Даша и Домовой

И вот, первое окно готово, ставни и наличник окрашены в нежный темно голубой цвет. Девушка отошла подальше, чтобы полюбоваться своей работой. Как вдруг, за своей спиной она услышала робкое:

– Здравствуйте, а где тут бабушка знахарка живёт?

– Тьфу, – непроизвольно вырвалось у Даши, теперь она стала понимать, почему бабушкина мечта так и осталась мечтой.

Она повернулась посмотреть, кого там ангелы принесли на своем крыле. Перед ней стояла молоденькая девчушка, лет восемнадцати-двадцати, симпатичная, хорошо одетая, с заплаканными глазами. По синякам под глазами было видно, что девушка плачет уже не первый день. А ещё Даша внезапно поняла, что девушка беременна. Из-за модной одежды свободного покроя беременность была совсем незаметна, но животик уже слегка выпирал.

– Месяца четыре с половиной, – подумала Даша, и сказала вслух, – здравствуйте, здесь она живёт, только её сейчас нет.

Девушка зарыдала в голос, закрывая рот руками, пытаясь остановить рыдания. Даша немного растерялась, затем, приняв какое-то решение, открыла калитку и сказала:

– А ну, заходи, ещё не хватало, чтоб ты у меня тут родила раньше срока. Посетительница мгновенно затихла и посмотрела с надеждой на хозяйку:

– Тогда, может, вы мне поможете?

Посетительница шагнула вперёд, и тут Даша увидела, что рядом с девушкой стоит чемодан огромных размеров. В голове промелькнула шальная мысль и тут же исчезла. Она, сама ещё не понимая зачем, схватила чемодан гостьи, и с трудом затащила его во двор.

– У тебя там что, кирпичи, что ли?

Гостья кинулась к чемодану, пытаясь помочь:

– Нет, вы не поняли, я не про него.

– Да поняла я, проходи туда, – Даша жестом показала девушке куда идти.

Она чётко соблюдала бабушкины правила, никаких чужих людей в доме, даже тогда, когда её не было рядом. Вот и сейчас девушка пригласила гостью не в дом, а в летник, небольшое помещение с печкой, которое у всех нормальных деревенских жителей служило в теплое время года кухней, у бабушки это был домик для приёма больных.

– Давай, рассказывай, что у тебя случилось? Хотя, нет. Сначала скажи, как тебя зовут, – пыхтя от натуги, сказала Даша, толкая чемодан за собой. Колёсики никак не хотели ехать по деревянному настилу и норовили попасть в щель между досками.

Девушка судорожно вздохнула и ответила:

– Таня. Меня зовут Таня. Мне нужно срочно прервать беременность, – робко ответила посетительница.

– Чего??? – Даша выронила ручку тяжеленного чемодана из рук, – чего тебе надо? – переспросила она.

– Мне нужно сделать аборт, – немного твёрже ответила Таня.

– Ты что, совсем? – Даша покрутила пальцем у виска, – кто же на таком сроке аборт делает? Это же преступление, на него никто не пойдёт, ни врач, ни знахарка, и уж тем более моя бабушка. Она лечит. Понимаешь? Лечит, а не убивает.

– Но мне очень надо, мне ваш адрес свекровь дала. Её когда-то ваша бабушка вылечила, – вновь заплакала девушка, – вы не думайте, у меня деньги есть, много денег, а иначе мне просто негде будет жить.

– Тьфу, – плюнула со злости Даша, и, схватив Таню за руку, бесцеремонно зашвырнула её в летнюю кухню, – потом мне скинешь фотку этой твари. Я бабушке расскажу и попрошу, чтобы она больше никогда эту гадину не лечила. Ты о чём раньше-то думала?

Гостья плюхнулась на диван и забилась в уголок.

– Раньше я думала, что это выход. Но это оказался не выход, а тупик. Он сказал, что мне нет места в его доме, если я не избавлюсь от ребёнка.

– М-да. Понятно, что ничего не понятно, – сделала вывод Даша, – давай с самого начала. Он, это кто, муж?

Девушка сначала положительно покачала головой, затем отрицательно.

– Он это Игорь, мой гражданский муж. Мы с ним… вернее я у него живу уже три года. Я думала, что если забеременею, то мы распишемся, но он сказал, что это не его ребёнок, что у него не может быть детей, а я…ну, что я нагуляла этого ребёнка, и выгнал меня из дома.

– Ребёнок его?

Таня кивнула.

– А свекровь чего?

– Она сказала, что у Игорёши в детстве была то ли свинка, то ли скарлатина, я не запомнила, и он после этого детей иметь не может. Обозвала меня шалавой и дала ваш адрес, – девушка вновь начала хлюпать носом.

– Подожди, не реви. Ты сама-то хочешь его оставить? – девушка опять кивнула в ответ.

– А Игорёша твой богатый?

Гостья вновь кивнула головой.

– Ну, так чего же проще. Оставляй его. К козлу этому не возвращайся, езжай лучше к родителям. Ну, они немного покричат, конечно, но всё равно простят, это же родители. А когда родится лялька, ты подай на него в суд на алименты и на моральный ущерб и ещё чего-нибудь там, в общем, с юридической стороной я помочь тебе смогу, у меня друг юрист, и причеши этого козла так, чтобы он и мекнуть не смог.

– Хороший план, – тяжело вздохнула Таня, – вот только в нём есть один изъян, мне ехать некуда, нет у меня родителей. Отец умер, когда мне было десять, мать на почве этого запила и её лишили родительских прав. В одиннадцать я уже жила в интернате, а в пятнадцать умерла и мать.

– Но дом-то родительский остался. Значит, тебе есть куда пойти. До декрета можно устроиться на работу, а там пособие, какое – никакое. А ребёнок родится и…

– Нет у меня родительского дома, – четко произнесла гостья, – сгорел он. Из-за этого мать и погибла. И бабушка тоже…

– Твою мать, – ахнула Даша, – и как же ты живёшь?

– Да вот так и живу. У Игоря. Закончила в интернате одиннадцать классов, летом перед учёбой пошла работать в кафе и познакомилась с ним, поступила в колледж. Пожила в общаге три месяца, Игорь как увидел, что там за жизнь, забрал меня к себе. Ну, с условием, конечно, что уборка, стирка, готовка вся на мне будет, он же из-за меня домработницу уволил. Нет, ты не подумай плохого, он ни в чём мне не отказывал. Всё, что было в холодильнике, можно было брать, кроме какой-то там колбасы, он говорил, что она диетическая, специально для его питания. Деньги мне давал на одежду, скажет пойти туда-то купить такое-то платье, а я пойду, посмотрю, а оно деньжищ бешеных стоит, иду на рынок, найду такое же и куплю в пятьдесят раз дешевле, а денежки на карточку складываю. А он ничего и не замечал никогда. Увидит тряпку и доволен, что купила. А потом пойдём в гости, он этой тряпкой ещё и хвастается, глупый, – Таня пожала плечами, – к тому же, я когда училась, сиротские получала, ничего не тратила, мне же много не надо…а потом вот эта беременность… Он как с ума сошел. Вот… Теперь мне жить негде.

– Так ты говоришь, деньги у тебя есть, ну, взяла бы, и сняла квартиру, на работу устроилась.

– А дальше-то что? Денег надолго не хватит, тем более, если квартиру снимать. А беременность, а роды, а дальше как? На сколько их хватит, цены в городе, знаешь какие?

– Прописка-то у тебя хоть есть?

– Это есть. Я в родительском доме прописана, в Варваровке.

– Здорово у тебя получается, прописка в доме есть, а дома нет. Выходит, ты деревенская? И к тому же недалеко отсюда жила, – задумчиво произнесла Даша, – а если я тебе жильё предоставлю, как поступишь?

Девушка сидела, опустив голову, и нервно теребила платочек.

– Пойми, тебе нельзя возвращаться. Ничего хорошего тебя там не ждёт, – пыталась достучаться до гостьи девушка, – аборт тебе никто не сделает, а эти твари ради собственной прихоти, могут тебя куда-нибудь отвезти, к какому-нибудь коновалу, и останешься инвалидом, если вообще выживешь. Ты им нужна лишь как прислуга, он никогда на тебе не женится.

– Если бы мне было, где жить, – начала тихо, почти шепотом Таня, – то я бы оставила ребёночка. А что, – она гордо вскинула голову, – я работы не боюсь. На огороде с малолетства работала. Дачу, вон, Игорю идеально содержала. Если ты меня приютишь, то я оставлю его.

– Её, – поправила Даша, – у тебя девочка будет. Только ты неправильно меня поняла. Я не предлагаю тебе у себя поселиться, я предлагаю тебе взять любой пустой дом в деревне и поселиться там.

– Ты серьёзно? – Таня подозрительно посмотрела на Дашу.

– Серьёзнее некуда. Раз прописка у тебя есть, можешь в соседней деревне встать на учёт, с барахлом поможем. Да тут почти все дома барахлом забиты, наследнички даже вещи стариков забрать не удосужились. Так что, думаю, мы легко сможем обеспечить тебя самым необходимым. Ну, так что?

Девушка снова зарыдала в голос.

– О, Господи, ну что опять? – застонала Даша.

Девушка проплакавшись, несколько раз всхлипнула и сказала:

– Я согласна, только пошли прямо сейчас дом смотреть.

– А пошли, – девушка тряхнула головой, осмотрела себя, но махнула на свой наряд рукой, кому тут на неё смотреть, и шагнула за порог.

Девчата шли по деревне, Даша рассказывала Тане о домах, об их бывших хозяевах, они заходили во дворы, оглядывали хозяйственные постройки, прикидывали перспективы, где можно было жить спокойнее, не переживая о возвращении хозяев. И вдруг, Таня остановилась напротив маленького давно заброшенного, неказистого домика. Даша уже и вспомнить не могла, кто там раньше жил. Дом явно требовал ремонта, но Дашина гостья остановилась как вкопанная и идти дальше отказалась.

– Тань, ну ты чего с ума сошла, что ли? – девушка призывала спутницу образумиться, – ты только на ремонт в него тысяч пятьдесят вбухаешь. А ещё уголь на зиму купить, дрова.

– Ну и ладно, – упёрлась Таня, – у меня есть такие деньги. Это даже меньше, чем я рассчитывала отдать за аборт. Ну, посмотри же на него. Он такой несчастный. Он такой же, как я, сирота.

– Что за шум, а драки нет, – девушки из-за спора даже не услышали, как к ним подкрался дед Матвей.

От неожиданности они взвизгнули и кинулись врассыпную, но тут же остановились и громко захохотали.

– Да вот, – ответила Даша, – знакомьтесь, новый житель нашей деревни, зовут Таня. Прошу любить и жаловать. Мы дом выбирали, но только девушка выбрала вот эти развалины. Я ей предлагаю другие дома посмотреть, а она упирается, ремонтировать его собралась.

– И правильно делает, – неожиданно для Даши поддержал Таню дед, – дом хороший, крепкий. Его ещё до революции строили, без единого гвоздя. А то, что стёкол нет, так это не беда. Стекла мы вставим. Опять же, огороды наши рядом, если что поможем друг другу.

– Да причём тут стёкла? – возмутилась Даша, – да там, наверное, уже всё сгнило в подполе. Полы, нужно делать, кровлю, ну, вы чего?

– Да где ж сгнило-то, – ни с того ни с сего начал горячиться старик, – много ты понимаешь, сгнило. Дом на пригорке стоит, тут сухотень постоянно. Откуда ему сгнить-то? Там даже под окнами, куда дождь попадал, не сгнило, только краска облупилась маленько. А ну, пошли, я тебе докажу.

И они направились проверять дом. Дед ходил по полу, топал, подпрыгивал, стараясь всячески доказать свою правоту, и неожиданно для себя Даша поняла, что она не права. Дом действительно оказался в лучшем состоянии, чем казался снаружи. Таня прямо – таки была очарована своим новым жилищем, и уже готова прямо сейчас схватиться за веник и тряпку и начать обживать дом. Но дед Матвей остудил её пыл, и предложил остановиться пока у него.

– Ты, дочка, не торопись, не торопись. Сначала нужно стёкла вставить, чтоб сквозняков не было, опять же комарьё одолеет. Пол внимательно осмотреть, дождя дождаться, чтоб крышу проверить, а потом уже можно и обживаться. Да ты не бойся, в беде не оставим, если нужно – всей деревней поможем. А сейчас пошли пока ко мне в хату, поешь, отдохнёшь, план работ обговорим.

Даша посмотрела на деда и засмеялась:

– Ох и хитрый же ты, дед, так бы сразу и сказал, что нуждаешься в уборке дома.

– Бездушное существо ты, Дашка, – зашипел ей в ухо старик, – не в уборке тут дело. С ней же поговорить нужно, успокоить, настроить, что в такой ж… жить будет. По-человечески подходить к людям нужно, – затем, как ни в чём не бывало, взял Таню под руку и чуть ли не силком потащил к себе в дом.

Та только и успела на прощание помахать рукой. Даша шла по огородам домой и ворчала себе под нос, активно жестикулируя руками:

– Ну, да. Конечно… Я же совершенно бездушное существо, со мной по-человечески не надо… Я же, всего лишь, за полчаса пару человеческих жизней спасла. Я же внучка ведьмы, и только-то… А вот с ней по человечески нужно.

Она вернулась к своей работе, но тут же поняла, что на сегодня покраска окончена. Девушка никак не могла сосредоточиться, красить не хотелось, к тому же что-то внутри неё зудело, и назойливо тянуло к сараю деда Матвея. И дело было вовсе не в том, что она обиделась на старикана, просто что-то подсказывало ей, что он не первый раз уже хозяйничает в Танином домике. Даше хотелось проверить одну идею, которая посетила её, когда они осматривали старый дом. Девушка поменяла рабочую одежду на джинсы и крадучись пошла вдоль забора к дому кузнеца.

Как она и предполагала, дед находился в сарае, и над чем-то напряженно размышлял:

– Кажись, вот эти стёкла с дома Степана, – бубнил себе под нос он, – или вот эти. Запамятовал уже. Так сразу и не припомнишь. Не проколоться бы, а то опарафинюсь, как пацан зелёный. Надо рулеткой померить рамы, а потом стекла, и тогда уже их на свет божий и выносить, а не то, не дай бог узнают, что это я всё повытаскивал.

Старик вышел из сарая, а Даша спряталась за него и захихикала, зажимая рот рукой, чтобы не услышал дед. Как она и предполагала, во многих домах не просто так ослепли окна. Это предприимчивый старик снимал стекло в брошенных домах, так сказать, себе на запас. Да, думается, что и не только стекло. А сейчас, на глазах у Даши, этот тип развил бурную деятельность по починке дома, который сам же и ломал. Девушка дождалась, когда старик зайдёт в дом и, хихикая, побежала по рядкам картошки, высоко поднимая ноги, чтобы не зацепиться за окученные кусты.

А вечером по дому из угла в угол метался всклокоченный домовой и, размахивая руками, возмущённо рассказывал историю спасения умирающего домового.

– Мы ему помощь предлагаем, понимаешь, сарай на выбор даём, а он нас открытым текстом посылает. Так и сказал, понимаешь, а идите вы, говорит, в… – Додо покосился на Дашу, и продолжил, – в общем, далёкую даль. Где, говорит, вы были раньше, когда мне плохо было, а сейчас вы мне не нужны. Я, говорит, только жизнь новую начал, у меня теперь, говорит, новая хозяйка появилась. Чичас дом отремонтируем, и заживём ещё лучше прежнего. И откудова она появилась, а? Я спрашиваю тебя, откудова она взялась? – домовой развёл руками и остановился спиной к девушке. Было понятно, что разговаривает он, в общем-то не с Дашей, а сам с собой, а точнее просто выговаривает своё возмущение, – сумасшедший, как есть сумасшедший, – подытожил Додо.

Даша сидела, молча, и улыбалась, что ещё больше раззадорило хозяина:

– Чего ты лыбишься? – спросил он, нахмурив лохматые брови.

Даша посмеиваясь, приложила руку к груди и ответила:

– Я, конечно, прошу прощения, за наглость, но где ты шлялся последние двенадцать часов? Как я поняла, умирающий домовой живёт в маленьком доме по соседству с кузней?

Додо насупился, поджал губы и всем своим видом показал, что он недоволен и на вопрос ответил еле заметным кивком.

– Ну, тогда всё понятно. Пока вы невесть где совещались и искали болезного, к бабушке приплыло совершенно несчастное существо, по имени Татьяна, и я ей предложила остаться в нашей деревне. Мы искали подходящий дом, и она выбрала именно тот, который больше всего нуждался в помощи. Она даже так и сказала, что дом похож на неё, такой же сирота. Так что не врёт ваш коллега, он действительно только жить начинает, потому что сейчас в дом новая хозяйка войдёт, а через пять месяцев у Тани родится девочка. И не надо его ругать. Лучше помогите дом отремонтировать. Да, за хитрованом дедом Матвеем приглядите, а то я смотрю, он повадился брошенные дома разорять, а потом делать вид, что ремонтирует их. Нет, я вовсе не командую вами, просто мне со стороны видней, где ваша помощь сейчас очень бы пригодилась.

– Ага, так всё-таки это был Матвей, – Додо хитро сощурил глазки, – ну погоди ужо у меня. Ух, и устрою я тебе контрибуцию.

– Чего ты ему устроишь? – не поняла Даша.

– Чего заслужил, то и устрою, – хмуро ответил домовой, но потом сменил гнев на милость и повелительным тоном сказал, – а ты деточка крась окошечки-то, крась. А то погода скоро переменится.

Следующий день выдался пасмурным, и Даша заторопилась. Сегодня нужно было кровь из носу, закончить одну сторону, ведь если завтра пойдёт дождь, то вся работа встанет надолго. После дождя сорняки в огороде полезут со всех сторон, и девушке точно будет не до романтики.

Она позавтракала буквально на ходу и начала работать. Осталось самое сложное, покрасить мелкие детали в желтый цвет, а на это потребуется вся её внимательность и аккуратность. Девушка работала сосредоточенно, не отвлекаясь на посторонние звуки или полное их отсутствие. И только тогда, когда рука занемела, оторвалась от работы и снова увидела чёрного человека у калитки. Она не знала, долго ли он там стоял, и от этого стало неприятно.

Нет, в этот раз девушка не испугалась, но такие появления уже изрядно стали надоедать, и она решила проучить этого типа. Внезапно вспомнился мультик «Простоквашино», и Даша, сама даже не понимая почему, широко раскинула руки, изображая маму Дяди Фёдора, и, улыбаясь, пошла к калитке.

– Здравствуйте, здравствуйте, дорогой Игорь Иванович, – громко, на распев заговорила она, изобразив радость.

Черный человек от неожиданности выпучил глаза, посмотрел на девушку взглядом взбесившейся лошади, отступил и покрутил пальцем у виска. Из дома с визгом вылетел меховой комок, и кинулся наперерез девушке.

– Дарья, ты что, с ума сошла, – кричал комок голосом Додо, – не смей.

Девушка остановилась в трёх шагах от калитки.

– Это ты с ума сошел, если подумал, что я собираюсь обнимать эту страхолюдину. Я же пошутила, – ответила Даша совершенно спокойным тоном, опустила руки и сделала вид, будто просто идёт и отряхивает ладони.

Домовой встал перед калиткой, широко раскинув руки:

– Не пущу!

– Да ты меня совсем не слушаешь, – возмутилась она, – я же тебе говорю, я никуда идти не собираюсь.

Додо стоял и бешено клацал зубами, Даша в первый раз заметила, что зубки у него совсем не человеческие, а скорее кошачьи и надо сказать, что зубов домового было в два раза больше, чем у человека и располагались они в два ряда.

– Остынь, – тихонечко сказала девушка своему защитнику, – видишь, я стою. И никуда идти не собираюсь.

Наконец-то до хозяина стало доходить, что никто никуда не идет, и он начал сдуваться, комок стал постепенно истончаться, медленно превращаться в маленького человечка.

– Ну, чего ты голову взбесился? Это же прикол, шутка, – заговорила с ним ласковым тоном его подопечная, – ну, надо же его как-то отвадить от нашего дома, а то надоел уже, ходит и ходит. Встанет у калитки и лупает своими глазёнками, неприятно же.

– Ты, – подбородок хозяина задрожал, – ты… Да ты знаешь, что я только что пережил? Что бы я твоей бабке сказал? – он отодвинул Дашу в сторону, и в несколько прыжков оказался на пороге дома, – зараза ты… Ещё одна такая шутка, и не будет у тебя домового, – в голосе домового были слышны истерические нотки, – уйду я от вас. Ненормальные, – буркнул он, злобно зыркнул на девушку и, зайдя в дом, громко хлопнул дверью.

– А что я такого сделала? – крикнула девушка вслед хозяину, и посмотрела в ту сторону, где стоял источник проблемы.

Как и в предыдущие разы, он исчез не оставив никакого следа.

– Да пошли вы все, – разозлилась Даша и, схватив кисть начала вырисовывать завитки.

Она торопилась не зря. После обеда заморосил мелкий дождь, но это не сдвинуло девушку с места ни на сантиметр. Даша упорно доделывала работу, зная какие сюрпризы жизнь преподносит в этой деревне. Теперь она ценила своё время даже больше, чем в университете, а ещё она терпеть не могла незавершенных дел. Хуже нет, когда нужно что-то доделывать или переделывать. Нарисовав последний цветочек на ставне, Даша вытерла кисточку куском ветоши, засунула её в банку с растворителем и отошла посмотреть на свой труд нескольких дней. Дом заиграл живыми красками. При взгляде на него, у девушки запела душа. Теперь каждый, кто шел по дороге, мог любоваться красивыми ставнями бабы Дарьи, и нуждающийся в помощи прохожий, точно в первую очередь пойдёт сюда, а не станет беспокоить пожилых соседей. Но теперь, из-за дождя, работа по украшению дома встала.

Девушка, привыкшая, что в последние дни все дневное время у неё было расписано чуть ли не по минутам, немного растерялась от внезапно свалившегося на неё безделья, и, побродив по дому, в поисках занятия, надумала что-нибудь испечь. Кулинар из неё был никакой, но она знала, что у бабушки на кухонном столе, под клеёнкой всегда были какие-то рецепты. Она задрала клеёнку со стороны, где любила сидеть бабушка и увидела кучу газетных вырезок, а сверху тетрадный листок, исписанный бабулиным почерком. Даша взяла его и начала читать.

«Дашутка, прости старую, что в такое время бросила тебя одну, но поверь мне, так надо. Единственное о чём прошу, по вечерам не выходи за калитку. Особенно будь осторожна с мужчиной в чёрной одежде, что-то уж больно часто он стал появляться у нашего двора. Умоляю, не разговаривай с ним, и не поддавайся на его провокации. Очень тебя люблю. Целую. Бабушка»

– Ну, блин, бааа, – застонала девушка, – ну что за фигня? Опять записку не туда положила.

Бабушка в последнее время стала сильно сдавать. То ли она действительно нуждалась в подзарядке в этом самом её Тибете, то ли постепенно наступала старость, но она очень часто стала всё забывать, особенной проблемой стало то, что она стала забывать куда что положила. Вот и в этот раз записка, по идее, должна была лежать на самом видном месте, как минимум на столе, а не под клеёнкой. Даша покрутила записку, перечитала её ещё раз и хмыкнула:

– Впрочем, какая разница. Я и так это чучело десятым километром обхожу. А вот то, что он разговаривать умеет, это для меня новость. Интересно, о каких провокациях говорит бабуля?

Даша отложила записку без особого сожаления, всё, что могло случиться, уже случилось, и стала перечитывать заметки. Вот новый рецепт засолки огурцов, с исправлениями бабушкиной рукой.

– Значит, она его протестировала, и одобрила. Нужно отложить, скоро огурцы пойдут, засолю несколько банок.

Вот заметка из ЗОЖа с весёлой рожицей.

– Значит, бабушка очень смеялась над этой статьёй, только не понятно, зачем её отложила, наверное, чтобы потом ещё посмеяться, или кому-то показать.

А вот рецепт, доступный для её, Дашиного, таланта. Корж готовился из варенья, которого у бабушки было всегда в изобилии и девушка, потирая руки, принялась готовить. Когда дом наполнили ароматы выпечки, в дверь кто-то постучал. Даша помнила наказ бабушки с детства, никому нельзя разрешать входить в дом, не глядя. Девушка подошла к двери и отворила её сама. На пороге стояла Таня с большой тарелкой накрытой чашкой.

– Вот, – смущённо протянула она тарелку, – это тебе.

Даша немного постояла у порога в нерешительности, она ещё не определила для себя, можно ли впускать Татьяну в свою жизнь или нет, но неловкая пауза и дождь сыграли свою роль, и девушка, открыв немного шире дверь, сказала:

– Заходи.

Гостья робко вошла и огляделась.

– А у вас уютно. Я бы тоже так хотела, – вздохнула она, – просто, всё под рукой, и без выпендрёжа. У Игоря совсем не так.

– Ну, тут я тебе помогу, это не проблема. Но на счёт просто, ты погорячилась. У нас тут понтов много, даже можно сказать слишком много, смесь французского с нижегородским, – хохотнула Даша, – одна плазма чего стоит.

– Подарок? – спросила Таня.

– Благодарность, – поправила Даша, – да ты проходи на кухню, у меня сейчас пирог дойдёт, чай пить будем.

– Да я… – Таня неловко замялась и протянула тарелку хозяйке, – я тебе тортик принесла. Тоже в благодарность.

Даша взяла её из рук гостьи, прошла на кухню, поставила на стол и аккуратно подняла чашку.

– А-фи-геть, – только и смогла произнести она.

На столе стоял шикарно украшенный торт домашней выпечки.

– Это ты что, сама сделала?

– Ну, да. Я же на кондитера училась. У меня красный диплом, если что. Игорёша очень любил мои тортики.

– Игорёша, Игорёша, забудь ты про него. Нет его, сдох и завонял, – проворчала хозяйка, – ты теперь сама по себе, он сам по себе. А ты где продукты-то достала, в магазин, что ли гоняла? Сюда же молоко нужно, сливки, ещё что-то там.

– Да, – отмахнулась Таня, – тут с этим нет проблем. Дед меня сразу провёл по деревне, со всеми познакомил. А я потом к бабе Маше сходила, на счёт молока договорилась, яиц дед Матвей принёс. А остальное всё как-то дома нашлось.

– Молодец, быстро ты освоилась. А я даже в сторону бабы Маши ещё и не дошла, что-то как-то делами быстро обросла. Да и молоко я не люблю. – брякнула Даша как-то невпопад, – кстати, на счёт яиц… Куры есть, а яиц нет, последние три в корж закинула. Дед явно зажал наши яйца, нужно разобраться.