– Что за бред? – захихикал я и тут же получил подзатыльник.
– Ванька! – строго произнес дядь Серёжа. – Я тебя тут не стишкам на детский утренник учу, а тому, как кораблём управлять. А в строчках этих я цветовую комбинацию замаскировал, в какой последовательности и на какие кнопки тебе на пульте нажимать, чтобы к кораблю доступ получить.
– Пульт? А где он?
– Где надо. Спрятал я его до поры до времени в надёжном месте. А пока давай запоминай.
– А чё, дядь Серёж, – снова хихикнул я, – там, на пульте этом твоём, прямо вот помидоры с яблоками и нарисованы?
И снова получил подзатыльник.
– Даже и не знаю, Ванюш, – сокрушенно покачал головой дядька, – а правильно ли я сделал, что решил тебя в помощники определить? И несерьёзный ты и тупостью своей просто убиваешь. Наверное, надо братцу твоему, Димке это мероприятие предложить. А ты, Ванюш не дёргайся, мозги свои не напрягай, окучивай себе морковку, да в головизор пялься.
– Ну чего ты, дядь Серёж, – я обиженно шмыгнул носом. – Ну, понял я. Не буду больше. Давай, рассказывай свой стишок.
– Да ну? – удивился дядька. – Вот прямо взял и понял? Ну расскажи мне тогда, чего же это ты понял?
– Ой, да ладно… Ну, помидор твой – это красная кнопка, лимон – жёлтая, понятно… Чего там еще было?
– «Чего», – передразнил дядька. – Вот и запоминай чего и что за чем да в какой последовательности.
Короче, стишок дядька в меня вдолбил крепко еще тогда. Да он лёгкий, чего там запоминать-то? А больше пока рассказывать ничего и не стал. Сказал, чтобы я эту информацию переварил и усвоил, а потом он дальше расскажет что нужно. И улетел. На целых три года исчез, даже писем не присылал. Мы все волновались жутко, только мои волновались дежурно, а я, посвященный в дядькины проблемы, переживал за него очень сильно, представляя, что он мог попасть в лапы бандитов или мерзких Брандосов.
Однако, через месяц после того как мне стукнуло восемнадцать и я официально стал совершеннолетним, дядь Серёжа снова прибыл к нам на Рассвет. Он как-то постарел, посерьёзнел, шутил, конечно, как обычно, но как-то с натугой, часто задумывался и умолкал. Я не напоминал ему о нашем прошлом разговоре, всё ждал, когда он сам заговорит, но дядька только в последний день перед отъездом, утащил меня на наше место под яблоней.
– Вот, что, племяш, – начал он, – про наш разговор не забыл?
Я помотал головой.
– Всё помнишь? Стишок? Вот и молодец. Я, Ванька, сейчас исчезну, на дно залягу – обложили меня крепко. Боюсь, к моей поимке могут и твою любимую полицию подключить, там любителей денежек тоже хватает. Держи пока, – он протянул мне свёрнутую в несколько раз бумажку. – Это координаты звезды, а ниже – координаты того горного плато на Пустышке.
Я удивлённо повертел в руках архаический листок. Сейчас мало кто пользовался такой древностью, большинство даже писать карандашом или маркером не умели.
– Придётся тебе координаты запомнить, племяш, – строго сказал дядь Серёжа. – Бумажку сожги, в коммуникатор или планшет цифры не заноси, в голове держи, да накрепко. Понял, Вань?
– Понял… Дядь Серёж, а давай я с тобой полечу? И с гадами этими помогу разобраться и вообще…
– Спасибо, Вань, но не надо. Сиди, своими делами занимайся пока.
– А чего? Я не маленький уже, в пятак могу заехать хорошенько любому!
– Верю, – засмеялся дядька, – только лучше нам раздельно быть. Так сразу двоих накрыть могут, а так хоть один останется и до корабля доберется, понимаешь?
Понимаю, конечно. Как и то, что просто жалел меня дядька, в свои разборки втягивать не хотел. Улетел дядька и снова исчез. А я год на нашей ферме промаялся, да и удрал из дома в армию, как уже и рассказывал. Мама плакала, конечно, а батя обижался сильно – как же, променял единственно правильную фермерскую жизнь на неизвестно что. Фермерство – это точно не моё, так что сомнений моя служба в армии в этом отношении не вызывала. Да, честно говоря, дома мне и в перспективе ничего не светило. Родительская ферма моему старшему братану, Димону перейдёт, это было настолько ясно, что и не обсуждалось. Две сестры, старшая и средняя, успели уже замуж выскочить, за наших же фермеров конечно. Еще самая младшая с родителями оставалась, да и она потихоньку планировала создать семью с каким-нибудь работящим парнем с Рассвета. А мне ловить там было нечего.
А когда полгода до конца армейского контракта оставалось, пришло сообщение о смерти дядь Серёжи. И короткая полицейская выписка. Только там такой бред был, что я ни на секунду этой полиции не поверил. Убили дядьку на Праге-II, уж и не знаю, чего дядька забыл на той тихой мирной планете, причем, в двухстах километрах от ближайшего города. Мол, какая-то банда хулиганов (вот чего они там делали так далеко от города?) загнали дядьку на обрыв и открыли по нему огонь. Хорошенькие хулиганы, да? Попали, не попали – неизвестно. Дядька рухнул в пропасть, прямо в реку внизу, а до неё сто пятьдесят метров. Тело так и не нашли. Я и словечку в этом отчёте не поверил. Ясно одно – не уберегся дядька, нашли преследователи его. Видимо поняли, что дядька им ничего не скажет, ну и убили, чтобы никому другому не проговорился.
Горевал я сильно, конечно, но еще сильнее – злился и ненавидел убийц. Знал бы кто именно – пошел бы мстить точно. А так, отошёл немного и мной вдруг овладела уверенность, что вот теперь мне уже точно, во что бы то ни было, а надо найти завещанный мне дядькой корабль.
Уволился из армии, вернулся домой, месяц-другой резвился на гражданке, а потом такая тоска меня взяла, хоть вешайся. Да еще родители вспомнили, что разыскивали меня дядькины коллеги. Один – какой-то суровый, высокий старикан, а второй – мой давнишний знакомый, дядька Сиг. Вот дядька Сиг и велел передать, что будет через полгодика в наших местах и хочет со мной встретиться. Только под «нашими местами» он подразумевал не мой Рассвет, а соседнюю к нам солнечную систему. Там, в отличие от наших фермеров, плотно обосновались шахтеры. Планеты были богаты самыми разнообразными залежами, а на единственной кислородной планете, устроили центр развлечений для шахтеров, точнее – центр по отбиранию у них денежек во всяких увеселительных заведениях. А, кроме того, там была мощная перевалочная база по транспортировке руды по всему сектору. Не знаю, почему на месте не построили каких-нибудь центров по переработке, наверное, посчитали, что не выгодно. Да и не важно. Важно, что мне надо было лететь на эту веселенькую планету – Конфетку, да встретиться там с дядюшкой Сигом.
* * *
Рассказ мой получился долгий, Гришка слушал внимательно, переживал, сочувствовал, даже пару раз заехал по столу кулаком, но при этом не забывал внимательно следить за тем, как лепились, а потом и жарились пирожки.
– Вань, а Вань, а как ты думаешь, корабль тот, он и правда, зеронский?
– С большой вероятностью, – я снял лопаточкой со сковороды готовый пирожок и положил на освободившееся место следующий. – Я дядь Серёже верю. Он умный был жуть какой и дотошливый очень. Раз сказал зеронский, значит сам стопроцентно в этом уверен был.
– Вот бы по такому полазить, – мечтательно протянул Гришка. – Ну дай пирожок-то, Вань!
– Полетели со мной, вот и полазишь, – хмыкнул я. – Сейчас сладкие пирожки идут, им для вкуса немного остыть надо. Скоро буду с картошкой жарить, вот их можешь прямо со сковородки таскать.
– А что, правда, можешь с собой взять? Вань, а Вань, а правда, возьми меня, а?
– «Правда, кривда», – передразнил я Гришку. – Да полетели, почему нет? Вдвоём веселее будет. Осталось только с этой станции выбраться.
– Здорово, Вань! – Гришка вскочил со стула и торжественно протянул мне руку – нахватался тут у людей обычаев.
– Тогда торжественно объявляю о создании новой компании «Звездолёт Z», – я не менее торжественно пожал его лапу. – Вся прибыль идёт мне, а тебе – что с барского плеча перепадёт, плюс – кормёжка! На, кстати, держи первый с картошкой.
– Договорились, Вань! Ой, горячий!
Мы жевали пирожки, торопливо запивали их горячим чаем, подмигивали друг другу и еще не знали, что именно в этот момент судьба закинула к нашему астероиду маленький, разваливающийся прямо на ходу катер с третьим членом нашей гоп-компании.
Гришка давился, запихнув в пасть сразу четыре пирожка, я, как обычно хохотал над этим проглотом, как вдруг под потолком захрипел динамик, на который я никогда и не обращал внимания.
Гришка перестал жевать, я замер с поднятой кружкой чая, а динамик похрипев еще немного, вдруг разразился молодым мужским голосом:
– На пере-е-еднем Стенька… хр-р-р… ш-ш-ш-ш… княжной младо-о-ой!
– На командный пост! – заорал Гришка, едва не подавившись пирожками и рванул прямо сквозь переборку.
Я выскочил в коридор и помчался за ним вслед, а из динамиков мне вслед неслось:
– Ш-ш-ш… нас на ба-а-абу променя-а-ал… х-р-р…
Гришка, конечно же, опередил меня и уже скакал около большого пульта, быстро щелкая тумблерами и нажимая на кнопки. Наконец он отодвинулся и кивнул мне на большой микрофон, раскачивающийся на длинном проводе-подставке.
Я щёлкнул по микрофону и нерешительно протянул:
– Эй? Есть там кто? Ау?
– И за бо-о-орт её броса-а-ает… ш-ш-ш… – ответил динамик, – хр-р-р… волну! А? О! Это – катер ш-ш-ш… меня слышит? Хр-р-р…
– Это – военная база, – заорал я в ответ. – Вас плохо слышно, повторите!
– Хр-р-р… сейчас, сменю настройки… ш-ш-ш…, – а потом уже чисто, без всяких шумов: – Аллё, база? Ни фига не понял какая, да и не важно. Как слышно?
