С кратким визитом (сборник)
– Мне любопытно было бы взглянуть на этого человека. Но он не пришел. Вот видите?
Что был должен видеть Фризе, он не уточнил.
Владимир решил не задираться, хотя его так и подмывало наговорить клиенту грубостей. Вместо этого он вынул мобильный телефон и еще раз набрал номер Августина. Никакого отклика.
– Вот видите, даже на звонки не отвечает, – проворчал владелец «Кофейного клуба».
– Не отвечает.
– На службу тоже пытались?
– Служебный он мне не дал.
– Выясните через справочное бюро. Знаете точное название фирмы?
Фризе не ответил. Набрал номер горсправки. Назвал оператору фирму «Тише едешь – больше увидишь». Он не верил в успех и начал сомневаться в существовании такой турфирмы. Краем глаза заметил, как развеселился клиент, услышав столь неординарное название:
– Надо же! Явная липа! И вы, опытный детектив, поверили? Таких фирм не может быть изначально. Бред! Бред!
Но оператор справочного через полминуты продиктовала Фризе два номера, и, он, цыкнув на клиента, чтобы тот не мешал, занес номера в память мобильника.
– Что? Фирма существует? – Посрамленный Седиков все еще петушился. – С таким дурацким названием?
– Не более дурацким, чем это. – Сыщик со злостью показал ему на пивной павильон, на котором было написано крупными буквами: «СТОП-ТОП».
Первый номер, который набрал Владимир, не отвечал. Он набрал второй. Долго вслушивался в длинные гудки, опасаясь, что и этот номер не ответит. Наконец откликнулся приятный мужской баритон:
– Слушаю вас.
– Я могу переговорить с Августом Николаевичем Седиковым? – Фризе знал, что для сотрудников фирмы директор – Август, а не Августин.
– Его здесь нет.
– Он еще не приезжай на службу?
– Служба ликвидирована, – с ехидцей доложил баритон.
– Фирма «Тише едешь – больше увидишь»?
– Да-да. Она ликвидирована.
– И давно?
– Недавно! – Мужчине надоело отвечать на вопросы, и он положил трубку.
– Разве такое бывает? – задумчиво пробормотал Фризе с удивлением. И посмотрел на клиента.
– Что бывает?
– Вчера, когда я беседовал с вашим тезкой, он был владельцем фирмы. По крайней мере так говорил. И в домоуправлении знали об этом. Разве можно большую фирму ликвидировать за одно утро?
– Ну вот! Интуиция меня не подвела! – обрадовался Август. – Он самозванец. Хотел приграбчить бабки.
– Да бросьте вы паясничать! Я вас спросил – можно ликвидировать фирму в течение нескольких часов? Вы же бизнесмен, акула капитализма! Должны знать. – А сам с неприязнью подумал: «Надо же! И у этого барбоса интуиция!» Его всегда задевало за живое, если кто-то говорил при нем о своей интуиции. Фризе чувствовал себя уязвленным.
– Можно, – буркнул клиент, обидевшийся на выпад Владимира. – Никогда не читали в газетах объявление: «Ликвидация и создание фирм в течение часа»?
– Это реклама.
– Это сущая правда!
– Да-а… – протянул Владимир, не в силах скрыть разочарования. – Эта фирма тихо возит, но быстро ликвидируется.
Он стремительно поднялся со скамейки и сказал:
– Все! Разбежались.
Фризе вовсе не был настроен продолжать препирательства с клиентом, отвечать на его ехидные вопросы. Ему хотелось уединиться и оценить новые обстоятельства.
– Вечером я позвоню. Когда будет полная ясность.
– А мне и сейчас все ясно, – воинственно заявил Август Николаевич. И отправился к своему ядовито-зеленому «фольксвагену».
Наверное, разговор с сыщиком вывел Седикова из равновесия. Выезжая со стоянки на дорогу, он чуть не столкнулся с длиннющим белым лимузином, разукрашенным цветами, – первый в это утро свадебный кортеж рулил на смотровую площадку, любимое место новобрачных.
Лимузин чудом уклонился от столкновения и величественно, даже не снизойдя до сигнала клаксоном, пронесся мимо зеленого «фольксвагена». Зато все машины из каравана сопровождения, на номерах которых было написано: «братки жениха», притормаживали и отчаянно гудели. Их пассажиры грозили владельцу «Кофейного клуба» кулаками. Кто-то даже запустил в авто Седикова бутылкой из-под шампанского. Но она не достигла цели.
«Эх, Август Николаевич! – усмехнулся Фризе, наблюдая эту картину. – Предупреждала тебя дочка: слушай Владимира Петровича, а то споткнешься о какую-нибудь какашку. Не послушал. Приперся подглядывать. С таким клиентом и я могу споткнуться… о ту же самую какашку! Или вляпаться во что-нибудь похуже. Надо мне с Августом расставаться, пока не поздно. Условия договора я выполнил? Выполнил. Нашел того, кому предназначались денежки? Нашел. – Тут сыщик поморщился, вспомнив про ликвидацию фирмы. – Ну и что? Ликвидировали-то фирму, а не ее владельца. А искать авизо и прочие денежные бумажки – не моя печаль. Не верит мне – пусть сам ищет, на здоровье. Ему, видите ли, показалось, что все очень просто. Ладно, дам ему адрес Августина. Сядут рядком да поговорят ладком. Зачем им посредник?»
Владимир еще раз прошелся по смотровой площадке. Иностранцы уже толпились возле торговцев матрешками. Молодожены, которых чуть не протаранил Седиков, пили в окружении «братков жениха» шампанское. Невеста показалась Владимиру вульгарной. И была на голову выше жениха, прыщавого мальчика в больших очках.
«Столкнись клиент с „женильной“ машиной, – подумал сыщик, – может быть, и свадьба не состоялась? Уберег бы Седиков паренька от такой акулы».
И еще он подумал о том, что Августин мог начать ликвидацию своей фирмы задолго до его визита. А то, что об этом не знала «вредоносная» Мануша, ничего не значит. Он же не обязан докладывать ей про свои служебные проблемы. И перед Фризе Августин не посчитал нужным о них распространяться. Когда приходит сыщик, чтобы сунуть нос в твои дела, на откровенность не потянет.
Все эти рассуждения выглядели логичными, оправданными, но червячок сомнения не давал Владимиру покоя.
Ликвидация
Фризе потратил около часа на то, чтобы узнать через городское справочное бюро адрес ЗАО «Тише едешь – больше увидишь». Операторы сообщали номер телефона, а на вопрос о местонахождении офиса дружно отвечали: «Адрес не зарегистрирован». Только старшая смены, к которой ему чудом удалось пробиться, поддалась уговорам.
– Нарушаю правила, – сказала она. – Но вы такой убедительный, что и папу римского уговорите.
Почему женщина считала папу римского самым несговорчивым, осталось для сыщика загадкой.
Весь первый этаж девятиэтажного жилого дома послевоенной постройки – в народе их называют сталинскими – занимали офисы и магазин со странным названием «Неэксклюзив». А вывески турфирмы Фризе не обнаружил. Зато в одной из витрин с затененными стеклами два рабочих-черноголовика под руководством тощей девицы в синей униформе меняли декорации. Здесь открывали суши-бар.
Фризе нажал кнопку звонка рядом с массивной стальной дверью. Через минуту-полторы из хорошо замаскированного динамика мужской голос вежливо спросил:
– Что вам угодно?
– Я хотел бы увидеть Августа Седикова. – Так как Владимир нигде не увидел микрофона, в который следовало говорить, он не стал дергаться, искать его. Ответил, обращаясь к двери.
Тем не менее его услышали:
– Здесь не работает.
– И дома его нет, – поделился Фризе информацией с невидимым собеседником.
– На трубу не пробовали звонить? – спросил голос из динамика.
Фризе не успел ответить, как в динамике заклокотало, забулькало, и уже другой голос, красивый баритон, поинтересовался:
– Белая бээмвэшка ваша?
– Моя.
– Хорошая тачка. Заходите. Не объясняться же нам через дверь.
Уже не впервые Владимир убеждался в том, что в наше время человека встречают не по одежке, а по автомобилю. А провожают по часам. В общем-то, он и рассчитывал на это, когда покупал белую «красотку». Частный сыщик, раскатывающий на дорогой машине, по определению не может быть неудачником.
В будущем суши-баре не знали, что он частный сыщик. Но уважали хорошие автомобили.
Охранник, дежуривший в вестибюле, тощий парень с рассеянным, как у наркомана, взглядом, провел Фризе через огромную комнату – в ней не было никакой мебели, даже стула. Только на одной из стен висел яркий плакат: загорелые юноша и девушка стояли обнявшись возле автобуса с надписью «Тише едешь – больше увидишь». Охранник мимоходом сорвал плакат и бросил на пол. Потом постучал в обитую оливкового цвета кожей дверь и, не дожидаясь разрешения, открыл:
– К вам пришелец.
Из-за стола, который никак нельзя было бы назвать письменным, скорее уж обеденным или столом для пинг-понга, поднялся молодой, лет тридцати пяти, мужчина. Загорелый, в темных очках и с бритой головой. Рукава его белоснежной рубашки были закатаны до локтя.
«Ну просто один из персонажей поднадоевшего криминального сериала», – подумал сыщик.
«Персонаж» протянул Фризе руку и радушно представился:
– Борис.
– Владимир. – Такое свойское обращение избавляло сыщика от необходимости называть свою фамилию. Вдруг бритоголовому когда-нибудь попадалось на глаза объявление в газете: «Частный детектив Фризе предлагает услуги».
– Присаживайтесь. – Хозяин показал на обтянутое синим пластиком кресло с железными ножками. Такие в былые времена стояли в заводских клубах. И посчитал нужным объяснить: – Новую мебель привезут только к вечеру. А старую мы уступили за бесценок моему знакомому фирмачу.
– Вполне удобное кресло, – сказал Фризе. – Да и рассиживаться некогда.
– Вас мой охранник не обидел?
– Тем, что назвал пришельцем? Так я и есть пришелец.
– Он парень хороший, но со странностями. Бывший каратист. По-моему, обо что-то ударился головой. Иногда такое скажет… – Борис улыбнулся. – Черненький ко мне заходит, он объявляет: «К вам выходец с Кавказа». Кстати, а если женщина? Выходка?
– А черт ее знает!
– Давно брали? – Борис взглянул в окно. Фризе понял, что он имеет в виду его автомобиль.
– Год назад.
– Пятая серия?
– Да. Но без автоматики.
– Вот правильно! – обрадовался Борис. – С автоматической коробкой скоростей можно так залипнуть. У меня «ауди» с автоматом, так, поверите, трижды вызывал «ангелов». Один раз с полпути на Вологду. Немалые деньги, однако. – И без перехода спросил: – Август зачем понадобился? Уж не задолжал ли?
У хозяина суши-бара было удлиненное интеллигентное лицо, а за свойским тоном угадывалось лишь желание казаться общительным и контактным. И никакой пошлости. Зачем же он напялил на себя этот киношный, в самом уничижительном смысле этого понятия, образ? Чтобы казаться модным? Фризе вспомнил слова известного поэта, написанные в шестидесятых годах: «цвет общества божественно зарос…» Ныне цвет общества «божественно» обрит.
– Совсем наоборот, – с оттенком печали ответил Фризе. – Я ему должен. И немалую сумму.
– Тю… И вы беспокоитесь, как бы «тихоход» не слинял, оставив за вами должок? Так не бывает. – Борис хитро посмотрел на Владимира и добавил: – Если только должок не опасен для его здоровья.
– За здоровье Августу Николаевичу опасаться нечего. Я и правда собирался сегодня отдать ему долг. Вчера встретились, договорились обо всем. Он и словом не обмолвился, что ликвидирует дело.
Фризе секунду помолчал, надеясь, что собеседник приоткроет завесу над скоропалительной ликвидацией фирмы «тихохода». Это словечко сыщику понравилось – короткое и ясное определение того, чем занималась фирма Седикова-второго. Но Борис молчал, ждал, что расколется гость.
– Банкротство? – спросил Фризе.
– Не знаю.
– Если это так, денег, которые я собирался ему сегодня отдать, хватило бы на то, чтобы залатать любые прорехи.
– У-у-у! – восхищенно отозвался Борис.
– Ликвидировать фирму – нелегкое дело? Особенно за одну ночь. Автобусы, проданные путевки, договора с иностранными фирмами… Как вы считаете?
– А что автобусы? Август их арендовал. Если есть деньги заплатить неустойки, ликвидировать фирму – раз плюнуть. Туристов он, скорее всего, продал в другие фирмы. Помещение – мне.
– Как он вас так быстро нашел?
– Ему и искать не надо было. У меня рядом, стенка в стенку, – «Салон красоты». Видели?
– Угу.
– Я давно к Августу подкатывался – продай помещение. Удобно – пришла богатая телка в салон, а там очередь. Вместо того, чтобы уехать, она в суши-бар – сырой рыбки покушать. Август вчера в восемь вечера на меня вышел, спросил, не раздумал ли я покупать. Конечно, не раздумал. Утром помчался в банк, перевел ему, что запросил. Без базара.
Борис с особым удовольствием произносил жаргонные словечки, от которых настоящие бандиты постепенно избавлялись.
– А вы к нему домой бы заехали. – У него была привычка стремительно менять направление разговора.
– Заезжал. Дома никого, – соврал Фризе.
– В Козицкий?
– В Козицкий. На третий этаж.
– Телефон не отвечает?
– Не отвечает.
– На трубу пробовали?
– Звонил и по мобильнику. Глухо. Даже гудков нет.
– Похоже, отключил.
– Он не собирался к вам заехать? Позвонить?
– А зачем? Мы все утрясли. Ажур.
– А где работает его жена?
Борис только руками развел.
– Дома ее нет.
– А была?
Теперь Владимир развел руками. Он слышал о жене Августина только от всезнающей Мануши.
– Ну, значит, сели супруги на один из своих автобусов и тихохонько в Европу подались. Чтобы больше увидеть. – Борис весело рассмеялся своей шутке.
Фризе поднялся. Протянул хозяину руку:
– Спасибо за гостеприимство.
– Да какое гостеприимство? – огорченно сказал хозяин. – Сейчас даже кофе не на чем сварить. Через неделю приезжайте, откроем точку, гостем будете. Слово?
– Обещаю.
Владелец «Салона красоты», совмещенного теперь с суши-баром, проводил Фризе до порога. Тощий охранник распахнул стальные двери и придержал их.
– Вы, Владимир, денежки не растранжирьте. И в оборот не пускайте, – посоветовал Борис с улыбкой. Фризе готов был поклясться, что он еще и подмигнул заговорщицки. Но глаза были скрыты за темными очками. – А то, не ровен час, наш Зеленый Август вернется без копейки.
Выезжая со стоянки, сыщик никак не мог отделаться от мысли о том, что Борис догадался: его гость никакой не кредитор, а сыщик. Или налоговик. Почему бы тогда он «окрестил» Седикова «Зеленым Августом». От отца Владимир слышал, что «Зеленым Августом» в сороковые годы называли тюремный автомобиль. Автозак. Синоним «черного ворона».
Он развернулся на светофоре и покатил вдоль тенистого липового бульвара в сторону Бережковской набережной. Почему именно в том направлении, сыщик и сам не знал. Ему требовалось время, чтобы оценить ситуацию. А в этот полуденный час на бульваре было не слишком много машин. Ехать спокойнее.
Что же кроется за простенькой историей о почтовой, по сути дела, ошибке? Деньги, посланные одному персонажу, попали к другому. И этот другой горит желанием вернуть их по назначению.
Почему же встревожился этот чертов Августин? Не просто встревожился, а запаниковал! Чтобы вот так скоропалительно, за одно утро, продать большую туристическую компанию, надо было всерьез испугаться. И эта продажа совпала по времени с приходом Фризе.
У сыщика появилось предчувствие, что он никогда не получит ответа на этот вопрос.
Уже вторично за короткий промежуток времени оказавшись в районе смотровой площадки, Владимир подумал: «Как леший в густом лесу кружит заблудившегося путника по одному и тому же месту, так и меня какая-то сила носит по Ленинским горам». Он вспомнил, как клиент на своем зеленом авто чуть не протаранил «женильный» лимузин. «Вот стервец! Ведь приперся сюда, чтобы проконтролировать меня. Пошпионить!»
Больше всего в отношениях со своими клиентами Фризе раздражало недоверие. Не жадность, не стремление недоплатить, сэкономить на оплате расходов, а недоверие. Он думал о поступке клиента и все распалялся и распалялся, припоминая неискренность Седикова, увертливость, разворотливость. Хорошенькое дело! Вложить чужие деньги в свой бизнес, а потом поручить сыщику найти их настоящего владельца!
Фризе трубит отбой
Когда Владимир соврал своему новому знакомому, будущему владельцу суши-бара Борису, что Седикова дома не застал, он, как оказалось, не погрешил против истины. Приехав в Козицкий переулок, Фризе настойчиво жал на кнопку звонка, стучал каблуком в массивную железную дверь – никто не отзывался. С улицы шесть окон квартиры организатора автобусных путешествий – теперь уже бывшего – выглядели вполне мирно. Бежевые, похожие на рыболовные сети занавески в гостиной, тяжелые малиновые шторы в кабинете ни разу не шелохнулись. Казалось, придет вечер, и в окнах загорится свет. Но теперь Владимир в этом сильно сомневался.
– Опять вы? – Тощая Мануша сидела за столом и напряженно вглядывалась в монитор компьютера. То ли распечатывала по жировкам очередное повышение цен на бытовые услуги, то ли сражалась с хоббитами. Фризе не успел разглядеть, так как при его появлении чернавка компьютер выключила.
– Предательница, – ласково сказал сыщик.
Женщина усмехнулась. Словно хотела сказать: «Да, я такая!» Но тем не менее показала на стул.
– Чем это вы так напугали нашего Августа Николаевича?
– Напугал?
– А то нет? После вашего набега он уехал.
– Далеко ли?
– По-моему, далеко. И надолго. Но мне сказал: на полгода. В девять я пришла на работу, а он сам грузит пакеты, компьютер, еще какие-то вещички.
– В автобус?
– Еще чего! В лимузин свой распрекрасный. Помахал ручкой и уехал. Первый раз видела, что он сам за рулем сидит.
– А жена? Дети?
– Пс-с… Какие дети? Он же бобыль. – Мануша с таким почтением произнесла слово «бобыль», что Фризе не удержался от улыбки.
– Бобыль – это одинокий мужчина. А вы сами мне говорили, что у Августа Николаевича жена – мегера.
– Я думала, «бобыль» – бездетный. А жена… Жена и правда мегера. Но отъехал он один.
«Чем-то сильно насолила супруга Августина Мануше, – подумал Владимир. – Костерит ее при каждом удобном случае».
– А квартплата? Уплачена за полгода?
– Еще спросите про уборку мусора! За все, за что следует, Август Николаевич заплатил вперед. Понятно?
– Понятно.
Несмотря на поспешный отъезд Седикова, женщина говорила о нем с придыханием.
В Козицком переулке, напоминающем узкий каньон где-нибудь в Скалистых горах, было прохладно. Пахло сыростью и горелой проводкой. Зато стояла тишина. Как будто и не струились по соседству автомобильные потоки по раскаленным Тверской и Петровке.
Фризе хотелось поскорее покинуть переулок, нырнуть в текучую толпу, подставить лицо солнцу. Но у него имелось еще одно неотложное дело, которое требовало тишины. Необходимо было позвонить клиенту.
Августа Николаевича он застал дома. Пока Фризе набирал номер телефона, его посетило странное видение. Он представил, что Седиков сидит за своим письменным столом и считает пухлые пачки долларов, от которых отказался – или не отказался? – его тезка.
– Что-то случилось? Есть новости? – спросил клиент. И голос у него звучал слегка хрипловато. Взволнованно.
– Ничего особенного. Я отказываюсь от дальнейшего расследования. Запишите адрес и номера телефонов своего тезки. И действуйте!
– Но я… Почему вы меня бросаете? Моя интуиция меня не подвела? Вас перекупили?
– О чем вы? С какой целью меня могли перекупить? Подумайте хорошенько.
– Мне рекомендовали вас как лучшего детектива. – Седиков осекся. При знакомстве он говорил, что отыскал телефон сыщика в газете.
Несколько секунд Август Николаевич молчал. Видимо, почувствовал по тону Владимира, что уговаривать его бесполезно, спросил:
– Что же мне делать?
– Пойти в прокуратуру или в отдел по борьбе с экономическими преступлениями.
– Зачем? Никакими преступлениями в этом деле и не пахнет!
– Ваше дело. Доверьтесь своей интуиции, – съязвил Фризе. – Еще раз прошу прощения. Думаю, вы найдете верное решение.
– Володя… Владимир Петрович, но все это останется между нами?
– Если не возникнут обстоятельства, предусмотренные законом, когда молчание станет преступлением.
Этой фразы сыщик мог и не говорить. Ну о каком тут преступлении может идти речь? Даже гипотетически. В худшем случае мелкое жульничество. Но уж очень сердит был Владимир на своего, теперь уже бывшего клиента.
Фризе отключил телефон и быстро зашагал в сторону Тверской. С удовлетворением думал о том, что с сегодняшнего дня у него «на постое» Дюймовочка, что она, наверное, уже дома и готовит его любимые свиные котлеты на косточках.
Девичник
Галина Романовна Надеждина, следователь прокуратуры Центрального округа, которую Фризе ласково называл Дюймовочкой за ее малый рост и миниатюрное сложение, всегда радовалась его приглашениям. Сегодня на службе не было никаких срочных дел, и она смылась пораньше, потратив на сборы не более десяти минут. В ее модный кожаный рюкзачок – подарок Владимира – помещались лишь самые необходимые вещи: косметика, кой-какой женский «специалитет», коробочка ментоловых драже, прокурорские ксивы и табельное оружие – пистолет ИЖ-31. Более легкий, чем обычные милицейские «волыны».
Секунду поколебавшись, следовательша запихнула в рюкзачок учебник английского. Ей в скором времени предстоял экзамен по языку в аспирантуре. Смешно, конечно, ехать к любовнику с учебником, но у Дюймовочки была тайная надежда поселиться у Владимира на более долгий срок, чем на одну-две ночи.
Чтобы побыстрее добраться до квартиры Фризе – Галина помнила его слова о «вкусненьком», – она взяла такси. Такое случалось с ней редко. На следовательскую зарплату не разъездишься. Получилось так, что уже через сорок минут после ухода из прокуратуры Дюймовочка миновала арку добротного старинного дома и по привычке взглянула на знакомые окна шестого этажа. И удивилась. В кабинете Фризе горел свет.
«Чего же Владимир Петрович электричество днем жжет? Или погасить забыл с вечера?»
Она открыла кодовый замок и вошла в подъезд.
Лифт не работал, кабина застряла где-то на верхних этажах. Галина отправилась пешком и, дошагав до шестого этажа, даже не запыхалась. «Как молодая козочка, – похвалила она себя. – И не припотела».
И тут же почувствовала тревожный укол в груди: кабина лифта была остановлена на шестом этаже, напротив квартиры Фризе, а его старинная дверь с замысловатой решеткой приоткрыта. Дверь в квартиру Владимира Петровича тоже была не захлопнута. Как будто хозяин квартиры вызвал лифт, а когда кабина подъехала, вспомнил о чем-то, что забыл захватить из дома. Зонтик, например. Но погода стояла сухая и жаркая.
Дюймовочке хорошо были известны приемы грабителей: ворваться в пустую квартиру, подхватить что попадется под руку, желательно подороже, и слинять на предусмотрительно приторможенном лифте. Поэтому она поднялась на один марш лестницы, сняла со спины свой модный рюкзачок и достала табельный ИЖ. Пистолет хоть и отличался небольшим размером, но маленькая ладонь Галины с трудом обхватывала рукоятку. Зато держала ее уверенно и не дрожала.
Она осторожно приоткрыла дверь и проскользнула в прихожую. Здесь было темно. Светилась только узкая щель под дверью кабинета. Дюймовочка на секунду замерла, подумав, не закрыть ли входную дверь, но побоялась, что щелчок замка может выдать ее присутствие. Галина положила рюкзак на пол, бесшумно сняла свои модные итальянские туфельки – тоже подарок Владимира Петровича на день рождения. Она очень гордилась подарком и надевала туфельки – тридцать третий размер – только в особых случаях. И всегда, если позволяла погода, когда навещала Фризе.
Она знала квартиру прекрасно. Каждый поворот, каждую дверь. Могла на ощупь в темноте найти ручку двери или выключатель. Знала, какая дверь может предательски скрипнуть, а какая открывается без единого щелчка и шороха.
Дверь в кабинет отворялась бесшумно, и когда Дюймовочка приоткрыла ее на треть – вполне достаточное расстояние, чтобы войти, – она увидела у письменного стола стройную золотоволосую красотку, которая внимательно перебирала бумаги в открытом ящике.
«Это не воровка, – подсказала Галине интуиция следователя-женщины. – В платьице за тысячу баксов не ходят на дело».
На платье гостьи и впрямь можно было заглядеться. Несколько лоскутков апельсинового цвета, скроенных портным-виртуозом, придавали рыжухе неповторимый шарм.
«А титьки-то, не ровен час, вывалятся на стол, – сварливо подумала Дюймовочка. Она почувствовала, что напряжение отпускает ее, на смену приходит разочарование и злость. – Это какая же из его любовниц пожаловала? Не Берта ли? Да нет, не она!» Фотографию баскетболистки Берты Фризе ей показывал. И фото немки из Интерпола.
– Так и будешь стоять столбиком? – неожиданно, не поднимая головы от бумаг, спросила красотка. – И оружие убери. Еще выстрелит.
– А вы бы шарить в чужом столе перестали! – не двигаясь с места и не опуская свой ИЖ, сказала Дюймовочка. – Дождались бы Владимира Петровича. А не то я вас за воровство арестую.