Метаморфозы вампиров-2

– Но я по-прежнему представить не могу, как вампиры могли заниматься любовью с роботами! – откровенно признался Карлсен.

– Хотя сами сочли ее привлекательной.

– Да, но у людей секс основан на зрительном восприятии. Уббо-саттла же были вампирами, привыкшими поглощать жизнь. Уж они-то наверняка различили бы, что перед ними просто заводная игрушка. – Непонимание каджека озадачивало. – Сами-то каджеки испытывают в том или ином виде сексуальное возбуждение?

– По сути, никакого. Пол у нас только один, причем ни мужской ни женский.

– А как же вы размножаетесь?

– Партогенезом, как снаму.

– Тогда ясно, – кивнул с улыбкой Карлсен, – почему секс вам непонятен.

– Что здесь понимать? – пожал плечами К-17. – Секс – иллюзия.

Еще несколько часов назад Карлсен не стал бы вступать в полемику. Но время, проведенное в лаборатории Ригмар, дало понять, что в целом вопрос здесь не такой простой.

– Это правда лишь отчасти. Согласен, секс по большей части основан на условном рефлексе: мужчина машинально реагирует при виде раздевающейся женщины. Такой секс действительно без малого иллюзия, за которой ничего нет. Когда же мужчина, полюбив, оказывается в постели с женщиной, которую обожает – это более высокий уровень реальности. Частично иллюзорность, разумеется, присутствует и здесь, но, чувство, по крайней мере, не испаряется с окончанием соития. Различие достаточно существенное.

– Вы в таких вещах лучше разбираетесь, – К-17 печально и добродушно развел ладошками (хотя, судя по всему, ничегошеньки не понял).

Они теперь шли по проходу в дальний конец помещения. По обе стороны тянулись стеклянные скамьи, на которых лежали женщины-роботы в различной стадии сборки. Разнообразие изумляло. Преобладали брюнетки, хотя встречались и блондинки, и русоволосые, и рыжие. Все расы налицо: негритянки, белые, азиатки, толстушки и стройняшки, высокие и невелички, причем иные вовсе не красавицы. По возрасту они варьировались буквально от нимфеток до тех, кому за сорок. И у всех начинка – розовое желе, такое же, как у той служки в капсуле у Грондэла.

Собирались они, очевидно, по сегментам: верхняя часть туловища с нижней, кисти рук, предплечья, ключицы, ступни, голени, бедра. Бюст, оказывается, прилаживался отдельно. Вон одна – без рук и без ног, и только одна грудь – вторая рядом на скамейке. Карлсен, воровато оглянувшись, поднял ее и приладил к соответствующему месту. Секунда– другая, и она приросла, как будто с помощью всасывания, да так, что даже места сращивания незаметно. Одновременно с тем удивленно раскрылись глаза, а губы тронула вкрадчивая, робкая улыбка. Глаза такие одушевленные, что Карлсен опять почувствовал что-то вроде укора совести, и поспешно повернул к двери.

– Нет-нет, постойте, – окликнул К-17, – еще не все.

Он провел Карлсена в помещение меньших размеров. Вот это да! Оказывается, здесь у роботов была и анатомия. Уже не розовое желе, а близкие к натуральным органы, ткани и кости наполняли отделенные руки, ноги и туловища. Вон один с пустой брюшиной, а рядом емкость с внутренностями, как на анатомических занятиях в медучилище. У самой женщины лицо красивейшее, с тонкими чертами, а кожа такая нежная, какой у земных женщин и не бывает. Карлсену трудно было оторвать взгляд от ее лица – сейчас вот нагнулся бы и поцеловал.

– Невероятно… В первый раз такую кожу вижу.

– Это потому, что она тоньше обычной, и кровь скорее розовая, чем красная. – Он указал туда, где в ногах скамьи стояло подобие реторты с розоватым содержимым. – Эти роботицы изготавливались специально для членов правящего совета. Поточным способом изготавливать было их невозможно. На создание каждой уходило больше года… Почему вы хмуритесь?

– Что-то не могу понять… Какая, в конце концов, разница, с внутренностями они или без? – Тут до Карлсена дошло нечто ужасное: – Уж не потрошили ли они их?