Территория

Расстояние от восточных границ Территории до Лабрадора превышало 9000 километров. Раньше его можно было бы преодолеть за несколько часов на транспортнике и высадиться на объект с воздуха. Но сейчас такой способ доставки был невозможен. Над севером Тихого океана и Канадой гуляли мощные ураганы с ветрами, достигавшими сорока метров в секунду. Такие метеоусловия не позволяли использовать воздушный транспорт. Сам Лабрадор тоже находился в зоне экстремальной погоды. Над ним столкнулись холодные воздушные массы, идущие с Северного Ледовитого океана, с более теплым воздухом, поступающим с южных широт вдоль Восточного побережья Америки. Метеослужба сообщала о шквалистом ветре и сильных снежных буранах.

Взвесив все эти факторы, штаб принял решение использовать для доставки тактической группы подводную лодку, атомный ракетоносец класса «Ясень», с которого была демонтирована часть пусковых установок крылатых ракет, чтобы освободить место для грузового отсека. Субмарина могла спокойно и незаметно, не опасаясь штормов на поверхности, подобраться к цели, высадить на лед тактическую группу и уйти в режим ожидания.

Подлодки часто использовались для доставки ценных грузов к островкам цивилизации, с которыми Территория поддерживала отношения. Их у военных в активе было десять: восемь – на маршрутах, две – на периодическом обслуживании. Размещались они на отдельной базе, построенной рядом с Тикси – одним из двух морских портов Территории.

За время недельной подготовки погода над Территорией изменилась. Массивная область низкого давления с Тихого океана вытеснила антициклон на север. Температура поднялась до –10. Подул ветер, иногда достигавший ураганной силы. Повалил сухой колючий снег. Фролов, посетовав на погоду, сообщил всем, что добираться до Тикси придется на поезде. Это хоть и немного меняло график экспедиции, но давало возможность бойцам отдохнуть пару дней в пассажирских вагонах от постоянной рутины тактических занятий.

Мередиальная железка шла по восточному берегу Лены с юга на север. Большую часть года она была основной транспортной магистралью, связывавшей Сектор Альфа с Северным побережьем. Поезда ходили с завидной регулярностью, доставляя грузы в Тикси, откуда они потом шли морским путем в отдаленный Уральский промышленный кластер, дальше на запад в Скандинавию или на восток на Аляску, где находились похожие на Территорию, хотя и гораздо меньшие по размерам и технологическому развитию регионы.

Северная Америка. Обитаемая зона Лабрадор

Мощный локомотив медленно двигался по рельсам, пробивая себе путь через снежные наносы огромным угловатым отвалом. Зима в этом году выдалась морозная и малоснежная, но дующие с севера ветры сгоняли с сопок сухой колючий снег в плотные сугробы у малейших препятствий. Особенно много его было на западных склонах хребта, где как раз и была проложена железнодорожная колея.

Мост через Лену прошли несколько часов назад, и теперь поезд упрямо полз на север по железке, проложенной на несколько сот метров выше уровня болот вдоль западного предгорья Верхоянского хребта. Впрочем, в это время Ленские болота, в которые превратилась пойма реки из-за таяния мерзлоты, были покрыты слоем льда, достаточно толстого, чтобы по нему были проложены зимники для снабжения прибрежных поселений автотранспортом. Железная дорога была нужна для доставки тяжелых промышленных грузов в порт Тикси.

Такими темпами поездка длиной в 700 километров от Новой Москвы до базы ВМФ могла занять пару дней вместо обычных 16 часов. Но с погодой и снегом ничего поделать было нельзя, поэтому спецназовцы стоически приняли время вынужденного безделья, посвятив его самому главному в жизни солдата – отдыху.

Лекс никогда раньше не ездил на тяжелом локомотиве, приводимом в движение ядерной энергетической установкой, питавшей тяговые электродвигатели. Для него было в диковинку наблюдать длинную сцепку из 60 грузовых вагонов, каждый из которых был размером с полноценный, хоть и узкий промышленный ангар. Впереди, в центре и сзади состава находились бронированные вагоны охраны с турелями автоматических пушек и радарами на крышах. Хотя дорога шла по зоне ответственности Верхоянского промышленного кластера, кочевники, заселившие находящиеся дальше к востоку Пустоши, иногда собирались в крупные банды и пытались совершать набеги на поезда и промышленные предприятия. Ни один из таких набегов за всю историю не был удачным, но Администрация Территории относилась к ним серьезно, значительно усилив охрану объектов и железки.

Тикси встретил группу Фролова пронизывающим ветром и снежным бураном. Спецназовцы быстро погрузили свое оборудование на вездеход, который через час доставил их на базу ВМФ Территории.

Лекс включил обогрев щитка шлема арктического термокостюма и, стерев перчаткой влагу с внешней стороны, попытался рассмотреть стоящие у пирсов военные корабли. Было темно. Северный ветер гнал снежную пургу почти параллельно земле, так что видно не было ничего, кроме расплывчатых пятен ходовых огней работавшего в бухте ледокола.

«Ясень» стоял в крытом доке, готовый к отплытию. После совместного брифинга с капитаном спецназовцы загрузились на субмарину и та, следуя за ледоколом, на перископной глубине, чтобы избежать обледенения, вышла в губу Бугор-Хая. Там глубина позволяла полное погружение и лодка, нырнув на 70 метров, ушла под льды моря Лаптевых. При скорости в 30 узлов14 в подводном состоянии 9200 километров до Лабрадора предполагалось преодолеть за 7 дней.

Большую часть времени спецназовцы проводили в ситуационной каюте, где изучали последние данные по объекту. Информации было немного. Со спутника комплекс лабораторий выглядел довольно мрачно. Приземистое монолитное здание 100 на 100 метров, огороженное по периметру высоким бетонным забором и рядами колючей проволоки. Электроэнергию давали несколько десятков ветрогенераторов трубного типа. Территория хорошо освещена. Заметны стационарные посты охраны. По-видимому, ученые опасались набегов алеутов, которые заселили Баффинову Землю к северу от Лабрадора и не давали спокойно жить сектантам и поселенцам в Гренландии.

Как попасть внутрь охраняемой территории, Фролов решил сразу. А вот дальше придется действовать по обстоятельствам. Разведка сообщала о видимых со спутника нескольких грузовых воротах и десятке входов, расположенных с разных сторон. Ни о внутреннем устройстве лаборатории, ни о том, сколько там находится охраны и персонала, информации не было никакой.

– Я вообще не понимаю, зачем эти танцы с бубнами, – Фролов бросил недовольный взгляд на выведенную на поверхность стола интерактивную карту. – Если ученых так беспокоит этот объект, если они думают, что он представляет опасность, может, стоило его накрыть ракетным ударом. Пару ракет с «Ясеня» – и все. Вопрос решен.

– Кэп, ты же слышал брифинг, – один из спецназовцев отвалился на спинку кресла и пшикнул банкой с тоником. – Им инфа нужна. Образцы. Поэтому и Бот с нами.

«Бот» был позывным Лекса, который прилип к нему с подачи одного из бойцов. Причем к программированию он не имел никакого отношения, а оказался сокращением от «ботан». Лекс не стал дуться, довольный тем, что ребята не придумали что-нибудь более обидное. Бот так Бот. Тем более по сравнению с крутыми спецназовцами он действительно выглядел городским дрыщом, не приспособленным к полевой жизни, не говоря уже о боестолкновениях, которых, судя по решительному виду Фролова, избежать никак не удастся.

Тактическая группа состояла из трех команд по три человека плюс он – ботан. В каждой команде был «танк» в тяжелой броне поверх экзоскелета, обвешанного смертоносным оружием вроде крупнокалиберного пулемета, огнемета и ручного кассетного гранатомета, и два штурмовика для зачистки помещений. Такой огневой мощи должно было хватить для нейтрализации даже самой серьезной охраны. Но командование настояло на применении летального оружия только в крайнем случае, поэтому для штурма предполагалось использовать парализующие патроны. Это было хлопотно и опасно, потому что за те несколько секунд, что пройдут до начала действия парализатора, противник мог выпустить в нападавшего полноценную очередь.

План Фролова не отличался замысловатостью. Нужно скрытно подойти к объекту, обесточить его, затем, пробив бетонный забор взрывами, с трех сторон войти на территорию. Нейтрализовать охрану, взорвать двери здания и проникнуть внутрь. Там уже разбираться, что да как. Основным в этом плане было «обесточить» и «взорвать». Первое решалось специальным устройством, а для второго на «танки» нагрузили кучу взрывчатки разной мощности и действия.

«Ясень», пробив метровый лед, всплыл в десяти километрах от острова Унгава, на котором была расположена лаборатория. Раньше это был полуостров, примыкающий к Лабрадору, но сейчас из-за подъема воды между ними образовался неширокий пролив. Глубина позволяла подплыть и ближе, но Фролов опасался, что на объекте или у береговой линии могут находиться радары или датчики, способные засечь показавшуюся из-подо льда лодку высотой с двухэтажный дом.

Разгрузка прошла быстро. Спецназовцы экипировались заранее. Экипажу оставалось только переместить из грузового отсека три снегохода, больше напоминающих небольшие приземистые вездеходы, и салазки к ним для транспортировки оборудования и трех «танков», которые в своих экзоскелетах были слишком тяжелыми и громоздкими для снегоходов.

Метеосводка, которая не обещала ничего хорошего, не могла передать творившейся на поверхности жути. Ураганный ледяной северо-западный ветер гнал параллельно земле облака жесткой снежной пыли. Температура ночью опустилась ниже –25. Видимость была почти нулевая. Темную снежную пелену не пробивала ни термооптика, ни ПНВ, ни лидары15. Работал только ультразвуковой радар, и то неуверенно. Это означало, что спутник и запущенный с подлодки разведывательный дрон, которому чудом удалось пробиться через низкую облачность, будут бесполезными. Такая погода усложняла и обесточивание объекта. Первоначально это планировалось сделать, используя мортиру, но навести снаряд с воздуха при таком ветре и снеге оказалось невозможным. Значит, заряд надо будет доставлять вручную к самому периметру.

Оценив обстановку, группа погрузилась на снегоходы, выстроилась в плотную цепочку и медленно двинулась к цели. Через полчаса, когда до объекта оставалось два километра, Фролов отдал приказ остановиться. Спецназовцы спешились и отцепили салазки с грузом. Затем три штурмовика загрузили нужное оборудование на снегоходы и исчезли в темной снежной мути, каждый в своем направлении. Остальные, включив обогрев костюмов на максимум, укрылись от ветра за салазками и приготовились ждать.

Первый снегоход вернулся минут через двадцать. За ним с промежутком в пять минут – остальные. В следующие четверть часа произошло вот что. У ближайшей стены периметра сработал компактный взрывомагнитный генератор электромагнитного импульса, который выжег всю электронику в радиусе километра. Шанс на то, что в лаборатории будет установлена специальная защита от ЭМИ, стремился к нулю, потому что аппаратура такой сложности даже у военных в лучшие времена была редкостью. Поэтому все электроприборы объекта вышли из строя. Через пять минут после срабатывания взрывогенератора с трех сторон к периметру подъехали штурмовые группы на снегоходах, до этого находившиеся вне зоны его действия. В этот момент специальные, установленные ранее штурмовиками устройства распылили на бетонную стену жидкий азот. Затем сработали фугасы, которые проделали в потерявшем прочность бетонном ограждении трехметровые дыры. Спецназовцы резво выгрузились и под прикрытием «танков», защищенных широкими бронещитами, проникли внутрь периметра.

Вопреки ожиданиям, на территории никого не было. Во всяком случае, насколько позволял обзор сквозь снежный буран. Готовые в любой момент отразить атаку, группы двинулись с трех направлений в сторону основного здания, к местам, где по плану должны были быть грузовые ворота и входы. Двери оказались довольно хлипкими, так что усилия экзоскелета было достаточно, чтобы их выдавить, а вот грузовые ворота пришлось взорвать.

Лекс вместе с командиром был в группе, которая вошла через ворота. Когда дым от взрыва рассеялся, через ПНВ удалось рассмотреть помещение, похожее на полупустой склад с разложенными по редким кучам ящиками и паллетами. Штурмовики разошлись и быстро прошли в дальний конец к двери, которую тут же выдавил «танк». В полной темноте вошли в короткий коридор. Опять никого. Справа и слева – похожие на офисы комнаты. Пока спецназовцы контролировали коридор, штурмовик в экзоскелете, прикрываясь бронещитом, по очереди выламывал двери, заходил внутрь и, бросив короткое «чисто», двигался дальше. Затем в комнату заходил Лекс, быстро осматривался, если на столе лежали рабочие планшеты, складывал их себе в сумку.

Основной целью были рабочие помещения лабораторий с биообразцами и серверная станция, где должен был находиться основной модуль искусственного интеллекта и база данных по экспериментам. Но коридор, по которому двигалась группа Лекса, вывел в похожее на тюрьму просторное помещение с камерами. Все были пусты.

В это время вторая группа сообщила, что вошла в жилую секцию, где располагались спальни и казарма охраны. Обнаружили десять человек ученых и лаборантов и столько же охранников. Никто сопротивления не оказывал. Всех скрутили и заперли в столовой.

Третья группа доложила, что нашла лабораторию из нескольких изолированных блоков, в которых находились аппараты, похожие на биореакторы. Кроме дежурного лаборанта, там тоже не было никого. Испуганного беднягу, оцепеневшего от устрашающего вида штурмовиков, скрутили и отвели к остальным в столовую. За лабораториями обнаружилась секция офисов и хранилище препаратов и реагентов, а за ними – серверная. Спецназовцы изъяли четыре операционных блока суперкомпьютера и несколько секций базы данных, погрузили все это на медицинскую тележку и притащили ее к столовой, где уже собрались все группы.

«Танки» в экзоскелетах, прикрываясь щитами, заняли позиции в коридоре на случай внезапной атаки. Несколько штурмовиков вместе с Лексом прошли в лабораторию для поиска и изъятия образцов, а командир приступил к опросу задержанных. Больше всего его интересовало, почему при входе на объект не было оказано сопротивление и где делась охрана на вид неплохо укрепленного периметра.

Старший отдыхающей караульной смены, судя по странным цветастым нашивкам и шевронам – офицер экологической гвардии Лабрадора, оказался человеком опытным. По тому как пропало электричество и выгорели электроприборы, он понял, что применен модулируемый электромагнитный импульс. Отсутствие реакции охраны периметра объяснялось именно этим. Ее бойцы просто застряли в бронированных башнях, когда электронные замки дверей заблокировались в положении «закрыто». По той же причине не сработали автоматические турели, оснащенные реагирующей на движение термооптикой. Из его слов вообще выходило, что охрана объекта вела себя довольно расслабленно. Особенно в жестких метеоусловиях. Алеутов с Баффиновой Земли можно было не опасаться. Они в снежный буран сидели по норам. Надо было быть полным самоубийцей, чтобы в такую погоду без навигационных приборов на оленях отправиться за сотню километров и попытаться штурмовать хорошо укрепленную лабораторию.

Такая ситуация Фролова полностью устраивала, но она могла в любой момент измениться, если охранникам в башнях каким-то образом удастся открыть замки. Поэтому надо было действовать быстро.

Пока Фролов опрашивал охранников, вернулся Лекс из лабораторий.

– Мне нужен доступ к заблокированным отсекам с биореакторами, – сообщил он командиру. – Надо узнать, кто у ученых старший.

– Замки заблокированы электромагнитным импульсом, – ответил тот. – Их, скорее всего, уже не открыть.

– Может все-таки есть способ. Спроси, кто у них старший по науке.

Руководителем исследований оказался доктор Дорси, седой полноватый старичок с колючими неприветливыми глазами.

– Судя по вашему виду, наглым действиям и акценту, вы русские и прибыли с Территории, – с вызовом вздернув подбородок, заявил он. – Позвольте спросить, чем мы обязаны такому хамскому вторжению.

– У нас есть информация, что вы здесь проводите эксперименты по генетическому модифицированию человека, используя технологию эктогенеза, – в тон ему ответил Лекс. – Вы должны знать, что подобные эксперименты запрещены решением Совета безопасности ООН от 2034 года и международной конвенцией.

– Вы, вообще, о чем говорите, молодой человек? – смерил его презрительным взглядом ученый. – Где вы сейчас наблюдаете ООН? Где вы видели Совет Безопасности? Какое вы имеете право указывать нам, что делать. Пятьдесят лет назад вы угробили планету, затем стянули ресурсы со всего мира к себе в Территорию и сейчас жируете на единственном крупном, пригодном для жизни клочке земли. Вы обрекли остальное человечество на гибель, а тех, кто выжил, на жалкое прозябание в нищете в Пустошах. У вас нет никакого права указывать, как нам жить в Лабрадоре и какие исследования проводить.

– Я не могу его пробить по нейрочипу, – тихо сказал капитану Лекс, пока Дорси толкал свою гневную речь.

– Здесь нет поддерживающего сигнала. Доступ будет только с «Ясеня» через спутник связи. И то при такой погоде я не уверен. Судя по всему, это охренеть какой важный перец, – ответил тот и обратился к ученому. – Послушайте, профессор. Давайте не будем вступать в дискуссии. Мы здесь и сделаем порученную нам работу. Мне нужна научная и технологическая документация по исследованиям и образцы биоматериалов. Мы в любом случае их получим. Если вы не откроете секции с биореакторами, мы просто взорвем двери. Если вы не будете сотрудничать, мы применим силу. Если вы окажете сопротивление, мы откроем огонь на поражение. Так что предлагаю не обострять ситуацию. Немедленно вскройте лаборатории. Мы возьмем образцы и уйдем. До сих пор здесь не погибло ни одного человека. Мне бы не хотелось открывать счет.

– Вы действуете варварскими методами, – глаза Дорси гневно сверкнули в свете установленных спецназовцами в столовой ламп. – Здесь все свидетели. Чтобы избежать жертв, я подчиняюсь грубому насилию. Прошу начальника охраны занести это в журнал.

– Вот и прекрасно, – облегченно выдохнул Лекс, которого не на шутку напугала решительность Фролова. – Не будем терять времени.

В лабораторном блоке было четыре секции с биореакторами. Все имели скрытые аварийные механические запоры, позволявшие открыть толстые двери из бронированного стекла. Один был пуст. В двух находились человеческие эмбрионы в искусственных плацентарных мешках. В третьем лежала девушка, к которой были подведены трубки системы поддержания жизни.

– Боже, это правда, – выдохнул Лекс, рассматривая молодое обнаженное тело, покрытое гелеобразным дезинфицирующим биораствором.

– А вы думали, мы здесь опустились в каменный век? – с вызовом спросил Дорси. – Мы создаем нового человека, который сможет восстановить планету и построить на ней справедливое общество.

– У вас есть готовые образцы ДНК, которые я бы мог забрать с собой?

– Все в вашем распоряжении. Вы просили открыть двери. Я открыл. Я вынужден был подчиниться насилию. Теперь делайте, что хотите. Без электронной картотеки я не знаю, что где стоит. А электричества по вашей вине нет, – доктор развел руками, давая понять, что из лаборатории можно забирать любые материалы.

– Хорошо, – Лекс на секунду задумался и повернулся к стоящему рядом спецназовцу. – Чтобы не тратить время на поиски, несите сюда криоконтейнеры. Мы забираем два эмбриона. А у этого… У этой… Короче, а у нее я возьму образец ДНК сам.

– Вынимая эмбрионы из плацентарного мешка, вы обрекаете их на смерть, – с ехидной ухмылкой проговорил доктор. – Вам не жалко? Где же ваш гуманизм? Где сострадание?

– Перестаньте паясничать, – осадил его Лекс, – относитесь к этому, как к прерыванию нежелательной беременности. Мы даже не знаем, можно ли считать их людьми. Но, поверьте, выясним. У нас будут реальные образцы и блоки памяти с суперкомпьютера.

– Желаю удачи, – хитро сощурил глаза Дорси. – Только вы ничего там не найдете. Вся важная информация здесь, – он красноречиво постучал себя пальцем по лбу.

В следующие десять минут Лекс извлек из плацентарных мешков и поместил в криоконтейнеры эмбрионы. Затем использовал несколько шприцев, чтобы взять образцы ДНК у девушки, и поместил их туда же. После этого вернулся в столовую к Фролову.

– Время. Время. Мы уже висим здесь почти полчаса, – нетерпеливо постучал тот по щитку шлема в месте, где на него были спроецированы часы. – Ты получил то, что надо?

– Да. Взял, что можно. Думаю, этого будет достаточно.

– Бот, я нихрена не разбираюсь в науке, – капитан понизил голос, хотя общались они на общем канале группы. – Но я по тактическому каналу наблюдал за твоим разговором в блоке биореакторов с этим ученым-сектантом. Там, где девчонка голая лежит. Помнишь, он сказал, что основное у него в башке и вы нихрена ни в чем сами не разберетесь. Хочешь совет? Надо брать этого маньяка с собой. Если они продвинулись так далеко, что смогли вырастить в пробирке девушку, то это конкретный прорыв. Здесь Академии потребуется максимум инфы.

– Забрать Дорси с собой? – удивился Лекс. – Он ведь не пойдет. Да и инструкций у нас на похищение людей нет.

– Еще как пойдет. Только кивни мне, что даешь добро. А насчет инструкций не парься – сойдет за биообразец.

– А ведь ты прав, Кэп, если мы притащим его с собой, он вольно или невольно нам все расскажет.

– И я о том же. Он ведущий ученый по теме. Мне это сказал начальник охраны. С ним будет гораздо проще во всем разобраться.

– Хорошо. Будем считать его образцом, – согласно кивнул Лекс.

Через минуту доктора Дорси вывели в коридор. Там один из спецназовцев, не говоря ни слова, сделал ему в шею инъекцию парализатора. Обмякшее тело ученого запаковали в похожий на толстый спальник термочехол и положили на коляску. Затем спецназовцы, чтобы нейтрализовать персонал и охрану на время эвакуации, установили в столовой несколько реагирующих на движение зарядов, оснащенных взрывателями с отключающим таймером, настроенным на полчаса. Они сообщили, что никому нельзя в течение этого срока подходить к выходам, иначе будет взрыв и помещение накроет веер осколков. После этого все без приключений покинули здание, погрузили на салазки свою добычу и через дыры в стене добрались до стоящих за ней снегоходов, благодаря высшие силы и тех, кто придумал ЭМИ, что замки сторожевых башен так и не открылись и не пришлось никого убивать.

Августа в свои 78 выглядела на сорок с небольшим. Всю свою зрелую жизнь она много внимания, времени и средств уделяла здоровью и внешности. Особенно когда в самом начале климатической катастрофы в 50-х годах на черном рынке появилась чрезвычайно дорогая и настолько же спорная по эффективности процедура клеточной регенерации. Тогда ей было немногим больше тридцати. Время расцвета для женщины. Особенно если она является дочерью одного из богатейших людей Америки.

Ее отец в начале века основал самую популярную в мире социальную сеть и, заработав на ней под сотню миллиардов, стал одним из наиболее влиятельных людей в стране. Его влияние на людей в США и во всем мире через манипулятивные алгоритмы подконтрольных ему Интернет-ресурсов было настолько велико, что он возомнил себя вершителем истории. Вначале робко, затем все настойчивей молодой, но непомерно амбициозный цифровой олигарх начал давать понять политикам в Вашингтоне, что претендует на роль одного из серых кардиналов, имеющих реальную власть в стране.

В 20-х годах в Америке на волне развития интернета, криптовалют и жиреющего на бесплатных деньгах Федрезерва, финтеха16 стихийно собралась пятерка чрезвычайно богатых, рвущихся к власти олигархов, мечтавших переформатировать страну. Журналисты дали им и их единомышленникам меткое прозвище «новые деньги». Целью участников этого неформального закрытого клуба была постепенная деградация государственных структур через разрушение традиционных ценностей и продвижение новой ультралиберальной этики. В конце этого процесса хорошо просматривался главный приз – передача государственных функций корпорациям, которыми они владели. После завершения своей миссии в США «новые» планировали развить успех по всему миру и в итоге создать одну гигантскую глобальную мегакорпорацию, контролируемую и управляемую узкой элитарной группой. Именно она должна была принять на себя главную роль в управлении человечеством, оставив подконтрольным ей правительствам лишь функции поддержки и обеспечения ее деятельности.

К сожалению, этим планам не суждено было сбыться. Почувствовав нарастающую угрозу государству, группа консервативных политиков провела тайную операцию по обнулению долларовой финансовой системы и ввела контролируемый из единого центра криптодоллар. Этот шаг не просто уничтожил финансовую почву «новых денег», он лишил их бизнеса, а значит, и влияния. Окончательную точку поставил спецпрокурор, обвинивший руководство пяти крупнейших технокорпораций в попытке конституционного переворота и надолго упрятавший многих из них за решетку.