У администратора уточнила, где находиться кабинет главврача, – половина проходов была заблокирована, полицейские выводили людей из больницы, – услышав мою фамилию, девушка за стойкой сообщила, что меня уже ждут, направила, куда мне идти, и посоветовала поторопиться, покосившись на людей в форме. Медлить я не стала, тем более что и самой хотелось поскорее покинуть это место, и решительно направилась к главному врачу; благо, его кабинет временно перенесли в это крыло и на первый этаж. Пока я шла, мимо меня периодически пролетал медперсонал; пациентов, судя по всему, в этой стороне не было. Когда, чуть меня не сбив, из-за угла показалась встревоженная медсестра, а вместе с ней еще какой-то полицейский, я на секунду испугалась. Они быстро пробежали по коридору и свернули за угол, оставив меня в некоторой озадаченности. Сомневаться в том, что все услышанное не байки, и что-то болезнь действительно добралась уже сюда, в °22-1-20-21-14, не приходилось. Скопление военных за зданием больницы, военная техника в городе, перекрытые дороги и кварталы – сомневаться уже точно было нельзя. То, что мы смогли въехать – истинно чудо. Будто сама судьба соблаговолила.
Коридор. Куча закрытых дверей, лестницы, ведущие наверх… И вот уже и кабинет того, кто мне нужен. Выдохнула, выпуская волнение. Постучала. Открыла дверь, делая осторожный шаг.
Мужчина, лет сорока, убирал бумаги в небольшой сейф, стоящий у его стола.
– Можно? – я тихо прикрыла дверь за собой. Врач обернулся, поправляя квадратные очки в аккуратной оправе и быстро закрывая дверцу сейфа, – доктор Гивори, если не ошибаюсь?
– Доброго утра, – кивнул он, бросая ключ на стол и усаживаясь в высокое кожаное кресло, – чем могу быть полезен? – мужчина указал на стул у стола, а я в этот момент обратила внимание на его руку: ладонь была перебинтована, а сам бинт уже поалел от крови.
– Спасибо, – я быстро прошла вперед и осторожно опустилась в кресло, под пристальным взглядом мужчины. Затем изящно достала из кармана одну из последних визиток и протянула ее доктору, – Штефани Шайер, журналист. Я бы хотела задать Вам пару вопросов.
Мужчина кивнул и внимательно изучил визитную карточку, о чем-то напряженно думая. Часы на стене громко цокали; с улицы через открытое окно доносились обрывки разговора.
– Мне описывали Вас несколько иначе. Впрочем, это не играет роли, – он небрежно отбросил визитку, пока я испытующе изучала интерьер кабинета. – Врачебная этика не позволяет мне разглашать тайны моих пациентов, – сухо заметил Гивори, – я надеюсь, Вы помните это.
– О, безусловно! – я улыбнулась, посмотрев на него, – не переживайте, мне нет дела до конкретных личностей. Я прибыла к вам совершенно по иному вопросу.
– Я помню,– мужчина издал короткий смешок, – к сожалению, с утра меня оповестили о том, что все материалы о вспышке неизвестного нам заболевания не должны предаваться огласке, – он бросил короткий взгляд сначала в угол кабинета, где я увидела небольшую камеру, на которой горел зеленый индикатор, а затем на сейф, и этого было достаточно, чтобы понять, что именно хранится под замком. – Как вы понимаете, это была далеко не просьба, а разглашение будет иметь серьезные последствия, – он на секунду замолчал. Затем сказал якобы разочаровано, но глаза его выдавали важность этих слов. – Хочу Вас разочаровать, кроме прежних, уже озвученных гипотез и предположений, Вы не узнаете ничего.
– Значит, инциденты действительно имели место быть, а сумасшествие пациентов – не байки и страшилки, а вполне реальная вспышка какого-то заболевания, – Гивори еле заметно кивнул.
– Вы не первая, кто старался разузнать, в чем, собственно, дело.
Было ясно: правительственные глаза и уши не дремлют и здесь, силясь избежать утечки информации. А значит, здесь действительно есть, что узнать. Не зря мы трое суток ехали сюда.
Я закусила щеку, цокнув, пытаясь показать, что подобный ответ меня не устраивал.
– Неужели Вы полагаете, что я буду разглашать имя моего информатора? Доктор Гивори, в стране паника, которая вскоре может перерасти в хаос. Разве нам нужен еще один сценарий юго-западных территорий? – сказала скорее не для доктора, а для маленькой, мигающей в углу, камеры. – Люди напуганы. Слухи об эпидемии раздаются в каждом углу. Людям нужны хотя бы какие-то конкретные ответы, а не обрывки чужих сплетен. Если Вы что-то знаете, это ведь шанс помочь другим. К тому же, Вы не будите отрицать, что пациенты нападают на других, пытаясь… – осторожно заметила я, подняв бровь, – покусать.
– Не буду, – кивнул мужчина мне в ответ. – И могу сказать Вам одно: это явно не психическое заболевание, как думают многие, – продолжил он наигранно скучающим голосом, но я быстро достала из внутреннего кармана куртки потрепанный кожаный блокнот с ручкой, и так же скоро стала записывать за Гивори, – Во-первых, психическими заболеваниями нельзя заразиться от носителя. Во-вторых, не может такое количество людей почти в одно время заразиться одним и тем же заболеванием, связанным с нарушением психики, – я кивнула, продолжая делать заметки, – внезапная вспышка. Один день спокойный, а на второй у нас уже забито целое отделение. Третий, и вот уже полицейские и военные отцепляют целые кварталы и районы. Поговаривают, в город даже прибыли спецподразделения. А мы, – он развел руки, – мы даже не можем взять у больных анализы… – Гивори помедлил. – Они в крайней степени агрессивны, – мужчина потер перебинтованную руку, – и кровожадны. Некоторые из наших врачей заразились за прошлые сутки, трое умерло от нападения больных. Мы смогли огородить зараженный корпус. Сейчас там работают лучшие специалисты.
– Да уж… Тянет на главный заголовок, – помедлив, несколько тяжело ответила. Затем внимательно и серьезно посмотрела на Гивори, – если бы Вы, когда что-нибудь раскроется, позвонили мне, я была бы Вам безумно благодарна… Конечно же, без нарушения Ваших врачебных клятв, – я приподняла руки ладонями вверх.
– Я бы правда сказал Вам больше, но я переживаю за свою сохранность, – внезапно прямо и честно выпалил Гивори. – Тем более, это все настолько граничит с чистым безумием, что Ваш главный заголовок могут счесть желтым.
В эту же секунду дверь в кабинет распахнулась и на пороге показалась медсестра, халат которой был перепачкан красными следами. Девушка тяжело дышала, ошалело смотря на мужчину.
– Доктор Гивори! – воскликнула она, – больные из третьего корпуса пытаются выломать двери! Их очень тяжело сдержать!
– Как?! – закричал мужчина, подскакивая с места. Он бросил на меня быстрый взгляд, резонно указал на дверь, не произнеся ни слова. Я ошарашено наблюдала за всем этим. Мой взгляд вдруг упал на ключи, лежавшие на столе…
– Покиньте мой кабинет! – вдруг рявкнул Гивори, и я, сорвавшись с места и чуть не перевернув кресло, проскользнула мимо медсестры. – Где же… Ну, к черту! Пусть кабинет остается открытым! Полиция уже на месте? Силовики подъедут?
Голоса растворялись в шуме. Сердце колотилось где-то в горле, не давая дышать; я обеспокоенно думала о Сэме… Мысли не могли собратья воедино: гул, крики, стоны наполнили коридор. От волнения немного кружилась голова. Я быстро направлялась к выходу, и чем ближе подходила к нужному месту, тем отчетливее были слышны вопли, удары и непонятное рычание, сопровождающееся отборной руганью. Лампы продолжали беспрерывно мигать, и холодок пробежал по моей спине.
Открывшаяся передо мной картина заставила пошатнуться. Полицейские, выставив щиты перед собой, пытались оттолкнуть больных в двери, из которых вторые пытались выбраться. Пациенты тянули к ним руки, рычали, вели себя крайне неадекватно… Но самое страшное то, что многие были окровавлены. Их руки были покусаны совсем не так, как я представляла: им будто вырвали куски мяса. Из рук, из шеи, из лица. От пациентов разило гнилью и кровью. Я бы хотела закричать, убежать поскорее оттуда или хотя бы отвернуться… Но все что я делала, это стояла на месте, в состоянии аффекта, и смотрела. Вдруг, один из пациентов притянул полицейского к себе и, с неистовым рыком, укусил отбивающегося мужчину за щеку, отрывая кожу… Я почувствовала, как земля подо мной пошатнулась; неистовый крик зазвенел у меня в ушах, сводя с ума. И все во мне сжалось. Тошнота подступила к горлу, и кислота заполнила рот.
– Просим Вас покинуть здание! – внезапно один из врачей тряхнул меня за плечи, от чего я вскрикнула, – здесь не безопасно, леди! Покиньте здание!
Я что-то невнятно ответила и выскочила в двери. Быстро зашагала вперед, пошатываясь и не решаясь обернуться. Духота на улице лишила меня возможности вдохнуть полной грудью. У меня будто выкачали весь кислород из легких. И, наверное, я бы упала прямо там, на лестнице, если бы меня не поймал Сэм.
– Сэм! – я схватила его за ворот толстовки, и больше ничего не могла сказать. Меня вдруг начал бить озноб. Да, мы разное видели за долгие годы работы, но такого… Всю трясло. Дрожь во всех конечностях. И… страх.
– Идем, – мужчина кивнул и, придерживая меня за руку, помог дойти до трейлера.
Было душно. Нестерпимо душно, и воздуха не хватало… От асфальта шел жар, и, казалось, воздух даже не шевелился.
Это был четверг.
2
Эндрю с Сэмом сидели у трейлера, я, укутанная в плед, на ступеньке у входа в наш дом на колесах. Сидела, устремив взгляд на горизонт, где виднелись огромные трубы, из которых непрерывным потоком валил густой серо-бурый дым. Дрожь до сих пор не унималась, а перед глазами стояли жуткие картинки, в голове продолжали звучать крики и шум… Да, я хотела сенсации. Мечтала, чтобы слухи оказались правдой. Мы все хотели этого. Но когда увидела эту правду вживую, то испугалась. Даже нет, не испугалась, – я была в ужасе.
Мужчины внимательно изучали отснятый Сэмом материал, порой что-то восклицая и переговариваясь, а я… А я не могла пошевелиться. Не ожидала, что все будет так. То, что я увидела в больнице, действительно повергало в ужас и заставляло совершенно иначе взглянуть на все происходящее в нашем Государстве за последние месяцы. Теперь уже закрытые города, усиленные таможенные контроли на дорогах, оборванные эфиры, слухи и перешептывания – все виделось в ином свете, а воображение рисовало кошмары наяву. Правда, они все равно были где-то там, очень далеко и недосягаемо. А безумие в больнице напоминало горячечный бред. И если бы не большое количество людей в форме, машин, сигнальных огней и периодически срабатывающих сирен, то можно было бы представить, что после бессонной ночи я просто провалилась на мгновение в бессознательное состояние, и все это мне почудилось.
Бросила осторожный взгляд в сторону больницы. Кто-то кричал в рупор, призывая всех сохранять дистанцию. Редко, раз в пару минут, раздавались выстрелы. Я вздрагивала, боясь даже представить, что происходит внутри больницы. И хоть Эндрю с Сэмом настаивали на том, чтобы вернуться (или проникнуть) туда тотчас, я совершенно не желала вновь возвращаться, пока все не утихнет и не проясниться. К тому же, лишний раз ссориться с правоохранительными органами не особо-то хотелось. Во-первых, я была слишком встревожена и напугана для хладнокровных дискуссий. Во-вторых, наша репутация уже была в свое время подпорчена проникновением в чужие кабинеты, участием в громких и неоднозначных дебатах, освещением грязных дел значительных лиц.
И хотя мы никогда не страшились пробиваться через пластмассовые щиты в центр событий, и не раз я подбивала ребят на сомнительные авантюры, но после последнего раза (когда в двери нашего кабинета постучали уже Жнецы), не стоило создавать еще одну историю противостояния с органами; и рисковать своей сохранностью, пытаясь вернуться в больницу, было абсолютно опрометчиво. Настолько, что даже я на это не решалась.
В моем животе ныло, но я понимала, что сейчас в мое горло и кусок не полезет. Но все равно было нужно заставить себя сходить и купить воды.
Внезапно зазвонил телефон. Сэм с Эндрю синхронно обернулись, а я невольно вздрогнула, затем раздраженно выдохнув и пропустив сорвавшегося в трейлер Эндрю. Он впопыхах старался отыскать среди всякого хлама мобильный, в то время как раздражающая автоматическая мелодия на звонке продолжала задорно играть. Мы переглянулись с Сэмом и тот, натянуто и наигранно улыбнувшись, чуть приподнял видеокамеру. В глазах его испуг, а лицо неестественно бледное.
Когда телефон был наконец-то найден, я опять вздрогнула, только уже от резкого и громкого голоса Эндрю. Эндрю первым же делом похвалился будущим удачным репортажем перед своей женой. Он с восторгом описал то, что заснял Сэм, и то, как много военных и полицейских скопилось вокруг. Я поежилась, тихо выругавшись, – весь скепсис Эндрю пропал, и его ничуть не тревожило, что он увидел.
Во мне боролись радость и беспокойство, и пока не было понятно, что побеждает.
Затем Эндрю стал разговаривать о дочери, а это значило, что его разговор затянется. При всей угрюмости и молчаливость, наш дорогой Эндрю был очень хорошим человеком и примерным семьянином, который никогда не упускал возможности спросить у меня, не нашла ли я себе пары. Если честно, я всегда восхищалась его умением совмещать семью, работу и хобби, особенно учитывая то, что все эти пункты были различны и не могли пересечься.
Я поднялась и нехотя стянула с себя теплый плед, закинув его куда-то вглубь трейлера.
– Эндрю, – окликнула я мужчину, и тот обернулся, – я в магазин.
Мужчина коротко кивнул мне в ответ и я, захватив небольшой портфель, висевший на вешалке около входа в трейлер, решительно направилась вперед. Сэм участливо посмотрел на меня и, не произнеся ни одного слова, поплелся рядом. Он понимал, что я все еще переосмысляю произошедшее в больнице.
Однако стоило признать: несмотря ни на что, несмотря на мое состояние, несмотря на всю кошмарность увиденного, я также вполне понимала – этот материал произведет фурор. А если Гивори отдаст мне остальную информацию – поднимет гигантскую волну, которая сметет последние сомнения в том, что власть Трех себя изжила.
Я все шла и шла вперед, погруженная в мысли, не смотря по сторонам. Где-то вопила сирена. Дорожные рабочие в униформе появлялись то тут, то там. Большая машина гудела, а оранжевый проблесковый маячок работал с перебоями. Мои ноги от каблуков неимоверно ныли. Голова гудела. Люди вокруг бегали, кричали; взрослые уводили детей. Кипишь и гам не стихал ни на минуту. Громкие голоса смешивались в один единый шум и звенели в ушах, и именно в этот момент я отчетливо поняла, что совершенно выбита из колеи, и не совсем замечаю и осознаю происходящее вокруг. Даже потеряла ощущение времени.
Резко остановилась, осматриваясь. Не знаю, сколько мы шли вперед. Может, минут десять или даже двадцать. Громко пробили часы на высоком здании из красного кирпича. Десять часов. Оживленный перекресток перед нами. На небольшой площадке перед зданием (вполне вероятно, административным) гордо возвышался постамент – три безликие одинаковые фигуры. Единственное, что отличало эти тени – характерные атрибуты. Корона из двух обручей на голове Властителя, меч в руках Главнокомандующего и поднятая Послом Небесным над головой Книга.
– Ты в порядке? – Сэм впервые за все это время решил заговорить. Он внимательно посмотрел на меня, – выглядишь, скажу прямо, не важно.
– Спасибо за честность, – хмыкнула в ответ, поворачивая к не большому, но длинному зданию, стены которого были сделаны из затемненного стекла. Мимо пронесся велосипедист, чуть ли не сшибая нас. Сэм, громко выругавшись, показал вслед парню средний палец, на что я лишь тяжело вздохнула, качнув головой.
– Они совсем из ума выжили! – зло фыркнул парень, оправляя толстовку, – идем!
Здание, состоящее из цокольного и первого этажа, внутри оказалось даже больше, чем казалось снаружи. Везде были разбросаны различные павильончики, начиная от аптеки и заканчивая сувенирной лавкой. Весь цокольный этаж занимал гипермаркет и книжный магазин. В помещении на каждом шагу работали кондиционеры, и я жадно глотала прохладный воздух. На удивление, людей было очень мало, и потому продавцы лениво зевали за прилавками, еще не до конца пробудившиеся от утреннего сна.
