Корабль Дураков

Снежные крошки прижимались друг к другу, сбиваясь в тесную стаю серебристых снежинок, превращенных при этом в огромные залежи белоснежного пуха, столь воздушного и восхитительного, что любой порыв ветра превращал это чудо в вихрь драгоценностей, покалывающих щеки и уши загулявшего прохожего, спешащего, вот не задача, спрятаться от этой красоты за стены прогретой теплом, но столь обыденной, в понимании высших сил, хаты. Блеклая луна, при этом, застенчиво пряталась за облака густого снега, словно стесняясь своей непривлекательности в это время года на фоне сияющего звездами черного бархата неба. Был канун Рождества, а, как известно, в это время любая тайна и даже небольшой секрет приобретают окрас некоего таинства, доступного пониманию только посвященных в него счастливцев.

Она смотрела заворожено, как кролик на удава, не отводя взгляд и практически не моргая. Восхищение читалось в ее взоре, глаза блестели слегка увлажненные слезой или чем-то, что можно было за нее принять, а увеличенные зрачки говорили о состоянии близком к экстазу, столь выразительно в них читалась безусловная радость. Да и то верно, когда еще увидишь настоящего Деда Мороза так близко и непосредственно, насколько это возможно, находясь в том прекрасном возрасте, когда вера в него сравнима с Верой в самого Господа Бога, которая столь же чиста и невинна.

Дед Мороз не выдержал гипноза и, крякнув, полез рукой в большой красный мешок за подарком, решив опустить столь привычную для общения с детьми процедуру чтения стихов на табурете. Он, немного помявшись, для интриги, вытащил из мешка пушистого ежика, явно ручной работы, и протянул его девочке, сопроводив этот жест словами: «С Рождеством и Новым Годом!»

Вы знаете, что такое «счастье»?! Многие и понятия не имеют о том, что это такое, обладая, зачастую, и богатством, и его пресыщением, напрасно проживая бренную жизнь в иллюзии ее видимой благополучности, а на самом деле в пустоте и без духовности. Что может быть лучше маленьких радостей? Только радость всеобъемлющая и всепоглощающая, такая как у девочки при виде подаренного ей пушистого создания. Юная Софочка, так звали девочку с карими, как шоколад, глазами, обхватила ежика и прижала его к груди, словно драгоценность, полученную ею столь неожиданно, что сознание еще полностью не сжилось с мысленным ощущением внезапно обретенного счастья.

Вручив дар, Дед Мороз, поцеловал ребенка и растворился в проеме дверей, как фокусник, владеющий не только иллюзией, но и волшебством ее воплощения. Девочка осталась сидеть, неотрывно смотря в след ушедшему волшебнику, продолжая прижимать заветную игрушку к груди. Впечатление было настолько сильным, что родителям пришлось изрядно повозиться, прежде чем удалось уложить ребенка спать и только обещание того, что ежик будет спать рядом всю ночь, позволило уговорить девочку на попытку заснуть. Впечатления дня долго мешали сознанию погрузиться в пучину сновидений, но усталость все-таки взяла свое, и Софочка засопела тихо и ровно, как маленький котенок, улетев в волшебную страну снов. Ежик преданно лежал на соседней подушке, составляя ребенку верную компанию.

Знакомство

Заколка вылетела и, звякнув, покатилась по ступенькам крутой лестницы. Она бросилась вслед за ней, то, догоняя, то, отставая от ее прыти, вызванной крутизной спиралевидной лестничной эскапады. Поблескивая золотом, упрямая вещь продолжала катиться вниз, еще мгновение и безделушка готова была нырнуть в открывшуюся решетку уличной сливной канализации. И тут, словно заправский ловец, откуда не возьмись, выскочил парень, ловко подхватив неуловимую беглянку на лету, и протянул проказницу ее право обладательнице.

– Гриша, – без обиняков представился он.

– Софа, – смутившись от неожиданности, выдавила из себя она.

– Вы всегда разбрасываетесь золотом? – шутливо спросил он.

– Нет, только тогда, когда хочу с кем-нибудь познакомиться, – отбрила его героиня неожиданной истории.

– Тогда Вам повезло, я именно тот, кто Вам нужен.

– Да Вы нахал.

– Нет, это я от волнения несу всякую чушь, а так я благонадежен и благожелателен.

– Ой, ли.

– Не сомневайтесь.

– Я Вам забыла сказать «спасибо», – перевела тему девушка.

– Всегда «пожалуйста», надеюсь, мне еще удастся оказать Вам услугу?

– Возможно, – загадочно ответила она.

– Возьмите мою визитку, – протянул он прямоугольную карточку.

– Писатель, – прочла она вслух.

– Да, собственной персоной, только я начинающий…

– Что Вы написали?

– «Сборник истин».

– Не скромно, если захочу почитать я напишу Вам на почту…Всего доброго.

И, дав понять, что рандеву закончено Софа, бросив еще один быстрый заинтересованный взгляд на молодого человека, повернулась и пошла вдоль бульвара, всем своим видом давая понять, что не нуждается в провожатом.

Она написала через неделю, попросив выслать его произведение ей на электронную почту. Он ответил сразу, снабдив свой «шедевр» пояснительной запиской: «Это не стихи, а стихотворная форма, как наиболее лаконичная с точки зрения выражения мысли». «ОК» – ответила она.

Прошла неделя, в течении которой, Софа, урывками от работы, с интересом изучала труд Гриши, а за одно и его самого, как выразителя собственных идей и художественных образов. С каждой строкой автор становился все ближе и понятнее. К концу чтения она уже не могла скрывать интерес к нему, но позвонить не решилась, выразив свое восхищение скупой строчкой СМС, но и этого для контакта было достаточно, он, как мужчина первым позвонил сам.

– Здравствуйте, Софа, простите, но можно я Вам буду говорить «ты», ведь Вы из книги узнали почти всю мою подноготную?

– Пусть будет так, – вежливо согласилась она.

– Мне очень приятно, что ты так высоко оценила мой труд, надеюсь, мы во многом единомышленники?

– Скорее «да», чем «нет».

– Это радует, поскольку довольно редко встречается.

– Безусловно, книга нас сблизила.

– Рад, очень рад, ты мне сразу понравилась… как обухом по голове.

– Надеюсь, совсем не зашибло – весело отозвалась она.

– Сотряс, точно, есть, – рассмеялся он.

– Судя по всему, мы оба ушибленные, – раздался в трубке ее смех.

– Не без того.

– Ладно, писатель, «пиши письма», но и звони, если душа попросит.

– Договорились, Софа, непременно позвоню.

– Пока, – и она нажала на кнопку «стоп».

В его трубке раздались короткие гудки…Знакомство состоялось.

Ежик

Их отношения развивались бурно, словно прорвало плотину, сковывавшую темпераменты ледяной коркой. Они встречались каждый день и по долгу общались на всевозможные темы. Как-то он признался ей, что во дворе в детстве его кликали «Ежиком» за торчащие по принципу «корова языком лизнула» волосы. Она застенчиво призналась, что «ежик» ее любимый сказочный персонаж, поведав историю возникновения дорогой ее сердцу игрушки, которую Софа хранила до сих пор, как зеницу ока. «Судьба», – сказал он, «Судьба», – согласилась она, при этом, покраснев, добавила шепотом: «Божья воля…» и многозначительно посмотрела на собеседника, задержав взгляд на его прическе.

Часто в беседах они возвращались к пресловутой книге, фантазируя какой успех она могла бы иметь. Софья была убеждена, что его ждет неизбежная слава, называя себя, при этом, его «маркитанткой», сопровождающей армию в походе. Григорий же упорно обивал пороги издательств в надежде увидеть свою книгу большим тиражом, но все его попытки, увы, не к чему не приводили, стихотворная форма не пользовалась успехом, по крайней мере, так говорили коммерсанты и все увещевания молодого автора о том, что к стихам это творение не имеет никакого отношения, ни к чему не приводили. Сам он называл свое творчество «прозой в стихотворной форме», что вызывало саркастические ухмылки у акул издательского бизнеса. Плюнув на все, «художник» взялся за прозу, в которой было больше поэзии, чем в его стихотворных изысках.

Чтобы не умереть с голоду Григорий подрабатывал вольным журналистом, чураясь, однако, борзописцев. Он считал, что писательский хлеб, пусть тяжел, но намного содержательнее вездесущей и, зачастую, выхолощенной на продажу, журналистской писанины, склоняясь в своем творчестве к возвышенной философской мысли, которая, увы, прокормить, пока, никак не могла.

Корабль, который никуда не плывет

Новая книга не давала покоя. Словно девятый вал она то накатывала на него, то, как пена стекала, оставляя грязные потеки, выброшенные его обостренным восприятием на бумагу. Крутился в голове рожденный его фантазией афоризм: «Волна, ушедшая в песок, цунами не станет» и еще вдогонку другой: «Лакая из лужи, океан не выпьешь». Все так, все так, это подстегивало. На грани психофизического истощения он выводил строчку за строчкой отбросив, на время, все в своей жизни.

Григорий не помнил, когда ел, когда спал, когда последний раз созванивался с Софой, он потерялся в пространстве и времени, блуждая в лабиринтах творческого сознания.

«Корабль дураков» так назывался его новый труд. Можно ли назвать это романом? Наверное, да, если учесть, что все, что увидело свет, попахивало романтизмом, возведенным в ранг философской концепции. Как часто он видел все это в жизни?! Фантазия рисовала образы корабля, доверху набитого людьми с уродливыми порочными лицами, словно на картинах Босха или знаменитых «Капричос» Гойи. Корабля, где каждый держит в руках весло и усиленно гребет под себя, в надежде вырваться из этого вертепа, но в результате никто никуда не плывет, ибо все гребут одновременно, но в разные стороны. Корысть, возведенная в ранг глупости, является капитаном этого «корабля дураков», обреченного вечно крутиться на месте, подчиняясь законам суеты сует. «Есть ли для них Бог? Не уверен. И есть ли Богу до них дело? Боюсь, что тоже «нет». Печально» – написал автор, подведя черту и поставив в конце предложения жирную точку.

В ночь перед Рождеством

Они сидели у камина, попивая глинтвейн. Софа держала в руках новую книгу «мастера», и, перелистывая, зачитывалась ее наполнением. Мороз разрисовал причудливыми узорами окна их «богадельни». На душе было легко и умиротворенно. Приближалось Рождество.

Вдруг постучали. Как единственный мужчина в доме, Григорий поднялся с кресла и, шаркая тапочками, отправился открывать. Щелкнув ключом, он распахнул створку двери. На пороге в красном тулупе и с красным носом стоял Дед Мороз. От него, как от чайника, валил пар. Мешок с подарками, заброшенный за спину, заставлял сказочного героя горбиться. Серебряный посох упирался в порог дома, говоря о серьезности намерений неожиданного гостя.

Посторонившись, Григорий пропустил визитера в дом. Раздался радостный возглас Софы, удивленной сюрпризом. Как хозяйка, она засуетилась, не зная, чем угостить столь желанного гостя. Все сели пить чай. Потчевали нехитрой снедью, после чего бородатый волшебник приступил к раздаче призов. Запустив руку в мешок, Дед Мороз достал небольшую бархатную коробочку и протянул ее Софье со словами: «С Рождеством и Новым Годом!» Она открыла крышечку и по ее устам пробежала радостная улыбка, бережно Софа достала из нее иконку Божьей матери, держащей на руках младенца, в золотом окладе. Видит Бог, на счастье, счастье, которое она и ее суженный заслужили…

«Всякое очарование – чей-то хитроумный план».

Бриллиантовая снежная взвесь, распыленная в воздухе, оседала на головах и плечах прохожих. Ветра не было, и вся эта зимняя сказка уносила воображение путника за тридевять земных земель в тридесятое царство – государство. Еще немного и, чуть ли не каждый, залетный гуляка превратился бы, ее стараниями, в настоящего волшебника, способного заглянуть за завесу тайны, так тщательно скрываемой от праздного взора.

Слыхали ли вы про «философский камень», способный превращать свинец в золото? Конечно же «да», но мало кому доводилось встречаться с алхимиками, способными на это, ибо, нередко, только для них разжигались костры инквизиции, тщательно оберегавшей католическую церковь от нечистого, но по иронии судьбы, действующей под эгидой самого дьявола, иначе как можно объяснить то, что во имя Бога загоняли иглы под ногти и надевали на жертву «испанский» сапожок, применяя множество других не менее изощренных пыточных изобретений и приспособлений. К счастью Русь – это дикое богохульство не коснулось, нет, и у нас сажали на кол и подвешивали на дыбу, но не именем Бога, а токмо в интересах государства и власти предержащих, впрочем, и здесь, конечно, не обошлось без лукавого.

Можно ли сделать из свинца золото? Не скажу, не знаю, а вот сделать золото из воздуха можно. Большим мастерством это не отдает, зато мошенничеством точно попахивает, однако, судить всех этих ворожей не пере судить, да и не за этим мы тут собрались.

Старый Новый Год постучался в запотевшее окно. Игорь налил себе кофе и рукой протер стекло, чтобы беспрепятственно выглянуть во двор, где на детской площадке возвышался снеговик, у которого вместо морковки торчала почему-то картошка, Несколько припозднившихся прохожих спешили по домам, подгоняемые морозцем и было приятно попивать горячий кофе, всем своим телом ощущая разливающееся тепло. Игорь называл себя потомственным колдуном, на том простом основании, что дед у него был из деревни и, поговаривали, что он, якобы являлся местным чародеем и якшался с нечистой силой. Сам Игорь не особенно во все это верил, что не мешало ему неплохо зарабатывать, создавая антуражем и несколькими заклинаниями таинственный вид всезнайки.

В дверь позвонили, так поздно он никого не ждал, но, помявшись в раздумье, все-таки поплелся открывать. Надо сказать, что работал наш герой на дому, так не только было удобно, но и выгодно. Трудно быть не жадным, если единственный смысл жизни в деньгах. Посмотрев на экран домофона, Игорь разглядел визитера, внешне не вызывающего никакого недоверия, модно одетого и с небольшой элегантной шляпой в руках. Седые волосы говорили о том, что гостю порядка шестидесяти лет.