Помни меня

Глава 5

Зоя ошиблась – знакомство продолжилось, хотя и не по её инициативе. В один из дней, когда Зоя возвращалась с работы, она не просто застряла в пробке. Она оказалась зажатой в лавине жестяных коробок, которые не могли сдвинуться с места потому, что впереди случилась авария. А в виде бонуса к этой аварии, внезапно прорвало трубу и автомобили мгновенно оказались в реке кипятка. Так что даже те, кто стоял в крайнем ряду и мог бы выскочить на обочину и дальше пойти пешком, не могли этого сделать – местность, включая тротуары, превратилась в кипящее озеро.

Внезапно у неё зазвонил мобильный. Она подняла трубку, раздражённая ситуацией, из которой не было выхода.

– Быть может, вас утешит, что я торчу рядом с вами – в крайнем левом ряду двумя машинами сзади? Увидел ваш номер и решил, что отвлечься на разговор будет некоторым облегчением.

Зоя немного повернула боковое зеркало и действительно увидела машину Даниила. Приятно, что и этому наглецу достался шанс искупаться в кипятке вместе с автомобилем.

– Боюсь, колёсам эта неожиданная ванна не очень понравится.

Не согласиться с этим предположением Зоя не могла – она сама опасалась, что в ближайшие дни придётся ходить пешком. Но вывод о необходимости занимать очередь в шино-монтаж можно будет сделать только завтра.

– И ещё, – не меняя тона, сказал Даниил, – я подумал, что могу стать участником необходимой вам сделки.

– А вам какая с этого выгода? – Зоя ни на секунду не усомнилась, о какой именно сделке идёт речь.

– Во-первых, мама перестанет меня пилить по поводу холостого состояния. Мы можем включить в контракт пункт, что при визитах мамы ко мне или наших к ней мы изображаем семью? Во-вторых, мне светит заграничная командировка, но туда предпочтительны кандидаты семейные. В-третьих, это обезопасит меня от различных охотниц за мужьями, от которых я уже устал отбиваться.

– Что, охота идёт столь активно?

– Представьте!

– Готова встретиться и обсудить условия.

– Если у вас есть наброски шаблона контракта, я сейчас пришлю адрес своей почты, а вы мне эту болванку сбросите. Будет разумным, если обе стороны будут участвовать в разработке условий. Во избежание будущих конфликтов.

– Согласна.

– Как только я его проанализирую и пришлю свои предложения, буде они возникнут, вы сможете просмотреть мои условия и тогда будет смысл приступить к согласованию аспектов.

– Отлично! Но чтобы что-нибудь прислать, надо выбраться из этого кипятка. Честно говоря, просто боюсь включать ноутбук – мало ли как он воспримет работу в таких условиях.

– Это не к спеху. Время-то ещё ведь терпит?

– Терпит.

Внезапно передние машины начали двигаться и они спешно попрощались. Шанс выбраться из этого переплёта настолько всех порадовал, что каждый чувствовал, будто ему преподнесли неожиданный подарок. Правда, перед этим окунув в выгребную яму. Эх, жизнь!

Дома Зоя первым делом включила компьютер: хоть он и был в специальной сумке, но пар от кипятка мог на нём нежелательно сказаться. Она перебросила весь новый материал на внешний диск и только тогда зашла в почту. Перебросила Даниилу контракт и успокоилась: ноутбук вроде бы работал нормально. Она надеялась, что так будет и впредь.

Так же она рассчитывала, что и с колёсами всё будет в порядке – она стояла почти у верха подъёма улицы, так что поток кипятка тёк мимо. А вот тем, кто был в самой нижней точке, не позавидуешь.

Зоя, тем временем, выяснила в органах опеки, может ли состояться удочерение при условии проживания родителей в корпоративном жилье. Особенно если учесть, что собственное жильё предвидится в ближайшем будущем: она готова предъявить выписку из банковского счёта и копию договора об участии в долевом строительстве. Выяснилось, что это препятствием не является, тем более, при таких обстоятельствах.

Значит, осталось только подписать контракт. Её не слишком волновало, что именно побудило Даниила предложить ей свою помощь. Озвученные им мотивы были его проблемами и его решениями. Если мотивы у него какие-то другие, то у неё ещё есть время и возможность эти мотивы выяснить и оградить себя от любых корыстных побуждений с его стороны. Контракт был ею составлен настолько тщательно, что вряд ли могут в будущем возникнуть проблемы.

Кроме той единственной, которую контракт учесть никак не мог: что у неё самой может возникнуть чувство ко второму участнику сделки. Но это казалось ей настолько нереальным, что она даже не задумывалась о таком обороте событий. Точнее, задумывалась, понимая, что ничто человеческое не чуждо и ей, но, в конце концов, решила, что это из разряда событий форс-мажорного ряда, а этого статуса она просто никогда не допустит.

Годы жизни, когда она могла полагаться исключительно на себя, приучили её великолепно владеть собой и полностью контролировать любую ситуацию. Эмоции она подавила так давно и надёжно, что даже к дочери относилась очень ровно и своё к ней отношение считала исполнением долга. Не более, чем. Возможно, когда-нибудь она себе позволит проявление эмоций, но не теперь, когда это может помешать исполнению планов.

Текст контракта вызвал у Даниила смешанные чувства: явно у Зои проблемы с мужской половиной человечества.

То, что всё имущество и финансы останутся раздельными – нормально. Но что брак будет, по сути, фиктивным – секс допускался только в случае согласия обоих сторон (на что, со стороны Зои, надеяться не приходилось), совместное ведение хозяйства практически исключалось, но присутствовало требование немедленно появляться и играть роль заботливого мужа и отца при посещении представителей органов опеки. Со своей стороны, Зоя принимала на себя обязанность при необходимости для Даниила играть роль его любящей жены на официальных мероприятиях.

Жить предполагалось раздельно, в тех же квартирах, в которых будущие супруги жили до момента заключения брака, но походы в гости и совместные развлечения не исключались.

Зоя же принимала на себя обязательство представать перед матерью Даниила и иными нужными ему людьми любящей и заботливой супругой.

В тех случаях, когда Елена Степановна приезжает в город, они могли временно, несколько дней, жить в квартире Зои или, что не совсем удобно, поскольку пришлось бы втроём тесниться в одной комнате, в квартире Даниила. Но как только мать уезжает, всё возвращается на круги своя. Хотя Андрей уже вполне может жить самостоятельно – двадцать два года достаточно солидный возраст – но это вовсе не означает, что Зоя готова предоставить свою жилплощадь для постоянного проживания Даниила. У неё тоже только две комнаты, а поскольку одна будет занята Ксенией, то им пришлось бы жить постоянно в одной комнате. Или Зое перебираться к дочери, что неудобно и ей, и ребёнку.

Особенно Даниила «порадовал» пункт о полной свободе действий супругов: ни о какой супружеской верности речи не шло – каждый волен завязывать отношения любой сложности и длительности с кем угодно. Если эти отношения потребуют расторжения брака – никаких препятствий вторая сторона создавать не имеет никакого права.

Даниил написал в ответ, что перед подписанием контракта хотел бы пообщаться на некоторые темы. Зоя согласилась.

Естественно, первым стал вопрос о её отношении к мужчинам. И если оно негативное, как следует из контракта, то чем это вызвано.

На этот вопрос Зоя отвечать отказалась. Точнее, о личных причинах. Но охотно заговорила о половой всеядности мужчин.

– Ведь это же ненормально! Если человек сознаёт себя сознательной и ответственной личностью, то непременно обладает набором вкусов, требований, предпочтений, условий при контактах с другими людьми. Но только не в половой сфере. «Всё, что шевелится», обязательно нужно «оприходовать»… А зачем? Какая в том нужда? Чем это вызвано, чем может быть объяснено? Поскольку явление имеет практически полный охват, ничем, кроме заболевания это объяснить нельзя.

– А нравственность?

– Она здесь не работает. Даже самые нравственные мужчины не откажутся завалить в постель свежую «красотку». Причём на эту неизбежность характеристики «красотки» практически не влияют. Даже женщины друга, брата оказываются в постели любого мужчины.

И мою мысль подтверждают ещё и многочисленные факты изнасилования. Это как «амок» – когда мозг мужчины отключается, он готов на насилие, причём даже групповое, только бы удовлетворить требования болезни.

К сожалению, никто не признаёт это болезнью и никто не занимается лечением. Более того, это считается не просто нормой, но даже где-то доблестью. Хотя что тут доблестного, не пойму.

И ещё – особо тяжко болезнь протекает у тех мужчин, кто не способен созидать. Люди, которые работают творчески – и это я не о музыкантах и архитекторах, но даже о токарях и металлургах – болеют этим помешательством в более лёгкой форме. То есть это нечто типа компенсации одного дефекта ложной победой в другой области.

Но победа ли это? Мозг не функционирует с должной отдачей и человек пытается компенсировать это деятельностью нижней части тела. Но творческий мозг работает постоянно, а тут – краткое во времени действие. И сколько таких кратких действий должно быть совершено, чтобы компенсировать длительную (уж не говорю – постоянную) мозговую работу, принёсшую явные результаты?

– Я не думал об этом с такого аспекта.

– А никто не думает. Приняли как данность и живут с этим.

– В этом причина твоего недоверия?

– Именно. Поэтому в контракте пункт об отсутствии требования так называемой супружеской верности. Статистика утверждает, что естественным образом её соблюдает примерно каждый сотый мужчина. Остальные больны и не в состоянии это делать. А насилие я исключаю. Оно бесполезно, особенно в данном случае.

– А что будет, когда один из нас или оба влюбятся в супруга?

– Это вряд ли. Я бы предпочла сразу договориться о том, что таких поползновений лучше не делать. Наш контракт – сделка. И не более чем. Я готова принять на себя какие-то ещё обязательства (если перечисленных – недостаточно), но только не в этом плане.

– А всё-таки? Это ведь случается само собой.

– Я убеждена в обратном. Человек вполне способен контролировать собственные эмоции, просто ленится это делать. Особенно в тех случаях, когда потакание своим сиюминутным желаниям соответствует шаблонам поведения. Я считаю, что мы достаточно разумные люди, чтобы подобным шаблонам не следовать, а выбрать более разумную линию поведения.

– А зачем тебе вообще этот брак?

– Чтобы удочерить ребёнка из детдома. А как только органы опеки успокоятся, можно будет контракт считать исчерпанным. По крайней мере, если у одной из сторон возникнет в этом необходимость.

Нотариус, прочитав текст брачного контракта, удивился так, что даже на некоторое время потерял дар речи. Когда же обрёл снова, то спросил:

– Вы уверены?

– А вы уверены, что это ваше дело – разбираться в условиях контракта между двумя субъектами? Ваше дело – заверить текст. И ничего более. Так что выполняйте свою работу или мы сообщим вашему руководству о вашем неполном служебном соответствии.

Больше нотариус не пытался вмешиваться, а споро выполнил свои прямые обязанности: заверил документ и отпустил клиентов.

– Что теперь? – спросил Даниил.

– Теперь мы сходим в ЗАГС, заключим брак, получим свидетельство об этом и я начну собирать документы на удочерение.

– Мешало только отсутствие брака?

– Да. Потому что квартира – служебная, корпоративная. Это минус. Плюс отсутствие брака. Второй минус. И только один плюс – хорошая зарплата. Мне бы не хотелось проиграть.

– А шанс есть?

– Один плюс против двух более важных минусов.

– А теперь?

– А теперь сочетание изменилось на обратное.

– Ты так привязана к этому ребёнку?

– Да.

– Почему?

– Так сложилось.

– А если я тоже к ней привяжусь так же крепко? Нам придётся менять контракт?

– В плане?

– Если я захочу стать полноценным родителем?

– Вот когда «если» превратятся в факт, мы это обсудим.

Глава 6

Даниил рьяно помогал Зое собирать все бумаги, поехал с ней в органы опеки для подачи документов и на заседание комиссии по удочерению. Вежливо и старательно отвечал на все заданные вопросы, заявил, что очень хочет стать отцом ребёнка. Не удивительно, что комиссия приняла положительное решение: оба хорошо обеспечены, образованы, с положительным реноме, с хорошими карьерными перспективами…

Ксению забрали практически сразу, как только получили на руки документы об удочерении.

– И что, я теперь всё время будут жить с вами?

– Со мной, – ответила Зоя. – Но Даниил будет часто-часто приходить в гости и дружить с тобой.

– Но он не мой папа?

– Я твой папа, так и знай. Просто пока условия у нас на работе таковы, что мы пока не можем жить вместе. Понимаешь, квартира есть, но я не могу оставить брата одного. Он, конечно, уже большой, но всё-таки за ним лучше присматривать. Понимаешь?

Зоя была счастлива, что сбылась её пламенная мечта: теперь у девочки будет больше года, чтобы привыкнуть к нормальной жизни, освоить всё, что знают сверстники и она не будет выглядеть белой вороной.

Зоя взяла отпуск: они ходили по магазинам, приобретая девочке всё необходимое – от одежды и игрушек до планшета и книг. Попутно Зоя объясняла дочери что такое магазин, зачем ей столько разных одёжек и как пользоваться планшетом.

Довольно часто к ним присоединялся Даниил, внося свою лепту в перечень того, что необходимо шестилетнему ребёнку. Зоя иногда восставала, поскольку предложения Даниила больше подошли бы мальчику.

– Ерунда! Нынче девочки столь же развиты, как и мальчики. Например, ты же водишь автомобиль? Владеешь компьютером? Умеешь починить почти всё в доме? За исключением сложной бытовой техники? Точно так же и мальчики. Я не мог бы починить, скажем, холодильник, без специальной техники и запасных деталей. Но понятия об этом у меня есть. Почему бы этим понятиям не быть и у девочки? Пригодится!

– Возможно, пригодится. Но лучше помнить, что она пришла из совсем другой жизни и это обилие информации может оказаться ей не под силу. Давай всё-таки как-то дозировать подобные вещи?

– Да я не против, давай.

Девочка оказалась на удивление смышлёной и Даниил, которому очень понравилось заниматься с ней, временами с трудом находил достойные ответы на заданные Ксенией вопросы. Но находил, хотя не всегда своими ответами оставался доволен.

Когда, в конце концов, девочка отправилась спать, Даниил озадаченно спросил у Зои:

– А как ты с ней управляешься, а?

– Так я её знаю очень давно, практически со времени рождения. Познакомились ещё в Доме малютки.

– А что ты там делала?

– Занималась благотворительностью.

– Почему выбрала её?

– Так получилось.

Внимательно на новоиспеченного своего супруга посмотрев, Зоя решила пресечь это дурное любопытство в самом зародыше:

– В контракте записано, что личная жизнь каждого неприкасаема. Я в твою жизнь не лезу, никаких вопросов не задаю. Почему ты себе позволяешь мне такие вопросы задавать?

– Просто хотелось понять, где ты её нашла.

– На вопрос «где» я тебе ответила. Но последовал вопрос «почему». А вопросы подобного рода мы друг другу задавать не вправе.

– Но мы же вроде семья.

– Именно «вроде». Я тебе чрезвычайно признательна за участие в удочерении, но эта благодарность будет иметь другие формы. Но не в виде ответов на твои неприличные вопросы.

Даниил предпочёл сдать назад:

– Ладно, извини. Я как-то уже привык к тебе и к девочке, забылся. Впредь не повторится.

– Хочу тебе напомнить, что, если одна из сторон в течение года трижды нарушит условия контракта, он автоматически расторгается. И, исключительно из благодарности, нынешнее нарушение не засчитывается.

– Послушай, Зоя, мы ведь – живые люди, и подобные вопросы отнюдь не имели целью нарушить контракт. Это просто живое общение.

– Именно потому, что мы – живые люди, контракт и существует. Потому что, в какой-то момент, почти незаметно, переступается красная линия, а потом следуют рыдания, раскаяния, биение себя в грудь, клятвы впредь не повторять подобного, а как только всё успокаивается – следует вторая или очередная серия.

Не в нашем случае.

И да – ты вправе в любой момент контракт расторгнуть. Безо всякой причины, только по желанию.

– И ты не будешь возражать?

– Нет.

Первые полгода жизни по контракту прошли спокойно. Ксения быстро привыкла к домашней жизни, освоила почти всё, что ей предстояло освоить, только немного путалась с тем, настоящий у неё папа или нет. Что мама настоящая – тут у неё сомнений не было.

Зоя, согласно контракту, весьма удачно играла роль счастливой жены при контактах с матерью Даниила, Еленой Степановной. Правда та, женщина прозорливая, подозревала, что у них что-то не так, однако, не вмешивалась и никаких вопросов не задавала.

Зоя сопровождала мнимого мужа на все те мероприятия, где ему предписывалось представать в сопровождении супруги. И она ни разу Даниила не подвела: ей рассыпали комплименты, пытались ухаживать, сожалели, что не были знакомы раньше… Зоя мило улыбалась и изящно сводила в ноль все попытки соблазнения. Пока один, сильно перебравший, не задал ей в лоб непозволительного вопроса:

– Это ты добровольно верная или тебя жестокий супруг обещал расчленить за измену?

– Если я когда-нибудь ему изменю (что вряд ли), то это точно будете не вы. Гарантирую!

Хулигана увели, а Зоя спросила, не пора ли им удалиться. И Даниил безропотно ушёл с вечера, который обещал несколько полезных встреч и приятных минут.

– Считаешь, я должен был дать ему в морду?

– Зачем? Потом пришлось бы долго руки отмывать. Просто это ещё одно подтверждение факта заболевания. А тут особо тяжкий случай.

Уже в автомобиле Даниил спросил:

– Послушай, а как ты вообще дошла до таких мыслей?

– В нескольких книгах мне встретились фразы вроде таких: этот мир устроен мужчинами для мужчин, а ещё – словосочетание «мужские потребности». Почему один орган тела (причём это совсем не мозг) диктует потребности всем остальным – уму непостижимо. Вывод однозначен: только к больному органу относятся с таким предпочтением и потакают ему во всех прихотях. Я бы ещё поняла удовлетворение потребности в плане еды, питья или сна, но нет, потребности связываются только с этим одним органом.

Относительно устройства мира мужчинами я поинтересовалась даже Библией. А там сказано, что Бог создал мужчину и женщину в один и тот же день и вдохнул в них жизнь. Женщина получила жизнь не от мужчины, а от Бога. Но мужчины, позже, решили и постановили, что у женщины души нет. То есть оспорили Священное Писание. И даже не из желания совершить богохульство, а из настоятельной необходимости потакать больному органу. Потому что если Бог определяет суть женщины как помощницы мужчины, то превратить её в бессловесную рабыню можно только так: отрицать душу в женщине.

Обо всём остальном можно даже не упоминать – женское бесправие общеизвестно. Причём вне зависимости от времени, страны, господствующей религии, типа устройства государства и прочих данных. Мужчина – царь и бог, женщина – глупое и бесправное существо. При этом у мужчины «мужские потребности», а у женщины полное отрицание вообще каких бы то ни было потребностей и возможностей эти, даже жизненно важные, потребности удовлетворить. И я не об удовлетворении синхронного органа, а об обычных потребностях для нормальной жизни, например, в отдыхе. При этом женщины ещё всегда виноваты во всём, что у мужчин не получилось. Даже если она понятия об этом не имела.

– Это ты феминистка?

– Да ни разу! Это такие же ненормальные, как вот этот, с вечера. И неважно, употребляли они горячительное или нет. «Разруха в головах».

– А что тогда ты?

– Кто угодно, только не феминистка.

– Но ведь ты тоже толкуешь о правах.

– Я толкую об исторических фактах. Но при этом не иду ни на кого в атаку. Считаю, что мир мгновенно измениться не может. Многие мужчины прекрасно понимают, что мир несправедлив и делают всё, чтобы его изменить к лучшему. А фанатики никогда делу не помогали.

– Может быть, мне зайти? – спросил Даниил, когда довёз Зою к дому. – Вдруг Ксения ещё не спит?

– Если няня допустит, чтобы шестилетний ребёнок не спал в одиннадцать вечера, я её уволю.

– А как ты узнаешь?

– Мне установили камеры. Неужели я бы доверила ребёнка человеку, которого не могу контролировать?

– И ты каждый вечер просматриваешь записи?

– Конечно.

Даниил хмыкнул: сурова ты, однако!

Он думал о Зое – до чего же странная она женщина. То есть, она вполне нормальная и успешная, но её отношение к мужчинам довольно странное. Хотя ей нельзя отказать в логике: всё так и есть. Мужская измена считается чем-то обычным, привычным, почти нормальным. Хотя каким образом измена могла перекочевать в статус нормы – уму непостижимо. И приходится признать, что этому весьма способствовало низведение женщины в бесправие.

Но, наверняка, в жизни Зои что-то ещё случилось такого кардинального, что она этот вопрос рассмотрела куда более внимательно, чем другие. Даниил знал, что отец практически отрёкся от Зои достаточно быстро после смерти жены, сделав её полной сиротой в достаточно юном возрасте. Когда человек сиротеет в результате смерти обоих родителей, это как-то легче вынести. Но когда один из них всё-таки жив, но выбрасывает тебя из своей жизни…

Даниил не спрашивал, искала ли его Зоя, встречалась ли, вступала в контакт (или отвечала на его попытки примириться), но почему-то был уверен, что если отец и попытался бы вернуть дочь, то потерпел бы поражение. И даже не потому, что она столь сурова, а потому, что не прощает предательства. Никакого и ничьего. Предатель он предатель и есть.

Выходные Зоя всегда проводила с дочерью. Даниил довольно часто присоединялся к ним, как в этот раз. Правда, он собирался подойти к торговому центру позже, когда они уже купят всё, что собирались.

Нагруженные покупками, они решили зайти в кафе-мороженое, располагавшееся на первом этаже центра. Когда им уже принесли заказ, Ксения вдруг принюхалась и решительно заявила:

– Где-то горит!

– Горит? Где?

– Наверху. Там, где мы только что были.

Зоя решительно схватила пакеты, Ксению и ринулась к выходу. К сожалению, кафе располагалось в крайней секции этажа, а выход – в центре. А запах гари уже почуяли все. И тоже ринулись на выход. Создалась неописуемая в панике толпа. Но Зоя не могла себе позволить сгореть. Не столько себе, сколько ребёнку. И она, весом меньше пятидесяти килограмм, превратилась в такой таран, что вынесла не только дочь, но и целую группу детей, причём некоторых – с матерями и покупками.

Двери центра, после такого натиска, заклинило в одном положении и толпа торопливо высыпалась в оба проёма, грозя вынести и двери, и проёмы, и часть стены первого этажа.

Немного отбежав от центра, Зоя внезапно угодила в объятия Даниила, о котором забыла напрочь.

– Что случилось? Почему паника?

– Пожар.

– Идите в машину, я сейчас.

Они пошли к машине не потому, что были склонны к послушанию, а потому, что и сами собирались так поступить. Даниил же ринулся к центру, но войти в центральные двери было просто немыслимо. Тогда он помчался направо, в поисках второго входа, служебного, запасного. Этот выход был закрыт намертво, хотя, по логике, его тоже следовало открыть. Даниил был крупный мужчина и так ударил ногой в область замка, что он тут же приказал долго жить. И Даниил помчался помогать попавшим в западню людям. Буквально через пару шагов он наткнулся на тыл толпы и направил часть людей в эту дверь.

Перебраться на другую сторону через убегающих в панике людей оказалось немыслимо и он вернулся во двор через открытую им дверь. Обежав здание, от отыскал ещё одну дверь в левом торце и точно так же открыл её. Ещё часть людей получила возможность спастись.

Даниил хотел было подняться наверх, но это было невозможно – столько людей стояло на лестнице, что преодолеть этот затор можно было только по головам. Он снова вышел на улицу, решив поискать пожарную лестницу, но обнаружил, что пожарные уже на месте. Он сообщил им обстановку и они, оценив все три потока людей, сразу же выдвинули лестницы и стали взбираться, чтобы попасть на верхние этажи.

Глава 7

Машины Зои не было: она увезла ребёнка, снова забыв о Данииле. Он поехал к ним домой. Она открыла и ужасно удивилась, увидев его на пороге. То, что она находится в жутком шоке, обнаружил вопрос:

– А ты что тут делаешь?

– Зашёл узнать, как вы.

– Мы? Мы нормально. А ты как?

– Ничего, немного гари наглотался, а так нормально.

– Гари? Где?

– Ты что, не помнишь, что вы сами там были сегодня, в этом торговом центре? Ты же покупки домой принесла?