Веруня и схематоз. Кто угробит лохотрон: местная версия

Глава 2

1

Кредитный договор… Договор купли-продажи… На орфографические и пунктуационные ошибки – ноль внимания, главное – правовая сторона: «пусть я стану jus».

А интернет – в помощь. Интернетом Веруня не пользовалась последние года два, но недавно, как вернулась с дачи, подключила.

Бессонница пришла во втором часу ночи. Ворочалась, бредилось фразами. Утром Веруня накатала пост.

«В субботу, 04.10.2014, в помещении ООО „Жасмин“ я поставила подписи под несколькими бумагами – не читая. Дома прочитала – оказалось, что это договоры: кредитный и купли-продажи на набор с косметикой „DeSheli“, то есть это совсем не то, о чем мы договаривались с сотрудниками „Жасмина“ на пробной процедуре, с косметологом Светланой Ч. – совсем это не то и не о том».

И далее – о своих переговорах в VIP-зале, о том, что увидеться со Светланой Ч. – «личным косметологом» – ей не удалось, а говорила с двумя юристами. Но не договорились ни о чем, так что придется – хошь не хошь – вникать.

Веруня раньше публиковала посты на местном сайте «БлогоВал», редактор на «БлогоВале» тот же – Яна Марова. От нее же и первый коммент:

«Я правильно поняла, Вера: вы пошли в салон „ДеШели“, там вы подписали некий договор на покупку косметики или процедур, опомнились только дома и теперь хотите вернуть все взад? Вы пишете „проходили клиентки на процедуры“ – вот это да! Чуть ли не на каждом столбе теперь можно прочитать про эту компанию, и предупреждения были в СМИ да и погуглить же можно, чего там собираются на лицо мазать. И нет, все равно, вперед, в мышеловку. Удивительно!»

Неизвестный:

«Уважаемые журналисты. Давайте подумаем обстоятельно.

В чем фишка данных контор? Нет, они не впаривают утюг по цене самолета. Они делают людям немного халявы, после которой самолюбие и отработанная конторой халява заставляет отключить рассудок и купить чемодан по жуткому кредиту».

«По сути, прямого развода в чистом виде нет. Т.е. им нужно, чтобы о них больше людей знало. Потому как даже если вы никогда не видели лимон, на табличке написать – он кислый, все равно толпа придет и попробует – т.к. она не верит».

«Есть четкая инструкция, как отказаться от чемодана, она тут есть, в БлогоВале. Может, её в топ? А пиар не пускать! Вы внимательно прочитали текст? Я вот что-то не нашел там, насколько кинули автора по деньгам. Есть какие-то пресловутые договоры, вокруг да около. Вежливые и занятые юристы, да вообще все шоколадно.

Т.е. вас кинут и вот все так хорошо, ходим, вздыхаем, но ведь ничего страшного!»

Яна Марова:

«А что касается журналистов, то некоторые глянцевые и не очень издания (не будем показывать пальцем) публикуют рекламу этого „Дешели“. Коллеги, деньги не пахнут, но так недолго и до объявлений о досуге докатиться».

Неизвестный:

«Коллега с работы рассказывала, что случайно разговорилась с женщиной на Новгородской, та искала адрес этой desheli. Коллега битых полчаса объясняла этой женщине, что это не только „развод“ на деньги, но еще и возможный вред ее здоровью. Нет, та все равно как загипнотизированная пошла туда на презентацию».

Павел Шабунин:

«Ждем-с… Когда кинут кого-нибудь из родственников слабовиков, прокураторов или белодомовцев. Тут и случится чудо прозрения! И откроют сонные вежды менты, и возопят: «Наших дурят!»

Веруня с интересом к комментам, и делает : заметки

– Шабунин причислил меня к белодомовцам. Видел меня с Колейко?

– Пиар? Я пиарю «дешели»?

– «Уважаемые журналисты». Это не ко мне, слава богу. Уважают себя.

– По поводу социальной психологии – менталитета: «Виноват не тот, кто расставил ловушку и заманил /залучил в нее, а тот, кто попал». Не ново!

– «Без лоха жизнь плоха!» – оскорбимся. А как же!

– Яна Марова дала ссылку на инструкцию, как вернуть товар «взад» с наименьшими потерями. Учтем, но не оскорбимся: «БлогоВал» еще понадобится.

– «Не боишься, что пошла против монстра экономики?» Это мне Наташа С. в личку. Считается, что «дешели» – монстр? Думай!

2

В «Жасмине» – паника. Прокрутили опять видеозапись процедуры с Поляшовой.

Вызвали опять Чугромину.

Та явилась, уставилась черными зенками. Хотелось клевать, хотелось вообще заклевать дуру.

– Почему Поляшовой не два набора? Почему не спросила про наличку?

Она понимала, что каждое слово рябючьего крика – штраф. Каждое слово рябючьего крика – минус, и минус, и еще минус от премиальных.

– Может, пожалела? Может, в богаделку работать пойдешь?

Чугромина, как тонущий, барахтается, то уходит в себя, то выходит на поверхность. Будто захлебывается. Но ведь кто и сколь не ори, она здесь к месту. Она будто рождена для этого места. Для этих коридоров, этой лестницы, плакатиков, диванов из белого кожзама, кейсов с косметикой, премиальных. И все, не только она, это чувствуют и понимают. И Рябюк понимает. Но набирает и набирает штрафных слов – минусует, минусует.

Она, опять вынырнув, выдыхает, что узнала в клиентке свою учительницу.

Рябюк опешил.

– Да, английский у нас вела, в пятом классе… Недолго вела, быстро ушла. Поскандалила, что ли, с директором.

– И ты узнала? – так Рябюк.

– Так ведь отчество… Кронидовна.

Чугромина сделала плавательное движение – брасс – будто пробиться сквозь толщу времени к себе – Свете Смородиной. Девочка Света, одиннадцати лет, черносмородинные глаза, табунок мальчишек за ними. Свою тогдашнюю легкость она помнит: как бегали по коридорам пустой школы (учились во вторую смену), спортзал – в подвале… Школьная форма короткая, коленки, бежишь, сломя голову… Англичанка пришла в середине года и недолго работала. Не коснулась Светы никак – мутнела сейчас за толщей времени. А в школе Свете было хорошо – это тоже было ее место. Школа – ее место, и «Жасмин» – ее место.

Она помнила, как вынеслась тогда прямо на Веру эту Кронидовну – прямо как щенок под колеса. (А Веруне показалось, будто пристяжная, которой под хвост хлестнули шлеей, – лицо на правый бок). Вытирая рот после обеденного перерыва (принесла из дому салат).

Рябюк смотрит с пониманием: подписать на кредит свою учительницу – это заслуживает. Но если бы сумма в два раза выше (два кейса) да за наличку, то эта Поляшова не развонялась бы сейчас по всему интернету, а сидела бы у них в очереди на расторжение.

– Деньги в кассу вернула? – спросил он вдруг.

– Ка.. Какие деньги?

– Чаевые.

– А мы с вашей Настей тортик… на чаевые. Не рассказала она?

Чугромина бросила косой смешливый взгляд, с намеком упоминая Настю. За Настю, за то, что она с ней возилась эти два дня, он, заботливый папаша, должен бы приплатить, а не лишать премиальных.

– Она, может, догадалась, что не косметолог я…

– Догадалась бы, не подписывала бы кредит, – отрубил Рябюк. – Звони!

– Кому?

– Поляшову набирай!

3

– Как и обещала, Верочка, звоню. Как прошла ваша процедура?

А «Верочка» у кассы в продуктовом – не до острословия.

– Никак. Будто не знаете?

– Что я должна знать?

Веруне слышно суфлера – вероятно, Павел висит, как нечистый, над душой у Чугроминой.

Пришла смс: «Вера Кронидовна, дарим вам золотую дисконтную карту. С правом в течение двадцати четырех месяцев бесплатно каждый месяц делать стрижку, укладку и маникюр».

И Веруня ее, смс, скрупулезно в комменты к своему посту с добавкой: «4-й день, как я вляпалась. И „жасмин-дешели“, добрый семицветик, предлагает подарки».

Хотелось ей, чтоб поняли блоговские «хомячки», «уважаемые журналисты», что она – не обычная лохушка: вот ведь и в «ДеШели» это уже поняли.

Колейко, встреченная на перекрестке: для себя подделать закон – это одно. Но для лохов? Не смеши мои коленки!

4

Вадику было двенадцать, когда в деревне умерла бабушка Шура, – не родная, а жена двоюродного деда. Дом, постройки, землю, корову, пчельник и медогонку захватили Седелкины, которые тоже не ближняя бабушке Шуре родня, но из этой же деревни и по силе ни в какое сравнение с матерью Вадика. И остались Вадик с матерью без ничего, и даже на каникулы не съездить. И долго саднило, не заживало. Только когда сын того Седелкина приехал в В. и попросился к Вадику на работу, а Вадик его не принял, он почувствовал, что отомстил: никому теперь не нужна деревня, а всем теперь нужна работа в городе и нужно жилье в городе. Но зеленое эмалированное ведро бабушки Шуры, полное меда, хранилось в памяти. Может, еще и потому, что Ульяна – жена – была медовая груша.

Узнав, что и Ульяна лоханулась на кредит, Вадик затолкал ее в машину и помчал в «ДеШели».

Вадик уверен, что любой мужик, только взглянув на его жену, зауважает и его. Ульяна стоит дороже, чем его ЧП по дверям и окнам: ЧП много, а такая Ульяна одна.

Ульяна не подала голоса, а рядом с ним, со своим мужем, стояла и дышала. Вадик говорил за нее, говорил то же, что все здесь говорят: что сама не понимает, как подписала; что хочет отказаться и сдать косметику. И «жасминисты» клюнули, как и рассчитывал Вадик. Но все же устояли – в общую очередь. «Вот родня еще попалась!» – открыл Вадик еще козырь. Ха, и кто наша родня? Но как узнали ФИО…

А как узнали – ба! – переглянулись.

А Ульяна…

Ульяна ведает тонкие материи, и в какие психологические леса не следует ступать и по каким психологическим тропам не ходить – и, естественно, их «ба!» неслышимое, и их перегляд невидимый.

Развернулась Ульяна на выход, а кажется, что это выход и все вокруг поворотилось вокруг нее. Ульяна плыла, и все они трое взглядами своими – за ней. И кажется им, что, удаляясь, она увеличивается и увеличивается и сочнеет.

Груша моя золотосочная – мог бы и такими словами ласкать Вадик, но не здесь и сейчас.

Здесь и сейчас Вадик ухватил взгляды их двоих – как рыбку на крючок. Поймал их взгляды и им же в зрачки вдавил:

– Мужики, я со своим бабьем ищу выходы, а вы хошь не хошь со мной…

У Рябюка и Хохмачова отчего-то звенело в ушах, хотя ни слова не слышали от Ульяны, и почему-то обоим захотелось груш. Потом, поочухавшись, Хохмачов сказал, что родня какая-то между собой непохожая. А Вадик что-то темно прогундосил о непонятной семейке и обычаях Средней Азии, откуда был их отец-профессор, которого он, Вадик, на дух не выносил, но тот девять лет назад умер, а теща недавно, зимой…

Рябюк, имевший подкожный страх, что все клиентки вдруг взбунтуются и перестанут ходить по заданному кругу, решил, что Вадик пригодится. А тому противен вдруг стал гаражный бизнес «окна-двери» и до чертиков в пояснице нужен стал вдруг такой лохотрон.

Глава 3

1

Заявила Веруня прилюдно, что докажет уголовное, а сама ни бум-бум. Ну, пошла за кодексами. И папки заодно купить, и адвокаты в этом же здании.

Папки не зелено-голубые взяла (какие привиделись во сне), а сиреневые – в масть «Жасмину». А из адвокатов, арендовавших кабинетик на двоих, на месте был один, сказал, что «ДеШели» не их профиль, но его товарищ какой-то своей родственнице недавно с этим помог. Вот-вот придет товарищ, ждите.

Стулья в кабинетике имеются, но Веруня, боясь задавать неоплаченные вопросы, вышла в тамбурок. Когда тот пришел, и Веруня с ним в кабинетик, этот вышел. Один от другого не отличался. Оба, оказалось, бывшие опера (выслужили стаж и подались в адвокаты?)

Они неплохо расторгают, да. Вот он на той неделе сдал за сестру жены чемодан – заплатили банковский процент за месяц и всех делов.

– Мне не подходит, – Веруня.

– Хотите наказать?

– Наказать? – оторопела Веруня. – Я хочу, чтоб их не было! Чтоб вообще не было!

Адвокат-опер считывает с ее лица, что тут интеллигентское, – дамочка идейная, усложняет. Спрашивает:

– Хотите мир спасать?

Веруня смеется: нет, мы не из кино. И месть (за бессонную ночь, за насмешливые комменты) тоже не наш вариант. Пусть будет спортивный интерес: можно доказать, что обман, что мошенничество или нельзя доказать?

– То есть вы бы не взялись за это дело? – спрашивает она. – А сколько, интересно, стоили бы услуги? Навскидку?

Адвокат, взглянув в ее лицо, отвечает, что ни один честный не возьмется, а нечестный слупит большие деньги, хотя все равно ничего не сможет. Так устроено. Это к нашим законодателям.

– А большие деньги – это сколько? Сколько?

Адвокат удерживается, не называет. Веруня соображает в уме (невесть с чего ей известно, что адвокаты берут десять процентов от суммы иска – скажи он сейчас «пять тысяч», она бы отдала сейчас).

Адвокат тоже соображает в уме (ведь и готова заплатить, но он, увы, – не может взять деньги, к которым она в скоропортящихся мыслях уже приделала крылышки).

– Наверно, еще о репутации речь? – спрашивает Веруня. – Проиграете, и репутация того?

– Вот-вот, – так адвокат.

– Слушайте, а если выиграете? – соблазняет Веруня. – Никто не выигрывал, а вы первый? И эти «ДеШели» ведь во всей России растут как грибы? А вы первый их сделаете, а?

– Я двадцать лет в милиции отпахал и знаю: ни один начальник отдела не подпишет разрешение на возбуждение.

– Аха, – радуется Веруня, – спасибо. Я запишу себе. Значит, мне в полицию идти?

Удивление камешками выскочило из глаз адвоката:

– Я же в первый раз с этим, – оправдывается Веруня. – Но ведь если я в гражданский суд, то это только мое дело, личное. То есть какая-то конкретная тетка, как цыганка на перекрестке, меня облапошила, ведь так получается?

– Хотите совет? – спросил адвокат. – Расторгните договор. Чтоб кредит над вами не висел. А потом спасайте мир.

– Ха, это и другие советуют. Мне не подходит.

– Вы хотите в подвешенном?

– Не в подвешенном, а в висе! Это разное. Я в детстве в цирке… А какая, говорите, статья? Сто пятьдесят девять?

2

Веруня, нахватавшись кое-чего в кодексах, шла в полицию, на ходу рассуждая про себя:

«Уголовное дело в частном порядке нельзя? Уголовное – не частное. Частное – не уголовное. Частное дело – гражданский суд. Если гражданский суд – значит, не мошенники, не преступники, а истцы и ответчики. А если преступники, то это не в частном порядке, а органы: полиция или прокуратура».

С полицией очно она познакомилась, когда Демида взяли за нарушение комендантского часа. Он учился тогда на первом курсе и что-то они праздновали и потом, выпившие, гуляли. Всем было восемнадцать, а Демиду не было – ну, и взяли…

– На какую сумму обманули? – спрашивает дежурный.

– Вот и это еще хочу понять, это тоже важный пункт. Видите ли, с суммой тоже неясно. Договора два. По одному товар стоит сорок одна тысяча с копейками, по другому – пятьдесят. Так что тоже надо разбираться. «ДеШели»… такая фирма… может, слышали?

Офицер поморщился, сказал, чтоб дожидалась, и стал звонить.

– А долго обычно ждут? – спросила у других ожидавших.

– У меня жена больше часа как ушла туда.

– Ого! Час!

Сидят, невольно наблюдая за жизнью полиции. Скучновато, и Веруня включает любопытство по поводу пропавшей жены. И мужу, заждавшемуся, не терпится выговориться.

– Только вчера купила себе навороченный планшет. Бешеные деньги.

Чувствовалось, что человеку нравится, что купила жена себе планшет. За тридцать пять тысяч. А сама только две кнопки знает. «Во как!» и «Вот дура» – два мнения в нем борются.

– Может, по работе надо? – спрашивает или утверждает Веруня. – В один планшет можно столько книжек накачать!

– Да какая работа?! На пенсии.

Нравится ему планшет, ох, как нравится. Навороченный опциями. Но не нравится, что его, лишь день прошел, увели.

А полиция что может сделать? По ломбардам смотреть. Ведь какой-то бомж наверняка выследил, как она, полоротая, тут на улице кнопками щелкала.

Веруне надо было посмеяться, чтоб не взвыть. Так ей вдруг опять не захотелось тратить время на негатив. А мужику, чувствует Веруня, не хочется взвывать от потери тридцати пяти тысяч. Ему хочется петросяновского веселья. Все другие в креслах скучные сидят – ничего им, а Веруня со своим случайным соседом (оттого, что ли, что рукавами касаются), хотят попетросяниться.

– Была бы у планшета опция, – зачинает Веруня, – чтоб он хозяина знал. Как собачка.

– Аха, – подхватывает мужик, но дальше не движется.

– Аха, – развивает Веруня. – Только выпал из кармана, как заорет: «Эй, хозяин, ты куда без меня?»

Мужик доволен, хохочет и сам развивает:

– А еще чтоб в чужих руках в отказ шел, не работал.

И всем нравится идея, даже дежурному в его каморке. И всем, кто терпеливо скучал. Но тут вышла девушка – Веруню пригласила. Веруня встала, пошла за ней, чувствуя, что ее провожают взглядами, в молодом ее пальтишке в белую с черным клетку, в черных ее узких джинсах, в сапожках на каблуках…

Спина у девушки перегибистая. Черная юбка в обтяжку на бедрах. Колготки черные – каблуки высокие, выше, чем у Веруни. Ступеньки узковаты и она ставит ноги под углом. На пятый им этаж. (По возрасту, может, и до капитана выслужилась). На пятый этаж, да, по коридору самый последний кабинет.

В кабинете, тесном и потертом, но светлом, устроившись у компьютера:

– «ДеШели»? Мне тоже от них звонили. Много оттуда кому звонят.

– А заявлений на них много?

– Если у меня, так вы первая.

У Веруни нет готового заявления (оплошала опять!) «Ничего, вы пока устно, своими словами». И Веруня говорит, нащупывая на ходу, чтоб существеннее звучало:

– Откуда-то взяли номер мобильного – ведь вторжение в частную жизнь.

– Подписаны два договора – один кредитный (а разве они могут банковские услуги?), второй – купли-продажи (но они ж не магазин!)

– В договорах – противоречия: в одном – услуги, в другом – товар; в одном – одна сумма, в другом – другая. Ведь накосячили, ведь видно, что правильно надуть не могут, – не хватает ума даже правильно надуть. Но ведь со временем научатся, так? Вот в чем и опасность, правда?

– Будем писать? – спрашивает полицейская, и Веруня улавливает, что она надеется на то, чтоб не писать.

– Будем, – твердо так Веруня.

Капитанша (может, и лейтенантша старшая) набирает на клавиатуре, Веруня читает с монитора, поправляет.

«1 октября, в среду, мне позвонили, пригласили на процедуру в косметический салон, по адресу Новгородская, 2а. Откуда взяли номер телефона, мне неизвестно. Процедуру проводила Чугромина Светлана. Представилась косметологом. Я согласилась на процедуры в течение 24 месяцев».

– 2 200 рублей за услуги ежемесячно? – намек в голосе полицейской, что нереально 2200 на услуги ежемесячно. Внимательно смотрит на Веруню, которая явно не из тех, кто привык тратиться на себя. Веруня делает твердый взгляд: да, согласилась на услуги за 2 200 (две тысячи двести) рублей в месяц.

«Дома я прочитала договоры – это не о том. Я поняла, что меня обманули».

Звонок по телефону – что-то, похоже, про обед.

– Да, скоро закончим, – так капитанша. – Человечек тут один…

«С моих слов записано верно. Мною прочитано. Подпись».

– Да, правильный порядок. А вот в «ДеШели» не читала. А то, что не прочитано, то не договор, так?

После дела проводила ее до низу. На вопрос Веруни «и что теперь мне делать?», махнула рукой (уже с лестницы): ждите.

Внизу, в вестибюле муж все еще ожидает жену. Мечтает, чтоб была бы у айфона опция потеряшки: эй, хозяйка, я здесь – гав-гав, мяу-мяу – что ж меня теряешь?

Дома Веруня в комментариях к посту напишет: «Сотрудник полиции составила вполне адекватное заявление».

Насчет того, что ее деловито обозвали «человечком», на публику не выставила. Но, делая бытовое, рефлексировала. Мол, если бы она не была мала ростом, то, может, и не сказалось бы у полицейской это словцо. Сказалось бы, например, «заявитель» (мы же заявители, кажется, у них называемся). Или сказалось бы безлично, например, «закончу с делом». Да, «человечек» человечнее, чем «дело» или «работа». И мимолетный взгляд еще вдобавок, а если «дело» или «работа», то, наверно, без взгляда. Веруня вдумывалась в мелочи, чтоб что-то из них наскрести. Но хотела общих больших разговоров о праве (хотела jus).

3

Веруня осознает: то, что она из себя выработала за десять лет взаперти, сразу не проявится, и, может, еще не раз она вляпается, как ярый инфантил. Но все равно: беги быстро, ломай вещи.

Веруня трудится: читает доки (документы) с красным карандашом, изучает кодексы, пишет посты. И в армию Демиду распечатки отправляет, не ради воспитания, а чтоб… меньше скучал.

Пост

Сколько стоит подпись? – 5

Надеюсь, что моя информация поможет тем, кто вляпался. Главное, не испытывать комплекса вины – не мы виноваты, что нас обманули. Ошибка даже не глупость, а тем более не вина. И лично я себе не прощу, если просто утрусь. Ведь речь не только о деньгах, что всегда имеет значение, но и о самоуважении.

У каждой из потерпевших свои варианты. Но у большинства завязано на некий товар. Опишу то, что у меня. С тем, чтобы могли сверяться со своим и делать выводы.

Первое – коробка, размеры 19*25*6 см, светлая, надписи Desheli b Twinrey face. В коробке инструкция, аппарат, зарядка к нему, очки. Страна изготовления – Китай. По сертификату соответствия – срок действия с 14.02.2013 – 13.02.15. Осталось три месяца, поэтому, вероятно, мне – «в подарок». У кого – не подарок, а указана цена, внимательно прочитайте стр. 4, 6 инструкции – там куча противопоказаний. В том числе для глаз. У кого проблемы со зрением – это может быть вашим доводом.

Второе – чемодан, размеры 40*35*10, обшит дерматином цвета алюминиевых ложек. Я его не открывала, комплектность указываю – по спецификации (11) и сертификатам соответствия (14):

1. гель-комплекс для кожи вокруг глаз – по 24.02.2015

2. глубоко очищающий скраб для лица – по 23.09.2015

3. очищающая маска для лица – по 23.09.15

4. легкий гель для лица – по 23.09.2015

5. увлажняющая маска для лица – по 23.09.15

6. средство для ухода за кожей лица с гиалуроновой кислотой – 23.09.2015

7. очищающий мусс для лица – по 23.09.2015

8. средство для снятия макияжа с глаз – по 23.09.2015

9. дневной увлажняющий крем для лица с SPF 15 – по 24.02.2015

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.