Герасим и ми-ми и другие рассказы
И поясняет:
– В первую очередь проверим вас на наличие простатита!
Вначале они обследовали того мужика, с которым мы пришли.
Я, из деликатности отвернул голову к стенке, слышу профессор говорит:
– У вас простатит, в начальной стадии, и вы нам, к сожалению не подходите.
– Вот вам рецепт, и направление в поликлинику по месту жительства, до свиданья. Потом подходят ко мне, осматривают, профессор говорит:
― Прекрасно!
– Совершенно здоров!
– Зафиксируйте его!
И не успел я даже пошевелится, как санитары, раз, и пристегнули меня к кушетке специальными ремнями, и кладут на тележку с колёсиками.
Сверху меня накрывают двумя простынями, одной туловище, другой ноги, так что на виду у меня остаются только голова и жопа.
Я могу свободно шевелится, дышать, никакого неудобства не испытываю.
Но начинаю подозревать нечто нехорошее.
Правильно у нас в деревне говорят, вот мол, москвичи… …ироды… …приехали… …походили… …посмотрели… …спирт-завод закрыли…
…Потом вспоминаю про двух мужиков на улице… …которые убежали… …и начинаю подозревать уже совсем нехорошее.
Походит профессор, говорит:
– Да, голубчик, простатита у вас, казалось бы нет…
– Но это только на невооружённый взгляд!
И вставляет мне в жопу увеличительное стекло, в воронке, наподобие таких, из каких у нас в колхозе молоко в бидоны наливают, поле дойки, только побольше.
И говорит санитарам:
– Везите его на первый!..
…Я только в коридоре опомнился, кричу:
– Профессор, спасибо!
– Спасибо профессор!
– Век бога буду молить!
– Маслица нашего пришлю вам, деревенского!..
…Ну вот, привозят меня на первый этаж.
И тут рассказчик нам говорит:
– Ребята, кажется настал такой момент, когда за продолжение истории уже надо платить!
Ну мы скинулись, а Азиз, таджик, говорит:
― Я пойду, всё равно я этого вашего разговора не понимаю.
– И понимать не хочу.
– И даже слушать не хочу.
– Вы вижу тут совсем ебанулись!
Но мы говорим:
― Не, не, подождём тебя, покурим пока на воздухе…
…Ну так вот, привозят меня на первый этаж, палата с двумя дверьми в одну нас ввозят, в другую вывозят.
Лежат на каталках человек десять.
У всех в жопах воронки.
Только я привязан и накрыт простынями, а они в больничных пижамах.
Кто спит, кто газету читает, двое в шашки играют.
Нас время от времени вывозят через другую дверь, по одному.
Я спрашиваю:
― Мужики, а чё там, дверью? Они говорят:
– Не боись, там консилиум идёт, нас всех на консилиум собрали, со всех районов Москвы.
Ну вот, лежим, в одну дверь ввозят, в другую вывозят.
Остаётся нас человек пять.
И вот, санитары подходят к мужичку, которого уже после меня привезли, я короче кричу:
– Э!
– Моя очередь!
Им пофиг.
Второго вывозят, я опять кричу:
Мужики, давайте в очередь!
Санитары говорят:
– Лежи не дёргайся, ты последний пойдёшь.
– Остаюсь я один.
Приходит санитарка, начинает шваброй водить. Хотел спросить её:
– Мол чё?
– Про меня забыли что-ли?
Незаметно взглянул на неё, молодая бабёнка, симпатичная, халатик облегающий, эротичный, а я тут лежу, с воронкой в жопе, неудобно как-то, не стал спрашивать, лежу, делаю вид что газету читаю.
Тут вдруг вбегают санитары, хватают тележку и везут меня, почти бегом, тележка громыхает, один воронку поддерживает, вдруг поворот, другой коридор, там темно как жопе, я ору, особенно на поворотах, потому что они на поворотах они воронку дёргают, и вдруг бах, свет прямо в глаза.
― Ослепительный, я аж зажмурился.
– Ввозят меня в конференц-зал, на сцену, тележку ставят так чтоб жопа была прямо под люстрой.
Встаёт профессор, который меня принимал, читает по бумажке мои данные, фамилию, возраст, год рождения, потом что-то непонятное читает, по латыни, потом обращается к президиуму:
― Коллеги, не хотите ли взглянуть?
– Они головами мотают, мол нет, не хотим!
– Тогда студенты, пожалуйста, ознакомитесь!
Подходят студенты, строятся в очередь, и по очереди заглядывают мне в жопу.
Потом из зала кто-то спрашивает:
― Экейшент, хай лайв ю филин?
Ко мне подходит переводчик с микрофоном, переводит:
― Пациент, как вы себя чувствуете?
И подносит мне микрофон.
Я говорю:
– Нормально!
Переводчик:
– Ит ол райт!
Все хлопают, смеются!
Профессор кивает санитарам:
– Мол, всё увозите!
Меня увозят, я говорю:
― Воронку хоть выньте, всю жопу порвали!
Воронку вынимают, ремни отстёгивают, везут по коридору, вестибюль оказывается буквально в дух шагах, вот выход, санитары выходят вместе со мной на улицу, закуривают сигареты, я вижу жену с коляской, она машет мне рукой улыбается, санитары по очереди пожимают мне руку, и я спускаюсь по ступенькам на улицу…
…После такой истории конечно хочется выпить, а денег уже ни у никого нет, но тут Петрович, слесарь шестого разряда, известный своей прижимистостью, открывает свой шкафчик, и бах на стол пол канистры технического!
― Пейте суки!
Открывает пробку, наливает себе стакан, выпивает залпом.
Одевает куртку, шапку, идёт к двери. Уже в дверях оборачивается и говорит нам со злостью:
– Щенки бля!
– Мимо он проходил, на полчаса зашёл…
– Меня там три месяца продержали!
– И плачет.
Стройка
Дело в том что всё здесь написанное ― правда. ― Ну или почти всё.
На самом деле, если копнуть, то неожиданно обнаружишь что корни простираются несколько глубже чем от них того ожидалось, а иногда даже достигает до древней Греции.
Да, сильно глубже, вот к примеру слово «колбАситься» кажется что это выражение свежее, возникшее не так уж и давно, а то и вовсе придуманное прямо на ходу.
«Ты чего здесь колбАсишься?» ― звучит как почти как экспромт, а между тем так говорят уже около ста лет, Зощенко ещё употреблял, или, к примеру анекдоты о программистах.
Вы должны знать, что очень многие анекдоты о программистах ― просто старинные анекдоты о прапорщиках, слово «прапорщик» было, путём нажатия кнопки «найти и заменить» заменено на «программист», таким образом массовая фальсификация свершилась в одну секунду.
Но углубиться в эту тему предлагается на страничке о армейской службе, а здесь речь идёт о стройке.
Сидим, как-то в домике на колёсах, выпиваем, травим обычные строительные байки, вы все прекрасно их знаете.
Прораб у нас прекрасный мужик, запросто заходит, пьёт с нами, работягами.
Толстый такой мужичок.
Щеки полные, красные в любую погоду.
Только ушей нет.
Я когда в первый день пришёл на стойку, сразу же спросил:
― А чегой-та у нас прораб без ушей?
…Разумеется это его личное дело, вероятно какая-то семейная драма, просто немного странно как-то…
Отвечают:
Да так… …фигня… …это он послал пэтэушников на третий этаж, за кирпичами, а их нельзя на верх посылать, тем более за кирпичами, на стройке первое правило, пэтэушников или на земле держать, за забором, или, в крайнем случае в подвал загонять.
…Стойка это не работа.
Стройка это жизнь!
В самом конце моей строительной карьеры послали меня на новый объект, поставили меня цемент мешать, подсобником к старичку-каменщику.
Он говорит, мол я тебе с’час всё покажу, объясню вот здесь у нас кран, он поднимет кирпичи, обязательно надень рукавицы, без них их не работай, раствор разъедает руки…
Хороший такой дедушка…
Я говорю, не надо, иди к себе, я всё сделаю, минут через пять принесу тебе раствор.
И мешаю раствор.
И тут слышу самый лучший комплимент, который я слышал за всю мою жизнь.
А я их много слышал в своей жизни, особенно по поводу стихов.
Оборачиваюсь, смотрю дед оказывается никуда не ушёл, а стоит смотрит на меня.
И говорит:
― Да, парень, видно немало ты за свою жизнь раствора перемешал…
Так вот, работяги хотят продолжить рассказ, почему у них прораб без ушей.
Но я их перебиваю, говорю:
Всё и так понятно, но готов даже поспорить на бутылку водки, в первые полчаса, никто ничего даже не заметил!
Мне отвечают:
– Нет, отчего же?
– Отнюдь нет!
– Пэтэушники сразу неладное заподозрили… …смотрят, прораб раньше медленно ходил, вразвалочку, а тут вдруг забегал.
Слезли с третьего этажа, подошли поближе, смотрят, всё правильно, как объясняли на уроках, каска даже не треснула…
Нагрузку выдержала.
– Это и был Советский Союз.
– Каска как новенькая, без царапинки, а прораб без ушей.
…Много таких историй.
Мужику говорят:
– Иди пособи, вот тут подержи немного.
– Мы ща будем щит прибивать, а ты снизу подержи.
Он стал поддерживать руками, а для удобства ещё головой упёрся.
Щит прибили, а он так и стоит, не уходит.
Ему говорят:
― Ну чего встал, выходи оттуда.
Он говорит, чего-то я головой пошевелить не могу.
Оказалось что он головой поддерживал как раз том месте где сверху забивали гвозди, и один гвоздь оказался в два раза длиннее положенного. На «стопиисят».
Лишили премии!
За нарушение техники безопасности.
Был без каски.
Вот такие они, эти строительные истории.
Доверять им нельзя.
И вот почему:
Выпускают меня как-то из вытрезвителя, и тут баба, короче сдаёт мужика.
Сдаёт в «витиризвитель»
Его в дверь заталкивают, а он орёт:
– Сука, да тебя же весь Мосстрой переебал!
Я, конечно посмотрел, чё за баба.
Нет, нет, и ещё раз нет, это очень большое преувеличение!
…Многие боятся стройки.
Мол месить цемент на морозе, не, нафиг, пусть нам и платят поменьше, и мы постоянно терпим унижения и надругательства, но крайней мере мы терпим их в тёплом офисе.
Да и уровень общения строителей, и манера их общения, нас разумеется не устраивают.
Друзья, позвольте развеять эти устойчивые заблуждения.
Снова повторю:
Строй ка это не работа, стройка это жизнь!
Так вот, когда я впервые оказался на стройке, то тоже вначале думал что придётся наверно тяжеловато, в смысле физических нагрузок. Но эти опасения развеялись сразу же, ещё до начала рабочего дня, когда мы шли на развод.
Мы шли со средних лет мужичком, который тоже вышел на работу в первый день, и для нас двоих открыли новую домик-бытовку.
Был февраль, понедельник, и ветер дул, как это обычно бывает в феврале, порывами.
Я шёл и думал:
Может быть свалить?
Свалить прямо сразу?
И если бы я шёл один, я бы наверное так и сделал, но мужичок который шёл рядом со мной, показал мне пример стойкости перед лицом житейских бурь и невзгод.
Стоило только подуть ветру как мужичка сразу же сносило на обочину, он начинал часто-часто перебирать ногами, противодействуя давлению ветра, но его всё равно сносило на обочину, но он каждый раз возвращался назад и целенаправленно шёл к цели.
Теперь об уровне общения.
Взять например книги.
Каждый ведь читает как раз тех авторов которых он заслуживает.
Современным авторам кстати, намного труднее, им дополнительно нужна, как бы это сказать,
«стойкость перед лицом быдла».
И в интернете остаются не все авторы, а только «стойкие перед лицом быдла», что конечно же очень печально.
Потому что олдскульные авторы не очень-то «стойки перед лицом быдла».
В советском союзе строительство не было кочевой профессией.
Ты оканчивал профессионально техническое училище, и приходил на стройку.
Там как раз закладывали фундамент нового дома.
И через пятьдесят лет, когда заканчивали крышу, пусть не этого, а соседнего дома, тебя с почётом провожали на пенсию.
Касательно уровня общения.
Данный фрагмент может послужить материалом для злословия некоторых незрелых критиков.
А что касается моралистов, друзья, надеюсь что среди нас нет моралистов!
А если вдруг один из них всё-таки присутствует, что очень странно, так пусть вернётся к своей полочке с парфюмерией. Вероятно там с течением времени оформилась неплохая коллекция, есть чем вспрыснуть подмышки.
Уровень общения, для экономии трафика, здесь охарактеризован одной фразой и сопроводительным комментарием к ней.
Забавная мордашка под строительной каской, с воодушевлением, вызванным влиянием алкогольных паров, вдруг кричит из окна строящегося корпуса уборщице, совершенно пропитой тётке, курящей на крыльце, призыв обращённый к уборщице в затрапезном халате, это призыв хранить невинность, хранить до его возвращения с трудовой вахты.
«Целку береги!!!»
– Не будь фарисеем и моралистом, а фразу эту возьми на вооружение, в критических обстоятельствах она просто незаменима.
Театр
…Однажды две студентки Литературного института имени Горького, Аня и Лариса, решили сходить на премьеру в один из московских театров.
И зовут меня с собой.
И показывают буклет.
«Дон Жуан, дарующий билеты в мир наслаждений, в царство страсти…»
Я говорю:
– Ни-ни-ни!
– Ни в коем случае!
– Выебут!
Они говорят:
– Кстати да, когда в общежитии билеты раздавали, нам как бы намекали…
– Сообщаю для тех кто в курсе, здесь имеется ввиду ещё старое общежитие, то которое сгорело.
Для тех кто не в курсе, поясню кратко, чтоб не отвлекаться от темы:
– Фильм «Общество мёртвых поэтов» смотрели?
– Понравился?
– А вот если меня спрашивают, мол, как тебе, Юджин, этот фильм?
Я всегда отвечаю одним словом:
– Гавно!!!
Позвольте поясню почему:
– Есть такое стихотворение:
«Пожар в Архитектурном!
По залам, чертежам,
амнистией по тюрьмам
пожар, пожар, пожар!»
«…Все выгорело начисто.
Милиции полно.
Все – кончено! Все – начато!
Айда в кино!»
― Оно было написано Андреем Вознесенским в 1957 году.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги