Инквизитор
Отрезвляющим эффектом от транса собственных заблуждений для Апостола стала вечеринка, на которой к нему относились, как к придворному шуту. В ту ночь он решил для себя перестать делиться, обосновав это отсутствием новых лиц, и раскачать свой авторитет до такой степени, чтобы никто никогда не смог подшучивать над ним или опускаться до панибратства. У него это получилось, но не сразу.
Иногда ему казалось, что он напоминает себе дилера, к которому в ломках стучат в окна и двери. Но больше всего, после того, как пелена спала с глаз, мужчину поразило то, в каком состоянии находился город. Грязный воздух, с оседающими на слизистой частицами пыли при вдохе, увядающие деревья, стаи ворон и мусор, гонимый ветром по тротуарам. Вокруг всё напоминало ему о предательстве своих принципов. Он был виноват в том, что занимался рекрутом неинициированных для постельных утех с пожирателями потенциала. Апостол истощал запас энергии ядра собственными руками, обменивая на купюры свои и чужие способности.
Хотелось сбежать, скрыться, спрятаться. Решительно принял бой с собой. В его пирамиде по-прежнему ввинчены были болты системы, в лице польстившихся на него женщин. Пётр запойно погрузился в изучение скрытых документов, выискивал записи и соединял воедино любую информацию о том, как выстроить своё, применяя знания на практике. Оставив в иллюзиях клубов и разврата тех, кого трясина затянула глубоко.
Он посещал мужские монастыри, отмывался. Возвращался. До рвоты лазил по тёмным подвалам и снова тащил ресурсы на свою базу. Отчасти, у него получилось: удалость найти единомышленников, кто старательно зачищал любую информацию открытого ящика Пандоры в памяти осведомлённых. Так у него появились в подчинении гипнологи, руководители: нет, не стоящие над ним, а те, которые водили руками и человек принимал транслируемые мысли за свои. Вдохновение захватывало его Дух идеей об абсолюте и Высшей власти, приходилось опять отмываться, чтобы не завершить свои дни с пометкой «мания величия», по указке оставшихся с воспоминаниями членов клуба.
Тогда было всё просто, но сейчас, когда вопрос перестал принадлежать замкнутому пространству и перешёл на международный уровень, появились контроль, наблюдатели, много новых терминов: «эмансипация, феминизация, сексизм, харасмент, чайлдфри». Старые методы изжили себя. Приходилось продумывать операции тщательно, каждое знакомство и возможность подхода к объектам. А самое главное, учитывать совместимость сотрудников с подопечными. Апостол всё чаще чувствовал себя свахой, не как в молодости: тогда он считал себя элитным сутенёром, а именно свахой, которая вычитывает личные дела сотрудников, изучает «Объекты» и сводит их в попытках лояльно решить вопрос обмена энергией на основе любовной зависимости дамы.
И вот, Мирон. Налажал. Но к этому сотруднику у Петра Сергеевича возникали скорее отцовские чувства. Парень пережил череду потрясений до поступления на службу к ним. Срочником в восемнадцать лет попал в горячую точку, после трагедия ‒ мать и отец сгорели в собственном доме, за день до его возвращения домой. Не дождались. Поддерживать сироту – благое дело, но поймать себя на мысли о том, что Мирон – оборотень?
Случайности не случайны. Либо сотрудник с объектом настолько разные потенциалом, что сработал эффект чрезмерного напряжения от соприкосновения полей. Либо, о чем хотелось думать меньше всего ‒ подопечный намеренно толкнул девушку, скачав потенциал сразу, не дожидаясь дальнейших указаний. После своего опыта инициации Пётр Сергеевич предпочитал в сомнительных ситуациях подозревать всех, не делая поспешных выводов. В дело войдёт третье лицо. Не желая компрометировать Мирона, рассказывать обо всех обстоятельствах Апостол не планировал. Начать придется со стартовой точки. Поговорить с Еленой и выяснить характер и особенности объекта.
Яблоко раздора – как трюк вполне допустимая стратегия для тех, кто желает вернуть себе свой потенциал или отомстить за нанесённый когда-то ущерб. В стандартной схеме: от простого ‒ к сложному, Апостол предпочитал двигаться в обратном направлении от сложного ‒ к простому.
Встреча
― Умеешь снять напряжение, всегда за это тебя любил, ― Пётр гладил по волосам лежащую рядом с ним в постели Елену. Она с истомой посмотрела на него, улыбаясь. Прижалась к его волосатой груди макушкой. Мужчина обнял её.
– Мне нравится, когда ты такой, ― вполголоса ответила она. ― Помнишь, когда мы только познакомились, каким ласковым был? Я тогда поверить не могла в своё счастье.
– А сейчас веришь?
– Я за эти годы успела тебя изучить. Ты ласковый, только когда тебе что-то от меня нужно, ― задумчиво произнесла психолог.
– Что, например? ― Апостол улыбнулся. Поцеловал в макушку.
– Снять напряжение или помочь в череде твоих тайных заговоров, ― голос Елены менялся, просыпались болезненные воспоминания о годах их отношений.
– Всё так хорошо начиналось. Я в душ! ― мужчина резко поднялся с кровати, глотнул воды из стакана, стоящего рядом на прикроватной тумбочке.
Елена наблюдала за привычными перепадами настроения любимого мужчины. Он стоит перед ней, обнажённый. Несмотря на возраст за пятьдесят, тело его в отличном состоянии. Седина коснулась висков, черты лица стали жёсткими, волевой подбородок, тонкая линия губ. Мелкая сетка морщин в уголках глаз, ей нравилось, когда он улыбался, лицо его напоминало персонажа из добрых сказок. Но то, что пережила с ним она за долгие годы, сказкой назвать сложно.
Восемнадцать лет назад, Елена с подругой решили отправиться отмечать день рождения девушки в клуб. Лене исполнилось двадцать лет, подруга предложила отпраздновать широко, с танцами, шумно, до утра пить, гулять и веселиться. Скромная студентка Леночка, по тем временам была уникальным явлением, так как ещё являлась девственницей. Она мечтала о принце, белом подвенечном платье, семье и детях. Женя – подруга, в плане знакомств и секса была раскрепощённой. Лена всегда ждала новых историй о романах девушки. С грустью осознавая, что первой замуж выйдет Женька, мужчины не баловали вниманием Елену, им попросту было с ней скучно.
– У тебя есть что-то удобное для танцев? ― Женя запрыгнула на кровать в комнате студенческого общежития, поджав под себя ноги.
– Я думала в платье пойти вишнёвом. ― Лена сияла от радости.
– Том, с ажурным воротничком? ― Евгения демонстративно сморщила нос.
– Да, в нём. ― Елена, осознав, что её идея не понравилась Женьке, вспоминала, что есть у неё из одежды. В отличие от подруги, которая модно смотрелась в короткой юбке и тонком пуловере, таких вещей в гардеробе у Лены не наблюдалось.
– О, у тебя же есть джинсы, рубашка белая и сапоги без каблуков. ― Женя оживилась.
– И что это будет?
– Мы соберём тебе волосы в тугой хвост, рубашку заправим небрежно в джинсы.
– Будет кот в сапогах, ― огорчённо выдохнула именинница.
– А футболки обычные есть?
– Жека, холодно.
– Ну не в ботинках же и шерстяной юбке идти в клуб, ― Евгения мысленно просчитывала время до открытия клуба. ― Давай побыстрей, ты во всём красивая.
– Мне без разницы уже на самом деле, если не платье вишнёвое, тогда пусть сапоги и джинсы.
Лена понимала, что любая вещь из её гардероба не может конкурировать с нарядами тусовщиц. Девушка трезво оценивала свои шансы на знакомство с парнем в присутствии Жени. Поэтому, решив не портить себе праздничное настроение, спешно натянула джинсы, подняла ворот рубашки, закатила рукава в три четверти. Волосы в тугой хвост, джинсы заправила в сапоги.
– Ого, смотри, как здорово получилось, почти аристократический жокейский стиль, совсем другое дело, ― Женя сама не ожидала такого фееричного перевоплощения подруги. ― Только вот эти две верхние пуговички мы расстегнём.
Подруги, в ожидании незабываемого вечера, накинули куртки и побежали к автобусной остановке.
В клубе играла громко музыка, в свете неона белая рубашка Лены смотрелась гораздо эффектней дорогих нарядов других девушек. После третьего выпитого коктейля Пина колада, настроение девушек зашкаливало от движения, танцев, музыки. Лена, уставшая заправлять каждый раз рубашку в джинсы, решилась завязать узлом на талии деталь гардероба. Тонкая талия обнажилась. Женя, отлучившаяся к барной стойке за коктейлями, увидев преображение подруги, демонстративно кивнула головой, показав большой палец правой руки. В этот момент, на обнаженный живот девушки сзади легли горячие, огромные ладони, обхватив талию Лены почти полностью.
– Прикройся, не стоит так рисковать, ― наклонившись, прошептал незнакомец ей на ухо.
Елена повернулась, чтобы возмутиться. Перед ней стоял тот самый принц из её фантазий. Взрослый, высокий брюнет, с ослепительной улыбкой и бездонными глазами:
– Хочешь, отвезу вас потом с подругой по домам?
– Нет, спасибо, мы до утра тут будем, ― прокричала Елена, сжавшись внутренне от собственного отказа. Ей так хотелось кричать другое. Но что-то внутри неё сопротивлением подавляло нужные слова.
– Я тут ненадолго, оставь свой номер телефона, ― пристально глядя в глаза девушке, произнёс он.
– У меня нет телефона, ― Лена понимала, что возможности встретиться ещё раз с ним у неё уже не будет.
– Где тебя искать? ― мужчина настаивал.
К увлечённым беседой подошла Женя.
– Меня Евгения зовут, ― отдав коктейль Лене, прокричала она.
– Меня Пётр, а тебя? ― не обращая внимания на подоспевшую подругу, обратился он к Елене.
– Лена я.
Женя, обескураженная отсутствием внимания в свою сторону, потянула свободной рукой подругу к себе.
– Мутный он какой-то, пошли в толпу! ― взволнованно, шёпотом предостерегла она Лену.
Подруги скрылись среди танцующих.
Через час, когда вечер был в разгаре, мужчина вновь подошёл к девушкам.
– Опять ты, не мешай отдыхать,― выпившая Женя с недовольством посмотрела на него.
– Лена, можно с тобой поговорить? ― мужчина настаивал.
– Что? ― отойдя немного в сторону, именинница смотрела влюблёнными глазами.
Пётр протянул в руку девушки коробку с телефоном.
– Теперь у тебя есть телефон, а у меня твой номер. Точно подвезти не надо?
– Спасибо, мы сами, ― если бы девушка была хоть немного трезвее, ей бы никогда не хватило смелости взять подарок.
Так в жизни Елены появился Пётр, который стал её первым мужчиной. Причиной первого аборта, невозможности забеременеть после, принцем из совсем не доброй сказки. Он старался, как мог заботиться о ней, переживая о поломанной судьбе. Помог поступить в аспирантуру, устроил её карьерный рост психолога. У Елены были другие мужчины в промежутках, когда болезненные отношения пыталась разорвать, но как только они узнавали, что девушка не может иметь детей, спешно ретировались. Петя оставался рядом, но никогда не обещал ей быть вместе. И никакие знания в психологии девушки или использование приёмов обольщения не сдвинули статус любовников в сторону брака. Позже профессиональные навыки Лены стали подспорьем в работе Апостола. Они были друг для друга всем и никем одновременно.
Пётр вернулся из душа.
– Кто тут у нас такой хмурый лежит, чего губки надула?
– Всё хорошо, ― переворачиваясь на живот и уткнувшись в смартфон, ответила Елена. Почувствовав, как мужчина подползает к ней сзади, гладит по внутренней стороне бедра. Капли с его тела падали на кожу Елены, вызывая волнительное возбуждение.
– По-моему, кое-кому надо добавить удовольствий! ― Пётр проскользнул рукой по половым губам, проникнув внутрь пальцем. ― Мммм… Какие мы влажные и горячие внутри!
– Говори прямо, что от меня надо, ― раздвигая ноги в сторону, игриво ответила она.
– Рот освобожу минут через десять и всё расскажу.
Елена отложила в сторону смартфон, сладко потянулась, перевернулась на спину. Сжала в пальцах волосы Петра, принудительно опуская его голову в область своего лобка.
– Сначала там заверши, потом я тебя внимательно выслушаю, ― запрокинув голову на подушку, застонала от прикосновения горячего языка к клитору.
– Какая отзывчивая леди!
Сбор информации
Елена с Петром, насытившись страстью друг друга, пили красное сухое вино. Оно искрилось в бокалах, в свете приглушённых бра.
– Начинай, ты сегодня ведёшь, ― Елена улыбнулась.
Порой Пётр ловил в мимике любовницы загадочные нотки желания узнать его через вопросы, которые он задавал по работе.
– Я хочу узнать больше деталей об Анне.
– Это твоя личная заинтересованность или производственная необходимость? ― Елена, за годы отношений, всегда настораживалась, как только Апостол интересовался другими женщинами.
– Глупенькая, конечно, исключительно по работе.
– Я передала тебе записи, где были необходимые подтверждения того, что у девушки есть в подсознании связь с другой жизнью, что может тебя ещё интересовать?
Мужчина понимал, что не может задавать вопросы так же открыто, как коллегам. Он дорожил информатором в лице Лены. В последние годы сложней становилось вычислять в толпе и выходить на обладателей потенциала. Возможно, причина в том, что отдел Апостола изначально слишком активно и нагло вторгся в чужой мир. Молниеносно, перебрав в мыслях подходящие фразы, продолжил:
– Да тут такое дело вышло: сотрудник в больницу попал, папка с документами осталась у него в квартире. Не хочу настаивать на необходимости передачи документов, пока он госпитализирован.
– Ответь мне, пожалуйста, на вопрос, ― психолог была строга, несмотря на атмосферу, которая располагала к ласкам. ― Я знаю тебя много лет, ты часто отвечаешь мне, что информация секретная, и я просто должна доверять тебе. Но что будет с ней?
– Ты о чём? ― Пётр посмотрел пристально.
– Тогда, в клубе, ты подошёл ко мне по работе?
– Странные мысли. Я влюбился в тебя с первого взгляда. Наблюдал за вами сначала со стороны, но когда ты решила обнажить свой животик, не сдержался, ― мужчина попытался смягчить флиртом разговор.
– Не убедительно. Почему тогда ты так и не женился на мне, и пришлось сделать аборт?
– Лена, я неоднократно тебе пояснял, тогда у меня была служебная квартира, запрет на семейную жизнь. Если бы мы решили пожениться, а уж тем более родить ребёнка, всего этого бы не было.
– Петь, чего этого? Встреч, когда я тебе нужна, или что именно это ты имеешь в виду? Что из всего тут стоило того, чтобы отказаться от ребёнка?
– Он не смог бы родиться здоровым! ― Апостол сменил тон на более жёсткий.
– Только потому, что ты так решил?
– Давай сменим тему! Что там по Анне? ― внутри мужчины сомнением пробежала идея о том, что он теряет контроль над ситуацией в целом, как только вопрос касается этого «Объекта». ― Или ты настолько очарована ей, что она тебе дороже меня?
– Я не ей очарована, не стоит сейчас манипулировать.
– По-моему, ты устала, ― Пётр знал за эти годы, что для Елены подобные слова, как красная тряпка для быка.
– Что ты хочешь узнать? ― сухо ответила она.
– Есть ли у неё хобби, интересы, что рассказывала она про своё детство?
– Я бы её назвала скорее инопланетянкой. Иногда мне казалось, будто девушка намеренно путает наши сеансы, переводя разговор в нужное ей русло. Словно нет никаких зацепок, которые помогут раскрутить её, ― психолог задумалась. ― Возможно, классическая музыка.
– Ещё? ― Пётр оживился.
Елена в негодовании смотрела на Апостола. Час назад у них был потрясающий секс, после чего она, расслабленная в его постели, лежит под градом вопросов и ведением неуместных бесед о другой женщине.
– Мне интересно, что происходит с женщиной после того, как вы находите нужные доказательства ваших собственных предположений? Пытки как в фильмах об инквизиции?
Апостол смягчился, услышав от Елены такое мнение.
– Ты что, реально думала, что мы применяем старые методы?
– Я смотрю, тебя заводит тема пыток, ― Лена выпила залпом оставшееся в бокале вино.
– Давай объясню один раз на пальцах, не раскрывая секреты своей службы. Ты считаешь, что женщин, которые идут в салон красоты ради того, чтобы им раз в полгода делали сто уколов красоты в лицо, или тех, кто раз в месяц добровольно делает депиляцию бикини, можно напугать болью физической?
– Сейчас ты меня пугаешь ещё больше, тогда что? ― Елена с недоверием смотрела на Апостола.
– Я же сказал тебе, никто не раскроет секреты ведения дел, а уж тем более женщине. Давай бокал, пустой уже.
– Тем более женщине? Кто я тогда для тебя все эти годы?
– Леночка, не надо передёргивать, ― попытался обнять Лену, но она всячески сопротивлялась прикосновениям.
– А мать твоя тоже под подозрением твоего этого волшебного отдела? Она же женщина.
– Не волнуйся, защитница сирых и убогих, никто не попадает в разработку случайно.
– То есть только сирые и убогие могут быть спокойны, что вы не станете выворачивать наизнанку постельное бельё и душу в поиске доказательств?
– Лена, тебя несёт! ― мужчина внутренне негодовал, как за короткий промежуток времени Анна смогла очаровать психолога.
Вероятно, Мирон прав: Апостол посчитал рядовым дело, которое требует пристального внимания. Это логично, что при уменьшении количества ведьм увеличивается сила каждой из сохранивших своё предназначение. В совокупности, ненависть и желание отмщения других, уже сложивших свой потенциал в копилку мужской успешности. Или ведьмы смогли сохранить энергию и сложить её. А может, вернуть?
Елена, заметив задумчивость Апостола, решила продолжить откровенный разговор.
– Когда ты проснёшься от давления собственных амбиций на разум, ты будешь сидеть один вот в этих квадратных метрах. Да, в престижном районе, да, в просторных четырёхкомнатных апартаментах с видом на Кремль. Но что ты подумаешь тогда, когда поймёшь, что одиночество пожирает тебя до мозга костей?
– Тогда я закажу себе восемнадцатилетнюю модель и буду бухать с ней до утра, пока не усну.
– То есть я уже не совсем твой формат? ― Елена смотрела на мужчину глазами, полными слёз.
– Ты сама начала этот бесполезный разговор.
– Ты сломал мне жизнь, я люблю тебя все эти годы, и ты признаёшься сейчас в том, что то, к чему стремился – это возможность пить до беспамятства в компании молодой проститутки?
– Модели, Леночка, модели. Ты же не сказала, что будешь в этот момент рядом со мной. Как там, напомни, одиночество, жрущее кости?
– Мне надо было уйти раньше. Нашей дочери сейчас было бы восемнадцать! Возраст твоей желаемой модели! ― слёзы предательски лились по щекам Елены.
– Лучше сразу, тогда, в первый вечер, а не раздвигать ноги первому встречному, ― Апостол потянулся за бутылкой.
Елена молча поднялась с кровати, взяла своё платье, волоча его по полу, дошла до коридора.
– Лена, прошу тебя, не надо за руль выпившей, ― Пётр надеялся на её возвращение.
– Петручо, что сделали они с тобой за эти годы? ― на прощание силуэт полуобнажённой женщины в просвете холла. Дверь с шумом захлопнулась.
– Классическая музыка, значит. Хоть что-то! ― Апостол знал, утром Елена извинится в сообщении. Напишет, что любит. Конфликты возникали и раньше. Одно лишь изменилось: она перешла на личности. Вышла из-под контроля. «Может, пора уже и надоевшей пассии назначить молодого сотрудника?».
В лифте на скорую руку натянула платье, накинула плащ. Сегодня она уже мало напоминала ту нерешительную девушку из ночного клуба. Но как хотела бы она вернуться в тот вечер и сказать вместе с Женькой «Нет!» ему.
Просто жить, просто танцевать и веселиться. Выбросить с полок книги, давно уже не увлекавшие её. Сложно осознать, пытаясь научить женщин не быть жертвами манипуляторов, сама она много лет была просто марионеткой для любимого мужчины.
Елена шла по пустынной улице. На углу дома игриво замерцала вывеска ― Бар «Отрешение». В полуподвальное помещение вели обветшалые кирпичные ступени. Миновав на каблуках полуразрушенный путь к ожидаемому бару, с усилием толкнула дверь.
Отрешение
В баре ‒ безлюдно, скучающий бармен натирал пивной бокал белым полотенцем. Единственный посетитель за столиком в углу не обратил внимания на гостью заведения. Скинув плащ, отодвинула тяжёлый деревянный стул, характерный скрип разорвал тишину. Атмосфера не располагала к веселью. Паутина, свисающая с металлических канделябров, рисовала замысловатые маршруты, движимая сквозняком. На полках пылились предметы интерьера советских времён. Глобус, печатная машинка, керосиновая лампа, утюг, потрёпанные книги, веретено. Выглядело всё так, словно кто-то приволок эти сокровища после разбора дедушкиного гаража. Больше всего смутил пластмассовый чебурашка и резиновый мяч рядом. Не удивительно, что она раньше здесь не была: слишком уж удручающая картина. Официант, худощавый парень лет восемнадцати, в свитере и рваных джинсах неторопливо нёс меню:
– Добрый вечер! Кухня уже закрыта, можете воспользоваться услугами бара, у нас есть фирменные напитки, которые вас приятно удивят.
Елена раскрыла липкую папку с надписью «Отрешение», внутри сурово болтался одинокий ламинированный лист с перечнем напитков: «Мухомор, забвение, развод, отрешение, детская неожиданность, зачатие, бабкин компот». Меню изобиловало оригинальными названиями, вызывая все больше сомнений в том, что это стоит пить.
– Может, посоветуете что-то на ваш вкус? ― Лена беспомощно посмотрела на бейджик официанта. ― Виталий.
– Начните с нашего фирменного «Отрешения».
– Хорошо, несите его, ― достала смартфон из сумки в надежде, что Пётр хотя бы в этот раз напишет первым. Извинится, попытается узнать, как она в таком состоянии добралась до дома. Неотвеченных сообщений и звонков нет.
Попыталась вспомнить, было ли такое когда-нибудь, чтобы Апостол первым выходил на связь… не из необходимости получить от неё содействие по работе. Память обречённо отрицала все варианты положительного ответа. Как она не заметила этот момент, как не рассмотрела в нём сразу человека, который относился потребительски? Он не изменил отношение к ней сегодня, лишь откровенно ответил на вопросы, которые давно хотела ему задать, но не решалась. Психолог много лет своим пациенткам внушала: необходимо говорить с близкими, не молчать. Почему же сама поступала иначе? В её определении Петра, как мужчины, безоговорочно стоял заслон на любое противоречие. Молчание ягнят. Слёзы вновь потекли по щекам.
Она обрекла себя на одиночество ничуть не меньше, чем любимый мужчина. Резиновый мяч скатился с полки, подпрыгивая по каменному полу к ногам Елены. Ей на минуту показалось, что с ней пытается играть нерождённая дочка. Женщина пристально смотрела на мяч. Посетитель встал из-за столика, подошёл к ней. Наклонился за мячом, рукав его рубашки приподнялся, обнажив предплечье с загадочными татуировками рун. Сжал мяч, от давления его пальцев предмет деформировался.
– Так бывает! Не волнуйтесь, ― положил мяч на место, вернулся за свой столик.
Подоспевший с рюмкой официант отвлёк Лену от произошедшего.
– Ваш заказ, ― не отходя, он ждал, когда она опустошит содержимое.
Лена выпила залпом, лёгкий холодок на губах от ментола плавно перетекал в ощущение тепла в горле. Почувствовав расслабление, кокетливо заправила за ухо локон волос.
– Виталий, а что у вас ещё любят дамы?
– Что любят пить? ― официант смущенно смотрел на посетительницу.
– Пить! ― Елена кивнула, в глазах промелькнула таинственная искра воодушевления.
– Развод, зачатие, забвение.
– О, мне сначала развод, потом забвение, потом зачатие. Сразу в ряд поставьте и счёт.
Проснулся неожиданный интерес к посетителю, который помог ей с мячом. Она же не поблагодарила его. Неудобно было оборачиваться, чтобы посмотреть. Итак, лысый, бородатый, с татуировками, ухоженные руки, крепкого телосложения.
–Развод, забвение, зачатие, счёт! ― провозгласил Виталий, выстраивая последовательно рюмки на столе.
– Минуточку, сначала счёт. Потом вы мне ещё раз расскажите, чтобы не перепутала, ― Елена рассчиталась с официантом, оставив щедрые чаевые.
– Смотрите на меня и запоминайте, ― Виталий пристально посмотрел на Лену. ― Я сейчас уйду, дамская комната в конце зала направо.
– Я не спрашивала про дамскую комнату.
– Меня может не оказаться рядом. Зелёная рюмка – развод, красная ― забвение, белая – зачатие. Запомнили?
– Вы меня, как в космос отправляете. Не волнуйтесь, Виталий, справлюсь.
– Хорошего вечера! ― официант улыбнулся на прощание.
Психолог выпила рюмку с зелёной жидкостью. Развод. Горькое послевкусие тянулось от губ к горлу. Красная ‒ забвение, сладость в сочетании с привкусом жасмина успокоила горечь во рту. Женщина выдохнула, расправив плечи. В теле волнами пробежало ощущение возбуждения, интерес к мужчине за столиком странным образом усилился. Пульсация в области таза. Осталась белая рюмка ‒ зачатие. С грустью посмотрела на тёмный экран своего смартфона, Пётр так и не написал. Но её это уже волновало гораздо меньше, чем полчаса назад.