Легенда о Вейм. Драконья душа

– А свадьба?

– Какая к лешему свадьба!?

– Ну, я думаю, что Эйтель не просто так это все затеяла, и все должно закончиться свадьбой.

– И не надейся, – фыркнула Вейм, снимая с правой руки перчатку. – Видишь эти два кольца? Одно кольцо подарил мне на помолвку муж, второе – память о сыне. На этой руке больше нет места для обручальных колец.

Макс ошалело смотрел на нее. Ему казало, что он понимал отдельные слова, фразы, но смысл сказанного не укладывался в его голове

– Так значит ты не хочешь замуж, семью…

– Нет, – пожала плечами Вейм. – Семья… дети… Боги решили, что я недостойна всего этого. У меня был шанс, но я его упустила. Теперь моя судьба выполнить земное предназначение, чтобы боги дали мне уйти из этого мира.

– И в чем же твое предназначение?

– Я не знаю… Никто не знает… Но ни детей, ни мужа у меня не будет. Так что, возвращаясь к нашему разговору: готов ли ты принять мое предложение?

– Мне нужно подумать.

– Ты ничего не теряешь: выполнишь уговор с Эйтель и свободен. Я тебя напрягать не буду: мне это не нужно. Ты только Эйтель не проговорись. О Йохане не беспокойся, скоро он прейдёт в себя и ничего не вспомнит. Мои спутники не понимают на экси. Через месяц ты волен идти на все четыре стороны.

– Хорошо, я согласен.

– Кстати, где ты достал это веник, с которым явился под мои окна?

– Купил у монашек, что торгуют цветами у городского кладбища. Увы было слишком рано, и лавки были закрыты,– добавил Макс оправдываясь.

– Мило. Можно еще несколько просьб?

– Конечно же, прекрасная леди.

Вейм поморщилась.

– Никаких серенад по утрам и оставь свои идиотские выраженьица для любовниц.

– Неужели тебе неприятно?

– Они слишком сладкие.… Я люблю, чтобы все было в меру.

– Суровая северная женщина.

– Да. Ты б чайку-то пил. Для твоего желудочка очень полезно. И не волнуйся, я никому ни расскажу о твоих трепетных отношениях с лягушками.

      Не успела хозяйка принести чаю и свежих пирогов с капустой, как Йохан стал стремительно трезветь. Он искренне удивлялся своему состоянию, греша на хозяйку чайной, не заметив что прежде, чем отдать кружку миловидной услужнице, Отти вытащил из него мешочек со специями с маленьким гранатовым камушком как бы невзначай прилепившимся у основания. Камешек, называемый в народе «пьянь камнем», Отти вернул в оправу кольца, где он и находился до этого.

– Ну и чем мы займемся? – Спросил Макс, когда весь чай был выпит, пироги съедены, и за еду уплачено.

– Неужели у тебя нет дел в городе?

– Эм… мои дела уехали на охоту вместе с королем,– проговорил Макс тушуясь.

– А можно узнать имя этих дел?

– Думаю, не стоит, – Проговорил Макс.– Сегодня я полностью в твоем распоряжении.

– Ну тогда можно продолжить осмотр лавок в Переулке Травников.

– Мне кажется, это будет лишне.

– Значит ещё несколько кругов по городу, пока солнце не начало палить, и ты свободен.

– А вечером?

– А на вечер у меня планы. Извини, Макс, но по нашей легенде именно ты влюблен в меня.

– А ты?

– Ну, мое сердце растает где-то через недельку. Я же порядочная женщина и не могу сразу бросаться в омут страстей.

– То есть, я спокойно могу залечивать свои сердечные раны в обществе других дам?

– Да сколько угодно! Только старайся не увлекаться, ато твое поведение может показаться подозрительным.

–Да… дела… А ты, значит, собралась на свиданье с другим? Может, мы зря все это затеяли? Рассказали бы тетушке Эйтель, что у тебя по другому сердцу бьется…

– Не угадал, болезный. У меня дела иного свойства. Я заказала клинок,– не моргнув глазом соврала Вейм. – К вечеру должны сделать. Нужно будет подойти посмотреть, и, если понравится, забрать.

– Как это «если понравится»?

– Мастера в Мянтувиле превосходные, но вот сырье – никудышное: плохое железо, мягкое. Поэтому я договорилась, что возьму клинок, только если меня все устроит.

– А…

– Меня сопровождать не надо,– перебила его Вейм.

– Хм. Впервые вижу таких самостоятельных женщин.

– Увы, все приходится делать самой.

После чайной они пошли бродить по городу. Вейм рассказывала Отти и близнецам про Мянтувиль. Они дождались полуденного представления на городских часах. За ночь с площади убрали опилки, конский навоз и мусор, разобрали помосты и трибуны, одним словом привели ее в обычный вид. Затем они бросили медные монетки в колодец Святого Августа, чтобы боги даровали им удачу. Колодец был с секретом: монетки не долетали до его дна, оседая в спрятанном под водной гладью решете. Если же нужно было набрать воды, поворотный механизм убирал решето в нишу, пропуская ведро с водой. Монахи раз в день опустошали колодец, забирая монетки. В целом устройство работало так: Люди бросали монетку сквозь щель в тяжелой чугунной крышке колодце, монетка плюхалась в воду и попадала в решето. Если же жители окрестных домов приходили за водой, они поворачивали колесо, одновременно убирающее решето, отодвигающее крышку и поднимающее ведро с водой. У монахов же был ключ. Они вставляли его в едва различимую скважину в камнях у основания колодца и, крутя то же самое колесо, поднимали на поверхность решето полное мелочи.

Колодец и часы были самыми известными чудесами Мянтувиля. Однако Вейм больше всего нравилась Матушка Ветер, деревянная фигура женщины в позолоченных одеждах. При сильном ветре прикрепленные к спине большие, похожие на драконьи крылья приходили в движение, а сложенные на груди руки с длинными ногтями начинали хлопать в деревянные ладоши. Статую много лет назад нашли на развалинах за Мянтувилем, и ныне она украшала Храмовую площадь, при малейшем дуновении ветра собирая толпы зевак. Почему-то фигура напомнила Вейм Стальную Маа. Именно так должна была выглядеть свекровь, если бы боги позволили бы ей родиться драконом. Как и Вейм, Маа была пришлой, взятой в семью РедДреганов для обновления крови. Кто был родителями Маа, никто не знал. Маа никогда не рассказывала ни о своей семье, ни о своей жизни вне Драконовых земель.

      Когда солнце стало нещадно припекать, а купцы закрыли свои лавочки на обед, они простились у дверей дома Эйтель. Родственники еще не вернулись с охоты, и слуги разбрелись по своим делам. Дом стоял пустой и заброшенный. Когда Максимилиан и Йохан скрылись за поворотом, они вышли из дома и направились в противоположную сторону. Сделав крюк, Вейм и ее спутники вышли через западные ворота, миновали ярмарку и рынок. Когда шпили Мянтувиля остались позади, они свернули с тракта. Была макушка лета, вовсю колосилась пшеница, обещая богатый урожай и сытую зиму. Миновав поля, они оказались на берегу. Заплатив ленивому перевозчику, отдыхавшему на пристани в тени разросшейся ивы. Перевозчик доставил вниз по течению, там, где синяя лента реки вихляла, уходя от старого русла. Там они простились с этим милым человеком, уговорившись, что он будет ждать их на этом месте, после полуночной службы. Пройдя еще немного, они оказались у одного из озер, изумрудами рассыпанных по старому руслу. На поросшем камышами, осокой и низким орешником берегу, в тени серебристой ивы они разбили костер. Пока мужчины готовили еду, Вейм нашла сухую песчаную полянку, у самой кромки воды.

Спутники ни о чем ее не спрашивали. Пока Вейм варила зелье, побрасывая в маленький медный котелок купленные ингредиенты и помешивая мутное зеленое варево осиновой веточкой, они еще раз сыграли в кости под неодобрительные взгляды Вейм, сварили уху, поспали. Запах зелья распугал комаров, и насекомые зло звенели в камышах, не решаясь подступиться к полянке. К вечеру зелье было готово. Вейм, наказав ждать, отправилась к облюбованной площадке. Там она, растерев мел в ступке, нарисовала гектограмму с плавными, чуть закругленными концами. По углам она расставила плашки с мутной болотной водой, в каждую плашку опустила зажженную свечу. Из болотных цветов сплела венок. В округе орали лягушки, а в заводях плескалась рыбка.

– Понеслась родимая, – подумала Вейм, садясь в центр гектограммы. Она хлебнула зелья из котелка и, сосредоточившись, вызвала в памяти образ Стилмата. Она в мелких подробностях вспоминала, как выглядит дракон, как он говорит, как двигается. Стилмат был рядом, Вейм чувствовала его присутствие, его недоумение, его любопытство.

– Стилмат, ответь мне, – внятно произнесла женщина. Пламя свечей задрожало и начало трещать. – Стилмат, водяной дракона, сын дракона и драконицы, потомок славного рода Великого Дракона, создателя всего сущего, явись мне.

Стилмат молчал, прячась в холодных глубинах озера. Вейм чувствовала его взгляд из толщи воды.

– Я Вейм, жена Илириха РедДрегана, потомка Онни Тихого, призываю тебя.

Вейм почувствовала, как от нее протянулась тонкая нить связывающая ее и Стилмата.

– Я Вейм РедДреган, правитель Драконовых земель, призывая тебя.

Он почувствовала, как дракон шевельнулся, как натянулась нить, как пошли круги по водной глади, но Стилмат все еще отказывался разговаривать или появляться.

– Именем Великого Дракона, я призываю тебя Стилмат. Подчинись мне.

Нить стала утолщаться. Женщина уже чувствовала биение огромного сердца, тяжелое дыхание. Вода в озере забурлила. Вейм глотнула остатки зелья.

– Я призываю тебя, Стилмат, – прошептала она, вставая на колени и поднимая руки в приветственном жесте.

Драконы не любят, когда им приказывают. Дракон дернулся, натягивая нить до предела, затем резко остановился.

– Ты не имеешь власти надо мной человек, ибо дни твои счетны…– Прошипела рептилия, перерезая зубами нить. Нить хлыстом ударила женщине в грудь, и на губах почувствовался солоноватый привкус крови.

Вейм очнулась у костра от запаха нашатыря.

– Ритуал окончился неудачно?

По голосу она узнала Отти. Перед глазами стояла темная пелена, глаза различали лишь яркое пятно костра и три тени.

– Стилмат отказался разговаривать. Черт вас, драконов разберет: то спасаете шкуру, то отказываетесь объяснять свои поступки.

– Может быть, нам просто нужна только шкура?

– Я подумаю над этим. Но Стилмат, тоже молодец: дождался, когда я сотку достаточно толстый «поводок», чтобы вытащить его на сушу и резко разорвал.

– Странно, – задумался Отти. – Стилмат всего лишь речной дракон. Такие твари не очень сильны, а наш еще и травмирован: у него не хватает двух плавательных отростков. Как он вообще решился разорвать «поводок»?

– Не знаю, Отти, но с магическими экспериментами на ближайшее время покончено.

      Грудь в районе солнечного сплетения ныла. Вейм чувствовала под курткой набухающий синяк. Над рекой уже плыл колокольный звон мянтувильских храмов. Быстро собравшись, они вышли к переправе. Лодка паромщика, освещаемая фонариком, покачивалась у самого берега. За лишний золотой рыбак отвез их к пристани и путники медленно побрели через весь город. К дому Эйтель они добрались к полуночи. Леди Эйтель еще не спала. Растянувшись на устланной мягкими покрывалами кушетке, она вышивала, попивая красный чай. Авундий следил за фонариками, чей свет, падающий на пяльцы, привлекал ночных мотыльков. Остальные, утомленные охотой, уже давно видели сны.

– Ну, как дела? – Осведомилась Эйтель.

– Макс великолепен! – Устало отшутилась Вейм.

– Рада за тебя,– удивилась Эйтель, но уголки ее губ дернулись в легкой усмешке.

Вейм устало кивнула головой и побрела в свою комнату. Там она быстро разделась и, взгромоздив тяжелое тело на кровать, моментально провалилась тяжелые объятья сна.

      Проснулась женщина от тихого скрипа входной двери. Она медленно потянулась к оружию. Кинжал всегда носился на правом предплечье: ночью – поверх нижней рубашки, днем – поверх верхней одежды. Нащупав пальцами кожаную оплетку рукояти, Вейм медленно приоткрыла глаза, не поднимая пушистых ресниц.

– Доброе утро Вейм,– Ойра тихо присела на краешек кровати и положила руки на колени.

Вейм поморщилась, разжала пальцы, и открыла глаза.

– Дракона вызывала? – Принюхалась Ойра.

Едкий запах варева пропитал даже нижнюю одежду, волосы и кожу. Вейм кивнула, натягивая одеяло.

– Стилмат так и не появился?

– Зачем спрашивать то, о чем уже знаешь? Отти наверное все уже рассказал.

– У меня плохие новости: мне так и не удалось определить яд. Увы, отравляющие зелья – не моя специальность, но у меня есть и хорошие новости.

– Почему-то у меня такое предчувствие, что меня они не обрадуют.

– Максимилиан ждет тебя во внутреннем дворике. Не успело солнце встать из-за горизонта, как он уже появился в этом доме.

Вейм чертыхнулась, вспоминая темных драконов и их приспешников.

– Почему тебе не нравится этот молодой человек? Он умен, остроумен и обходителен. По-моему он очень милый.

– Слишком милый… Лучше расскажи, как вчера Хаген съездил на королевскую охоту.

– Хаген был просто великолепен: забил для короля вепря, спас его сына от гадюки и получил пост главного сокольничего.

– Ай, маладца!

– По нему этого не скажешь, – вздохнула Ойра, складывая руки на колени. – Он в отчаянии: Брегис держит его на расстоянии. Он, кстати, тебе записочку передал.

Ойра достала из-за пазухи листочек плотной бежевой бумаги, перетянутый бечевкой. Концы бечевки были надежно припечатаны сургучной блямбой. Ойра положила бумагу на подушку и приняла прежнюю позу. Достав из-под теплого одеяла руку, Вейм взяла конверт, сломала печать и развернула листок.

«Нужна твоя помощь в деликатном деле. Погибаю.

Хаген БлюДреган.»

Хаген никогда не подписывался «БлюДреган». Обычно «Хаген» или «Хаген из Драгонхолла», но никогда Хаген БлюДреган. За такое в Драгонхолле ему бы оторвали голову, как присвоившему чужое имя. А здесь… здесь не Драгонхолл, и карьера стремительно шла вверх.

– Совсем страх потерял,– Вейм рывком села на кровать и начала одеваться.

– Что пишет?

– Что цитадель не сдается…

– Неужели так и пишет? – Удивилась Ойра.

– Ну ты же знаешь Хагена: он обычно краток. Но смысл его послания такой: «мои войска вымотаны, стрелы кончились, стенобитные орудия разбиты в щепу, таранные башни сломаны, а крепость как стояла, так и стоит».

Ойра улыбнулась.

– Хочешь рассказать ему, что в крепости есть ворота и окна?

– Нет, хочу сказать, что данная крепость пуста: симпатичные башенки, голубые окошечки, а внутри пустота.

– Завидуешь?

– Нет, Ойра. Просто смотрю на несколько шагов вперед. Сколько лет Брегис? Шестнадцать или восемнадцать. Не пройдет и пару лет, как ее выдадут замуж, но не за Хагена. Это будет политический брак, целью которого будет укрепления связей королевской семьи, улучшения их материального благосостояния и земель. А Хаген… Если не одумается, он будет до конца своих дней бросать украдкой пламенные взоры, опуская глаза при ее появлении; мучатся, тихо изводя себя; ревновать к многочисленным любовникам, не смея предложить близость; оберегать ее плохих людей и разговоров, защищая честь и репутацию. Может быть, он станет ее другом, но мужем… никогда.

– Ты, как обычно пессимистична, – укоризненно покачала головой Ойра.

– Это жизнь, Ойра. Он еще месяц промучается, а потом ты сама в тайне сваришь отворотное зелье и потихоньку вольешь в его кубок, смешав с вином, потому что ты сможешь больше видеть, как он мучается. Только оно не поможет, Ойра.

Вейм встала.

– Я не знаю, чем он так прогневал богов, что боги послали ему это чувство. Ибо такая любовь человеку дается один раз в жизни и не в радость, а наказание. Она опустошает сердце и душу, вытягивает жизненную силу, оставляет после себя лишь пустую оболочку – тело, лишенное желаний и чувств, – грустно добавила Вейм, натягивая сапоги.

– А я ему завидую. В его жизни появился смысл и надежда. Смысл… Смысл жить, находиться рядом с ней, знать что она рядом… И надежда.. Надежда, что когда-нибудь эта женщина станет его.

– Уж лучше жить без надежды, чем бесконечная погоня за радужными призраками.

– Ты просто разучилась надеяться и мечтать.

– Мечты бесплотны, Ойра. Их нет. Они плод наших фантазий. Я предпочитаю реальность, какой бы мерзкой она не была. Понимаешь, нужно жить здесь и сейчас. Будущего нет, мечты мертвы. Только настоящее реально. Только оно важно.

– А прошлого же тоже не существует, а Вейм. Значит оно тоже мертво. Значит, нет и не было твоего мирка, сына, мужа… Значит по твоей теории есть только ты, и такая как сейчас.

– Не трогай моего прошлого, Ойра. В отличие от часто меняющегося настоящего, прошлое является для меня единственным постоянным.

– Значит, ты всем рекомендуешь жить настоящим, радоваться текущему моменту, забыть про мечты, а сама прячешься в уютненьком прошлом.

– Ойра!

– Ойра, не мешай Вейм быть несчастной, иначе она помешает нам быть счастливыми,– в дверях появилась голова Ирсена, за которой последовал и весь остальной Ирсен.

– Ирсен, а вдруг я неодета? – Возмутилась Вейм.

–А что я тут не видел? Я не думаю, что у тебя что-то лишнее выросло, – отмахнулся Ирсен.– К тому же ты одета. Я думаю, что тебе стоит поторопиться: у Хагена всего час свободного времени.

– Чего? – Угрожающе произнесла Вейм, повышая голос. – Теперь помощник моего мужа любезно выкраивает один час из своего плотного рабочего графика, чтобы я помогла ему решить ЕГО личные проблемы.

– Все течет, все меняется, – пожал плечами Ирсен.

– Ойра, будь добра скажи Отти и близнецам, чтобы были готовы.

– Они уже позавтракали и ждут на улице, за воротами.

– А я?

– Позавтракаешь у Хагена.

– Спасибо родненький,– презрительно скривилась Вейм.

– Вейм, не паясничай.

– Не соизволит ли лорд Ирсен проводить меня к лорду Хагену БлюДрегану?– Сухо потребовала Вейм, пряча записку за пазуху.

– Вейм, ну какой из меня лорд?

– А какая разница: сейчас все лорды, как я посмотрю. Вот Хаген – лорд, почему же и тебе не побыть в благородной шкуре?

– Не цепляйся к формальностям. Ты же знаешь, что так лучше для дела. Пусть он побудет лордом. У него же мать благородных кровей, и воспитывался он в благородном семействе.

– Ирсен, титул – это не пустой звук. Это имя, репутация, история, обязательства.

– А ты чем именем вызвала Стилмата прошлой ночью, а?– Хитро прищурил глаз Ирсен.

– Откуда….

– Что неужели не приписала себе парочку титулов и званий?

– Отти и близнецы не могли слышать!

– Они и не слышали. Сказали только, что ты чем-то рассердила Стилмата. Причем так, что он хлестнул «поводком», что тебя отбросило метров на пять. Тебе повезло, что позади был густой рогоз, а не валежник или топь. Вот я и предположил, что ты могла сказать что-то, что ему не понравилось. Так как все произошло быстро, то ты успела только представиться. Ты же должна назвать себя в ритуале вызова?

Вейм натянуто улыбнулась.

– Я указал лишь те титулы, и регалии которыми обладаю. Титул Повелителя Драконовых земель у меня никто не отнимал.

– Только ты всегда забываешь прибавить к нему «бывший».

– Давайте закроем тему, – предложила Ойра.– Иначе вы сойдетесь в рукопашную. – А тебе, Вейм, нужно быть добрее к Хагену. Не ты ли говорила, что нам нужно держаться вместе, а теперь устраиваешь мелкие склоки. Будь мудрее, Вейм. Умей подчиняться и проигрывать с достоинством. И вообще, бери пример с леди Эйтель. Не давеча как вчера, твоя тетушка милостиво предложила Хагену свое покровительство и словно небесная птица распростерла над ним свои крылья.

– Чтобы потом сжать когти на его шее. Эйтель – не горлица, она по своей природе ближе к гарпиям.

– Не стоит считать людей глупее себя. Я прекрасно понимаю, что за все в этой жизни надо платить, и Эйтель рано или поздно выставит счет, но к этому времени у нас будет, чем отдать долги. Любое начинание требует стартового капитала. Деньги у нас есть, а Эйтель обеспечит связями. И поверь, я очень внимательно слежу за тем, что и как она делает.