял склонность забывать другие, неитальянские названия, а когда занялся изучением этого факта, то выяснил, что эти имена каким-то образом связаны – посредством отдаленного сходства по созвучию – с названиями вражеских населенных пунктов. Так, я долго мучился, пытаясь вспомнить название моравского городка Бизенц. Когда наконец вспомнил, то сразу же понял, что в забывании следует винить дворец Бизенци в Орвието: там располагается отель Belle Art, где я останавливался, бывая в Орвието. Вообще самые ценные воспоминания, естественно, сильнее всего зависят от эмоционального отношения человека.

Некоторые примеры также могут помочь нам оценить разнообразие целей, достигаемых посредством забывания имен.

п) Сообщение А. Й. Шторфера[38] (1914): «Как-то утром дама, проживавшая в Базеле, получила известие, что подруга ее юности Зельма X. из Берлина, справлявшая медовый месяц, всего на денек заехала в Базель. Наша дама поспешила в отель, где остановилась подруга. После встречи женщины договорились снова встретиться после обеда и провести время вместе вплоть до отъезда берлинской гостьи.

Но днем дама из Базеля забыла о назначенной встрече. Уж не знаю, в чем была конкретная причина такой забывчивости, но в данной ситуации (встреча со школьной подругой, которая только что вышла замуж) возможны различные типичные констелляции, способные помешать повторной встрече. Дополнительный интерес вызывают и привходящие обстоятельства, своего рода бессознательное оправдание забывчивости. В ту пору, когда базельской даме надлежало снова встретиться с подругой из Берлина, она очутилась совсем в другой компании, и разговор зашел о недавней свадьбе венской оперной певицы Курц[39]; наша дама позволила себе высказаться критически по поводу этого брака, а когда захотела назвать певицу по имени, то обнаружила, к великому своему смущению, что не может вспомнить ее имени. (Как известно, в обществе принято упоминать имя вместе с фамилией, особенно когда фамилия односложная.) Базельская дама смутилась тем сильнее, поскольку часто бывала на выступлениях Курц и хорошо знала, как ту зовут. Впрочем, эта ошибка памяти осталась незамеченной, и разговор пошел в другом направлении.

Вечером того же дня наша дама попала в многолюдную компанию, причем среди гостей были и те люди, с которыми она виделась днем. По стечению обстоятельств беседа вновь зашла о свадьбе венской певицы, и наша дама ничуть не затруднилась произнести: “Зельма Курц”. В следующий миг она воскликнула: “О господи! Я совсем забыла, что сегодня днем должна была встретиться с моей подругой Зельмой!” Взгляд на часы показал, что ее подруга уже наверняка уехала из города».

Полагаю, мы пока не в состоянии оценить все особенности этого прекрасного примера. Далее приводится более простой случай, пусть там забывается не имя собственное, а иностранное слово, и забвение вызвано очевидным мотивом, обусловленным ситуацией. (Уже ясно, что мы сталкиваемся с одними и теми же процессами, будь то в историях с именами собственными, фамилиями, иностранными словами или цепочками слов.) Некий молодой человек забыл английское слово gold, по значению сходное с немецким Geld (золото), подыскивая для себя возможность совершить желаемое действие.

р) Сообщение доктора Ганса Сакса: «Молодой человек познакомился в пансионе с английской дамой, которая ему приглянулась. В первый же вечер их знакомства он завел с нею беседу на ее родном языке, которым довольно хорошо владел, и в ходе беседы вздумал упомянуть по-английски слово gold. Увы, несмотря на все усилия, слово попросту не шло на язык, зато вспоминались французское or, латинское aurum и греческое chrysos, и приходилось изрядно постараться, чтобы отвергнуть эти заменители, причем юноша твердо знал, что все эти слова не родственны друг другу. В конце концов он нашел единственный способ объясниться – дотронулся до золотого кольца на руке дамы, а далее сильно сконфузился, узнав от собеседницы, что позабытое им слово очень похоже по написанию и звучанию на немецкое Geld. Важное значение прикосновения, которое состоялось благодаря забывчивости, заключалось не только в неоспоримом удовлетворении от касания (тут немало других уловок, к которым, как правило, охотно прибегают влюбленные). Гораздо важнее тот факт, что прикосновение помогло прояснить перспективы ухаживания. Бессознательное дамы угадало эротический подтекст забвения под маской невинной ошибки памяти, тем паче что ее бессознательное симпатизировало юноше, с которым она разговаривала. Способ, каким она отреагировала на прикосновение и каким приняла мотивировку действий собеседника, показал, что она, пусть неосознанно, готова предпринять шаги для достижения взаимопонимания и продолжить едва начавшийся флирт».

с) Сообщение Й. Штерке[40] (1916). Вот еще одно любопытное наблюдение по поводу забывания и последующего восстановления в памяти имени собственного. Этот случай выделяется среди прочих тем, что забывание связано с неправильным цитированием стихотворного отрывка, как в истории с «Коринфской невестой».

«Господин З., старый юрист и филолог, рассказывал в одной компании, как в студенческие годы водил знакомство с неким откровенно глупым студентом, над которым все вокруг потешались. При этом он не смог вспомнить имя этого студента, разве что утверждал, что то начиналось с буквы W (правда, чуть позже сам отказался от этой мысли). По его словам, глупый студент со временем сделался виноторговцем. Господин З. поведал очередную байку о глупости этого студента и снова подивился тому, что никак не может вспомнить имя. “Он был таким ослом, что я до сих пор не понимаю, как мне удалось втемяшить ему в голову латынь”. Мгновение спустя он вспомнил, что фамилия студента оканчивалась на “-ман”. Тут его спросили, помнит ли он другие фамилии с таким окончанием, и он назвал фамилию Эрдман. “Кто это? – Еще один студент времен моей молодости”. Дочь господина З. возразила, что ей знаком профессор Эрдман. После расспросов выяснилось, что этот профессор Эрдман, редактор научного журнала, недавно отказался принять статью З., с которой частично не соглашался; З. сильно расстроился, поскольку хотел опубликовать именно статью, а не заметку. (Позже я узнал, что много лет назад З. всерьез рассчитывал стать профессором той же кафедры, на которой сейчас читает лекции профессор Эрдман. Это, следовательно, могла быть дополнительная причина для недовольства и огорчения.)

Тут ему внезапно вспомнилось имя глупого студента: “Линдеман!” Поскольку он уже припомнил окончание “-ман”, долго оставалась вытесненной первая часть фамилии – “Линде” (букв. липа). Когда З. спросили, какие ассоциации вызывает у него слово “Линде”, он ответил, что никаких. Я стал настаивать, что этого не может быть, и З., уставясь в потолок, махнул рукой: “Липа – красивое дерево”. Больше ему добавить было нечего. Остальные присутствующие продолжали заниматься своими делами, но вдруг З. мечтательным голосом продекламировал следующий отрывок:

Steht er mit festenGefügigen KnochenAuf der Erde,So reicht er nicht aufNur mit der LindeOder der RebeSich zu vergleichen[41].

Я торжествующе вскричал: “Вот наш Эрдман (землянин. – Ред.)! Человек, который твердо стоит на земле, который не может подняться достаточно высоко, чтобы сравниться с липой (Линдеман) или с виноградной лозой (=виноторговец). Другими словами, ваш Линдеман, глупый студент, ставший впоследствии виноторговцем, был, конечно, сущим ослом, но ваш Эрдман куда больший осел, он не идет ни в какое сравнение с этим Линдеманом!” Для бессознательного такое уничижение вполне обыденно, и мне показалось, что основная причина забывания имени в данном случае раскрыта.

Я уточнил, из какого стихотворения этот отрывок. Господин З. сказал, что это стихотворение Гете, которое, по его мнению, начиналось так:

Edel sei der MenschHilfreich und gut!

(Букв. «Да будет человек благородным, заботливым и добрым». – Ред.)

Далее же в тексте были следующие строки:

Und hebt er sich aufwärts,So spielen mit ihm die Winde.

(Букв. «А если вознесется ввысь, ветры станут с ним играть». – Ред.)

На другой день я просмотрел это стихотворение Гете, и оказалось, что этот случай еще интереснее и сложнее, чем виделось поначалу.

Первые строки, которые процитировал З., на самом деле гласили:

Steht er mit festenMarkigen Knochen…

Выражение “Gefügige Knochen” (гибкие кости. – Ред.) звучало довольно странно, однако я не буду углубляться в этот вопрос.

Далее строфа гласила:

Auf der wohlgegründetenDauernden Erde;Reicht er nicht auf,Nur mit der EicheOder der RebeSich zu vergleichen.

Во всем стихотворении нет ни единого упоминания о липе. Превращение “дуба” в “липу” состоялось в бессознательном З. и преследовало единственную цель – сделать возможной игру слов “земля – липа – лоза”.

Это стихотворение называется “Границы человечества”, и в нем ничтожность рода людского сопоставляется со всемогуществом богов. Начальные, по З., строки, а именно:

Edel sei der Mensch

Hilfreich und gut![42] —

относятся к другому стихотворению, в книге оно располагалось несколькими страницами позже. Это стихотворение “Божественное”, и в нем также содержатся размышления о богах и людях. Дальнейшего развития эта история не получила, могу в лучшем случае предположить, что мысли о жизни и смерти, о временном и вечном, о собственной бренной жизни и о неизбежной кончине также сыграли свою роль в этом забавном происшествии».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Перевод Н. Холодковского. – Примеч. ред.

2

Zum psychischen Mechanismus der Vergesslichkeit. В общей библиографии работ З. Фрейда эта статья обозначается как [1898b]. – Примеч. ред.

3

Эта фреска находится в южной части собора (капелла Мадонны ди Сан-Брицио). – Примеч. пер.

4

Придворный художник герцога Миланского; считается автором фигуры младенца на картине Л. да Винчи «Мадонна Литта». – Примеч. пер.

5

Signor (ит.) – господин. – Примеч. ред.

6

Краткий анализ этого случая был сделан Фрейдом в письме к В. Флиссу от 22 сентября 1898 г., сразу по возвращении в Вену из поездки на побережье Далмации. – Примеч. ред. оригинального издания. В. Флисс – немецкий отоларинголог, автор псевдонаучной теории биоритмов. – Примеч. ред.

7

«Энеида», песнь 4; в переводе С. Шервинского – «О, приди же, восстань из праха нашего, мститель». – Примеч. ред.

8

Это распространенный способ восстановления скрытых идеациональных элементов в сознании. См. мою работу «Толкование сновидений». – Примеч. авт.

9

Симон Трентский – двухлетний мальчик, исчезновение которого было приписано местной еврейской общине; был причислен к лику святых, но в 1965 г. это решение отменили. Кровавый навет – общее название группы сюжетов, связанных с обвинениями евреев в убийстве людей другого вероисповедания; один из поздних примеров кровавого навета – знаменитое «дело Бейлиса». – Примеч. ред.

10

Имеется в виду книга немецкого писателя Р. Кляйнпауля (Клейнпауля) «Человеческие жертвоприношения и ритуальные убийства» (1892). – Примеч. ред.

11

Речь о священномученике Януарии, покровителе Неаполя. – Примеч. пер.

12

В январе 1799 г. Неаполь был захвачен французской армией под командованием генерала Ж. Шампионне, который для привлечения на свою сторону местного населения потребовал от клириков городского собора явить чудо святого Януария. После угрозы расстрела чудо действительно совершилось 24 января 1799 г. – Примеч. пер.

13

Этот короткий образчик анализа привлек к себе повышенное внимание ученых и вызвал оживленное обсуждение. Опираясь на него, Блейлер в 1919 г. предпринял попытку математически установить степень достоверности психоаналитических толкований – и пришел к выводу, что результаты такого анализа намного достовернее обилия медицинских «фактов», долгое время не подвергавшихся сомнению; ценность психоанализа заключается в том, что для нас, людей науки, непривычно принимать во внимание психологические соображения. – Примеч. авт. Э. Блейлер – швейцарский психиатр, ввел в употребление понятия шизофрении и аутизма. – Примеч. пер.

14

Более тщательное наблюдение несколько суживает различие между случаями с именем Синьорелли и с латинским словечком aliquis, если учитывать подставные воспоминания. По всей видимости, во втором примере забвение также сопровождается замещением. Когда я впоследствии спросил своего собеседника, не пришло ли ему в голову, пока он силился вспомнить недостающее слово, какое-либо другое на замену, он ответил, что чуть не поддался искушению вставить в цитату слово ab: «nostris ab ossibus» (как бы «осколок» от a-liquis), а затем – что ему особенно отчетливо и настойчиво навязывалось слово exoriare, – наверное, прибавил он с характерным скептицизмом, «потому что это первое слово стиха». Когда я попросил его перечислить ассоциации с exoriare, он назвал в первую очередь экзорцизм. Нетрудно догадаться, что такое усиление слова exoriare при воспроизведении равносильно образованию подставного слова. Оно могло исходить от имени святых через ассоциацию с экзорцизмом. Впрочем, это тонкости, которым нет нужды придавать чрезмерное значение. Правда, психолог Уилсон (1922) считает такое усиление очень важным для понимания, поскольку экзорцизм выступает наилучшей символической заменой вытесненных мыслей об избавлении от нежеланного ребенка посредством аборта. С благодарностью принимаю это уточнение, хотя оно нисколько не ослабляет других выводов. Возможно, что всплывание того или иного подставного воспоминания служит постоянным (или просто характерным и показательным) признаком «целенаправленности» забывания, которое мотивируется вытеснением. Процесс образования подставных имен мог бы происходить даже в тех случаях, когда всплывание неверных имен не совершается; тогда он выражался бы через усиление какого-либо элемента, близкого позабытому. В примере с именем Синьорелли меня неотступно, пока я тщился вспомнить правильную фамилию, преследовало необычайно яркое зрительное воспоминание о фресках и о портрете художника в углу одной из них; это воспоминание было гораздо насыщеннее, чем у меня бывает обычно. В другом случае, также описанном в моей статье 1898 г., я безнадежно позабыл название одной улицы в чужом городе, на которую мне предстояло пойти с неприятным визитом, зато номер дома помнил предельно четко, хотя обыкновенно запоминаю числа с величайшим трудом. – Примеч. авт. П. Уилсон – английский философ и психолог; см. библиографию. – Примеч. пер.

15

Я не убежден в полном отсутствии всякой внутренней связи между обоими наборами мыслей в примере с именем Синьорелли. При тщательном рассмотрении вытесненных мыслей на тему смерти и плотских радостей все же наталкиваешься на идею, ничуть не чуждую тематике фресок в Орвието. – Примеч. авт. Доктор Рихард Карпе предположил наличие здесь связи с посещением автором этрусского захоронения близ Орвието (см. «Толкование сновидений» и раннюю статью Фрейда). – Примеч. ред. оригинального издания.

16

«Но какой для доброго приемаОт него потребуют цены?Он – дитя языческого дома,А они – недавно крещены!»

(Здесь и далее перевод А. К. Толстого). – Примеч. ред.

17

Букв. «Но будет ли он желанным гостем, / Если не купит милости дорогой ценой?» – Примеч. ред.

18

«Присмотрись к ней, / Завтра она поседеет». – Примеч. ред. Мой коллега преднамеренно изменил содержание и порядок слов в этой цитате. У Гете призрачная дева говорит жениху так:

Meine Kette hab’ ich dir gegeben;Deine Locke nehm’ ich mit mir fort.Sieh sie an genau!Morgen bist du grau,Und nur braun erscheinst du wieder dort.(«Цепь мою тебе передала я,Но волос твоих беру я прядь.Ты их видишь цвет?Завтра будешь сед,Русым там лишь явишься опять!»

– Ред.). – Примеч. авт.

19

См. статью «О психофизических зависимостях в ассоциативном эксперименте» (том 2 собрания сочинений К. Г. Юнга). – Примеч. ред.

20

Стихотворение Г. Гейне, которое в переводе М. Лермонтова начинается со слов «На севере диком стоит одиноко». – Примеч. ред.

21

Ш. Ференци – венгерский психоаналитик, один из активных сторонников учения Фрейда. – Примеч. пер.