Горькая правда о Елене Блаватской

«Одновременно с Фадеевыми в Тифлисе жил родственник тогдашнего наместника Кавказа, кн. Голицын, который часто бывал у Фадеевых и сильно интересовался оригинальной молодой девушкой», и что именно благодаря Голицыну (имени Голицына Ермолова не называет), который по слухам был «не то масоном, не то магом или прорицателем», Блаватская попыталась «войти в сношение с таинственным мудрецом Востока, куда направлялся князь Голицын».

Эту версию впоследствии поддержали многие биографы Блаватской.

По воспоминаниям А. М. Фадеева и В. П. Желиховской в конце 1847 года давний знакомый Андрея Михайловича – князь Владимир Сергеевич Голицын (1794—1861), генерал-майор, начальник центра Кавказской линии, а позже тайный советник, прибыл в Тифлис и провёл там несколько месяцев, почти ежедневно посещая Фадеевых, часто вместе с молодыми сыновьями Сергеем (1823—1873) и Александром (1825—1864).

согласно книге «Тайная история масонства» Платонов Олег Анатольевич то мы как раз в его лице и имеем первостепенного российского масона:

«Голицын Василий Сергеевич, 1794 – 1836, князь, поручик, адъютант генерала графа Воронцова, ложа «Св. Георгия Победоносца» (1818 – 1819, член-основатель) 1, 3.

Чему научил и к каким масонским тайнам Голицын В.С. приобщил юную Елену Ган неизвестно. Сама она предпочитала об этом никому не говорить, да и масонская тайна обязывала.

Для примера приведу образец такой клятвы, данной князем Н. Репниным при вступлении в орден розенкрейцеров:

«Я, Николай Репнин, клянусь всевышним существом, что никогда не назову имени Ордена, которое мне будет сказано почтеннейшим братом Шредером (прусский агент в России, бывший капитан прусской армии – (О.П.), и никому не выдам, что он принял от меня прошение к предстоятелям его Ордена о вступлении моем в оный, прежде чем я вступлю и получу особое позволение открыться братьям Ордена. (Князь Николай Репнин, генерал-аншеф Российской службы».)

Но время летит быстро и вот уже 16 летняя Елена Ган помолвлена!!!

В Тифлисе зимой 1848/49 Елена Петровна была помолвлена с человеком намного старше её – вице-губернатором Эриванской губернии Никифором Васильевичем Блаватским.

7 июля 1849 года состоялось их венчание.

А вот далее уважаемый читатель у нас начинается, и первая детективная история, которая в первых своих актах смахивает все же на плохой российский водевиль! Который быстро затем перерастает в драму жизни как самой Е. Блаватской, так и в первую очередь ее мужа!

И тут надо прямо отметить что юная по годам, но дерзкая по поступкам Е.П. Блаватская сразу совершает по законам Российской империи два тяжких криминальных преступления!

Первое: (как оказалось или как она того якобы хотела сама!) вступает в фиктивный брак с Блаватским Н.В.!

Второе: совершает побег от мужа (не расторгнув брак!) из России по поддельным документам в Константинополь, а затем перебирается в Лондон!

Ну, в общем как говорится был тогда «всероссийский скандал» в высшем благородном обществе плюс криминальная драма и позорный конец карьеры ее мужа П. Блаватского!

А дело обстояло следующим образом.

Уже через 3 месяца после свадьбы, Е. Блаватская тайно сбежала от мужа, и вначале прикрываясь мнимой супружеской размолвкой вернулась к своим родным, а уже от них, ехала «отдыхать» в г. Одессу, хотя на самом деле прибыла в кавказский порт Поти где села в качестве пассажира (переодевшись мужчиной) на английский парусник «Коммодор» и прибила в г. Керчь, а затем уже на другом судне используя поддельный заграничный паспорт уехала, а вернее «бежала» в г. Константинополь.

В общем как говорится отличное начало для авантюрного романа! И он как далее сам видит читатель ее был прожит наяву!

Да и услужливые «историки-биографы Е. Блаватской» так же нам подсовывают вот такие сведения:

«В 17 лет Елена решила, что, будучи замужней женщиной, она наконец-то освободится

от постоянной опеки и надзора родственников, и обвенчалась с 40-летним Никифором Васильевичем Блаватским, вице-губернатором Эриванской губернии.

Брак был фиктивным, и через несколько месяцев она рассталась с мужем и начался период её странствий по разным странам и городам.»

Но позвольте господа историки!

Как это фиктивный!

Кто в это признался– может сама Е. Блаватская или ее муж???

А статья в «Уложении» об уголовных наказаниях за подобные деяния?

А потом на основании чего Е. Блаватская затем требовала от «фиктивного мужа» денег на свое содержание???

И он эти деньги ей регулярно высылал!!!

Тут что-то не то и не так!?

«В 18 лет Елена вышла замуж за пожилого чиновника Блаватского, которого вскоре назначили вице-губернатором Еревана.

Это был фиктивный брак, который Елена использовала, чтобы стать независимой и уехать из дома.

Буквально через несколько месяцев девушка сбежала от мужа и стала путешествовать по Турции, Египту и Греции, живя на деньги, присланные отцом.

В 1851 г. в Лондоне она встретила «посвященного с Востока», с которым потом переписывалась всю жизнь, и которого называла «Учитель Морья». Именно этот человек открыл юной искательнице приключений её предназначение.»

И так, подводим первоначальный итог!

В 1849 г в Тифлисской губернии случился грандиозный скандал! От вице-губернатора сбежала после 3-месячного брака за границу его молодая жена!

Причем сбежала тайно и не имея ни благословения отца, ни материальной помощи других родственников.

По тем времена для ее мужа Блаватского Никифора Васильевича

надворного советника (статский советник)1849—1861 это было равнозначно потери чести и должности?

Заинтересовавшись этими фактами с занялся поиском ответа и нашел их благодаря работе блогера А. Шлыкова и вот, что ему удалось выяснить:

«О личной жизни нашей известной соотечественницы, основательницы Теософского общества Елены Петровны Блаватской (1831-1891) большинству почитателей ее творчества известно до смешного мало.

Причиной тому – сама личность Елены Петровны, которая не вела дневников, предпочитала скрывать свое прошлое или же давать противоречивую информацию о нем.

В рассказах Блаватской правда настолько плотно переплетена с вымыслом, что разобраться, как именно обстояли ее романтические дела, почти невозможно.

Однако все тайное рано или поздно становится явным.

В подростковые годы Елена Петровна была девушкой заметной, харизматичной, обожавшей балы и светские вечера.

Известно о ее первой сильной влюбленности – Александре Голицыне, в которого она влюбилась по уши уже с первых минут знакомства.

И не мудрено. Князь Александр Голицын был юношей очень красивым, представительным, образованным, да к тому же и интересующимся оккультными книгами. Он показался Лёле, – как звали в детстве Елену Петровну, – лучшим из всех людей, кого она знала, самым достойным.

Она даже какое-то время считала его магом. Они сблизились в Тифлисе после предновогоднего бала накануне 1848 г. Это был ее первый бал.

В то время ей уже исполнилось шестнадцать, и она была натурой романтичной, мечтательной, музыкальной.

Однако уже очень скоро Елена поняла, что Александр – верхогляд, ведь все, что он говорил, было узнано им из разных книг, из тех самых, что читала, и она сама.

Только она прочитала их куда больше, чем он. К тому же он оказался самовлюбленным и самонадеянным человеком. Для своих же чувств она требовала драгоценной оправы из мудрых изречений и глубоких мыслей. Однако это ее условие никто из окружавших ее молодых людей, – а помимо князя Голицына, это был весьма немаленький круг, – не был способен выполнить.

В итоге с князем Александром Голицыным все разрешилось, само собой.

В конце 1848 года он уехал навсегда вместе со своим отцом Владимиром Сергеевичем Голицыным в Москву, и больше они никогда не встречались.

Для Елены это была настоящая трагедия. Через 25 лет, в 1874 году, Елена Петровна в одном из своих интервью американским журналистам вдруг заявит, что была обручена с князем Александром Голицыным, но он неожиданно умер!

Обручение, если оно в самом деле состоялось, было тайным, и, как можно предположить, влюбленных заставили расторгнуть эту помолвку по настоянию князя М.С. Воронцова и его жены. А возможно, что и не было никакой помолвки.

После болезненного расставания с князем Голицыным Лёля попыталась найти кого-нибудь постарше.

Так, ей нравилось обращать на себя внимание Никифора Васильевича Блаватского, которого она встретила не на балу, а у себя в доме, в непринужденной обстановке.

Стоит заметить, что Лёля хорошо умела распознавать реакцию спутника, знала, как очаровывать, когда того хочешь.

В конце концов родители и бабушка с дедушкой дали согласие на брак исключительно потому, что хотели спасти положение Елены, разом прекратив наговоры и слухи о ее легкомысленном поведении.

Согласие на брак с Блаватским было, увы, импульсивным решением.

И эта черта характера Елены еще не раз сослужит ей нехорошую службу.

Венчание Никифора Блаватского и Елены Ган (девичья фамилия) состоялось 7 июля 1849 года в селении Джелал-Оглы, и в тот же день после венчания и свадебного обеда молодые уехали в Даричичах – горное местопребывание всех эриванских чиновников во время летней жары.

Судя по всему, как это ни удивительно, но живя с Блаватским, Елена Петровна продолжала сохранять свое невинность. Приставания законного мужа после свадьбы были тягостными, но Елена устояла.

Если еще вчера она была убеждена, что постарается полюбить Блаватского, то с каждым днем это чувство все уменьшалось, пока совсем не испарилось. К тому же в нем не обнаружилось того тончайшего магнетизма, которым, как она полагала, обмениваются духовно одаренные люди.

Сколько раз она была убеждена, что без памяти влюбилась, но вскоре все проходило. Эта ее особенность не раз становилась ее бичом.

"Женщина, – пришла она как-то к выводу, – находит свое счастье в приобретении сверхъестественных сил. А любовь является только дурным сном, бредом".

Когда она окончательно осознала, что Блаватский не сделает ее счастливой, что она его не любит, когда сама мысль о жизни с ним стала невыносимой, а импульсы к свободе стали необоримыми события приобрели иной поворот.

Лёля, ставшая госпожой Блаватской, бежала от своего тридцатидевятилетнего суженого из Эривани в Тифлис, где укрылась у своих деда и бабушки, не приняв участия в церемонии официального вступления супруга в должность эриванского вице-губернатора, которая состоялась 27 ноября 1849 года.

По прибытии к родным она поклялась, что покончит с собой, если ее заставят вернуться к Н.В. Блаватскому.

Ее супруг не стал поднимать скандала, повел себя как порядочный и не гордый человек: он молча страдал и переживал поступок Лёли внутри себя.

Судя по письмам Елены Блаватской ее близкому другу князю А.М. Дондукову-Корсакову, первым настоящим ее мужчиной был князь Эмилий Витгенштейн, с которым она повстречалась в 1850 году.

Когда обнаружился роман Блаватской с князем, то казалось, что прогремел гром среди ясного неба.

Такого поворота событий от нее никто не ожидал, да это было и не допустимо.

Особенно в ее положении. Князь Э. Витгенштейн, старший сын князя Августа Сайн-Витгенштейна-Барлебурга, был человеком, близким к наследнику русского престола и его супруге.

Его связь с замужней Блаватской могла вызывать дворцовый скандал.

Решено было отправить проказницу Лёлю за границу, подальше от любопытных глаз и злых языков.

(То есть мы на основании этого можем прийти к выводу что никакого «бегства» за границу Блаватской не было.

Ее просто снабдив некоторой суммой денег «по-тихому и от греха подальше «выслали» из Российской империи!

Но они плохо знали Е.П. Блаватскую!!!

Ибо за границей события развивались еще более интересным образом.

«В Константинополе Е.П. Блаватская окунулась в богему – «трудоустроилась» или ее «трудоустроили» неизвестные «благодетели» в цирк наездницей!!! (вот ведь пригодились навыки езды на необученных лошадях в юности!!!), там же в Константинополе она повстречала некого Агарди Митровича, который был одним из известных в Европе оперных певцов, басом, итальянцем по отцу.

Тут мы сделаем первую остановку в нашем повествовании, чтобы более основательно разобраться в этой истории!

И вот вам материал, найденный мною на этом сайте:http://www.lomonosov.org/article/mitrovich_v_zhizni_blavatskoj.htm

«Расскажу вам правду о нем, какова она на самом деле, – пишет Блаватская – Я познакомилась с ним в 1850 году, когда споткнулась об него, лежащего как труп, и чуть не упала.

Это было в Константинополе. Я возвращалась ночью из Бугакдира в гостиницу Миссира. Он получил три основательные раны ножом в спину от одного или нескольких мальтийских разбойников и одного корсиканца, которые были подкуплены иезуитами. Я стояла возле него, еле дышавшего, более 4 часов оберегая от грабителей, пока мой провожатый нашел людей, которые помогли его унести.

За это время к нам подошел лишь один турецкий полицейский, который попросил дать ему "бакшиш" и он тогда стащит этот мнимый труп в близлежащий пруд. При этом было видно, что больше всего его привлекали мои кольца. Он скрылся только тогда, когда увидел направленный на него мой револьвер. Помните, что это было в 1850 году и в Турции» (5). (Там же).

Блаватская отвезла раненого человека в ближайшую гостиницу. Там его хорошо знали и обещали помочь в беде. На следующий день, придя в сознание, Агарди Митрович попросил Е.П. написать его жене – мадам Митрович, и Софье Крувелли – сердечной подруге, впоследствии, виконтессе Витью, в Ниццу и Париж. Просьба его была выполнена частично. Блаватская сообщила жене, а любовнице – отказалась. Терезия Митрович прилетела птицей, была растревожена и подавлена горем. Подружились они сразу, и принимали все меры, чтобы поставить на ноги больного Митровича.

И тут оказалось, что спасенный Е. Блаватской А. Митрович тоже «увлекался и оккультизмом»!!

Ну, а далее все опять как в авантюрном романе!

Мирович влюбился в нее с первого взгляда, без надежды на взаимность, но, как ни удивительно, Елена Петровна со временем прикипела к нему всей душой, единственно ему была покорна и отдала бы все на свете, только бы он пережил ее.

Между ними зародилась любовь. Блаватская бросила цирк и уехала с Агарди в Европу.

Он был гораздо старше ее и к тому же, как мы уже и сами знаем еще и женат!

Произошло это где-то в 1850-1851 годах.

В августе 1851 года, когда Митрович был на очередных гастролях, не взяв ее с собой, в жизни Блаватской произошла судьбоносная встреча, повлиявшая на всю ее последующую жизнь.

Судя по всему, она повстречала в Англии "учителя из своих снов", и опять же без памяти в него влюбилась, но не получила ответной взаимности.

До нас дошел очень ценный документ – альбом для рисований и записей, в котором примерно в это время была сделана следующая запись: "Любовь – это отвратительный сон, а счастье существует разве что в подчинении сверхъестественным силам".

Связаны эти записи или нет, но в августе 1851 года Лёля познакомилась с красивым высоким молодым человеком восточного происхождения, который стал для нее искусным лоцманом в бескрайнем море знаний.

И не только лоцманом, а впередсмотрящим ее жизни, хозяином ее судьбы. Скорее всего речь идет о том, кого она называла «Морией».

Был он настоящим махатмой или просто образованным индийским принцем, в данном случае не суть важно.

Однако загадочный индус вскоре пропал из ее жизни, а Агарди Митрович остался.

И предположительно вплоть до 1858 года она сопровождала его в гастролях по Западной и Восточной Европе.

Но затем в декабре 1858 года (через 9 лет после «высылки» Елена Петровна оставляет Митровича и возвращается в Россию где вновь встречается со своей семьей и одновременно встречается и со своим законным мужем.

И тут как свидетельствуют современники Е.Блаватская всегда была неблагодарной по отношению к нему.

Хотя Н.В. Блаватский, как свидетельствуют факты, сочувствовал, сострадал и помогал ей больше других.

Она просто не любила его. Более того, с ней происходило нечто необъяснимое и безобразное, когда она встречалась с мужем.

Особенно ее раздражали его голос и огромные в медной оправе очки.

Она вела себя с ним как полоумная: грозила и стращала, а зачем – не знала сама.

В итоге многие в Тифлисе «считали ее сумасшедшей», и она это знала.

Лёлины родственники искренне жалели Н.Блаватского и от души радовались, когда Елена Петровна переехала к нему на новую квартиру.

Недоумевая и сомневаясь, он носился с ней, как с писаной торбой.

Но за ласку, добродушие и долготерпение она отплатила ему совсем не той монетой, что все ожидали.

В 1861 году в салоне князя Барятинского на свою беду она повстречала барона Николая Мейендорфа.

Эстляндский барон, всесторонне образованный, увлеченный спиритизмом, пришел в восхищение от Блаватской.

Она показалась ему обворожительной и бесподобной; с первой встречи будто невидимая ниточка протянулась между ними и их соединила. Красавец барон, гроза женщин, увлекся Блаватской, что очень удивило окружающих, которые считали, что молодой человек либо что-то в ней не разглядел, либо его неожиданно вспыхнувшая страсть была заранее приготовленным и отлично разыгранным фарсом.

Правды так никто и не узнал. Роман между ними развивался бурно и стремительно.

Хотя, – и это нас уже не удивляет, – барон был женатым человеком, а его супруга принадлежала к русской аристократии.

Елена Петровна многое прощала барону Мейендорфу и покорно соглашалась с тем, что никогда не приняла бы в других мужчинах.

Она полюбила его, и этим все сказано. Ее любовь походила на временное умопомешательство. Лёля была проникнута чувством, что ее любовь взаимная, что барон влюблен так же страстно, не меньше, чем она в него.

И тут в Тифлисе совершенно некстати появился с гастролями Агарди Митрович, ее закадычный друг и давняя любовь.

Приезд Митровича нарушил устойчивость и соразмерность любовного треугольника, появилась другая геометрическая фигура – квадрат!!!

Будучи пожилым человеком (в 1861 г. ему было около 60 лет), он продолжал ее обожать и считал своей сбежавшей женой.

В довершение этой картины маслом Блаватская с ужасом обнаружила, что беременна.

Но вот тут барон Мейендорф решительно отказался от будущего отцовства.

Потрясенный Никифор Васильевич Блаватский постарался сохранить лицо и назначил Елене Петровне ежемесячное содержание в 100 рублей.

Агарди Митрович наблюдал за развитием событий со стороны, не зная, как и чем ей помочь.

На общем семейном совете решено было отправить Елену Блаватскую в дальний гарнизон, в Мингрелию; там она должна была донашивать ребенка и родить.

5 сентября 1862 года у нее родился сын, которого она назвала Юрием в честь Юрия Долгорукого. Роды были трудными, ребенка пришлось вытаскивать щипцами.

В добавок гарнизонный врач не был опытен в принятии родов и повредил новорожденному кости. К сожалению, ребенок имел врожденные уродства и был очень слабым.

После того, как Елена Петровна пришла в себя и восстановила силы, она пошла на очень некрасивый поступок в отношении своего сына: через своего дядю Ростислава Андреевича получила от врача, его друга-профессора С.П. Боткина справку о своем бесплодии.

Наиболее фанатичные последователи Елены Петровны твердо стоят на том, что Юра был не родным ребенком, а усыновленным.

Однако трудно себе представить, что столь свободолюбивая женщина, как Елена Петровна, будет зачем-то связывать свою судьбу с чужим маленьким ребенком-калекой.

Между тем Елена Блаватская погрузилась в заботы о своем сыне, жила скромно, носила вещи своих родственниц.

Н.В. Блаватский ее больше не беспокоил.

Можно предположить, что она ненароком нанесла ему такую тяжелую душевную травму, от которой тот вряд ли когда оправился.

В декабре 1864 года он подал в отставку и навсегда исчез из поля зрения – уехал доживать свой век в Полтавскую губернию, в имение своего брата.

В 1864 году, после двух лет молчания неожиданно обнаружился Агарди Метрович.

Он не держал на Лёлю зла, тосковал по ней и настойчиво звал их с Юрой в Италию, где у него был ангажемент. Она, долго не раздумывая, согласилась.

В сущности, связь с Митровичем удовлетворяла ее два главных желания: путешествовать и быть при театре.

Втроем, вместе с Юрой, они пустились в кочевую жизнь.

Однако мальчик хирел на глазах, горбился и тяжело дышал. Юра умер осенью 1867 года, ранним утром. произошло это трагическое событие на Украине.

А в 1871 году ушел в мир иной и Митрович, что вызвало во внутренней жизни Елены Петровны серьезные изменения.

Ведь Агарди Митрович был единственным человеком, с кем она общалась искренне и без особых церемоний.

С его уходом ее бурная натура избавлялась от сдерживающих начал, ее склонность ко всякого рода авантюрам теперь не знала ограничений и принимала формы поистине невообразимые.

После смерти Митровича она несколько лет не встречалась ни с кем из мужчин, не находя достойного или из-за эмоционального "выгорания»» …