Влюбиться в мужа заново
Сколько я так просидела, мысленно прикидывая то, в какую сторону может измениться моя жизнь уже завтра, я не знала. А когда бросила взгляд на часы, поняла, что Дима скоро встанет, чтобы ехать на работу.
Наскоро открыв вкладку с сайтом, которую мне поставила в «запоминалки» Майя, я сделала глубокий вдох, как перед прыжком в пропасть, и начала заполнять анкету.
Минут через тридцать, после сотни, должно быть поправок, я всё же нажала кнопку «Разместить» и только тогда смогла сделать полноценный вдох. Вряд ли Дима поверит в то, что его жена может быть той, кто создал анкету почти в шесть утра.
Теперь дело было за малым – дождаться, когда муж ответит на мою анкету. Ну, или не ответит. И тогда придётся изобретать новый способ начать с ним эту чёртову переписку.
***
«Ну?»
Именно с такого смс, пришедшего от Петровой, началось моё утро. Весьма трудное во всех отношениях. Во-первых, мне было не проснуться. Выпитый вчера алкоголь давал о себе знать в виде головной боли и сухости во рту. Во-вторых, пробуждение мужа и его отбытие на работу я пропустила, чего со мной ни разу раньше не случалось.
«Если ты о сайте знакомств, ничего не знаю», – напечатала я в ответ и откинулась на подушку.
В квартире всё было спокойно – только слышались приглушённые голоса, доносящиеся из комнаты дочек. В остальном – почти что пустыня Сахара.
Думать о том, что творится сейчас на «моей» странице на сайте знакомств, я не могла, хотя, надо было признаться самой себе – при мысли о том, что Дима уже мог написать Элен, сердце начинало колотиться как бешеное. Но я не открывала вкладку с сайтом. Своего рода самозащита, от которой не становилось легче.
– Кто ещё не завтракал? – крикнула я в сторону спальни дочек, когда всё же поднялась с постели.
Тишина. На пару минут. И следом голос Лизы:
– Мы поели. Спасибо, мам.
Окей. Поели, значит, поели.
Я отправилась в душ, намеренно оставив телефон в спальне. Сняла с себя всю одежду и долго рассматривала себя в большом зеркале над раковиной. В общем и целом, была довольна всем. И фигурой, которой бы позавидовали многие двадцатилетки. И грудью. Её пару раз порывалась исправить при помощи имплантов, но после понимала – это нормальная сексуальная грудь, не обвисшая, а очень даже привлекательная. И в остальном моя фигура полностью меня устраивала.
А вот то, какие мысли рождались при виде неё – нет. Потому что так или иначе они перетекали на Диму. А вдруг ему теперь нравились селёдки с прыщиками вместо груди? Такие все а-ля мальчики – худые и бесформенные? А что? Сейчас это было весьма актуальным.
И я ведь ничего не знала об этом. Сейчас. Мы сто лет не обсуждали с Димой ничего подобного. Кто ему нравится из актрис или моделей, например? Кого он считает идеалом?
– Мам! Тебе звонят! – крикнула Лиза из-за двери, и я встрепенулась, выходя из состояния задумчивости.
– Кто там?
– Какая-то Майка.
– Ладно, хорошо. Я перезвоню ей, кинь телефон обратно.
Я выдохнула и пожала плечами. Что толку сейчас было разглядывать себя в зеркале, если муж желал совсем иного? Это всё подождёт. Сейчас в моих планах всего лишь принять душ и, набравшись смелости, всё же открыть этот чёртов сайт. Другого варианта событий не предусмотрено.
«Привет. Мне сорок два у тебя потрясная попа Давай общаться»
Боже-боже… Неужели это предел моих мечтаний? Сергей, сорок два. Любит путешествия и пинг-понг. Пунктуация отсутствует, спасибо хоть с орфографией всё не так плохо. Ну и попа… где он там углядел попу?
– Петрова, это ужас.
– Что там?
– Я пока не первой заявке.
– Смотри дальше. Эти можешь вообще проигнорировать. Если муж среди них отсутствует, смело удаляй все.
– Погоди, я хочу знать, во что ты меня втянула.
– Я? А представь, что мне в голову не пришла бы эта гениальная мысль?
Удобнее прижал плечом телефон, я бросила взгляд на дверь в гардеробную, где устроилась прямо с ноутбуком на коленях, сев на полу по-турецки. Вероятность, что кто-то из дочек попытается вломиться – нулевая. Можно выдохнуть.
– Представляю. А что – Диме могут писать такие же экземпляры?
– Вполне. А ты думала, он там оазис в пустыне себе нашёл, что ли?
Я хихикнула. В общем, меня вполне удовлетворяло то, что я видела. И вдохновляло тоже. На мою анкету откликнулось тринадцать человек, с которыми я совпала на шестьдесят-восемьдесят процентов в среднем. Был ли среди них мой муж, я пока не выяснила. Просто было страшно это узнать. Ну, или не узнать.
– Ну, Шарапова, давай уже. Открывай всех. А то я тут от любопытства умру.
– Мне страшно.
– Бояться поздно. Открывай.
И я открыла. Просто нажала вкладку «Посмотреть всех», будто здесь была какая-то выставка кобелей, и замерла, когда взгляд наткнулся на анкету мужа. Он отозвался на мою анкету. Пожелал познакомиться ближе. Рядом с его аватаркой висел значок входящего сообщения, а рядом – «Совпадение на девяносто три процента».
Девяносто три. Из ста возможных.
– Всё, Май, он мне написал. Остальное расскажу потом, сейчас отключаюсь, – быстро выпалила я в трубку и нажала отбой прежде, чем Петрова начала протестовать.
А потом села и стала медитировать на авик Димы и его отклик. Что это значило? Он сейчас точно также смотрит на мою анкету и ждёт, когда я отвечу? Или вообще забыл об Элен, потому что у него таких желающих свести более близкое знакомство – миллион? Меня охватили раздражение и злость. Я, чёрт побери, родила ему двоих детей и была рядом на протяжении семнадцати лет жизни! И именно я имею право называться «той самой, с которой захочется хоть на край света».
«Привет. Пообщаемся?» – увидела я два слова, когда всё же решилась и нажала на кнопку «открыть входящее сообщение», и меня снова прострелило пониманием: даже если бы это была не я, он бы всё равно написал это своё офигеть какое заманчивое предложение.
«Извини, не сразу смогла ответить. Работа, – написала я, наврав с три короба. – Пообщаемся, раз уж совпали так хорошо».
Вот и всё. Наверное, достаточно, чтобы завести беседу. Или – нет?
«Я уже думал, что ты не ответишь».
Он написал это, и у меня внутри всё перевернулось. Значит, думал об этой дурацкой Элен. Переживал, что она не ответит. Сволочь… как же я его ненавидела я этот момент.
«Если бы не ответила – ничего страшного. Ты меня не знаешь совсем, чтобы сожалеть о возможной неудаче в общении».
Господи! Что я несу? Никогда в жизни бы не стала изъясняться столь пространно. Но… Неожиданно Дима поддержал эту линию.
Интересно, как вообще проистекало его общение на этом сайте? Он откладывал свои супер-важные дела, из-за которых так часто задерживался на работе в ущерб семье, и строчил бы эфемерной Элен свои послания?
«Но я хочу узнать. Ты меня заинтересовала».
Вот как? Ну спасибо, милый. Наконец-то!
«Что именно тебя зацепило? В моей анкете нет ничего необычного. Скучно, серо, однообразно».
Клянусь, в этот момент я была готова раскрыть перед ним все карты. Чтобы хоть мысленно представить его лицо, когда он поймёт, что за привлекательной аватаркой скрывается всего-навсего его жена.
«Ничего скучного и однообразного. Ты таинственная. Ты манишь. А твоя аватарка…»
«Что с ней не так?»
«Всё так, как нужно. Волосы офигенные. И плечо».
«Ты мне льстишь».
«Нет. Нисколько».
Я не смогла. Просто отключила переписку и, откинувшись на подушки, закрыла глаза. Меня накрыло каким-то сумасшедшим коктейлем. Злость на Диму и желание разорвать с ним все возможные отношения были связаны с восторгом от того, что именно он говорил. Не мне. Элен. Но разве я не была ею? Была. И всё же образ Элен был выдуманным, ненастоящим.
– Ну? – требовательно спросила Петрова, когда я, не выдержав, набрала её номер.
– Мы с ним немного поболтали.
– И?
– Май, ты собралась изъясняться буквами и междометиями?
Я прошла в кухню и налила себе кофе. Проснулся аппетит, захотелось сделать себе бутерброд из всего, что найду в холодильнике.
– Так, говори, что там он написал!
– Пока ничего. Просто немного поговорили. И…
– И ты уже рефлексируешь.
Петрова, похоже, читала мои мысли.
– Есть такое дело.
– А вот брось. Брось это всё. Я понимаю – трудно. Но пошли к чертям свою рефлексию и просто с ним общайся. Он вообще ничего такого не сказал?
– Волосы ему мои понравились.
– Парик-то мой? Я могу его вам подарить. Для сексуальных игрищ.
– Май… ну что ты такое говоришь? – Я хихикнула в противовес тому, что чувствовала. – Ему понравились волосы Элен. Не мои.
– Это поправимо.
– Ой, не знаю, Петрова. Ладно, я сейчас хочу просто пойти позавтракать и ни о чём не думать.
– Хорошо. Но про меня не забывай.
Она отключила связь и я покачала головой. Не хотелось ничего из случившегося воспринимать так, как оно воспринималось на самом деле. А это значит… сначала кофе – а потом уже подумаю обо всём, что сегодня меня настигло.
***
«Что тебя заставило зарегистрироваться на сайте знакомств?»
«Интерес. А тебя?»
«Одиночество. Ну и интерес тоже. Ты свой удовлетворила?»
«Пока нет. Я в процессе удовлетворения. А ты свой?»
«Тоже нет. Тебе многие писали?»
«Многие. И пишут до сих пор»
«И ты с ними со всеми общаешься?»
«Нет. Не со всеми»
«Почему-то мне это не нравится. Я про всех остальных забыл уже»
«Их было много?»
«Немного. Но всё не то»
«А что для тебя «то»?»
«Ты»
«Ты не можешь этого знать. Мы общаемся не так давно»
«И я уже хочу узнать тебя ближе»
«Мы общаемся и ты узнаёшь. Или этого не достаточно?»
«Пока достаточно»
«А что будет, если станет мало?»
«Я не знаю. Но ты меня привлекаешь»
«Чем?»
«Ты таинственная. Необычная. Мы совпадаем с тобой во многих интересах»
«Мне нравится то, какой ты меня видишь»
«И мне нравится то, какой я вижу тебя»
Закончив перечитывать вслух нашу с Димой переписку, я повернулась к Петровой, застывшей с бокалом глинтвейна. Вид у неё был примерно такой, с которым я сидела пару часов назад с телефоном и отвечала на сообщения мужа. Наверное, если бы в этот момент потолок квартиры разверзся и на меня бы посыпался денежный дождь, я и то была бы ошарашена меньше.
– И это всё? – наконец выдавила из себя Майя и залпом выпила глинтвейн.
– Там остальное ерунда. Я соврала, что мне нужно идти. Договорились списаться тогда, когда я смогу.
– Ну, Шарапова, и зацепила ты парня.
Она покачала головой и взяла с тарелки тарталетку с икрой. И да… Майя озвучила то, что я чувствовала и сама. Диму действительно зацепила Элен. Это была моя маленькая победа.
Победа ли?
– У меня до сих пор сомнения в том, что за ним действительно Дима.
– Ну тут ничего сказать тебе не могу. Тебе виднее. А у вас как всё… ну, в реальности?
Я вздохнула и подлила нам с Майей глинтвейна. У неё получалось как нельзя лучше обнажать то, что я сама подсознательно опасалась вытаскивать на поверхность и обдумывать.
Стоило признаться самой себе – я испытывала удовлетворение от того, что мы с Димой переписываемся, и от того, что он не желает общения ни с кем иным. И за этой ненормальной эйфорией не замечала того, на что бы обратила внимание раньше.
– Никак. С той ночи, когда я домой вернулась, мы почти не общаемся. Он приходит, утыкается в телефон.
– Пишет Элен?
– Да. А кому ещё, я не знаю.
– О! Так тебе теперь что, в собственном доме уже приходится прятаться, чтобы с мужем своим же переписываться?
– Да нет. Я в кухне сижу, он и не выходит из спальни до сна. Наверное, и рад, что я не лезу. – Я снова сделала вдох. – Только это неправильно всё. У меня ощущение, что всё так затухает, затухает, затухает… И всё. Этот всплеск в нашем виртуальном общении – он последний.
– Ну, Надь, вот эти мысли ты брось. Иначе сбудется.
– Я стараюсь, но…
В дверном замке повернулся ключ, и мы с Маей переглянулись. Я – будто пойманная с поличным, быстро сунула телефон в карман кардигана, Петрова же сделала вид, что увлечена просмотром телепередачи. Сама же косилась в прихожую, где Дима разувался.
– Надь, у нас гости? – донёсся до нас голос мужа.
– Да. Подруга ко мне зашла.
– Тогда вам мешать не буду. В душ и спать.
И он просто ушёл. Ни «здравствуйте», ни поцелуя в щёку. Хотя бы дежурного.
– Могу поспорить, он сейчас уляжется и будет написывать своей этой Элен, – процедила я шёпотом.
Один Господь ведал, как часто мне приходилось сдерживаться, чтобы молчать. А от одного понимания, что эта наша переписка может вскоре перейти в разряд более откровенных, меня вообще выворачивало наизнанку. Даже представлять не желала, что Дима вот точно так же мог заниматься виртуальным сексом с какой-то женщиной. Не со мной.
– Ну а что поделать, Шарапова? Тут уж лучше тебе, чем какой-нибудь шалаве. А вообще, я пойду, наверное.
– Уже?
– Ага. Затянула я с шопингом, завтра поеду. Под самый занавес, так сказать. Надо раньше лечь спать.
Она поднялась из-за стола и быстро, пока Дима был в ванной, оделась и ушла. А я в очередной раз осталась наедине со своими мыслями. И от них было горько.
«Знаешь, мне тебя уже не хватает. Вроде бы не общались недолго, а не хватает. Я о тебе думал»
«И я о тебе думала»
«А об остальных?»
«А зачем тебе о них знать?»
«Я не хочу, чтобы они были»
«Вот как? Почему?»
«Потому что мне не нравится представлять, как ты общаешься с другими. Как они смотрят на эту твою аватарку и ждут твоих сообщений»
«Тогда не представляй»
«Значит, они всё же есть…»
«Но о них я не думала. Ты ведь спрашивал об этом»
«Польщён. Чем ты сейчас занята?»
«Собираюсь лечь спать. А ты?»
«И я. Кстати, я так и не спросил, хотя собирался: в каком районе города ты живёшь?»
«А это важно?»
«Нет. Просто интересно»
«Центр. А ты?»
«Я на севере. Но в центре бываю каждый день по работе»
«Хорошо»
«Могли бы как-нибудь встретиться и выпить по чашке кофе»
«Не так быстро. Мы только пару дней как знакомы»
«Хорошо, я не буду тебя торопить»
«Тогда и я задам вопрос, если ты не против»
«Конечно, нет. Задавай»
«Как так вышло, что такому мужчине, как ты, не с кем выпить кофе в центре города?»
«Какому – такому?»
«Представительному, симпатичному, приятному в общении»
«Я столько комплиментов ни разу в жизни не слышал. Спасибо»
«Не за что»
«Просто так вышло и всё. Я не хочу о прошлом. Хочу о настоящем»
«А что для тебя настоящее?»
«То, что происходит со мной здесь и сейчас. И то, что для меня важно. Например, работа, или вот тебе написать, несмотря на то, что чертовски устал»
«Хорошо. Я тоже очень устала. И если ты не против, хочу отдохнуть»
«Конечно, не против. Ложись и отдыхай. Я буду думать о тебе. И скучать»
«И я буду думать о тебе. До завтра»
«До завтра».
***
Перед самым Новым годом у мужа выходной. Даже немного странно завтракать вместе, вчетвером. Раньше я бы восприняла это как норму, сейчас же, когда наша семейная жизнь висит на волоске, понимаю, насколько ценны вот такие минуты, что раньше казались обыденными.
– Мам, сегодня овсянка просто бомбовая, – хвалит меня Лиза, опустошив всю тарелку. Косится на отца, и у меня сердце замирает. Мне кажется, она всё понимает, как никто другой, и от этого внутри рождается какое-то особенно острое и щемящее чувство нежности.
– Спасибо, родная. Остальных тоже всё устраивает?
– Угу, – кивает Дана, уткнувшись в телефон. Раньше бы Дима её одёрнул, сказал бы, что так не делается. А сейчас просто молча завтракает. Но слава богу без сотового в руках – и то хлеб.
А мне вдруг так хочется, чтобы всё, во что я ввязалась, осталось в прошлом. Чтобы мы сейчас просто съездили за продуктами к новогоднему столу, после чего я бы принялась искать рецепты и продумывать вкусные блюда. А завтра бы ночью посидели вчетвером, сходили бы посмотреть на салюты, вернулись бы домой и были обычной и счастливой семьёй.
Наверное, в этих своих желаниях я неправа и зря считаю, что если этого достаточно мне, то должно хватать и остальным. Вот только мы с Димой так давно не говорили о том, кто чего действительно хочет, что в этом и была наша главная беды.
– Дим, скатаемся до гипера? Продуктов надо купить, – говорю я словно бы невзначай, поднимаясь из-за стола и убирая посуду. Сама же смотрю на то, как муж отреагирует на мою просьбу. Он вскидывает на меня взгляд, в котором сквозит недовольство. Ненадолго, но достаточно для того, чтобы я успела его заметить.
– Да, давай. Вроде планов у нас на сегодня нет? – в противовес тому, что я успела увидеть, соглашается он.
– Больше никаких, да. А ты хочешь куда-то съездить ещё?
– С Мишей и Антоном, если ты не против.
– Куда? – Мне приходится задать этот вопрос спокойным тоном.
– Мам, я уберу посуду сама, поезжайте, – вклинивается в беседу Лиза.
– В бар.
– В бар, значит, в бар, – пожимаю я плечами и иду собираться.
И меня снова, стоит только остаться наедине с собой, начинают терзать вопросы. Например, за последние несколько часов общение Димы и Элен свелось к минимуму, потому теперь я отчаянно задаюсь вопросом: не будет ли поездка в бар предлогом, чтобы улизнуть из дома? А сам муж, например, отправится на встречу с какой-нибудь из своих девиц, с которыми он переписывается параллельно с Элен.
Наверное, я долго так не выдержу. Или изведусь, или уже расставлю все точки над «i». И уже знаю, что именно выберу. Лучше одной, без него, чем вот так.
Да, лучше без него. Осталось только свыкнуться с этой мыслью.
Везде толпы спешащих куда-то людей, и я вижу, как это бесит Диму. Он срывается на ни в чём неповинную пожилую женщину, которая не слишком быстро, по его мнению, пересекает пешеходный переход. Затем – ругается сквозь крепко стиснутые зубы, когда шлагбаум на парковке возле магазина поднимается не сразу. Раньше я бы попыталась понять, что его волнует, расспрашивала бы, чем бесила бы его ещё больше. Сейчас у меня есть ответы на эти вопросы. Он сам мне их дал, пусть и считает, что я ни о чём не догадываюсь.
– Если так будет продолжаться, мы сегодня же поскандалим, – ровным голосом говорю я Диме и, забрав у него тележку, которая, по его мнению, едет с трудом, иду по торговому залу.
Это – лишнее доказательство того, как осточертела ему наша обыденность семейной жизни. Где есть вот такие поездки по магазинам, генеральные уборки и решение вопросов относительно того, кто идёт в школу на родительское собрание. Эдакие вещи, которые необходимы, но которые так надоедают, что хочется избавиться от них навсегда. И Дима это и делает. Сейчас, да и до этого тоже. Когда машинально бросаю продукты в корзину, понимаю, что он уже приличное время пытается отлынивать от того, что раньше делали вместе. Только я раньше это списывала на усталость, а сейчас понимаю, что причина вовсе не в ней.
– Дим…
– М?
– Оливье сделать или Столичный?
– Что?
Наверное, это слишком неуклюжая попытка завести беседу. И вовсе не об этом стоит говорить, но я не представляю, что ещё сейчас у него спросить. Как будто рядом малознакомый человек, во время беседы с которым я вынуждена подбирать слова.
– Я спросила, Оливье или Столичный?
– Это я понял. Не понял только, почему ты спрашиваешь это у меня. – На лице Димы появляется кривая ухмылка.
И меня прорывает.
– Потому что это наш общий праздник. Который мы будем праздновать вместе. И мне нужно понимать, что тебе не всё равно, как он пройдёт. И потому что сейчас мы вернёмся в наш общий дом! Вот почему я всего лишь спрашиваю, что приготовить на завтра!
Он смотрит на меня с таким удивлением, будто только что впервые вообще понял, с кем он добрался до магазина. А мне становится нехорошо. Рядом со мной ведь совершенно чужой человек. Он стал таким не сейчас, но только теперь я это поняла окончательно.
– Давай Столичный, мне всё равно, – пожимает Дима плечами.
– Вот как? И давно стало всё равно?
– Надя, не начинай. – Он морщится, когда произносит эти слова, но они лишь подхлёстывают меня.
– Почему нет? Наверное, мне стоило начать уже давно. И выяснить, на что тебе ещё плевать.
– Надя… давай не здесь.
На нас уже начинают коситься. Кому-то я мешаю подойти к полкам с продуктами, меня толкают, и становится так обидно, что на глазах выступают слёзы.
Всё заканчивается отвратительно. Я просто сваливаю в тележку всё, что вижу, хотя, понимаю, что мне половина из этого не пригодится, а когда грузим пакеты в машину, соображаю, что не взяла несколько важных ингредиентов.
Домой добираемся в полном молчании, хотя, меня так и подмывает устроить Диме скандал. Даже не скандал – истерику. Она стоит в горле огромным комком и требует выхода, но я сдерживаюсь. Потому что уже пожалела, что всё это затеяла.
Разобрав продукты, я иду в душ. Мне хочется даже не плакать – рыдать, словно половина моей жизни уже разбилась на осколки, которые не склеить, как бы ни пыталась. Через десять минут в дверь ванной стучит Дима, который сообщает мне, что уходит в бар и вернётся поздно.
Всё, на что меня хватает, выдавить из себя короткое «окей». После чего я наконец делаю то, что мне так необходимо – позволяю рыданиям вырваться наружу.
«Сижу в баре и думаю о тебе»
«Вот как? Я уже думала, что ты перестанешь мне писать»
«Я сделал паузу намеренно»
«Зачем?»
«По правде, ждал, что ты сама мне напишешь»
«Я не люблю навязываться»
«Ты считаешь, что если мне напишешь сама, я решу, что ты навязываешься?»
«Вполне»
«Глупая. Как прошёл твой день?»
«Скучно. Корпоратив»
«Так поздно?»
«Да»
«Ты плохо себя на нём вела?»
«Нет. Женский коллектив, особо не разгонишься»
«Дай угадаю. Ты – учительница?»
«Нет»
«Жалко. Мне бы понравилось это»
«У тебя страсть к учителям? Тебя нужно воспитывать?»
«Не отказался бы, если бы ты взялась за моё воспитание»
«Если хорошо попросишь… Но сейчас не об этом. Чем занимаешься?»
«Сижу в баре, пью виски. В гордом одиночестве»
«И виски тебе выпить тоже не с кем?»
«Можно сказать и так. Хочешь составить компанию?»
«Если только виртуально. Устроит?»
«За неимением большего, да. Что предпочитаешь из напитков?»
«Красное сухое вино»
«Я закажу бокал и представлю, что он для тебя, а ты просто отошла припудрить носик»
«У тебя богатая фантазия»
«Ты не представляешь, насколько. Как будешь отмечать Новый год?»
«С подругой. Может, уедем за город. А ты?»
«А я скучно и неинтересно. Значит, пропадёшь?»
«Возможно, но постараюсь быть в сети»
«Это не может не радовать. Мне кажется, я уже на тебя подсел»
«Кажется?»
«Предложишь перекреститься?»
«Нет, предпочту услышать, что не кажется»
«Элен…»
«Да?»
«Ты такая необычная. Отличаешься от всех, кого я знаю»
«Ты меня с кем-то сравнивал?»
«Нет. Просто ты другая в любом случае»
«Мне нравится это слышать»
«Тогда я буду говорить это чаще»
«Хорошо. Если только, конечно, не решишь снова намеренно пропасть»
«Ты не станешь писать мне первой?»
«Не стану»
«Тогда это буду делать я»
«Делай. Я не против. А сейчас прости, мне нужно спать. До нашего следующего раза…»
«До нашего следующего раза, Элен».
***
– С Новым годом! С новым счастьем!
Я произношу этот тост преувеличенно бодро и жизнерадостно. Гоню от себя предчувствие того, что этот праздник станет последним, который отметим вот в таком семейном кругу, но мысли так или иначе лезут в голову. Внезапно становится страшно. Лизе шестнадцать, Дане – четырнадцать. Уже через год они станут ещё старше и если решат отмечать этот праздник где-то в более интересном кругу, я ничего не стану им воспрещать. А Дима… А Димы через год уже может и не быть в моей повседневной обычной жизни.
Первый бокал шампанского выпиваю залпом. Терпко-сладкий вкус проносится по венам приятным опьянением. Сегодня я приготовила не так много блюд, как собиралась, но, кажется, это никого не волнует.
– С Новым годом! – разносится в ответ хор нестройных голосов. Дочки вяло ковыряются в тарелках с салатом, Дима сразу попросил горячее. Пьёт шампанское и смотрит какую-то дурацкую телепередачу, которая ещё в том Новом году показалась бы мне интересной. Возможно, я бы даже предложила мужу досмотреть её в нашей спальне. Мы бы прихватили с собой шампанское и конфеты, легли бы под одеяло и смотрели бы на экран. Переговаривались и шутили. А сейчас всё это кажется таким недосягаемым.
Пока я готовила, в мою голову неотступно лезли мысли об Элен. Последнее сообщение от Димы я получила за пару часов до полуночи.