Книга Ратибор и Ода. Третья книга - читать онлайн бесплатно, автор Сергей Skolorussov. Cтраница 2
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Ратибор и Ода. Третья книга
Ратибор и Ода. Третья книга
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Ратибор и Ода. Третья книга

Народ вновь взорвался, выразив намерение убить князя и освободить Бояна и его друзей. Громче всех кричал Сварг:

– И что здесь не так? Какое это враньё? Это были вендские земли. Венды до сих пор там живут. Только немцы сделали их бесправными рабами. Тебя, немца, поставили здесь над нами. Мы об этом никого не просили. Если так дело пойдёт, то через десять лет нельзя будет говорить, что до этих пор Ходово был вендским портом. Так, по-твоему, выходит? Бей его ребята! Не дадим нас рабами сделать!

Толпа ринулась к крыльцу. Расправе мешал только обнажённый меч Вальдира.

– Стойте! – Завид вновь призвал к спокойствию. – Ни к чему кровопролитие хорошему не приведёт. Оно нам не нужно. Пусть князь покается и признает, что он был не прав. Последний шанс ему дадим.

Но толпа уже возбудилась, подначивая друг друга. Кузнец замахнулся топором, но его удар сдержал меч ярла. Следующим взмахом своего клинка Вальдир попытался снести голову Сваргу. Но его удар остановили чьи-то вилы. И быть бы смертоубийству, но в последний момент, из толпы неожиданно выскочила Тора. Её распущенные рыжие волосы непроизвольно послужили сигналом остановки едва не начавшейся резни. Она взбежала на крыльцо и подняла руки вверх, закричав:

– Стойте!

В толпе были слышны возгласы удивления:

– Баба! Рыжая! Немка! Чего она крикнула?

Тора обратилась к вендам:

– Здесь кто-нибудь понимает по-датски?

Несколько человек крикнули, что они знают этот язык немцев.17

– Переведите! Вальдир не потомок готов. Он венд! Ивар его сюда сослал специально для того, чтобы вы его убили! Убили его – Вальдира!

Народ зашумел и стал перепираться между собой. Часть толпы не поверила рыжей немке, считая, что она таким способом пытается спасти своего соплеменника от расправы. Другая часть поверила, но стала кричать, что на интриги конунга им наплевать. Они хотят восстановить справедливость, убив проклятого ярла, который пытается наводить на их земле свои порядки. И только несколько человек стали отговаривать всех от убийства князя. Среди них был и Завид:

– Если он на самом деле венд, то мы, убив его, сделаем два плохих дела. Первое – убьём венда. Второе – ненавистного всем вендам Ивара ублажим. Надо сначала разобраться, правду ли рыжая девица нам глаголет? Ну-ка, люди! – купец вышел к крыльцу и развернулся к жителям Ходово. – Сделайте три шага назад и успокойтесь. Убить его мы всегда успеем. Куда он от нас денется? Назад!

Толпа нестройно попятилась. Завид повернулся к Вальдиру:

– Скажи-ка, князюшка, она правду молвит?

– Нет! Я гот! Я воин Одина!

– А ты, красавица, почему так говоришь? Поди, князя очень любишь?

– Да! Люблю! И этого не скрываю. Но это здесь не причём. Он венд, хотя сам того не знает. Но об этом Ивару и моему брату Хельги хорошо известно. Эти двое смерти ярла вашего пуще всего хотят!

– Ничего не понял. Хотя за столь страстные речи и за смелость тебя стоит уважать. Почему тогда сам князь обратное нам говорит?

– Он воспитан, как берсерк. По традиции в берсерки сирот и рабов берут. Их с малых лет воспитывают, как воинов, легко за Одина готовых свою жизнь отдать. Вальдир – не исключение.

– Это так, князь?

– Так.

– Ты помнишь своих предков? Отца, мать?

– Единственный, кого я знаю с детства – мой названный отец. Это Бальдр –честный и справедливый мой наставник. Если бы я вендом был, он бы мне сказал.

– Не уверен в этом, – Завид почесал голову. – Чем же ты конунгу так насолил?

– Какая разница? Это моя жизнь, мои проблемы. Я не собираюсь всем рассказывать о них.

– Чем он так разозлил конунга и твоего брата? – повернулся купец к Торе.

– Он любит Оду, дочь конунга, жену второго моего брата.

– О, господи! Совсем запутался. Второй твой брат тоже желает смерти князя?

Тора отрицательно покачала головой:

– Нет, Хрёрек ему не враг, – она указала рукой на Вальдира.

Из толпы кто-то крикнул:

– Завид, кончай эти бредни. Нас за нос явно водят. Пусть он любит, кого желает. И его, кто хочет, пусть ненавидит. Но он нарушил наш закон и завет отцов. Мы обязаны всех сказителей нашей старины глубокой беречь и охранять.

Но неожиданно у Вальдира нашёлся ещё один защитник. Это был кузнец:

– Завид, вот что я тебе скажу. Она правду говорит. Князь наш – венд. Как ты знаешь, отец мой оружейником искусным был. К сожаленью, таких талантов в этом деле бог мне не дал. Но отец мой часто изготавливал доспехи для многих из потомков Яровита. Того, что до Аттилы вендами справедливо правил. Все потомки Великого князя имеют, как известно, особый герб –священного Сокола18, разящего на земле любого. Такой знак есть на руке Вальдира. Я обратил внимание на это, когда летом на строительстве рядом с ним работал. Знак этот на руке всех княжичей обычно в малолетстве ставят. У Вальдира другие знаки его сильно застилают. Это знаки берсерков и веры немцев в Одина и Тора. Но в детстве этот герб я неоднократно видел. Знак Разящего Сокола на доспехах мой отец чеканил. Пусть Вальдир всем своё правое плечо покажет.

– Ничего я показывать не буду. Может мне ещё догола раздеться?

– Ты же берсерк, – Тора тоже присоединилась к просьбе Сварга. – Для берсерка вовсе не унижение своё тело оголить.

– Когда я был берсерком – да. Но теперь я князь. А для князя – это унижение.

Завид махнул рукой:

– О чём мы спорим? Не показывает – и не надо. У Сварга нет причины врать и придумывать что-то в пользу сказанного рыжей девой. Посему выходит, что мы, друзья, преступление чуть не совершили. Хотели потомка великокняжеского рода мы убить. А это не угодное нашим богам дело. Поэтому я предлагаю по своим делам всем разойтись.

– Но как же так? Вратислав, Стирлич и посадник? Ты про них забыл? – закричал чей-то звонкий голос из толпы.

– Нет, не забыл. Сейчас всем надо успокоиться. Правда тишину любит. Мне кажется, что князь, Сварг, я и влюблённая девица – в этом деле сможем разобраться. Ум и совесть потомка княжеского рода не позволят Вальдиру совершить несправедливость, неугодную всему вендскому народу.

Названные Завидом люди ещё долго, молча, стояли на крыльце и смотрели, как, разбившись на пары и группки, жители Ходово, занятые пересудами, медленно расходились по домам.

До утра они сидели за столом за кружкой мёда и слушали, как под треск поленьев в печи Боян, перебирая струны гуслей, рассказывает о героях прошлого. О первом поистине великом князе вендов Велемире19. О его потомке Радегасте, погибшем во время похода на Рим. О князе Яровите20, который победил в борьбе за власть сына Радегаста Северина21. Как он послал войско за Рану22 против сбежавших из-под его власти франков. О смерти Яровита и борьбе его сыновей Владимира23 и Столпосвята24 с Аттилой25. О внуке Яровита, тоже прозванного так26, который в молодости служил своему дяде Столпосвяту, а затем ушёл в Рим, где стал великим царём. О походах Аттилы против франков, бургундов, саксов и готов. О правнуке Радегаста Глебе, который разрешил готам поселится в северных пределах своего княжества. Об Одине27, короле готов, который проиграл войну гуннам и аланам и отправил свой народ в земли саксов. И о многом другом, о чём Вальдир даже не догадывался. Все внимательно слушали сказителя. Только Торе эти рассказы были абсолютно не интересны. Но она была счастлива, что Боян так увлёк всех своими рассказами. Благодаря этому она бесконечно долго могла находиться рядом с любимым человеком и наполнить лелеем созерцания свою душу и разбитое сердце. Она была счастлива так, как будто сбылись её мечты, и она провела ночь со своим любимым берсерком. Она так и посчитала: «Я провела с ним ночь. Теперь можно и умереть».

Через день она вернулась в Селунд.

Глава 5

Ода, выросшая в неге усадьбы Адельсё, не знала до этой поры, что человеку может быть так плохо. Кругом всё было чуждое, ненавистное, не родное. Чужой дом, чужие слуги, чужой народ. И самое страшное – Хельги, который не давал ей прохода. Рядом не было даже родственников. Собственно, кроме отца никого из своих родных она не знала или не помнила. Теперь и его не было рядом. Да, собственно, если бы он был рядом – от этого ей не было бы легче. Для неё он перестал быть родным человеком. Она не могла ему простить загубленной жизни, счастья, любви. Не было рядом с Одой и её Сольвейг. При воспоминании о подруге ныло сердце. Не было кормилицы, которая умерла через полгода после жестокого наказания, устроенного Иваром. Её бездыханное тело подобрали в озере рыбаки. И главное, что рядом не было её любимого. Скорее всего, она бы тоже умерла от горя, разлуки и безысходности. Но как всегда бывает в жизни, её спасло рождение ребёнка, которого она назвала Харальдом. Всю свою любовь, свою страсть, свою заботу она посвятила ему.

Встав с постели, Адель склонилась над люлькой. Спит! Как он прекрасен! Глаза закрыты, но веки подёргиваются. Может, ему снится сон? Мама и папа рядом? Папа. Папа неизвестно где. И думает ли он о нас? Он не знает, какой ты красивый и ладный. Глазки мамины, губки мамины, носик…, неизвестно пока чей. Но подбородок – точно весь в отца. С ямочкой посередине. Эх, Харальд, Харальд. Дай тебе боги счастье в жизни.

В это время в дверь заглянула служанка:

– Госпожа, вы уже встали? К вам пришли.

– Кто там ещё? Я не хочу никого видеть.

Отстранив из дверного проёма прислугу, в комнату протиснулась Тора.

– Это я. Твоя наречённая сестра.

Настроение Оды мигом улетучилось:

– Не сестра ты мне. Даже не надейся. Отстань от меня. Мне твоего брата достаточно, чтобы быть несчастной.

– Хрёрека? – Тора подошла к люльке, пытаясь заглянуть внутрь.

Адель встала между незваной гостьей и сыном, не давая золовке возможности увидеть Харальда:

– Причём здесь Хрёрек? Я говорю о Хельги.

– Он пристаёт к тебе?

– Не то слово! Проходу не даёт.

– Негодяй!

– Ты чем лучше? Вы одна семейка. Кроме пакостей, что мне от вас ждать? Тора, я по-хорошему прошу, уйди! И рядом со мной и моим сыном больше никогда не появляйся.

Ода, зло глядя на золовку, стала напирать на неё грудью:

– Будьте вы все прокляты! Желаю вам, чтобы вы все, словно пауки, перекусали друг друга своим смертельным ядом.

Обескураженная Тора попятилась к двери, сказав при этом:

– Я понимаю тебя, Ода. Но я зашла сказать всего два слова.

– Это слишком много для меня – твои два слова. Проваливай!

– Ты сильно изменилась. Стала злой.

– Учителя в жизни мне хорошие попались! Не зли меня!

Ода выхватила кинжал, висевший на груди под сарафаном, и замахнулась на золовку:

– Уйди! Нет уже сил тебя рядом с собой видеть. Не дай мне грех убийства на свою душу взять.

Тора лишь грустно улыбнулась:

– Я была бы рада этому. Но для твоей души такой обузы тоже не хочу. Я была у Вальдира в Хедебю.

– Это ложь! Ты с братцем вновь задумала интригу!

– Нет. Не ложь. Берсерк меня простил.

– Простил? Он что за этот год обо всём забыл?

– Нет, не забыл. Тебя он всё так же, к сожалению, крепко любит.

Ода недоверчиво покачала головой:

– Всё ложь. Не может он тебя простить. Такого не прощают.

– Прощают и не такое. Но страшно то, что сама себя я не смогу уже простить.

– Такие речи в устах Торы? – Ода демонстративно засмеялась. – Это смешно! Я так глупа? Ты так считаешь?

– Нет не считаю. Я завидую тебе. Тебя он любит всё также страстно и непоколебимо. Его письмо я привезла. Возьми.

Только сейчас Ода увидела в руках Торы дорожную церу, которая закрывалась на замочек. Она недоверчиво взяла из рук золовки восковую дощечку и открыла её. На воске были руны, явно написанные рукой любимого: «Адель, если ты счастлива в браке и считаешь, что я проявляю неуважение к твоему положению супруги, можешь дальше не читать. Сотри! Но я не могу не сказать тебе всего три слова, на которые ты раньше не могла ответить «я тоже». Я ярл, слуга твоего отца, его верный воин, узнал совсем недавно, что он меня сюда сослал, надеясь, что венды здесь меня убьют. Если ты не забыла, что я тебя люблю и любишь меня «тоже», хочу просить у тебя совет. Считаешь ли ты желание меня убить нарушением слова твоего отца? Если – да, тогда я снимаю с себя все клятвы, данные мной конунгу и считаю себя отныне свободным от всяких обязательств перед ним. Если – нет, то даже не хочу об этом думать. Тогда я уеду ещё дальше от тебя и попытаюсь найти утешение в смерти. Купцы сказали, что в Царьграде берут на службу таких воинов, как я. Без твоего согласия я не могу предпринять никаких шагов. Скажи мне «люблю» – или «прощай навеки». Я первое приму счастливым – второе, с грустью на сердце, но пойму. На веки твой, Берсерк».

Слеза сорвалась с ресниц и разбилась о воск церы. Это была слеза счастья. Она копилась целый год. Любимая берсерка перебрала все церы в дорожном приборе для письма, пытаясь отыскать ещё хоть что-то. Потом взглянула на Тору. По выражению её счастливого лица, сестра мужа всё поняла:

– Как я вам завидую! Но это уже не та чёрная зависть, которая год назад во мне со страшной силой клокотала. Ты будешь счастлива. Теперь я это знаю. Любовь – это ледоход! Она все преграды на своём пути смести способна.

Ода немного успокоилась:

– Что ты с ним сделала? Как он мог довериться тебе? Тора, ты правда не играешь снова в свои игры, в которых главный приз – наша с Вальдиром смерть? Что с тобой случилось? Я не верю, что так может человек вдруг сам собой перемениться?

– Вдруг? Разве ты не видишь, что со мною стало?

– Да, ты осунулась. Вся исхудала и цвет лица стал нездоровым. Ты заболела?

– Любовью я больна. Целый год я мучилась недугом этим. Я сходила с ума, не спала ночами, подушку мучила слезами.

– Ты умеешь плакать?

– Я? Нет! Но моя любовь сидит занозой в сердце и плачет, плачет, плачет, стонет и болит. Нет на свете ничего страшнее – чем безответная любовь. Поверь, всё что с вами год назад свершилось и в подмётки не годится этой болезненной любви. Выхода нет. Только сойти с ума или найти счастье в петле самоубийства.

– Но как Вальдиру чистоту своих намерений ты доказала? Зачем помогаешь ты ему?

– Я помогаю не ему. А вам. Вашей любви. Пусть хоть кто-то на этом свете будет счастлив. Полюбив, я стала понимать причину, по которой он меня отверг. Если любишь – для тебя нет никого на свете лучше и желанней, чем та, что в сердце поселилась навсегда. Я хотела запереться в доме и его поджечь. Чтобы через огонь попасть в Вальхаллу и там его дождаться. Но потом поняла, что и там он будет не со мной. Любовь не исчезает после смерти человека. Она с ним навсегда.

Тора отошла к окну, пытаясь утаить свои чувства. Немного постояв так и успокоившись, она глубоко вздохнула:

– Поэтому я решила последний раз его увидеть, а затем расстаться с жизнью навсегда. Но вновь в его глазах страсть к тебе узрела и решила вам помочь. Может, вы меня успеете простить, чтобы на том свете меня не мучило всё то зло, что я свершила.

Ода молча слушала исповедь девушки. Тора продолжила:

– Поверил он мне тогда, когда от расправы вендов я его спасла.

– Расправы? Как?

– Я сказала разъярённой толпе, что он тоже венд.

– И это помогло?

– Да! Тем более выяснилось, что он наследник великокняжеского рода. В этом он равен тебе и твоему отцу.

– Вальдир по происхождению конунг?

– Да!

– Я думала он раб, берсерк, никто.

– Это что-то для тебя меняет?

– Нет. Он для меня – любимый. И это главное. Но как он стал берсерком?

– Никто не знает – как. Если ты согласна, он перед тем как к тебе приехать, встретится с риксярлом. Только твой отец и Бальдр знают, кто такой Вальдир.

– Да, наверное. Боюсь только, чтобы встреча с Бальдром несчастье нам не принесла.

– Это вам решать. В первую очередь – тебе. Но подумай: важно это для вас – или не важно. Каждый человек имеет право знать, кто его отец и мать.

– Да, ты права, – Ода склонилась над открывшим глаза Харальдом, – каждый имеет право знать, кто его мать и, кто отец.

Она взяла малыша на руки и прижала к своей груди:

– Скоро ты увидишь своего папку. Пусть в этом нам помогут боги.

Глава 6

– Ах вот ты где! – Хельги подошёл к брату сзади и приобнял его за плечи.

Хрёрек молча убрал его руку и продолжил свежевать медведя.

– Ты всё так же мрачен. Ни с кем поговорить не хочешь. Я твой брат. Скажи мне, что тебя гнетёт? – Хельги присел на корточки, разглядывая медвежью морду. – Матёрый зверь. Ты, как берсерк, на медведя ходишь. Хочешь кому-то что-то доказать? Или жизнь твоя не стоит даже старых развалившихся сапог? Ты смерти ищешь? Молчишь. Настали радостные времена, а ты угрюм, как боров, которого тянут на убой. Повеселимся брат, как в старь! Может устроим праздник, турнир или вместе на охоту сходим?

– Отстань.

– Опять отстань. Сдаётся мне, что нашей встрече ты не рад. В чём причина?

– У нас с тобой противоположный взгляд на жизнь и смерть.

– Ты всё про Сольвейг? В конце лета будет уже два года, как она скончалась. Видно слаба здоровьем девушка была. От такой в семейной жизни мало проку. Даже наследника тебе пришлось бы долго ждать.

– Заткнись, противно слушать твои бредни.

– Зато сейчас, ты не успел жениться, как в семье твоей приплод. Харальд – славный мальчуган. Правда, на тебя он не похож.

Хрёрек оторвался от разделки туши медведя и встал с колен, упершись взглядом в брата. Взгляд этот не предвещал ничего хорошего.

– Ну-ну, успокойся. Я твой брат и могу сказать тебе то, что не сказал бы никому другому. Ты всё время проводишь вдалеке от дома. И даже в редкие сюда наезды, обходишь спальню Оды стороной.

– Не твоё дело.

– Как не моё? Там в люльке растёт наследник конунга и мой племянник.

– Это дело не твоё.

– Сегодня не моё, а завтра Ивар отправится к богам в Вальхаллу. Мы с тобой этим миром править станем.

– Это будет без меня.

– То есть ты согласен, чтобы я стал регентом при малолетнем внуке конунга.

– Как у тебя всё просто? Ивар ещё и не думал умирать, а ты шкуру неубитого медведя уже делишь.

– О! Заговорил нормальным языком! А не как прежде – только односложно. Да! Делю! Не могу я больше ждать! Не могу смотреть, как выживший из ума старик державу гробит. Он всех обидел! Всех! Все им недовольны. Как только он умрёт – тот час кровь рекой польётся. Швеция, Дания и наш Селунд в крови утонут. Я о том пекусь, чтобы не случилось горя братоубийственной войны.

– Как можно это заранее предотвратить?

– Очень просто. Ивар ещё при жизни провозгласит внука наследником и меня опекуном при нём. Тогда причиной распрей смерть конунга не станет. Власть Харальда, и моя при нём, будет законной. Я знаю ярлов. Далеко не каждый закон рискнёт переступить.

– Уж лучше каждый день ходить с дубиной на медведя, чем самому стать зверем, таким, как ты.

– Каждому своё. Лезть на трон по трупам я тебя не заставляю. Ты дал согласие, чтобы я стал регентом при твоём сыне. Спасибо и на том.

– Я не давал.

– Давал, давал. Я поеду к Ивару и на тебя сошлюсь.

– Делай, что хочешь, только отстань.

– Уже отстал. Но совет последний – ночуй, братишка, в спальне у своей жены. А то начнутся пересуды. Нам это надо?

– Отвали!

– Кто в твоей семье мужик, ты должен был сразу показать. А ты всё свою жену жалеешь. Как же! Она страдает! Господи! По ком? По грязному вонючему берсерку.

– Ты уходил уже, ну так иди!

– Сейчас ты услышишь, как я тебя люблю. Послал я в Хедебю мне верного Бейгаза. Он сделает всё за тебя и все преграды к твоему счастью устранит.

– Что? Не понял!

– Узнав, что нет берсерка, Адель тебя полюбит. Так женщина устроена. Я знаю, они без мужика не могут жить.

– Мы знали разных женщин, к счастью. Что ты творишь? Ты приказал убить Вальдира?

– Всё для тебя, мой брат. Всё только для тебя, для твоего счастья.

– Нет, не боги, при рождении в твою душу жизнь вдохнули. Злой дракон Фафнир стоял у колыбели и заколдовал тебя. Чудовище! Ты мне не брат. Твои братья – змей Ермунганд, колдун Хрейдмар и кровавый волк Фенрир.

Хрёрек оттолкнул Хельги и выбежал из охотничьего домика. Оставшись один, ярл Селунда усмехнулся, ощерив зубы:

– Вот и делай добро людям. Сам вечно будешь виноват.

***

Хугин вздохнул:

– Да, не спокойно в шведско-датском королевстве.

Мунин добавил:

– Я думал всё утряслось, но вот беда! Опять кипят внизу под нами страсти роковые.

Хугин проворчал:

– Мебель в этом виновата. Претендентов много – а трон один. В нём каждый хочет посидеть.

Глава 7

Ода кормила сына грудью, когда в комнату вбежал Хрёрек. Молодая мама сразу отвернулась к нему спиной.

– Извини, я без предупреждения, – он смущённо остановился рядом с дверью.

– Что-то случилось? – она взглянула на него через плечо. Хрёрек никогда не позволял себе появляться в спальне без приглашения Оды.

– Да, случилось.

– Ты едешь к моему отцу?

– Нет. Не сейчас.

– Ты передумал просить у него разрешение на развод?

– Нет, нет. Об этом не беспокойся. Я сделаю всё так, как обещал. Вы будете все вместе: ты, Вальдир и ваш ребёнок.

Ода прикрыла грудь платком и встала на ноги, развернувшись к мужу:

– Я вижу что-то случилось. Рассказывай!

– Хельги послал людей убить Вальдира.

Адель замерла. Платок соскользнул на пол, обнажив грудь с прижавшимся к ней малышом. Голос пропал, она прошептала:

– Что же делать?

– Потому и прибежал. Я прямо сейчас без промедлений выезжаю.

– В ночь?

– Да. Это его слуга Бейгаз. Он в числе воинов, которые сопровождают Тору.

– Ещё вчера утром она уехала.

– Поэтому нельзя мне медлить.

Адель подошла вплотную к Хрёреку и поцеловала его в щёку:

– За всё тебе огромное спасибо! Мне повезло, что за тебя я замуж вышла. Ты настоящий человек и подлинный мужчина. Я верю, что всё у тебя получится.

Глава 8

Тора стояла у окна и смотрела, как, сидя за столом, Вальдир читает письмо Оды. Она не смогла удержаться и по пути в Ходово прочитала его. Там было написано следующее: «Любимый, здравствуй! Мы первый раз общаемся с тех самых пор, как по велению судьбы превратной покинули наш милый Адельсё. Спасибо Торе. Сразу хочу обрадовать тебя. Твой сын растёт не по дням, а по часам. Я назвала его Харальдом. Думаю, что ты не против такого имени для сына. Хрёрек ко мне так и не притронулся, как и обещал. Он на днях собирается ехать в Упсалу развод у Ивара просить. Не знаю, что из этого выйдет. Но надеюсь. Как ты там? Думаю, что всё у тебя хорошо. Ведь каждый новый день с молитвы о тебе я начинаю. И засыпаю мысленно с тобой, любимый. Как тяжело в разлуке. Впрочем, не буду ныть, чтобы грусть-тоску на тебя не нагонять. Всё хорошо, вот только наглый Хельги прохода не даёт. Но не беспокойся, при мне всегда подарок твой. Он защитит меня. По поводу твоего вопроса об отмене клятвы – я жду тебя. Жду и люблю. Приезжай! Я соберу все вещи, чтобы готовой быть к отъезду. Куда? Да хоть куда! В лачугу рыбака, в лесной шалаш или в вежу лопарей. Лишь бы быть нам вместе. Всегда с тобой отныне и до скончания веков. Люблю, люблю, люблю. Твоя жена навеки».

У Торы было хорошее настроение. Она уже всё для себя решила. Это последняя её встреча с берсерком. Последняя в этой жизни. И она смотрела на него, смотрела и смотрела: «Ненаглядный, красавец! Как жалко, что не мой. Эх, начать бы жизнь сначала. Но нет пути назад. И поделом тому, кто очень грешен. И очень хорошо, что я заканчиваю свой земной путь добрыми делами. Прощай, мой милый. Сейчас я выйду из избы и исчезну из вашей с Одой жизни навсегда. Наверно, это плохо, самой поставить точку в жизненном пути, начертанном богами. Но правильно. Я больше не увижу счастья. Другого мне не надо, а это занято. Что ж…, спасибо тебе и на том ужасно короткая и такая никчёмная жизнь моя. Я познала любовь, жестокую и безнадёжную, как свет звезды во мраке ночи на горизонте океана. Обманчиво он манит корабли, но души моряков этот свет не греет».

Вальдир закончил чтение, соскочил с лавки и начал ходить взад и вперёд. Подбежал к девушке и возбуждённо схватил её за руки:

– Тора! Я отец! Не верю! Но это так! Спасибо, боги! У меня есть сын! И скоро я их встречу! Мою жену и сына. Жену мою! Нашу любовь обвенчали боги. Поэтому мы супруги!

– Я рада за вас. Но мне пора прощаться.

– Ты уходишь?

– Да. Я выполнила всё то, что хотела сделать. Помочь вам. На этом моей миссии конец. Не буду перед твоим носом больше мельтешить. Надеюсь, ты меня простил. Хотя бы на словах.

– Да! Не беспокойся! Ты будешь желанной гостьей в нашем доме. И своего сына я женю на дочери твоей.

Тора засмеялась:

– Это лишнее. Но всё равно спасибо. Прощай, берсерк навеки. Завтра утром навсегда я уезжаю.

– Я провожу.