Авантюристы. Книга 7
«Марш энтузиастов»,– определил Сергей и с патронным ящиком двинулся следом.
До полуночи бойцы переносили боеприпасы и консервы в траншеи, заряжали ленты и магазины патронами. Сергей, наскоро перекусив и одновременно послушав последние оперативные данные, озвученные Казначеевым, расставил караульных и определив порядок их смены, предупредил:
– Я сползаю в сторону немцев, взгляну на них поближе, возвращаться буду, посвищу вот так,– высвистев «марш энтузиастов» и оставив за себя младшего лейтенанта-артиллериста, ушел в сторону позиций 10-ой танковой.
Немцы окопались метрах в трехстах и выбрав взгорки, выставили там МГ. Танки торчали из рощицы позади позиций метрах в пятидесяти, за линией траншей и в этом месте низинка их укрывала. Ко всему еще и срубленными ветками танкисты броню прикрыли, так что Сергей не сразу их и обнаружил в бинокль, переключив его на ночное видение.
Всего было им обнаружено пять танков и рядом с ними мелькали темные фигурки экипажей. Проурчал авто-движок – это подъехал заправщик, и фигурки засуетились оживленнее. Доносились отдельные слова и даже фразы. Немцы не опасались ни ночных атак, ни ночных бомбардировщиков. В траншеях преспокойно курили, получив свои эрзац-сигареты, стрелки и кто-то тихо, правда, но вполне слышно, что-то выдувал на губной гармошке. Немцы поужинали и собирались ложиться спать. Раздалось несколько громких команд – это заявились в расположение офицеры, видимо уходившие на командный пункт и огоньки сигарет притухли между ладонями. Офицеров своих немцы пока боялись и уважали больше, чем противника.
«Батальон примерно, судя по плотности. Пехота и «мазута». Так, а это зенитчики обосновались»,– Сергей осматривал позиции немцев и картина перед ним открывающаяся нравилась ему все меньше и меньше. В этом месте немцы явно наращивали «кулак» и собирались завтра после завтрака начать наступление. «Они думают, что давнут разок и сомнут нас на хрен. Хрен вот вам. Я вам сегодня такую веселую ночь устрою, что вам не до атак будет»,– пообещал он и перебежал ближе к немецким позициям. Проверил аккумулятор, положил под руку запасной и надвинув щиток на лицо, выпустил первый плазменный импульс. В наступившей темноте он показался особенно резким и прополз по позициям, как луч прожектора, но в отличии от луча не потухая там где прошел, а растекаясь в стороны. Метров сто вспыхнули почти одновременно и немцы тут же взвыли, сообщая Сергею, что их и «достало и проняло». Сдетонировавшие боеприпасы на позиции зенитчиков, добавили шума, а вспыхнувшие после второго импульса пять танков, весело откликнулись, дружно швырнув башни в звездное небо. Сергей поднялся и двинулся не спешно вдоль линии траншей, стреляя короткими импульсами во все что шевелится и несколько очередей пулеметных в свою сторону пропустил уже миновав очухавшегося пулеметчика. Застучавшие в спину пули, заставили его обернуться и обратить внимание на немца, который палил в него метров с десяти, встав на колени и оперев ствол МГ на бруствер.
Влепив в пулеметчика плазменную плюху и превратив его в горящую куклу, Сергей развернулся и пошел дальше, более внимательно присматриваясь к изгибам траншеи. Из них выскакивали немцы, некоторые в исподнем и нарвавшись на огонь, орали и метались, сбивая друг друга с ног. Перед ним все бежало, сзади горело, рыдало и стонало. Пройдя за час километра три Сергей уперся в болотистую луговину, поросшую кустарником и не обнаружив там никого, провернул назад. Сдернув с пары трупов автоматы с подсумками, он вернулся почти до правого фланга, с которого начал эту ночную атаку и даже спрыгнул в траншею, услыхав в ней разговор на немецком.
– Кто здесь есть?– спросил он и ему ответили торопливо.
– Шарфюрер Люгер с отделением.
– Как это вы живы остались, шарфюрер?
– В блиндаже находились,– голос шарфюрера был сиплым от пережитого. Сергей посветил фонарем и на него уставились пять пар глаз, перепуганных донельзя эсэсовцев.
– Уводите отсюда людей, шарфюрер, в тыл. Сейчас русские повторят атаку «Сталинским органом».
– Это и есть "Сталинский орган"? О, мой Бог! Мне рассказывали, а я смеялся и не верил. О мой Бог! За мной, бегом, марш!– скомандовал шарфюрер и первым выскочил из траншеи.
Собрав еще несколько автоматов, Сергей вернулся в свои траншеи, насвистывая «марш энтузиастов». Вывалив под ноги караульного красноармейца железо, предложил: – Выбирай любой, пока другие не расхватали.
– Не нужно, товарищ майор, я со своей как-нибудь винтовкой повоюю. Автомат что? Трещетка. В обороне она не годится. Дерьмо, одно слово. Нажал, трын и пустой ствол и что с ним потом делать? Вы бы мне парочку гранат предложили, я бы не отказался.
– Там немецких «колотушек» в овражке хоть «сидор» набей про запас.
– Наступательная она, товарищ майор. Разлет тридцать метров. Мне бы нашу фэшку.
– Фэбержуху?
– Ну да – ф-1-ю. У нее от 100 до 150-ти убойность.
– Договорились. С меня ф-1, а ты разбуди-ка младшего лейтенанта. Мне с ним побазарить срочно нужно.
Заспанный лейтенант с фамилией космонавтской – Попович, появился, зевая во весь рот с таким подвыванием, что Сергею даже стало совестно, что он его разбудил.
– Извини, младшой, но у меня тут идея возникла очень не терпящая отлагательств. Понимаешь, немцы, те что напротив нас окопались, час назад были атакованы нашими прорывающимися частями, ну и уничтожены практически все. Позиции стоят не прибранные. А там и минометы есть ротные, переносные и пулеметы МГ с десяток как минимум, ну и патроны. Пока темно нужно бы смотаться туда и прибрать кое-что. Мин вон в овраге хоть одним местом ешь, а стрелять нечем. Ты как думаешь? До утра ведь это нельзя мероприятие откладывать?
– Ни в коем случае. Немцы утром очухаются и подтянутся. Бужу народ.
– Давай. Там кстати у них и кухня полевая дымится. Если энтузиазм не иссякнет, можно и ее прихватить.
Рота зевая и потягиваясь, строилась в траншее, слушая сбивчивые объяснения Поповича и возбуждаясь от открывающихся перспектив.
– И чего стоять?– спросил кто-то в темноте нетерпеливо.– Набегут соседи, пронюхают и все утащут. Айда, робяты. Тут всего метров с пятьсот. К рассвету сбегаем разов пять. Днем отоспимся, коли там немчуру размазали по стенкам. Пока новые приползут и убитых закопают. День завтра наш.
– Пошли. За мной, марш,– скомандовал младший лейтенант и рота почти вся ушла в сторону все еще горящих местами позиций немцев.
Сергей прошел к роте сводной Казначеева и выдал ему ту же легенду о ночной атаке и трофеях брошенных. В результате эти тоже помчались следом за ушедшими его людьми.
До утра таскали трофеи, сваливая их в проходах и наспех вырытых нишах.
Младший лейтенант, обнаруживший две зенитные пушки и десяток минометов, бегал бегом и подгонял своих артиллеристов, которых под его началом уже насобиралось пару десятков.
– Теперь повоюем,– радовался он, любовно поглаживая ствол зенитной пушки.
– Эх, нам бы еще соляры где раздобыть,– вздохнул с сожалением смолящий самокрутку танкист, присевший на корточки рядом с Сергеем.
– За каким хреном тебе солярка?– не понял Сергей.
– Дак, вон видите там за изгибом две сосенки раскорячились, товарищ майор?
– Ну?
– Два Т-34 там стоят обсохших. Боекомплект в нулях конечно, но у нас рука не поднялась взрывать их и немчура пока не трогала. Видать трофеем уже считает. Баки заливай и вперед. Снарядов вон по калибру в овражке я видел в самый раз есть. Похоже, что наши и лежат. Может, по этому они их пока не рвут в клочья?
– Солярка говоришь?– Сергей задумался и полез в карман за браслетом. Он пока не пользовался им основательно, если не считать ящиков с патронами. Но их то он, как раз просто перебросил со склада фронта. А вот солярка, тут он сомневался.
– Нужно внимательнее утром осмотреть овражек,– принял он решение.– Может там где-нибудь и склад ГСМ есть. Тонны бы две найти соляры.
– Тонны две?– откликнулся танкист.– Нам бы литров двести хотя бы.
– Сходим, поищем,– Сергей взглянул на восток. Небо уже начинало светлеть и со стороны Стряны потянуло прохладой. Туман наползал на позицию и голоса подходящих к ней бойцов, вязли в нем, как в вате. Звякало железо, шуршала трава под ногами и взлетали ракеты, где-то на востоке. Фронт ворочался и погромыхивал ночными, редкими разрывами. Начинался очередной день Ельнинской операции.
Глава 3
Михаил направился к наплавному мосту через Десну, который уже восстановили наши саперы и через него, гремя каблуками, спешно переправлялась пехота. Жуков спешил закрепить успех и бросил в Ельню свежую дивизию, похоже только что выгрузившуюся и не успевшую еще порыжеть обувью и запылить гимнастерки. Группу сотрудников НКВД Михаил заметил, когда спустился к реке и прикидывал, сможет ли пройти на тот берег. Роты стрелковые шли по мосту плотно и это показалось ему задачей невыполнимой. «Коллеги по ведомству» выскочили из-за спин очередной роты в количестве семи человек во главе с подполковником. Михаила они тоже заметили сразу и направились к нему. Подполковник козырнул и представился Семеновым.
– Майор Соболев,– представился Михаил и уловил радостный огонек, промелькнувший в глазах подполковника.
– Вот вы-то мне и нужны, товарищ майор. По вашу душу, можно сказать, посланы. Велено доставить в разведотдел фронта немедленно.
– Кем велено?– Михаил спокойно наблюдал, как «коллеги» берут его в «кольцо».
– Приказано замначразведкой – товарищем полковником Волковым Олегом Руслановичем,– мило улыбнулся подполковник.– Но кроме вас нам приказано еще двоих доставить. Командиров полков №32 и №315-ть – майоров Шитова и Лузина. Так что вы тут нас подождите вот с товарищами старшим лейтенантом и сержантом. А мы одна нога здесь, другая там. Полчаса не пройдет, вернемся.
– Вы уверены, что правильно поняли приказ, товарищ подполковник?– Михаил усмехнулся и остановил мимо проходящего лейтенанта-связиста. Тот уже откозырялся и вздохнул можно сказать облегченно, когда его окликнул майор НКВД.
– Лейтенант Павлов,– козырнул он, кося глаза в сторону уходящего в сторону Ельни взвода.
– Скажите, товарищ лейтенант, у вас только полевые телефоны во взводе или радиостанции тоже имеются?
– Имеется 11-АК, товарищ майор, но у нее, похоже, батареи сели.
– Прикажите взводу перекурить. Рацию сюда,– распорядился Михаил и лейтенант побежал догонять свой взвод. Вернулся он с двумя бойцами, прущими агрегат такой громоздкий, что Михаил даже опешил. Таких «монстров» ему видеть пока не доводилось. А солдатики забегали, разворачивая антенну и готовя станцию к работе. За все это время подполковник не произнес ни слова, только плечами передернул и сдвинул кобуру с ТТ ближе к пряжке.
Рация шипела, мигала лампочками и колыхалась стрелками. Радист, надев наушники, щелкал тумблером и орал, посинев от натуги: – Орел, Орел, я Коршун, как слышно? Прием!– и замолкал после этой фразы, шурудя в «агрегате». Подождав на приеме минуту, другую, опять орал: – Орел…– ну и так далее. Михаил взял из рук парня микрофон с тумблерами и сдернув с его ушей наушники, спокойным голосом произнес:
– Штаб фронта, живо,– микрофон послушно крякнул и выдал пару свистков, чего с ним никогда не было. Радист ошарашено уставился на свою аппаратуру, но промолчал. А из наушников раздался голос:
– Да, у аппарата, прием.
– Кто у аппарата?– спросил Михаил.– Прием.
– Штаб фронта, прием,– сообщил голос раздраженно.– А вы думали кто?
– Мы думали, что квартира всесоюзного старосты товарища Калинина,– схохмил Михаил, приводя в замешательство своей дерзостью энкэвэдэшников. Они как-то все сразу набычились, посмурнели и сделали по шагу назад, расширяя «кольцо». Подполковник Семенов расстегнул кобуру, а все его подчиненные потянули с плеч ремни автоматов.
– Нет, вы ошиблись – это не квартира товарища Калинина, это штаб Резервного фронта,– терпеливо ответил мужской голос.
– Хорошо, нет, так нет. Сойдет и штаб фронта. Там рядом нет случайно полковника Волкова Олега Руслановича? Нету. Ну так сбегайте и разыщите немедленно. Кто спрашивает? Бабушка его покойная с того света. Бегом! – Михаил выключил микрофон и подмигнул подполковнику:
– Сейчас позовут вашего шефа, соскучился наверняка по бабушке. Бегом прибежит.
«Соскучившийся по своей покойной бабушке» Волков, вышел на связь минуты через две и голос его был взволнован до крайности. Человек явно прибежал и схватил трубку, не отдышавшись.
– Да, я, кто?– выпалили наушники, да так громко, что солдатик-радист принялся чесать за ухом. Он и не ожидал такой прыти от «сдохших», еще вчера батарей. Они и новые столько децибелов не выдавали, а тут разорались как громкоговоритель.
– Конь в пальто,– рассмеялся Михаил.– Соболев это – майор. Скажите любезный, Олег Русланович, вы посылали за мной на передовую группу подполковника Семенова?
– Э-э-э,– растерялся Волков, поняв что на «ловца и зверь» прибежал.– Посылал. Где они?
– Они здесь. Это ваша личная инициатива? Или вы выполняли чей-то приказ свыше?
– Приказ мой, майор,– пришел в себя Волков.– Дайте сюда подполковника,– Волков наивно полагал, что кроме Соболева его никто слышать не может.
– Одну минутку, товарищ полковник. Всего пару вопросов и подполковник получит в руки микрофон. Скажите, это вы отдали приказ «Катюшам» обстрелять полк 32-ой? Вы знаете, что там погибло очень много наших бойцов?
– Я отдал приказ. Ну, погибли, знаю. На то они и солдаты, чтобы погибать,– голос Волкова наливался яростью.
– А под трибунал вы не боитесь попасть? Ведь это предательство, как ни крути. Вышак вам светит, гражданин Волков. Я бы на вашем месте прямо сейчас застрелился и не стал ждать пока подполковник доставит к вам в штаб майоров Шитова и Лузина. Они живы и дадут правдивые показания. Лузин, что не просил артподдержку, а Шитов о результатах артобстрела.
– Ты, ты, мне-е-е. Угрожаешь, сопляк, мальчишка,– заорал Волков так, что солдат-радист отпрыгнул в сторону,– подполковнику приказано с вами не церемониться, а он там видать хороводы водит. Вы все трое и до трибунала не доживете. Вас при попытке к бегству застрелят,– орал Волков.
– Слышал, подполковник?– Михаил повернулся к Семенову.– Если это не вражий голос, то чей? По его приказу уничтожен лучший полк дивизии, сотни наших бойцов сгорели. Если ты знаешь об этом и выполняешь приказ Волкова, то значит ты сообщник и тоже враг. Подчиненные ваши вряд ли в курсе, но вот вы им и объясните теперь, что за «пляски с саблями» тут происходят? Валяй, поговори с начальством, но имей в виду, если намекнешь ему хотя бы, что все тут его слышат, то пулю получишь сразу. Понял?– Семенов кивнул, он стоял багровый, а его подчиненные, почему-то перестали смотреть на Михаила, а уставились на него и во взглядах этих было что-то нехорошее, враждебное. Так люди брезгливые смотрят на мокрицу или таракана.
– Подполковник, Семенов,– доложился Семенов, взяв микрофон.
– Ты что там за либерализм развел? Хватай этого майоришку и ставь к первой попавшейся стенке. Это провокатор, дезинформатор и саботажник. В соответствии с приказом ГКО №270, подлежит расстрелу на месте. Выполняй, Семенов, и считай что орден Красного Знамени у тебя на груди уже есть. Сегодня и представлю. Бойцов твоих тоже не обижу,– голос Волкова громыхал над головами проходящих бойцов и стоящих энкэвэдэшников.
– А Шитов и Лузин, с ними как?– подполковник зябко поежился под семью стволами направленными на него.
– Эти тоже провокаторы и подлежат расстрелу без суда. Они нарушили приказ командования и взяли штурмом Ельню на четыре часа раньше, без запланированной артподготовки. Расстрелять, как трусов и изменников,– решил судьбу майоров полковник.
– А за этих, что нам полагается?– неожиданно спросил Семенов, возможно что даже для себя самого.
– Тебя к званию очередному внеочередному, а бойцам премию обещаю по десять тысяч рублей и по медали «За отвагу»,– Волков не скупился.– Выполняйте и жду вас с докладом в штабе фронта.
– Товарищ полковник…– Семенов набрался наглости…– маловато за двух майоров по десять тысяч, они ведь командиры полков и медаль это несерьезно как-то.
– Хорошо, получат по ордену и по 15-ть тысяч на брата,– прибавил Волков, не торгуясь, из воинской кассы.– Жду, Семенов. Выполняй.
– Есть,– рявкнул подполковник и отключил микрофон.
– Заговор в штабе фронта. К бабке не ходи,– Михаил обвел взглядом «коллег».– Брать надо Волкова, пока следы не замел. Или вы, товарищ подполковник, сомневаетесь, после всего здесь услышанного?– Семенов дернулся, как от электротока и махнул раздраженно рукой:
– Какие сомнения? Сука! «Изменники, на четыре часа раньше победили»,– передразнил он Волкова.– Сволочь! Давай, старлей, мотай за Шитовым и Лузиным. Они главные свидетели, как ни крути.
– Передай мужикам, что майор Соболев их ждет у моста и что бы поспешили. Особенно Лузин. И не напрягайте их там. Ребята на «нерве», порвут как Тузик грелку. Корректнее. Там потери жуткие, особенно в 32-ом,– добавил Михаил и старший лейтенант, прихватив с собой одного бойца, побежал в сторону городка.
Штаб фронта обосновался рядом с деревушкой Лозинки в 4-х километрах от Ельни и через час рядом со штабными палатками, замаскированными сетью, появилась группа из десяти человек.
Лица их были сосредоточены и прошли они к палатке разведотдела фронта. Двое встали при входе, рядом с часовым красноармейцем и похлопав его по плечу посоветовали: – Не рыпаться.
Красноармеец пожал плечами и «рыпаться» не стал.
Кроме полковника Волкова в палатке оказалось еще пять человек офицеров в разных званиях и два рядовых писаря. Волков сразу понявший, по лицам вошедших, что пришли за ним, попытался оказать сопротивление и был застрелен в упор подполковником Семеновым, остальные офицеры испуганно замерли в ожидании объяснений.
Полковник Ильницкий Яков Тимофеевич являющийся начальников разведуправления фронта, выслушав их, выложил на стол свой табельный пистолет, остальные молча последовали его примеру.
– Извините Яков Тимофеевич, но этот негодяй работал явно не один,– Семенов рылся в карманах убитого Волкова в поисках улик. Улик не было и Семенов нервничал.– Придется вам потерпеть, пока все выяснится,– подполковник обнаружил в кармане убитого записную книжку размером со спичечный коробок и принялся ее листать. Деловито сунув ее в свой карман, он продолжил обыск уже не так волнуясь.
– Разрешите, товарищ подполковник,– протянул руку Михаил и Семенов удивленно на него взглянув, отрицательно дернул головой из стороны в сторону:
– Тайна следствия, товарищ майор. Не обессудьте, но таков порядок.
– Порядок? Товарищ, старший лейтенант, арестуйте подполковника и изымите у него материалы, которые он пытается скрыть,– тон, которым был отдан приказ, не позволил старлею усомниться в том, что майор имеет право отдать такой приказ и ствол ТТ уперся в шею Семенова.
– Даже не вздумайте что-нибудь произнести, товарищ подполковник. Веры нынче нет ни кому. Окажетесь невиновны, первым извинюсь,– предупредил он своего начальника.
Михаил изъял у арестованного записную книжку и начал зачитывать вслух выписки из нее.
– Майор Лопата.М.Ф– 3.т.р, капитан Момонов.В.Г.– 3.т.р, подполковник Семенов.Г.Г.– 5.т.р.
Это что? Ведомость выдачи иудиных сребреников?– спросил он, прервав чтение и повернувшись к Семенову.
– Это долги он там записал. Я занимал месяц назад у него,– пояснил, не моргнув глазом Семенов.
– И так, хорошо. Дальше читаем. Ищем про Семенова.Г.Г. Вот свеженькая, вчерашняя очевидно или сегодня утром сделанная запись. С.Г.Г – в арт.див.– 6.00. А вот неделей назад запись и вовсе интересная. С.Г.Г.– почта. пл.фр.наст.– 5.т.р. Как вы думаете С.Г.Г – это кто?
– Откуда я могу знать что за эСГеГе,– сморщился Семенов все еще сидящий на корточках под стволом ТТ, упертым ему в затылок.
– Ну а уж «пл.фр.наст.», для вас и вовсе китайская грамота, гражданин Семенов Геннадий Геннадьевич должно быть?
– Естественно,– подтвердил тот совершенно хладнокровно.
– Так. А вот эта запись вам что-то говорит?– «Передано подполковнику Семенову.Г.Г. на хранение 5-ть миллионов рублей – 16.07.41.г.» Это вы как можете пояснить?
– Правильно. Только не на хранение, а под охрану. Банк эвакуировался в Смоленске и мы обеспечивали перемещение средств. Все принято и сдано как положено до последней купюры.
– Проверим. А вот это.– «Передано С.Г.Г– зол.изд.всего вес-34 кГ на хранение». Это что?
– Понятия не имею. Кто это и что означает «зол.изд»,– Семенов попытался поменять затекшую ногу и облокотиться на другую, но старлей зацокал предупреждающе языком: – Ц-ц-ц,– и он замер, слегка скосив глаза в его сторону.
– Ну и последняя запись, которая может относиться к вам непосредственно. Датирована 22-ым июнем 1941-го года. В день начала войны сделана. Это знаково.– «0 час 45 мин, получена Директива № 1-н. Отправлена с п/п Селезневым.Г.Г. 3.30-ть – Начало. 3.55-ть – Эвакуация. 4.15-ть – Семенов убит. Шпрехен зи дойч, герр гауптман Кауфман?– Семенов прыгнул, перекатываясь влево, сбивая с ног двух бойцов и хватая со стола два ТТ. Выстрелить он успел из обоих, уложив наповал, попавшего ему на мушку штабного капитана и получив очередь в ноги, был нейтрализован его бывшими подчиненными.
– Вот сволочь, чуть хвосты не обрубил все, сука,– кривился от боли старлей, которого Кауфман достал кулаком в живот.– Шустрый гнида.
Перевязанный гауптман притворялся смертельно раненным, «терял сознание» и его отправили в медсанбат с двумя охранниками. В течение двух часов, следствие прошерстило весь штаб фронта, выявив десяток саботажников и еще одного агента адмирала Канариса. Абвер получал информацию о дислокации войск Резервного фронта из первых рук, что называется.
Получивший обратно свой пистолет, полковник Ильницкий, занялся экспресс-допросами арестованных агентов и их пособников, то краснея, то бледнея от их откровений.
Никто из них не упомянул генерала-лейтенанта Богданова и Михаил понял, что нарвался не на саботаж, а в лице последнего, на примитивный дубизм и бездумное выполнение приказов.
Человек явно был попросту не на своем месте. От того-то и торчал в вечных замах, изредка замещая выбывших командующих и снова уходя в замы, после назначения очередного. Он так и довоюет в вечных заместителях, то одного командующего армией, то другого и погибнет от ранений в 1942-ом. Честный служака, он просто выполнял свой долг, как умел и понимал. К его чести нужно сказать, что он не воспользовался оказией и не улетел из окруженной немцами армии на самолете, а прорывался с ней с боями и был ранен в бою. Богданов Иван Александрович лежит в Твери в братской солдатской могиле и уже одним этим обстоятельством достоин того, чтобы поминая его, всякий русский человек снял шапку. Сотни генералов РККА легли в землю за годы Великой Отечественной и большинство из них честно выполнили свой долг. Сегодня, когда идет переоценка ценностей, когда открываются трагические обстоятельства тех лет и даже предателей явных пытаются объявить чуть ли не «борцами за счастье народное», следует четко разделять, тех кто воевал и тех кто предавал. Предавали не Сталина. Сталины приходят и уходят. Предавали Родину. И патетика тут уместна.
Когда генерал-лейтенанту, разбитой в Гражданскую войну большевиками Белой Армии, Деникину Антону Ивановичу гитлеровцы предложили сотрудничать с ними, он отказался и призывал к этому же всю эмиграцию. А когда ему привели в пример Власова, как борца с большевизмом и сталинизмом, то он ответил,– "В отличие от него, я им не служил"!!! Деникин понял и увидел разницу между Родиной и Государством. И когда от Государства зависит спасение Родины, тогда предавать Государство нельзя, кто бы не управлял им в это время. Этой разницы не хотели видеть и не понимали тухачевские, жуковы, власовы, хрущевы и многие к сожалению еще. Это черный список и когда звучат имена из него, то шапку снимать рука не поднимается. Хочется плюнуть.
Первого, второго и третьего сентября немцы подтягивали к окруженной дивизии 109-ой свои последние резервы, а бойцы этой дивизии без продовольствия, без боеприпасов, без поддержки с воздуха, зарылись в болотистую землю и гибли сотнями под обстрелом немецкой артиллерии и от авиационных налетов. Командующий фронтом разрешил выходить из окружения и полученный от него приказ был передан всем оставшимся подразделениям. Решено было ночью, с третьего на четвертое пробиться через пехотную дивизию Вермахта и для этого сосредоточиться севернее Костырей. Практически все оставшиеся в живых были ранены и не могли унести с собой всех тяжелораненых. Приходилось надеяться на «человеколюбие» немцев. Лучше всего обстояли дела в дивизии на правом ее фланге, где пока хватало боеприпасов и они даже делились патронами с соседями. Гранат немецких пока тоже было достаточно и дивизия стояла благодаря этому пока, не оставляя позиций и не сдаваясь в плен.