Дикий бег Югурты

«В 664932 лето от Сотворения Мира в Звездном Храм Дейя Нетери была зачислена в школу Тайницкой башни капища Мосул Кале, в возрасте девяти лет пяти месяцев».

Новоприбывшая была выходцем из страны Габия, которая воевала по инерции и воевала с такой силой, что смогла сохранить не только свой собственный характер, но и сохранить независимость. Она говорила только на местном наречии своего родного края. Лицо её было светлым, как у данайцев, а взгляд тёмен и пронзителен. Этого оказалось достаточным, чтобы возбудить к ней любопытство и увеличить её природную замкнутость, ибо детское любопытство подруг насмешливо и не знает жалости. Однако стали давать ей отдельно уроки раамонейского языка33. Спустя три месяца она настолько преуспела в нём, что была готова приступить к изучению Тартесийского языка. Но некоторое отчуждение и нежелание доверять кому бы то ни было свои идеи создало между ею и её подругами нечто вроде барьера, который до конца так никогда и не исчез. Первые её впечатления виденного, оставили в ней память отдававшейся злобой, которая породила раннюю мизантропию, которая заставила её искать развлечения наедине. В этом кое-кто хотел видеть пророческие мечты зарождающейся Маат. К тому же некоторые обстоятельства, которые в жизни любой другой девушки остались бы незамеченными, дают некоторые основания для рассказов тем, кто желал бы добавить необычное детство к будущей её чудесной зрелости.

Одним из её самых привычных развлечений было гуляние по маленькому зеленому саду, окруженного изгородью, куда она обычно удалялась в часы отдыха. Однажды, зимой 665034 года выпало такое количество снега, что Инь Тэри предложила построить из снега городское укрепление, которые одни девушки будут атаковать, другие защищать. Предложение оказалось притягательным, чтобы быть отвергнутым. Она, естественно, была назначена полководцем. Осажденный ею «ледяной город» был взят, несмотря на героическое сопротивление защитниц. Это развлечение оставило глубокий след в памяти девушек. В их памяти каждый раз всплывали снежные «оплоты», взятые приступом, когда они видели стены городов, павшие перед упорством Дейи. По мере того, как Нетери взрослела, идеи, глубоко засевшие в ней, развивались, и уже можно было увидеть их контуры. Потеря левобережья реки Пад, придало ей образ побежденной в лагере победителей, что было для неё непереносимо.

В поле зрения Алорка оказался рукописный лист бумаги и ему понадобилось мгновение, чтобы взять его в руки. За ставнями ветер дул со страшной силой, и Червлёное море было чрезвычайно бурным. Он почувствовал себя нездоровым, он даже присел: внезапно поднялся шторм, но воздух в комнате оставался тёплым. Алорк взглянул глазом в прорезь ставни: казалось, что за ним воздух насыщен мелкими крупинками воды. Держа лист, он раздумывал над ним, наконец он высказался:

– Как это получается? Я часто пишу то, что не в состоянии описать другой, тот кто всегда участвует в событиях? Не кажется ли это противоречащим здравому смыслу? – Сказав это, он подмигнул лежащему рядом черепу, давая понять ему, что, хотя он и ведёт себя скромно, он на самом деле является лучшим писарем.

Он возвратился к некоторым подробностям ранних лет жизни Тейи, которые он собирал в различное время. Только упрямство возвело её на трон. Свидетельство текущих событий недвусмысленно говорило об одном: как низвергнутый исполин она жила прошлым, тщетно стараясь заглушить воспоминания о бурной хозяйственной деятельностью на маленьком клочке суши, окруженным водами моря.

В полдень Тейя обедала с Великим писцом. Обед был весьма непритязателен. Блюда она предпочитала самые простые. Фасоль белую или зеленую, которую очень любила, приготовленную различными способами, даже просто отварную. За столом она пила обычно пиво, редко употребляла вино. Удалившись в свои апартаменты, она надевала халат и ждала там принятия ванны, на которую уходило обычно час или два, а за тем проходила в кабинет. Она там читала, порою диктовала: Алорк вёл запись. В шесть часов подали ужин. На нём присутствовали близкие люди. Вечер прошёл в оживленной беседе.

Тейя выговаривала ему:

– Алорк, вы ошиблись годами.

– Вы, Маат, можете не помнить, – парировал он, а я должен помнить.

Действительно, Тейя была женщиной прижимистой. На замечания в отношении её чрезмерной точности отвечала:

– Вы не знаете, что говорите; положение дел непрерывно изменяется, и если однажды вы вновь окажетесь на моём попечении, то будете благодарны мне за то, что я делаю сегодня.

На долю этой женщины выпало немало и горя, и испытаний, что закалило железный характер прекрасной финикиянки. Тейя была достаточно умна, чтобы с сомнением относиться к суетности и непрочности всего происходившего вокруг её. Она прекрасно разбиралась в людях и обладала большим тактом. Стоило ей взглянуть на человека, как она разгадывала его, и тот ещё не успевал выйти из комнаты, как она уже знала, чего он стоит, делая при этом вид, что не обращает на него внимания.

Пребывание на Пан Ти Капище, безусловно, не определяло её оторванность от мира политических страстей и амбиций. Рабочий день Тейи заканчивался поздно вечером. Она прощалась с присутствующими и уходила на покой. А Алорк начинал разбирать записи. Он придвинул лампу и погрузился всем своим вниманием в бумажные листы, на каждом из которых он правил пером и чернилами. Решительные губы и большой лоб старика говорили, что владелец их наделён блестящими способностями мыслителя. Его упорство, терпение и выносливость позволили ему достичь своей цели, ведь тому, кто сумел поставить себя среди знаменитых граждан затеряться было не так просто. Он хорошо зарекомендовал себя и теперь желал упорным трудом хрониста-писаря сохранить себе репутацию. Пером и чернилами было написано.

ГЛАВА – 3

Обратитесь облику луноокой, я изолью на вас луч мой, возвещу вам слова мои. Ти позовёт, а вы послушаетесь. Ти простерла руку и были внимающие. Вы не отвергли советы и обличения мои приняли. Я порадуюсь, когда придет на вас радость, как буря, и как вихрь, когда постигнет вас достаток. Будете звать меня, и я услышу, с утра будете искать меня, и вы найдёте меня. Вы будете вкушать от плодов путей моих и насыщаться от помыслов моих. Потому что слушающий меня будет жить безопасно и спокойно, не страшась зла.

Притчи Тин – ниТ.

В

664935 лето от Сотворения Мира в Звездном Храме. Пан Пий36 провёл близ Синопы большие манёвры флота и, убедившись в его полной готовности к войне, приказал принести жертву морю с просьбой о даровании победы. На виду у всего флота, выстроенного широким полумесяцем вокруг величественной барки, в море была брошена пара белых коней.

Параллельно, принеся жертвы Воителю Мелькарту, Пан Пий отбыл к войску. Вся Малая Азия пришла в движение. Разорённые военным налогом и господством раамонян, жители городов в большинстве своём радостно приветствовали наступающую понтийскую армию. Он в короткое время овладел всей Каппадокией. Расставив гарнизоны по её крепостям, он, тем самым, закрыл раамонянам путь к Йоросу. Другой отряд пунийской армии вторгся в Тракию и Пер Хамм. Города открыли свои ворота пунийцам, но военные действия в центральной части Малой Азии затянулись из-за активного сопротивления гетов. Тем не менее Пан Пий с главными силами стремительным маршем двинулась через Патрагонию и Куру Латию в Вифинию. На девятый день пунийское войско достигло ее границ. Продвигаясь по Вифинии, войско Пан Пия почти не встречало сопротивления.

Гет Ра Аман отступил к городу Холка Атона, что у Босфора, а следом за ним к городу подошли отряды Пан Пия. Тем временем луканийская армия Лук_куЛа быстрым маршем подошла к Халкидону. Достаточно ему было выждать несколько дней и исход войны мог бы быть решен в одном сражении. Но жажда славы в нём оказалась сильнее здравого смысла. Это погубило многих воинов его армии. Не соединившись с Гет Аманом, он приказал начальнику флота атаковать пунийцев.

Атакующих встретили градом стрел, а затем луканийцы бросились в рукопашную схватку. Некоторое время они сражались, сохраняя боевой порядок. Но уже вскоре наиболее сильные и смелые воины в армии Пан Пия, опрокинули нападавших. Беспорядочное отступление превратилось в паническое бегство. Масса беглецов столпилась у ворот Холки Атона. Городская стража, опасаясь, что пунийцы ворвутся в город вслед за бегущими, закрыла ворота. Началось беспощадное избиение побежденных. Некоторых луканийских военачальников успели поднять на стены на ремнях. Простые же воины в большинстве своём погибли. Как только луканийское войско обратилось в бегство, Пан Пий бросил в наступление свой флот. Корабли, разорвав медные цепи, загораживающие вход, ворвались в гавань. Напуганные горожане почти не оказывали сопротивления. Победа высоко подняла боевой дух понтийской армии. Однако силы армии Гет Амана не были исчерпаны, и Пан Пий не решился на немедленный штурм стен Холки Атона. Его войско приступило к осаде города. Флот частью сил блокировал подступы к городу с моря, а две эскадры по 40 кораблей были отправлены на Крит. Но видя нежелание Гет Амана померяться силами с понтийским войском, Пан Пий снял осаду Холки Атона и подвёл армию к богатому и более важному городу Кизику.

Кизик был расположен на острове у самого материка и связан с ним мостом. Пунийское войско окружило город десятью лагерями. Флот занял пролив, отделяющий город от материка. Небольшой отряд воинов, переправившись на остров на кораблях, укрепился на Диндименских высотах, господствующих над городом.

Гет Бел Ра Аман, последовавший за пунийским войском, расположился лагерем на высокой горе в тылу его позиций. Отсюда он мог беспрепятственно доставлять продовольствие в свой лагерь и в то же время успешно действовать на коммуникациях противника.

Приближалась зима. Всё острее в лагере пунийцев ощущалась нехватка продовольствия. Продолжение осады Кизика становилось бесполезным и опасным. Не видя иного выхода, Пан Пий приказывает штурмовать город. Перед штурмом к его стенам были подвезены на кораблях пленные горожане, которым угрожала смерть в случае отказа города от капитуляции. Несчастные пленники простирали руки к стенам и умоляли своих сограждан пощадить их и сдаться. Руководитель обороны стратег Писистрат отказался открыть ворота.

Тогда к стенам поползли осадные орудия. За ними двинулись войско и флот Пан Пия. Кизикийцы отчаянно защищались. Они камнями разбивали бревна таранов или петлями отводили их в сторону. Метательные снаряды с огнем они встречали водой и уксусом или тушили их одеждой и кусками материи.

На помощь городу пришла погода. Сильный ветер опрокинул и разрушил многие осадные машины. Погибли и многие корабли. Удалось разрушить только часть стены, но никто из пунийских воинов не смог прорваться через горящие развалины. Ночью же кизикийцы восстановили разрушенный участок. Сильная буря, бушевавшая несколько дней, разбила уцелевшие во время штурма осадные сооружения. Пан Пий приказал рыть подкопы под стены, надеясь, что здесь природа не сможет помешать ему.

Для того, чтобы поддержать дух уставших от боев жителей города, Гет Аман отправил к ним своего гонца. Посланник, подложив под доску два надутых меха и действуя ногами как веслами, благополучно добрался до города. Известие о близости Гет Амана укрепило решимость горожан продолжать сопротивление. Они постепенно начинают переходить от обороны к наступлению. Подрывшись под пунийские подкопы, ведущиеся со стороны Диндименских высот, кизикийцы истребили их строителей, а затем отбили и высоты. Во время одной из вылазок они едва не захватили в плен самого Пан Пия.

Голод в пунийском лагере усиливался. Чтобы спасти войска, Пан Пий отправил конницу в Вифинию. Вместе с ней двинулся обоз и наименее боеспособная часть пехоты. Обходя тартессийские укрепления, колонна пунийцев медленно удалялась на север. Узнав об этом, Гет Аман с 10 когортами пехоты и всей конницей устремился в погоню. Застигнутые в пути снежной бурей, туски с трудом продвигались вперед. Многие легионеры выбились из сил и отстали. Измученные не меньше, чем преследуемые, туски настигли пунийцев на переправе через реку Риндак. Сражения как такового не было. При виде тусков часть понтийского войска сразу разбежалась, часть сдалась в плен. Получив известие о катастрофе при Риндаке, Пан Пий приказал снять осаду Кизика и отступать. Сам он с частью воинов отплыл на кораблях. Остальное войско двинулось сухим путем на Лампсак. На месте остался небольшой отряд, который должен был отвлечь неприятеля. Но Гет Аман   уничтожил этот отряд. Затем он поспешно двинулся в погоню за остальной пунийской армией. У реки Эсеп он настиг остатки войска и нанес им еще одно поражение. Уцелевших воинов Пан Пий на кораблях вывез вместе с жителями Лампсака, державшими его сторону. После этого он выделил отряд для обороны подступов к черноморским проливам, сам же двинулся на кораблях в Никомедию.

Тем временем, Гет Аман, собрав флот, приказал ему выступить против флота Пан Пия. Он осадил Апамею и в скором времени овладел городом, устроив массовую резню граждан, искавших убежище в храмах. Несомненно, расправа была произведена для устрашения жителей других городов. Если Лук_куЛ громил отряды Пан Пия, оставленные у входа в черноморские проливы, то Гет Аман осадил самого Пан Пия в Никомедии, но осада им велась вяло.

Пан Пий принял решение уходить в Понт. Зима уже полностью вступила в свои права. При выходе флота Пан Пия в Червлёное море его застигла страшная буря. Она рассеяла корабли в разные стороны. Флагманский корабль дал течь и стал тонуть. С большим трудом Пан Пий пересел на легкое судно и прибыл в устье реки Гипия, где провел остаток зимы.

В 665037 лето от Сотворения Мира в Звездном Храме. Оставив города на попечение гарнизонов, Пан Пий удалился во внутренние районы Понта и стал лагерем у города-крепости Кабейра. Отсюда он послал гонцов за помощью к своему сыну Магору и соседним с ним азсакам38. Сам он бросил отряд воинов навстречу тракиям с приказом возможно дольше задерживать их продвижение.

Часть воинов Пан Пий собрал из собственных подданных. Но отправленный им за помощью к азсакам Диокл бежал к раамонянам, прихватив с собой все драгоценности, полученные от Пан Пия. Сын же Магор даже не ответил на призыв отца. С этого времени и чем дальше, тем больше Пан Пию приходится рассчитывать почти исключительно на самого себя. Круг доверенных лиц становится всё меньше. Число же явных и тайных врагов и просто недоброжелателей растет и изменить что-либо в этом процессе он уже был не в силах.

Весной пройдя Вифинию и Галатию, войско Гет Амана вступило на территорию собственно Понта. Он решает приступить к осаде приморских понтийских городов. Но Пан Пий постоянно посылал гарнизонам городов по морю оружие, продовольствие и новых солдат. Осада Мельгарда оказалась безуспешной, жители города сражались вместе с понтийским гарнизоном. Первый штурм был отбит с большими потерями. Неудача вынудила Гет Амана, руководившего осадой, начать блокаду города. Но едва в городе стал ощущаться недостаток продовольствия, как жители отправили своих представителей в Корсунь и Диокурий, где они получили все необходимое. Червлёное море еще полностью находилось во власти понтии, и блокада оказалась неэффективной. Все дальнейшие попытки Гет Амана штурмовать Мельгард оказались безуспешными.

Значительно хуже оказалось положение союзников Пан Пия в Малоазийской Тракии. Племена летом были наголову разгромлены Луккулом. К зиме туски захватили все подвластные Пан Пию города западнопонтийского побережья. Червлёная держава Пан Пия дала первую трещину. Ему потребовалось собирать новую армию.

В 665139 лето от Сотворения Мира в Звездном Храме. Ранней весной Гет Аман повёл армию вдоль Альбийских гор по побережью Червлёного моря. Сторожевые посты огневыми сигналами предупредили Пан Пия о появлении противника. Понтийская кавалерия встретила тусков и в сражении она одержала блестящую победу. Гет Аман поспешил отступить в горы. Несколько раз Пан Пий выстраивал своё войско, вызывая на бой, но Гет Аман уклонился от сражения в невыгодных для себя условиях. Тем временем кавалерийские разъезды понтийцев разгромили ещё несколько небольших отрядов тусков, занимавшихся сбором продовольствия. Наконец Пан Пий устроил засаду большому отряду, доставляющему продовольствие из Каппадокии. В засаде укрылась лучшая понтийская конница, которая атаковала в узком ущелье, не дожидаясь выхода их на равнину. Все преимущества боя в этом случае были на стороне пехоты. Туски успели перестроиться из походной колонны в боевую и обратили в бегство конников Пан Пия. Рассказы беглецов, некогда составлявших наиболее боеспособную часть армии, оказали паническое воздействие на солдат. Опасаясь нападения Гет Амана при таком состоянии своей армии, Пан Пий приказал отступать, но отступление превратилось в паническое бегство. Сам Пан Пий, брошенный своими слугами, с трудом выбрался из лагеря.

В 665240 лето от Сотворения Мира в Звездном Храме. Прежде всего Гет Ра Аман решил завершить подчинение причерноморских городов Понта. Ещё сражались с тусками гарнизоны Гераклеи, Синопы и Амасии – первой столицы Малоазийского Понта. Особенно сильные бои шли у стен Мельгарда.

Весной к острову Тенедос подошла эскадра Пан Пия, отправленные им в начале войны на Крит. Многие из понтийских кораблей, потрепанные морскими штормами и сражениями, были почти негодны к бою. Узнав о возвращении понтийского флота, туски вышли ему навстречу. Их суда были хорошо подготовлены к бою и имели полностью укомплектованные и отдохнувшие экипажи. Тем не менее, измученные долгим походом и частыми боями, понтийские моряки не отказались от битвы и оказали яростное сопротивление. Ни один корабль не сдался в плен. Часть их была потоплена, остальные были захвачены в бою после полной гибели их экипажей.

Вскоре после этой победы уже тартессийский флот подошёл к городу Мельгард. Как только в море показались корабли, Гет Аман двинул своё войско на город. Взволнованные неожиданным появлением вражеского флота, жители немедленно вывели в море свои корабли. При этом часть кораблей вышла в море с неукомплектованными экипажами. Таранными ударами туски сразу же потопили несколько кораблей противника, мельгардцы отступили в свою гавань. Тартессийский флот занял внешнюю гавань города и установил жесткую блокаду. Ни один корабль с продовольствием не мог уже прорваться к городу. Начался голод.

В 665341 лето от Сотворения Мира в Звездном Храме. Весна. Стратег города Мельгард посадил свое войско на корабли и отплыл из города, а городские власти, открыв ворота, впустили в город войска Гет Амана.

В это же время осаждалась Синопа. Это была столица Пан Пия: крупнейший город Причерноморья. Она защищалась десятитысячным гарнизоном, состоящим, в основном, из киликийских ратников. Синопа оставалась единственным приморским городом, сопротивлявшимся врагу. Цвет Тартессийской армии собрался теперь у её стен. А помощи городу ждать было неоткуда. Началась тайное отправление казны в Батум, где в это время находился Магор, сын Пан Пия. Правители решили прежде всего позаботиться о самих себе, они бежали на легких кораблях. Таким образом, стратеги Пан Пия бросили не только население города, но и собственных воинов. Увидев в городе пожар и угадывая его причину, Гет Аман приказал начать штурм города. Тракии без труда взошли на стены и ворвались на улицы понтийской столицы. Солдаты перебили киликийских латников и начали грабеж города. Бесчинства солдат продолжались целый день. Гет Аман не мешал своим воинам. Осенью пала и Амасея, первая столица Азийского Понта. Покорение Азии было завершено. Пополнив свое войско за счет пленных наёмников Пан Пия, Гет Аман оставил в Понте один легион, а сам с двумя отборными легионами выступил в поход на север вдоль побережья Червлёного моря.

В 665442 лето от Сотворения Мира в Звездном Храме. В этот год войско Гет Ра Амана вторглось на Северный Кавказ. Послав отряды в города побережья в качестве гарнизонов, он обеспечил возможность пополнения своей армии и её снабжения. На территории города Еван (Евон = синоним Атона) он основал свою столицу. А предложеный им выпуск собственной монеты в Дио Курии43 предоставил этому городу те же права, что имели города Тартессийской сатрапии —, это было следствием активной помощи Гет Ра Аману в ходе войны.

Однако попытка пробиться на север, территорию Сандикийи вдоль Кавказского побережья (через Колхидон) не увенчалась успехом. Пан Пий успешно оборонял пути туда ведущие. Такое обстоятельство вынудило Гет Амана изменить план военных действий. Воины Гет Амана погрузились на корабли в Дио Курии (Сухуми). Флоту было поручено обеспечить доставку на Ка Ра Аманд лучшей части армии. Войска достигли берегов острова и сразу же вступили в бой. Пан Пий внезапно напал на Гет Амана с большим войском, тот принял битву и обратил в бегство Пана Пия считавшегося непобедимым. Далее, совершив много важных дел, он проник в середину острова. Вышло то, что почти всё сделалось подвластным Гет Аману, чья цель была подчинение всего Ка Ра Аманда.  Это подтверждается основанием тартессийского города Бей Батор (Евпатория).

Судьба войны теперь решалась в Ка Ра Амонде; именно здесь он решил сосредоточить свои основные усилия. Ему удалось беспрепятственно высадиться недалеко от Бал Батора и занять гору Тео Дорос, которую он превратил в свою военную базу. Лучшего выбора сделать было нельзя. Крутые обрывы делали гору неприступной со всех сторон и позволяли укрепить ее без особого труда; на вершине – большом плоском кругообразном плато – находились пастбища и пригодные для обработки земли; на нем же и холм, который легко можно было превратить во внутреннюю крепость и наблюдательный пункт. Дороги, две из глубинных районов острова и одна от моря, занятая войсками, были труднопроходимыми, так что опорный пункт Гамилькара был почти недоступен для врагов. Однако, насколько об этом можно судить, четкий план наступательных операций на острове Гет Аман так и не разработал; во всяком случае, в его дальнейших действиях какая-либо планомерность не прослеживается. Более того, создается впечатление, что он был связан своею базой в Тео Доре.

Опираясь на нее, Гет Аман постоянно совершал набеги на области Ка Ра Амонд. Когда пунийцы создали свою базу неподалеку от Тео Дора, рассчитывая сковать неприятеля, он в течение трех лет вел с ними изнурительную повседневную войну. Решающего сражения не было. Равновесие нарушилось только тогда, когда тартессиям удалось осадить пунийский лагерь. Однако и здесь решающего результата он не добился. Осада затянулась. В результате полководец утратил инициативу и не смог помешать врагу изменить ход событий.

Однажды за столом в беседе он вскрикнул:

– Мои предчувствия меня не обманывают! Ка Ра Аманд ещё не приобретён. Мне необходимо вывезти Тейю Инь Тэри из Тайницкой Башни!

Действительно, он пришёл к тому положению, какого он себе и желал, – достаточно счастливому, чтобы видеть в себе спасителя.

Является вызванный им легат.

Он приказал ему приготовить четыре галеры, с запасом продовольствия на два месяца для двухсот человек.

Перед тем он пишет послание Тейе:

«События в Нижней Габии заставляют меня отправить к Вам гонца. Я предоставил командование экспедицией готу Алорку. Хочу призвать Вас совершить поступок. Чтоб услышали о Тейе Нетери. Я не могу сказать большего. Мне радостно подарить инфантерам, к которым я привязан, габийскую Мать Исиду. Алорк, которого я посылаю, пользуется доверием армии и моим».

На следующий день Алорк поднимается на галеру и намеривается выйти в Киммерийское море, Амен Гет возражает:

– Я хочу», – говорит он, – чтобы вы, насколько это возможно, следовали меж берегов рек Пад и Баал Га44. Вы будете держать этот путь до Сак Ань Динавии. У вас лишь горстка храбрецов и совсем нет кавалерии. Если появится враг, вы сойдёте на берег и сушей доберётесь до Тайницкой Башни, а там вы найдёте Нетери.

На протяжении двадцати одного дня западные и северо-западные ветры и течение реки тормозили галеры. Наконец почувствовались первые порывы южного ветра. Алорк поднимает паруса.

Через восемь дней вечером замечают эскадру из четырёх габийских галер; ему предлагают возвратиться.

– Нет! – властно выкрикивает Алорк. – Поставить все паруса. На северо-запад, на северо-запад, вперед!

Ночь проходит в волнении. На двадцать первый день, на рассвете, показывается кремль Мосул Кале. Алорк не покидает палубу. Он приказывает приготовить большую лодку и отрядить к ней двенадцать варягов для высадки на берег. Но днём все предосторожности становятся ненужными, все опасения рассеиваются. Четыреста галер Гет Амана становятся рядом на рейде. Тотчас разносится слух, что под шпилем кремля находится Нетери. Речная гладь разрезается множеством судёнышек. Все нормы безопасности совершенно забыты толпой.