Последнее желание ведьмы
Жизнь текла размеренно и неторопливо. Я уже и забыла о происшествии, случившемся с нами на той грандиозной стройке больше года назад, как оно само напомнило о себе.
Теплым летним днем я сидела в кабинете на втором этаже у открытого окна и проверяла расходные книги. Прибыль радовала. Если так пойдет и дальше, сможем зимой сделать капитальный ремонт и пристроить мансарду по периметру. В банке на этот случай уже лежала кругленькая сумма.
– Сюда, – раздался рядом мужской голос. Наверное, посетители. Уселись за столик под моим окном. – Здесь подают лучшие эклеры в столице. Хоть немного порадуешь себя сладким, а то превратился в самого мрачного типа в королевстве.
Второй голос что-то невразумительно пробурчал.
– Что угодно господам? – кокетливый голосок Берты.
– Десяток эклеров, половину вишневого пирога, большой чайник с мятным чаем и… Что еще посоветуете?
– Сегодня особенно удались ореховый торт и медовые вафли со свежей клубникой, – защебетала девушка.
«Нужно дать ей премию, – мимоходом подумала я, – советует самые дорогие десерты».
– Боюсь, мы лопнем! – рассмеялся молодой человек.
– Что не съедите – возьмете с собой. Мы завернем в пакет с символом нашей кондитерской.
Точно дам премию. Умница. Вчера, наконец, привезли новые бумажные пакеты с изображением цветка ванили и названием кондитерской. Теперь мы будем узнаваемы во всем Корноле.
Я прикрыла створку окна и вернулась к подсчетам, стараясь не прислушиваться к разговору мужчин. Они начали обсуждать вероломных женщин. То ли они изменили, то ли им. Чепуха несусветная. Через время внимание зацепила странная фраза.
– Мне кажется, замок никогда не закончат, – сердитый голос, немного хриплый. От него почему-то мурашки побежали по спине и волоски на руках встали дыбом. – Я уволил Янковича, нанял другого архитектора, но и это не помогло.
Где-то я уже слышала это имя… Я задумчиво потерла переносицу, поворачиваясь к окну.
– Сколько золота потратил – ты не представляешь! То мрамор привезут другого цвета, то леса завалятся – лошадь понесла, и телега врезалась в опоры, то кровельщик напился и свалился с крыши, переломав кости. Пришлось вызывать лекаря из столицы, а заодно с ним приехал и надзор по безопасности… короче, много всего. Я уже думаю, что мой замок действительно прокляли ведьмы.
Я напряглась. Вот с этого места прошу поподробнее. Встав с кресла, тихонько подошла к окну. Внизу, прямо под моим окном, сидели двое мужчин. Лиц я не видела, только две темные макушки и руки на белой скатерти. Одеты мужчины были очень богато. За время жизни в столице я научилась сходу определять качество ткани, где и у кого был пошит камзол, у какого ювелира заказаны серебряные пуговицы и запонки. И сколько все это добро стоит.
Ничего примечательного – обычные богатенькие представители аристократии. Наша кондитерская за год превратилась в элитное заведение, и я давно не удивлялась шикарному контингенту посетителей. Леди Регина Даниловская, постоянная клиентка, по секрету рассказала мне, что дала рекомендацию «Ванили» на одном из заседаний женского клуба. Теперь леди, наследные и нет, частенько захаживают сюда, приводят мужей, детей, друзей, заказывают доставку пирожных и тортов на семейные праздники.
– Ведьмы? – рассмеялся его собеседник, хлопая ладонью по столешнице. – Откуда ты это взял? Да я за всю свою жизнь не встречал ни одной.
– А я не рассказывал? – хмуро отозвался первый. – В управление доставили анонимное письмо. В нем рассказывали о том, что Янкович нанял наемников, чтобы те нашли ему ведьм.
– Зачем?
– Все талантливые люди с придурью, но Пауль переплюнул всех, – в низком голосе мужчины прорезался смех. Ему смешно??? – Он где-то нашел в книгах легенду, что если замуровать ведьму, то здание будет защищено потусторонними силами и простоит вечно. Захотел попасть в летописи, наверное.
– Что за бред? – хмыкнул собеседник.
– И я о том же… Вызвал на допрос архитектора. Янкович сначала все отрицал, но после очной встречи с наемниками подтвердил: да, в подвале замурованы три ведьмы.
Теперь бы и полный глупец догадался, кто передо мной. Значит, вот ты какой, наследный лорд Вышинский, владелец половины провинции Астана, самый завидный жених Корнола. Лица я не видела, но руки впечатлили. Много чего можно узнать по рукам. Вышинский держал чашку длинными красивыми пальцами с острыми костяшками. Маникюра не было, но ногти были чистыми и коротко остриженными. Сильные широкие кисти с темными редкими волосками выглядывали из-под рукава серого мундира. Мускулы предплечья даже в спокойном состоянии натягивали ткань сюртука.
Анонимное письмо, скорее всего, было от Пита. У него одного из всех нас имеется обостренное чувство справедливости. Тем более его бесценная Майя пострадала и до сих пор плохо спит из-за кошмаров.
– Надеюсь, ты его казнил? – весело поинтересовался его друг. У того руки были более изнеженными, почти женскими – нежными и тонкими.
– Нет. Когда я приказал вскрыть стену, там не было трупов, только окровавленное платье. Как оно туда попало, осталось загадкой. Если женщин замуровали, то как они выбрались? Если нет, то зачем прятать платье?
– И что дальше? – в голосе молодого человека сквозило не наигранное любопытство.
– В итоге я уволил Янковича, пригрозив арестовать, если вдруг надумает сделать что-то подобное еще раз.
– Неужели стало жалко ведьм?
– Что? – хрипло рассмеялся наследный лорд. – Если бы я не был главой сыскного ведомства, я бы дал Янковичу награду за избавление королевства от трех злобных тварей. Мир стал бы только чище.
Я развернулась и прижалась спиной к стене, сжимая руки в кулаки, впиваясь ногтями в кожу. «Негодяй! Значит, без меня мир стал бы чище? Голубое небо, голубое платье, голубое солнце… Какое еще солнце?!» Я глубоко, часто задышала, стараясь успокоиться.
– А! Мрак! – вдруг воскликнул мужчина.
Я испуганно выглянула. Неужели… Нет, слава Двуликому, Вышинский лишь перевернул чашку с чаем себе на брюки. Считай, отделался легким испугом. Нужно уйти в дальнюю комнату, а то вдруг не сдержусь, если еще что-нибудь услышу. Агата мне советовала несколько хороших книг по концентрации внимания, заставила запомнить названия и сказала, что их можно найти в столичной общественной библиотеке. До сегодняшнего дня мне это было ни к чему. Считалочка помогала, но сейчас я поняла, что эмоции все же имеют надо мной власть. Значит, завтра отправлюсь за книгами.
Вынести их мне не позволили, поэтому пришлось выписывать советы в блокнот. Особенно мне понравился один – переключение внимания на главную цель, думать о ней постоянно. Я выбрала свою цель – обновленное здание кондитерской после капитального ремонта. Представляла высокие чистые окна, опоясывающую широкую мансарду, столики, укрытые белоснежными скатертями, расставленные симметрично. Я мечтала так явно, что забывала обо всем на свете, даже иногда слышала запах ванили, разлитый в воздухе. Прекрасный тренинг.
Через неделю, вспоминая о подслушанном разговоре, я только удивленно хмыкала: и что могло меня разозлить? Один болван жаловался другому? Назвал ведьм тварями? Пожелал им смерти? Суеверная чушь! А еще аристократ и друг наследника престола.
Само собой так получалось, что я мимо воли начала интересоваться Вышинским, хотя и не искала целенаправленно информацию о нем. Сплетни ходили самые противоречивые. Его называли выскочкой и бездельником, с одной стороны, трудоголиком и яростным патриотом – с другой. Писали, что должность королевского дознавателя он получил незаслуженно, когда ему едва исполнилось двадцать шесть. Дружба с наследником и протекция королевы вознесли молодого человека, ничего не смыслящего в сыскном деле, на самый верх.
Писали, что десять лет назад он рассорился с семьей и перестал общаться с отцом. Уехал из поместья в новую столицу и нанялся служить в королевской охране простым гвардейцем. Что произошло между восемнадцатилетним Ярославом и его родными – остается тайной до сих пор. Лорд Адам Вышинский остался жить в Выгребе, мать главного дознавателя умерла, когда тот был еще ребенком.
По слухам, нашей королеве очень нравились смазливые молодые юноши, фавориты у нее менялись каждый год. Неизвестно, удостоен ли был наследный лорд этой чести или нет, но королева к нему очень благоволила.
А после того, как Вышинский закрыл собой наследника на празднике Восходящего солнца и получил арбалетную стрелу вместо Минелая Гайовы, она щедро наградила спасителя сына, дав ему высокую должность и огромный кусок земли рядом с Корнолом, которая сейчас стоила на вес золота, так как находилась на юге.
Покушение расследовал он же. Это стало первой знаменательной вехой в карьере молодого дознавателя. Писали, что следы заговорщиков вели на север, в королевство Фрамора. Ранее, при покойном короле, наши страны были очень дружны, старшая дочь государя даже вышла замуж за наследного принца Фраморы. Сейчас же северная страна стала злейшим врагом. Мнения раскололись. Половина министров была согласна с Вышинским, половина называла молодого выскочку глупцом, не разбирающимся в политике. Главное – поверила королева, приказала закрыть границы с севером и срочно начала искать жену своему сыну, которому тогда едва исполнилось семнадцать.
Как оказалось, дело это проблемное. И не только у будущего короля.
Руководитель сыскного ведомства слыл одним из самых видных холостяков королевства, с одной стороны, а с другой – после трех неудавшихся помолвок за ним закрепилась слава проклятого жениха.
Первая невеста, с которой он был помолвлен год назад, сбежала с любовником в соседнюю державу. Вторая незадолго до свадьбы стала жутко набожной и ушла в монастырь. А третья месяц назад попала к королевским лекарям, потеряв сознание на балу во время танца. Оказалось, что она была беременна, но, увы, не от жениха. Вышинский опять был свободен, и журналистам оставалось лишь гадать, на ком он остановит свой аристократический взор и кто станет следующей целью «проклятого жениха».
Если бы я точно не знала, что проклятия не действуют на незнакомцев, я бы подумала, что мое «пожелание» найти невесту под стать, высказанное в раздражении год назад, сыграло с ним злую шутку. Как бы там ни было, надеюсь, мы больше не встретимся.
Глава 6
– Опять они приехали! – срывающимся от волнения шепотом произнесла Берта.
Сегодня за стойкой стояла я, Яну удалось выпихнуть в гости к Майе. Наша третья подруга месяц назад родила первенца и настойчиво приглашала нас в гости. На самом деле я не любила принимать покупателей, за стойкой кафе в основном стояла тихая, приветливая Яна.
– С тобой боятся торговаться, – весело говорила она. – Ты видела, с каким лицом уходил господин Бром? Словно это ты дала ему милость, снизойдя до покупки его специй.
За год жизни в столице она стала уверенней в себе. Теперь девушка не прятала взгляда, не дергалась от громких звуков и иногда даже спорила со мной. В середине весны на жаркий сезон я взяла еще одного повара и двух подавальщиц. И то – работы было столько, особенно в выходные, что все к вечеру падали с ног.
– Кто приехал? – я непонимающе посмотрела за спину Берты.
– Те два красавчика, что были неделю назад, – девушка подпрыгивала от нетерпения. – Они тогда оставили громадные чаевые, даже с учетом того, что один из них пролил чай на брюки.
Так… Только этого не хватало. Что их привело в кондитерскую? Неужели мои эклеры? Я прислушалась к интуиции. Та молчала.
– Я сама их обслужу, – холодно произнесла я и направилась на выход. Берта негодующе фыркнула и что-то буркнула вслед. Нужно будет поговорить с ней о субординации.
Я решительно взяла курс на стоящий с краю столик, где усаживались двое молодых мужчин. Отважу их от моей кондитерской раз и навсегда. Нечего им здесь делать.
Каждый раз, слыша или читая о наследном лорде Вышинском, я вспоминала архитектора-маньяка, слезы Майи, тот ужас, который мы пережили, замурованные во тьме. Яна тоже до сих пор вскакивает по ночам из-за кошмаров. Ей снится, что ее заживо хоронят. Я так и не смогла ей рассказать о том, что хозяин замка, где нас замуровали, посещал кафе. Надеялась, что тот раз был первым и последним.
И кто же из вас Вышинский? Неделю назад я видела одни темные макушки из окна. Мужчины сидели боком. Один постарше, скуластый и широкоплечий, с хмурым выражением лица, был одет в серый строгий шерстяной костюм без всяких отличий, другой, посимпатичнее, – в коричневую военную форму с золотыми нашивками. Она очень ему шла. Военный, увидев меня, лучезарно улыбнулся.
– Ты новенькая подавальщица? Мы тебя не видели в прошлый раз. Какая хорошенькая, Яр, посмотри…
Мужчина постарше повернулся и окинул меня ледяным взглядом профессионального дознавателя. На своей должности он был всего три года, а взгляд – словно все двадцать. Не знаю, что военный нашел во мне хорошенького. Темно-синее закрытое платье, стянутые в тугой узел на затылке волосы, непроницаемое выражение лица… Улыбаться им я точно не собиралась.
– Мы хотим повторить прошлый заказ, – продолжал тараторить военный, пока главный дознаватель осматривал меня с ног до головы. – Принесите…
– Я не подавальщица, – прервала его я. – Я хозяйка кондитерской. И с глубочайшим сожалением хочу сообщить, что все пирожные, как и торты, закончились.
Военный огорченно застонал, а бровь наследного лорда медленно поползла вверх, придавая лицу скептическое выражение. Он демонстративно проводил взглядом промчавшуюся мимо с полным подносом эклеров Берту.
– Только что, – добавила невозмутимо я.
– А те, что выставлены в витрине? – хрипловатый голос Вышинского странно на меня действовал. Хотелось выпустить когти и по-кошачьи зашипеть.
– Они испорчены, – с абсолютным спокойствием ответила я.
Тут уже и военный понял, что происходит что-то непонятное. Он ошарашенно переводил взгляд с моего лица на лицо друга.
– А почему вы выставляете испорченный товар? Не боитесь штрафа? – поинтересовался дознаватель насмешливо. Стало понятно, почему он возглавляет ведомство. За вопросом в карман не полезет.
– Он и не предназначен для продажи, только для рекламы, – я сложила руки на груди и растянула губы в искусственно вежливой, а скорее, издевательской улыбке. Сказать больше было нечего. Я видела, как Вышинский едва сдерживает бешенство, но заставить их обслужить не может.
Он резко встал, чуть ли не отшвыривая стул.
– Если вы обойдетесь без наших денег, мы обойдемся без вашей еды, – он что-то вытащил из кармана и бросил мне под ноги. – На чай. Благодарю за обслуживание.
Монета ярко блеснула, по-видимому, это был золотой. И не жалко выбрасывать? Я даже глазом не моргнула, а уж тем более не посмотрела, куда она полетела. На лице застыла приклеенная улыбка.
– Всего хорошего, господа, – мой голос оставался ровен и дружелюбен. Наследный лорд с товарищем вышли за декоративную калитку. Вышинский перед поворотом обернулся и еще раз окинул меня изучающим взглядом. Он еще смотрел, а я нарочито медленно развернулась и направилась в здание кондитерской. Между лопатками закололо. Голубое небо, голубое платье…
– Берта, если хочешь чаевые… где-то там, у пустого столика валяется золотой от господ. Найдешь – будет твой.
Берта радостно закивала и вылетела наружу.
Меня можно поздравить – Вышинский даже не споткнулся, уходя прочь. Книги по концентрации работают! Рассчитываю, что после сегодняшнего он больше не покажется в моем заведении. Очень уж странно я реагирую на его появление.
Яна приехала из Лютни радостная, с подарками и новостями. Майя цветет, Пит носит ее на руках. Братья организовали небольшое предприятие по постройке загородных домов для столичных толстосумов, а его родители обожают новорожденную внучку. Мое предложение создать совместное предприятие по круглогодичному выращиванию свежих ягод в теплицах для кондитерской пришлось им по вкусу. Пит уже начал присматривать землю для постройки.
На выходных я отправилась на свидание с Андре. Правда, почему-то, когда собиралась, умудрилась обжечься щипцами и порвать подол платья, зацепившийся за косяк двери, но в общем и целом ничего страшного не случилось. Интуиция предупреждала, что он мне не пара? Плевать! Ненавижу предсказуемость и не хочу безропотно следовать ее указкам. У меня есть своя голова на плечах. Ведьмовская удача помогала, но иногда нервировала до невозможности. Словно у меня не было собственного пути в жизни, словно для меня уже все предначертано и остается лишь идти по проложенной колее.
Мы посидели в уютном кафе, прогулялись по центральным улицам города. Андре рассказывал, что, когда он приехал в столицу, дворец еще строился, а улица Роз, по которой мы шли, насчитывала всего пять домов. Королева приказала заложить столицу на берегу реки, океан она не любила, боялась, наверное.
– До побережья день пути. Как-нибудь я вас свожу, – пообещал он. – Туда часто ездят дилижансы с туристами.
Вечером, сидя в сквере перед кондитерской, Андре потянулся губами ко мне, собираясь поцеловать. Я уже целовалась в своей жизни, но, во-первых, это было с сельским мальчишкой, а во-вторых, мне было двенадцать.
В небе громыхнуло так, что с деревьев посыпались листья. Следом хлынул ливень, моментально вымочив нас до нитки. Андре, сдернув с себя сюртук, поднял его над моей головой и быстро повел в дом. Расстались мы на крыльце, скомканно и быстро. Внутри жгучей обидой ворочалось неудовлетворение. Надоело! Если так будет продолжаться, то я назло своей силе выйду за Андре замуж. Только бы ей насолить!
Глава 7
Меня очень интересовала любая информация о ведьмах. Ее было мало – ни в газетах, ни в столичных журналах давно не упоминалось об их существовании. Неужели действительно вымерли? Я старалась скрывать любопытство, но не всегда получалось – на мою просьбу дать что-нибудь почитать о ведьмах библиотекарь долго выпытывала, щуря глаза, зачем оно мне.
Я отшутилась, что люблю страшилки.
В итоге я получила две малюсенькие брошюрки с древними легендами то ли столетней, то ли двухсотлетней давности. Старь несусветная, но больше ничего не было. Пришлось брать, что дают. Страшилки реально пугали. В одной из книженций рассказывали истории о жутких деяниях моих предшественниц. Запомнились две истории.
В первой было написано о женщине, которая от великого горя стала ведьмой. Я даже ей посочувствовала, так история меня тронула. Одновременно на нее навалилась гора бед. Муж погиб в стычке – они жили на границе с Фраморой, родители умерли. Трое детей, мал мала меньше, голодали. Огород и весь урожай на нем уничтожили ранние заморозки. Зимой стало совсем худо. Женщина ходила по поселку, прося хоть какую-то работу за кусок хлеба, везде ее гнали прочь – самим нечего было есть. Соседи, друзья, родственники отвернулись. В итоге дети умерли от голода один за другим у нее на руках. У женщины помутился рассудок. Когда весной в поселок приехали купцы, то увидели пустые дома, наполненные гниющими трупами, и безумную ведьму, расхаживающую по улицам, шепчущую: «Я же говорила, что вы пожалеете».
Не осталось никого: ни детей, ни взрослых, ни стариков. Тридцать дворов вымерли от проклятия ведьмы.
Несчастную сумасшедшую арестовали, допросили и казнили.
От второй истории волосы зашевелились у меня на затылке. В центральное отделение столичной полиции поступил сигнал: в городке Равой стали пропадать дети. На тот момент пропало уже трое: пяти, семи и десяти лет. Пока приехал дознаватель с отрядом сыскарей, пропал еще один ребенок – совсем маленькая девочка. Ей было три. Мать на минутку вышла за ворота поздороваться с соседкой, а дочери со двора и след простыл. Никто ничего не видел.
Город был немаленький, поэтому на поиски похитителя ушло много времени. В конце концов, ее нашли. Как ведьма оказалась в городе и откуда пришла – осталось тайной. До допроса дело не дошло.
После, опрашивая соседей, выяснили, что полгода назад прилично одетая женщина сняла маленький домик на окраине и начала зарабатывать тем, что стирала и гладила белье. Тихая, кроткая, покладистая. Ни с кем не дружила, с мужчинами не встречалась, в гости не звала и не ходила сама.
Соседка, напуганная происходящим в городке, набралась смелости и сообщила местному служителю порядка, что видела, как прачка вывешивала во дворе постиранные вещи, среди которых было детское платьице розового цвета. Именно в подобное была одета последняя похищенная девочка.
Сыскари отправились по указанному адресу. Ведьма, увидев мужчин, сообразила быстро. Счет шел на секунды. Один из сыщиков выстрелил, но она успела перед смертью проклясть всех четверых. И все они погибли в разное время. Кто умер на следующий день, кто через месяц.
Когда жандармы вошли в дом, то в подвале обнаружились все пропавшие дети. Они застыли навечно за маленьким столиком в разных позах. Кто с игрушкой в руке, кто с высохшим куском пирога. Ведьма из них сделала кукол и рассадила кругом за жутким чаепитием. Что случилось и как она стала такой, никто не узнал. Тайну она унесла в могилу.
Тема убийства ведьм стала содержанием второй брошюры. Она называлась: «Как уморить ведьму». Оказывается, раньше это было проблемой. Много лет тому назад, в темные времена, ведьм казнили такие же смертники. Им обещали или деньги семье, или (если вдруг обойдется) послабление в наказании. Редко когда удавалось арестовать или убить ведьму без жертв. Проклятие настигало всех, кто приближался на расстояние взгляда.
Если эти истории правдивы, то я понимаю, почему нас все так ненавидят. Мы стихия, не поддающаяся управлению и контролю. Нас не остановят ни пули, ни тюрьмы, ни виселицы, ни костер. Ведь для проклятия нужна секунда, мгновенье. Любая ведьма, идущая на эшафот, успеет натворить море бед, ведь ей терять нечего. Может быть, поэтому ведьм и перестали казнить? А если и казнили, то быстро, издалека, стрелой, ядом или во сне?
Но одного я так и не поняла: кто дает женщинам эту великую силу? Почему у одних она есть, а у других нет? Ведь несчастных очень много, а ведьм единицы. Многие теряют мужей и детей, но не все становятся ведьмами. И почему стала ведьмой я?
Ничего не помню. Кусок жизни в восемь-десять лет стерся начисто. Как я ни силилась восстановить в памяти хоть что-то – лица матери, отца, бабушек, дедушек, мое окружение, дом, сад, кроватку, любимые игрушки. Пустота. Лишь помню ласковый голос Агаты. Красиво одетая женщина спрыгнула с лошади и взяла меня на руки. С этого момента я живу.
Глава 8
Стояла середина лета. Последние клиенты, пожилая супружеская пара, расплатились и покинули кондитерскую, когда солнце уже зашло за крыши домов. Я повесила табличку «Закрыто» и вошла внутрь. Берта домывала пол, Яна за стойкой подсчитывала выручку за день. Я села за барную стойку и придвинула к себе записную книжку. Предстояло придумать украшение для свадебного торта. Молоденькая восторженная девушка, заказавшая его сегодня, очень просила, чтобы он был самым-самым, чтобы все гости ахнули, а все подруги завидовали. Обещала заплатить в двойном размере… Свадьба через три дня, успею.
Вдруг дверь распахнулась, и в зал вошел Андре. Я удивленно выгнула бровь. Не помню, чтобы у нас на сегодня была назначена встреча…
– Завтра вас двоих вызывают в управление, – похоронным тоном произнес он, протягивая мне конверт с красивой гербовой печатью в виде короны в углу, – на допрос к главе ведомства. Мне приказали доставить повестку и проводить.
Справа испуганно ахнула Яна, прижав ладонь к сердцу. Я осторожно взяла конверт, словно ядовитую змею, не зная, чего ожидать от главного дознавателя. Неужели он решил отомстить таким примитивным способом? Мелко и недостойно для наследного лорда пользоваться служебным положением.
Внутри конверта находился узкий плотный листок, более похожий на билет. Всего несколько строчек.
– Зачем на допрос? Мы ничего не сделали, – залепетала подруга севшим голосом.
– «Как свидетелей по делу архитектора Янковича», – прочитала я громко, обрывая стенания Яны, и добавила, скривившись: – Не переживай, быстро посетим сие почетное учреждение – и домой. Мы ни в чем не виноваты.
Но откуда он узнал? Кто проговорился?
– Да, не виноваты… – эхом повторила Яна.
Андре заметно расслабился. Неужели он боялся, что мы действительно что-то натворили?
– Будьте готовы завтра к восьми, я пришлю казенную карету, – Андре переминался с ноги на ногу, не торопясь уходить. Я не глядя кивнула, вновь принимаясь за эскиз. Через пару минут молчания он произнес:
– Ну, я пошел? – я удивленно подняла голову: он еще здесь?
Лицо начальника стражи странно скривилось – он понял, что я про него забыла. Уголок рта дернулся, Андре молча развернулся и направился на выход.
– Могла бы и угостить его чем-нибудь, – зашипела Яна, легонько толкая меня локтем. – Он смотрел на тебя, как побитая собака, пока ты рисовала. А… – она досадливо махнула рукой, – у тебя камень вместо сердца.