Геункаон: На свет из тьмы
«Я сначала задохнусь или замёрзну?» – подумал Мальтис, почувствовав, как похолодело вокруг. Вспомнив о симбионте, он осмотрел фиксаторы, но не нашёл ничего, что бы натолкнуло его на мысль, как снять оковы. Обыск лежащих на полу людей в зелёных комбинезонах так же ничего не дал, кроме оружия и карт доступа. Толку от них сейчас никакого. Осматривать пёструю гору трупов смысла он не видел. Всё что имелось у них давно конфисковали перед передачей в блок утилизации.
Почувствовав, как пальцы немеют от холода, Мальтис немного согрел их своим дыханием и решил вернуться к боксу, прихватив по дороге один из пистолетов. Оружие стояло в режиме сдерживания, боевые настройки заблокированы. Память услужливо подсказала интересный вариант, как можно использовать его сейчас.
Отключив режим стрельбы парализаторами, Мальтис активировал экстренный ремонт. В передней части появилось жало сварочного аппарата. Он прошёлся им несколько раз по металлу фиксаторов. Эффективность оказалась почти нулевая. Мощность ремонтной сварки слишком мала для столь прочной конструкции.
С каждой новой волной холодного воздуха, тело Мальтиса дрожало всё сильнее. Зубы стучали. Пальцы отказывались слушаться. Пистолет выскользнул, и его жало полоснуло руку симбионта своим пламенем, отделив её от фиксатора.
Мальтис застыл на пару секунд, осознавая случившееся. Затем бросился вытаскивать обрубок из оков. Приставив его к месту среза на руке симбионта, он лихорадочно соображал, чем привязать одно к другому. Торопливо оторвав рукава своего комбинезона, быстро разделил их на ленты. Он наспех перехватил место стык и тут же принялся «освобождать» оставшиеся конечности.
Через несколько минут, четыре фиксатора потеряли свою добычу. Остался только нашейный крепёж. Отделять голову от тела, показалось Мальтису рискованной затеей. Поэтому он начал осторожно снимать медицинскую маску, отключая тянущиеся к ней проводки и трубки. Вдруг под ней найдётся решение, как безболезненно высвободить голову. Но там оказалось лишь до боли знакомое лицо Касея. Взгляд симбионта выглядел осмысленным, а побелевшие губы всё время дёргались, словно тот пытался говорить, но не хватало сил.
«Отдохну минуту…» – Мальтис почувствовал, как сон навалился на него, заставляя глаза слипаться. Пробиравший до костей холод внезапно отступил, оказавшись по ту сторону сознания. Стало теплее, даже нет – жарко, очень жарко. Огонь не растекался по венам, он проносился с безумной скоростью, разрывая внутренности на части.
Мальтис завопил от боли, но ничего не услышал. Воздух снова и снова наполнял лёгкие, вырываясь криками наружу. Однако слух не улавливал ни звука. Слипшиеся веки не желали открываться. Ещё одна попытка, ещё один вдох и мороз ледяными иглами вонзился в горло.
– Всё хорошо, – ворвался в сознание странный шёпот, смешанный с электрический стрёкотом. – Дыши.
Очнувшись Мальтис понял, что уткнулся в грудь симбионта. Сладковатый покалывающий вкус раздражал рецепторы языка, вызывая обильное слюноотделение. Ни сглотнуть, ни сплюнуть не получалось из-за шевелящихся волос-щупалец Касея, скользивших по горлу и пищеводу Мальтиса. Отпрянув от бокса, он согнулся пополам в рвотном позыве, но лишь закашлялся, забрызгав слюной заиндевевший пол.
«Ий-Ра-Ун-Эс», – перед мысленным взором появились руны и сложились в один рисунок. Бокс с Касеем задрожал. Металлические детали застонали, хаотично выкручиваясь. Стенки со скрипом покосились. Невидимая сила едва ли не раздавила безвольно лежащее тело симбионта. Но всё остановилось, как только прибор на шее издал звук разбившегося стекла. Эхом он отразился от стен блока, но не исчез, наоборот, усилился. И как ответ, карантинные боксы развалились на части, сбросив на пол покрытые кристаллами тела, которые тут же поднялись на ноги и замерли подобно статуям. Мелкие молнии, искрясь, пробежали от одного симбионта к другому.
Только сейчас Мальтис осознал – он совсем не ощущает холода… вообще ничего не ощущает. Само тело словно исчезло. Время замедлилось. Рассыпавшиеся по полу чёрные кристаллы поднялись вверх и начали двигаться по кругу, постепенно разгоняясь. Вспыхнув голубым светом, тела симбионтов разлетелись мелким бисером, тут же подхваченные набирающим скорость вихрем.
В сознании Мальтиса вспыхнуло синее пламя. Сквозь него прорывались звуки и мелькали образы. «Лита», – мысли о случайно втянутой лаборантке нотками прощания прозвучали в голове, и наступила тишина. А следом за ней темнота погасила и пламя.
Когда Мальтис очнулся, то первое что увидел – своё лицо. Оно смотрело на него глазами цвета бездны. Изогнутые в кривой улыбке губы обнажали ядовитые змеиные зубы, а белые волосы отдавали едва заметным голубым сиянием, развеваясь на несуществующем ветру.
– Касей, – сказал Мальтис и удивился звуку собственного голоса: слабый, скрипучий, дрожащий. Тело тоже ощущалось иначе. Слишком лёгкое и, вместе с тем, немощное, как у замученного голодом и жаждой пленника.
«Живи. Прощай», – ответ сам пришёл в голову, а следом за ним, как в распахнутые двери, ворвался поток воспоминаний. Принадлежали ли они ему или кому-то другому, Мальтис разобрать не мог. Лишь образ Литы задержался дольше остальных, открыв всю цепочку исследований и финал эксперимента.
За неимением ресурсов для создания полноценных моделей людей, Алану Мейнхарду пришлось искать способ их воссоздания из имеющихся ресурсов. Продравшись через множество ошибок, он сумел нащупать некую репродуктивную систему. Однако снизить процент гибели среди моделей, проходящий инкубирование, пока не получалось. Отработанный материал, за редким исключением, приходил в негодность. А вот новое поколение оказалось куда более стойким, живучим и куда лучше приспособленным к враждебным условиям планеты, чем уходящий на утилизацию мусор. Ив и Ада – дочери Литы унаследовали способность создавать и развивать фантома. Способность давать жизнь.
Люди, такие живые и настоящие оказались всего лишь инструментом, оружием, щитом «вторженцев», как их назвали лже-люди. Материальные создания не входят в иерархию истинно разумных существ. Всего лишь белковая конструкция, способная имитировать жизнь, согласно заложенным в них данным. Человек – космическая песчинка, расходный материал, вещь, создаваемая для служения и выбрасываемая после использования. Люди нужны там, где невозможно или попросту опасно существование нормальной формы жизни.
То, что две звезды слились в одну, создав цикл разрушений, заставило «вторженцев» выживать на крохотной планете. Они тщетно пробивались к ядру планеты Геункаону, полагая его не обжитым. Но ошибались и были отброшены на поверхность под смертельные лучи жёлтого карлика. Всё, что им оставалось это мириться со своим положением и прокладывать путь домой, используя все доступные ресурсы. Где их дом? Ни Касей, ни тем более Мальтис не знали. Как не знали, когда выжившие «вторженцы» покинули планету, оставив людей и дальше выживать, и сражаться, сражаться и выживать… строить мир по образу и подобию…
Для противостояния «вторженцам» существа Геункаона принимали человекоподобный вид и проникали на временные базы-убежища. Сначала чтобы понять кто там и чего добивается. Настоящая война началось уже позже. Когда людей в арсенале «вторженцев» стало меньше, а нужд больше. Теперь им требовалось создать гибридный вид человека способный свободно жить на поверхности враждебной планеты. Вид, не страдающий от излучения жёлтого карлика. Вид, способный самостоятельно восполнять баланс микроэлементов в своём теле. Вид, имеющий возможность создавать усовершенствованных репликантов себя. Вид, который не имеет смысла забирать с собой.
Мальтис вспомнил вихрь в блоке утилизации. Картину дополнили фрагменты из осколков чужой памяти. Чёрные кристаллы разгоняясь, менялись, превращаясь в капли бурой жидкости, врезающиеся в тела людей, изменяющие их. Когда консервацию сняли, и двери бокса открылись, мертвецы устремились на свободу, круша всё на своём пути.
Он своими глазами видел взрывы пространственных аномалий, из-за которых сокрытое внутри планеты оказалось выброшенным на поверхность. Мир стремительно менялся, а противостояние становилось неистовым. Люди победили, едва не уничтожив свой так называемый дом. Хотя это не победа. Геункамане вернулись к себе, едва «вторженцы» покинули планету. До оставленных на поверхности людей им, видимо, дела не было. Разве что, совсем чуть-чуть.
Мальтис мало что смог понять из захлестнувшего его потока информации. Удалось лишь разбить на части. И переосмыслить по отдельности.
«Получается ,у любого космического тела, имеющего ядро, есть своё подобие Геункаона. Вместилище разума, отличного от человеческого? Иной мир? – спрашивал про себя Мальтис. – Имеющим плоть туда не попасть? А геункамане? Могут они выходить на поверхность? Нет. Иначе зачем создавать лже-людей?»
Он попытался найти в полученной информации образ Геункаона и его жителей. Но ничего не получилось.
«Лже-людей создавали по облику человека. А человека по облику кого?» – разум Мальтиса погрузился в тёмный омут размышлений. Снова перед мысленным взором появилась система с парными звёздами. Планета гигант. Слияние. Вспышка.
«Сущности, живущие на поверхностях космических тел – гости? Бродяги? Вторженцы?» – последнее слово вонзилось иглой в разум Мальтиса. Получалось, эта планета ему чужая. Но другого обиталища к сожалению, нет.
«Дом там, где я. И мой дом – прекрасен!» – в голове укоренилась идея превратить безжизненную поверхность заброшенной планеты в самое лучше место во вселенной. Не свалкой ненужных вещей. А местом, где живут люди. Свободные и никому кроме себя не принадлежащие.
«Пусть будет Земля, – Мальтис решил оставить планете название из легенды о ковчеге Мейнхарда. – Теперь всё более не менее встало на свои места».
С одной стороны, разумная сущность, живущая внутри планеты. С другой – совсем иная разумная сущность, пропавшая сюда случайно из-за разрушений, вызванных слиянием планет. А посередине на широком боевом поле расставлены их игрушки: люди и лже-люди.
«Занятно, наверное, наблюдать за происходящим со стороны», – с грустью отметил Мальтис, пожелав от всего сердца никогда не сталкиваться ни с кем из них. Память подкинула образ Алана Мейнхарда с необъяснимо чудесным фантомом души. Вряд ли опекун был человеком. Видимо, кому-то из сущностей зачем-то понадобилось рядиться в человеческую плоть. И возможно, не только Мейнхарду. В голове мелькнула мысль о защитном костюме… Виски сдавило. Пронзительная боль прошлась от затылка ко лбу и обратно, а после исчезла, оставив ватное ощущение слабости во всём теле.
Мальтис поднял правую руку к груди и сжал полуистлевшие остатки одежды в кулак. Костяшки пальцев отозвались болью, наткнувшись на прорвавшийся сквозь кожу прибор. Едва подумав «что это?», ответ пришёл сам: Лита. Вживлённый контейнер хранил весь необходимый материал для воссоздания девушки, с которой связаны наполненные счастьем воспоминания.
Интерлюдия: «Разрушитель миров»
Здание «ДеллинаКом» располагалось не в центре, как я предполагала, а в новом микрорайоне практически на окраине города. Довольно странный выбор. До ближайшей станции метро можно добраться на автобусе или маршрутке. Пешком же – далековато.
Оказавшись возле железного забора, я засомневалась, туда ли приехала. Длинное шестиэтажное здание явно советской постройки выглядывало из-за посаженных на территории ёлочек. Лет эдак пятьдесят назад здесь мог находиться какой-нибудь НИИ.
«НИИ вычислительной техники и нанотехнологий», – мысленно пошутила.
Достав из сумки телефон, я позвонила представителю компании. После нескольких гудков ответила некая девушка, по голосу молодая. Я попыталась уточнить туда ли пришла, описав где нахожусь. Мне ответили: «Всё верно. Спускайтесь по ступенькам и сразу увидите проходную с голубой крышей». Ладно, я пожала плечами и последовала совету.
Пройдя за забор и спустившись по длинной каменной лестнице, я очутилась на широкой площадке перед выкрашенной в бледно-голубой цвет одноэтажной пристройкой. Над входом висела чёрная табличка с названием компании золотистыми буквами. Здесь меня ждали две пары раздвижных дверей, как в супермаркете. А внутри…
Мысли о советском НИИ сразу вылетели из моей головы. В центре восьмигранного зала играл струйками напольный фонтан. По углам располагались кадки растениями с огромными листьями. Рядом с ними стояли кресла, чья обивка издалека напоминала кожу. Так ли это на самом деле, я не знала, да и проверять не собиралась. Просто стояла и глазела по сторонам, где на стенах горели экраны. На них шла презентация новой игры. На минутку я подвисла, не сводя глаз с описания механики и наград.
– Софья Донская? Здравствуйте, мы вас ждали! – обратилась ко мне девушка в синей форме, похожей на наряд медсестры. – Пойдёмте, я вас провожу.
Курносая с веснушками по щекам, она располагающе улыбнулась. А после шустро зашагала через зал. Я поспешила за ней до стеклянной двери. Справа в стене красным горел датчик. Моя спутница провела перед ним рукой. Цвет сменился на зелёный, и прозрачные двери перед нами разъехались в разные стороны. Далее шёл длинный белый коридор. Пройдя по нему до конца, мы оказались в небольшой комнате с двумя диванами и автоматом с напитками. По центру стоял журнальный столик, с лежащими на нём рекламными брошюрами. На синих стенах шёл серебристый рисунок, напоминающий рунопись Геункаон. Возможно, так оно и есть.
– Подождите здесь, – бросила курносая девушка и немедленно выскользнула за дверь.
Я присела на диван и, потянувшись за брошюрой, случайно коснулась зеркальной поверхности столика. Тут же над ним появилось голографическое изображение в виде человека. Вернее, монаха, и не абы кого, а самого Касея Мейнхарда. Я его сразу узнала.
– Добрый день! – откинув капюшон, он улыбнулся мне точно так же как делал в игре. – Я могу вам чем-нибудь помочь?
– Не знаю, – неуверенно пролепетала я и тут же поинтересовалась, что именно может делать такая голограмма.
– Я владею обширными знаниями по миру Геункаона и смогу ответить на любой интересующий вас вопрос.
Только во мне родилась идея расспросить о финальной части прохождения, как в дверях снова появилась девушка в синей форме.
– Ольга Георгиевна ждёт вас для проведения экскурса в историю создания игры. Также она покажет новый контент. Его запустят только в следующем году. По желанию вы сможете поучаствовать в небольшом бета-тесте.
От одной мысли поиграть в ещё не вышедшую игрушку, сердце забилось быстрее.
«Дайте-дайте-дайте!» – закоротило у меня в мозгу.
***
– Ольга Георгиевна, пришёл игрок с пятой психолексией. Софья Донская. Пригласить? – родители запретили неформальное общение между сёстрами, поэтому Марина обращалась к Оле только по имени-отчеству.
Несмотря на родство девушки совершенно не походили друг на дружку. Марина была старше на семь лет, но выглядела Олиной ровесницей. А по умственному развитию, казалось, она ещё пребывала в подростковом возрасте. Жёсткие непослушные кудри обрамляли широкое лицо, усыпанное веснушками, и походили на древесную стружку. От матери ей достался кокетливо вздёрнутый носик. От отца же – глубоко посаженные глаза и большие мясистые уши. В остальном она выглядела на них непохожей.
Оля, в отличие от сестры, переняла от родителей всё самое лучшее. Длинные прямые волосы, лёгкие и блестящие, точно шёлк, она унаследовала от матери. Правда не пшеничные, а чёрные как у отца, они эффектно оттеняли белую кожу. Олины веснушки проявлялись только летом, и те вскоре пропадали под загаром. Увидев её рядом с Мариной, вряд ли кто-то поверит в их кровное родство.
– Да, приведи её, – Оля, поднявшись из кресла, расправила полы медицинского халата.
Через несколько минут в кабинет вошла подопытная мышка, Софья Донская. В общем, обычная молодая женщина за двадцать без изюминки. Светло-русые волосы, убранные в хвост на затылке, серые невыразительные глаза, подведённые коричневым карандашом и тонкие губы с розовым блеском.
Синдром психолексии проявлялся, как правило, у людей с неустойчивой, легко возбудимой нервной системой. Олина мать, Владлена, так же работающая здесь, видела в нём маркеры потенциального психопата. И чем выше степень, тем агрессивнее и опасней считался человек. Поэтому Оля всегда держалась настороже, общаясь с психолепсиками пятой и выше степеней. К тому же мысль, будто все люди – на самом деле чудовища недостойные жизни, помогали спокойно работать и лгать, глядя в глаза. Её совесть оставалась чиста!
Оля натянула маску вежливого радушия и повела игрока-психолектика на заклание науке и деньгам. Новая разработка под названием «Скринстэл» требовала обкатки на живых людях. Изначально задумка касалась корректировки личности на базе психо-матрицы. Пытались излечить паталогического игромана от приступов азартной лихорадки. Создавалась цифровая копия личности, затем, в неё вносились необходимые изменения и… Попытки вплести в сознание человека «исправленную» версию личности с треском провалились. Живой разум активно сопротивляется экспансии, отторгая все корректировки. В конечном итоге, человек оставался собой, правда с сильно потрёпанной нервной системой.
Удачных случаем, если можно так сказать, всего два. В первом – настоящая личность «пациента» оказалась полностью разрушена. Его разум проиграл программному коду, превратив тело в живой труп. А вторым – Марина. Из-за врождённого слабоумия она вряд ли могла иметь сформировавшуюся личность. Поэтому синхронизация с психо-копией прошла без каких-либо негативных последствий. Владлена Юрьевна до сих пор пребывает в восторге, ведь старшая дочь наконец-то выглядит как человек, а не его подобие. Оля могла бы поспорить, но не решалась открыто идти против родителей.
Однако два сомнительных успеха сподвигли родителей к продолжению работы в уже новом направлении. «Скринстэл» позволял «примерить» на себя чужую психо-матрицу. Как говорится, влезть в шкуру другого человека и немножко покопаться в воспоминаниях. Правда выяснились некоторые особенности. Примерить на себя чужую психо-матрицу может далеко не каждый. Чаще всего происходит мгновенное отторжение и продолжать эксперимент уже бессмысленно. Жаль, люди с нестандартным складом ума и гибкой психикой – прекрасный редкий материал. Вот только где их взять? Если только вылавливать в толпе игроков Геункаона. Подумано! Сказано! Сделано!
***
Сперва меня как ребёнка угостили соком и пирожными, а уж потом усадили в кресло делиркома. Правда, в отличие от модели, стоявшей у меня дома, оно куда мягче и намного удобней.
– Расслабьтесь, – успокаивающе произнесла женщина с биркой на груди, гласившей: «Куратор проекта: Ольга Георгиевна».
Так вот та самая Ольга «батьковна» взяла мою руку и приложив пальцы к запястью начала замерять пульс. От наблюдения за ней меня начало дико клонить в сон. Глаза смыкались и не желали снова открываться. В уши словно ваты заложили, едва слышно, что творится вокруг, если оно вообще творится. Всё тело стало лёгким и каким-то невесомым. А затем…
Я почувствовала, как стремительно лечу спиной вниз. С перепугу я раскинула руки-ноги в стороны, бессмысленно барахтаясь и цепляясь пальцами за воздух…
Вздрогнув всем телом, я очнулась. Вокруг меня выросли полупрозрачные стены медицинского бокса или вроде того. С потолка лился мягкий свет, совсем не режущий глаза. Приподнявшись на локтях, я поняла: лежу на кушетке. Из одежды какая-то серая роба не по размеру. Широкие штаны доходили лишь до середины голени, а рукава тесноватой в груди рубахи легко прятали пальцы.
Я огляделась и увидела ещё три кушетки, на которых лежали девушки в таких же нелепых одеяниях. Хотелось спросить у них, где я нахожусь и что вообще происходит, но ничего не получилось. Моё тело попросту отказывалось слушаться и словно жило своей жизнью.
– Я рада, оказаться среди вас. Надеюсь плоды стольких трудов не пройдут даром, – заговорила одна из девушек, чья кушетка стояла дальше всего от меня. – Если случится отторжение…
– То тебя вернут обратно, – не дала ей закончить моя соседка справа. Судя по выражению её лица, она совсем не разделяла столь восторженного отношения.
– Хорошо бы, – поддержала её третья девушка, лежавшая обхватив руками колени.
– Ну что вы! – возмутилась первая девушка. – Увеличение нашей популяции – самая важная цель!
– И ты не против проходить раз за разом… – слетела с моих губ неоконченная фраза. Я ощутила, как тяжело мне произнести оставшееся. Поэтому оно так и осталось невысказанным.
– Это необходимость, с которой приходится мириться. И я мирюсь, потому что понимаю насколько важно то, что мне предстоит сделать.
Я выслушала ответ и не поняла, о чём идёт речь. Как не поняла, и откуда во мне столь сильное желание умереть.
– Отвратительно, – мрачно буркнула третья девушка.
– Какие же вы глупые. Разве не говорили вам: первая инициация всегда проходит сложно. Зато с каждой последующей… – не успокаивалась первая.
– Замолчи! – оборвала её соседка справа. Она явно намеревалась высказать ей что-то ещё, но дверь открылась и в бокс вошёл человек с нашивкой медика и несколько лаборантов.
«Я в игре! Этап пролога! За миллионы лет до рождения Ока!» – осенило меня. Данная часть прохождения всегда велась от лица Мальтиса и только от него. А теперь, сделали женского персонажа? Стало любопытно, как выглядит та, в чьём теле я оказалась.
– Поздравляю, у вас всё прошло удачно, – медик улыбался, а мне почему-то хотелось ударить его по лицу.
– Спасибо, – только и смогла выдавить я из себя. После чего ко мне подошёл один из лаборантов и сделал укол. Голова закружилась. Кажется, я потеряла сознание.
***
Я очнулась так же в боксе, но уже в жилом. Рядом копошилась женщина примерно лет на десять меня старше. Она что-то искала, озадаченно вздыхая каждую минут.
– Потеряли? – поинтересовалась я, хотя совсем не собиралась налаживать общение.
– Лита, дорогая, ты не видела вот такую коробочку, – она показала нечто небольшое. Размером со спичечный коробок.
– Да, на стеклянной полке в ванной комнате, – ответила Лита. Женщина с криком «точно!» хлопнула себя по лбу и умчалась прочь. Не прошло пяти минут, как она с радостным выражением лица пропорхала через бокс к выходу, вскоре исчезнув за дверью.
«Значит, я Лита», – имя мне показалось знакомым, однако сколько бы я ни напрягала память из женских героев пролога смогла вспомнить лишь Марьяну.
«Выходит, новый персонаж, не связанный с Мальтисом. Тоже неплохо!» – сделав вывод, я собралась пойти прогуляться. Однако стоило мне встать с кровати, как под ноги выпала книга. Откуда, я не заметила. Да и странно видеть подобное в неком фантастическом прошлом-будущем.
Подняв с пола загадочный предмет, я тут же его открыла и остолбенела. Это не книга, а контейнер с рядами тоненьких пластин. Повертев в руке одну из них, я вставила её в специальную прорезь в том месте, где у обычных книг расположен щель под корешком. Спасибо Лите, она-то всё знала куда лучше меня.
В воздухе появился загогулистый текст. Стоило мне присмотреться, как непонятные закорючки сменились на знакомые буквы:
«Мне не повезло получить врождённый иммунитет к «стирателю». Всё случившееся в моей жизни, накрепко оседает в моей памяти. И то, что я вижу и помню нагоняет лишь тоску, растравливая душу желанием покончить со всем одним махом…»
Я сменила пластину:
«Каждая из девяти баз на планете имеет свой мир и свои задачи. Я уже пожила на пяти из них. Сейчас третий месяц как обитаю на шестой. При переводе с базы на базу всем стирают память, а затем создают новые воспоминания, соответствующие местным порядкам. Здесь все счастливы, ведь всё дурное «исправлено» или полностью стёрто из их разума. Какой-то дикий бесчеловечный эксперимент…»
Новая пластина отправилась в прорезь:
«Я помню всё! На предыдущей базе занимались вопросами воспроизводства людей. Те, кто жил там, не знали – они всего лишь расходный материал. Их использовали для селекции нового вида. Женщин регулярно оплодотворяли. Когда плод сформируется должным образом его заберут для «усовершенствования». Если женщина после извлечения оставалась жива, то решался вопрос о повторном оплодотворении или переводе куда-нибудь.
Моё тело много раз отвергало инородное семя. И каждый раз после неудачи меня отправляли к «стирателю», чтобы очистить память. После чего проводили повторное оплодотворение. Сейчас во мне гнездилось сразу два плода. Не знаю, почему, но кто-то решил отправить меня на шестую базу, наградив новыми воспоминаниями. Я видела программу моей легенды. По ней мне отводилась роль лаборантки медицинского сектора. О моей беременности здесь никто не знает и даже техника не отражает истинных данных…»
Я просмотрела ещё несколько текстов, передававших воспоминания Литы о жизни, в основном на пятой и шестой базах: