НИКТО, НЕКТО и ВСЁ. Забавный черновик – 2

Пат – тоже на ухо НИКТО – ответила:

– Короткими должны быть две вещи на свете: юбки и… афоризмы! Зачем моему платью быть длиннее? Нет, оно никак не может быть другим.

– Почему?

– Потому что такая длина, какая есть, нравится тебе – это главное. Что подумают обо мне другие, меня не интересует. Эту тигровую шкурку… – Пат одёрнула платье, – мамка к этому концерту специально подарила мне.

– Я думаю, что больше – мне.

– Я ей это тоже сказала.

– А она?

– Она согласилась… – Пат рассмеялась. – И потом – если я с тобой, то мне позволена любая длина моих юбок и платьев…

(«СЧАСТЬЕ СИДЕЛО В НЕЙ пушистым КОТЕНКОМ…» А. Грин.)

– Опять двадцать пять! – гневно выговорил ВСЁ. – Пат и НИКТО, кажется, категорически игнорируют нашу компанию. Может, мы мешаем им на этом празднике жизни? Мы здесь, часом, не лишние?

– Что ты говоришь? – сказала Пат. – Вы не можете быть лишними. А нам разве нельзя посекретничать: чуть-чуть?

– Только чуть-чуть! – предупредила сурово Мари.

– Я буду за этим строго следить, – добавила Йоко.

НЕКТО, тем временем, обнаружил почти полную бутылку армянского коньяка, стоявшую около акустической колонки, забытую по недоразумению ученой публикой.

– Приятный сюрприз! – сообщил ликующе он, разглядывая этикетку на бутылке. – Для каждого приличного пьяницы!

– А ты пьяница – приличный? – спросила Мари.

– Более чем! – ответила Йоко. – Хотя он и коньяк такой никогда не пил. Это я знаю.

– Да, не пил. И что? Это не мешает мне быть приличным пьяницей! Все музыканты – немного пьяницы.

– Все ли? – спросила Пат.

– Все до одного! – подтвердила Йоко. – Как и художники. Это я вам говорю.

– Всё великолепно, только наливать коньяк куда: в гранёные стаканы? – потешно нахмурил брови ВСЁ.

Ни одной рюмки под рукой не было. Решили пить по очереди из горлышка. Начала Йоко, за ней – остальные.

– Прайс отдыхает, – сказала Пат.

– Точно-точно! – согласилась Мари. – Вторую серию «О, счастливчика» я сегодня увидела воочию. Слушайте, а как здорово ВСЁ сказал про брюлики, которыми пусть трясут те, у кого они есть! Я знаю – это слова Леннона, но, судя по реакции зала, многие об этом вряд ли догадались. А как здорово вы придумали прерываться на полуфразе и говорить с залом, и потом продолжать играть!

– Я думаю – искушённый Запад был бы в шоке – приятном! – если бы увидел такое! – тоном знатока шоу-бизнеса проговорила Йоко. – Без вопросов!

– Да уж, да уж, – степенно произнёс НЕКТО, – НИКТО сегодня отличился…

– Отличился! – подхватила Йоко. – И не отличился… Его хлебом не корми – дай только вволю позабавиться в логично-алогичном трёпе по любому поводу: ему нужны уши, сотни ушей, направленных в его сторону! Он их нашёл.

– А мне понравилось про интервью битлов, – заметила Мари. – И зал был в полном отпаде: «Музыка не была для нас работой. Мы стали музыкантами как раз для того, чтобы не работать»! А эта цитата от битлов: «ЕСЛИ БЫ НА МЯСОКОМБИНАТАХ БЫЛИ СТЕКЛЯННЫЕ СТЕНЫ, ВСЕ СТАЛИ БЫ ВЕГЕТАРИАНЦАМИ»!

– Конечно, Битлз – это Битлз! – просиял ВСЁ. – «МЫ НИКОГДА НЕ ИСЧЕЗАЛИ ИЗ ПРЕССЫ, но интересное дело: КОГДА МЫ НЕ ДАВАЛИ ИНТЕРВЬЮ, О НАС ПИСАЛИ БОЛЬШЕ, ЧЕМ КОГДА ДАВАЛИ…» Джон Леннон. Было бы ещё неплохо (плюс ко всем плюсам!), если бы то, что они говорили, было услышано.

– Это было бы славно, – сказала Пат.

– Да, про мясокомбинаты – это было не в бровь! – Йоко постучала барабанной палочкой по пустому стакану. – А сами они себя слышали?

– Телеинтервью Beatles в Далласе, 1964 год! – объявил НИКТО, как со сцены. – Репортер: Вас не волнует тот факт, что вы не слышите то, что поете во время концертов? Джон: Нет, у нас есть наши пластинки дома…

(«В СОЧИНЕНИИ НА ТЕМУ «Кем я хочу стать» Я НАПИСАЛ: СЧАСТЛИВЫМ. Мне сказали, что я не понял задание. Я ИМ СКАЗАЛ: «ВЫ НЕ ПОНЯЛИ ЖИЗНЬ». Джон Леннон.)

– А про длинные волосы я бы ещё раз послушала… – Мари подчёркнуто-умилительно посмотрела на НИКТО. – Это можно повторить?

Примечания