Двенадцать разбитых сердец, или Уехал восточный экспресс

Глава 1. Неприятности Елены Николаевны в картах и в любви

Елена Николаевна Петрова, учитель по таджикскому языку в 1775 школе, открывшейся 10 января1 несколько лет назад, едва сдерживала свою ярость. Дело в том, что у нее должно быть «окно» и свидание с харизматичным Константино Сердцеедо. И сейчас, уже второй день подряд, это свидание беззастенчиво срывает ученик 7-А класса Миша Захаров. Он задает ей разные противные вопросы, ставит её в тупик, а когда она заявляет, что больше на его вопросы отвечать не станет, говорит, что это её обязанность, и нудным голосом зачитывает по памяти статью №39 из «Законов школы 1775»: за каждый не отвеченный им вопрос учитель обязан в конце учебного года прилюдно прыгать на одной ноге и петь песню «Я тебя люблю, Наташа!» или «Я тебя люблю, Василий!». И Елена Николаевна честно отвечала на эти вопросы уже семь лет…

Но когда вчера он сорвал ей свидание, и расстроенный Константино написал ей, что если она его любит, то должна прийти в условленное место в то же время завтра, она решила пригласить Константино на праздник Конца учебного года. Решила заменить в песне все имена «Василий» на «Константино» и таким образом признаться ему в любви! Но когда бедная Елена Николаевна избавилась от Миши, секретарь Нина Алексеевна сказала, что они опаздывают на педсовет. В тот же день Константино Сердцеедо оставил записку: «Я тебя люблю, а ты меня – нет, но Ларисе я точно понравлюсь!» и бросился в пасть акулы Ларисы.

Но вернемся к Елене Николаевне. Она зашла в актовый зал, где проводились педсоветы, извинилась за опоздание и села. Директор Элеонора Фёдоровна сказала: «Для начала снижаю жалование Елене Николаевне Петровой. И ещё: собирайте вещи, Нина Алексеевна, Вы уволены!». Послышался нечеловеческий крик: «Нееееееет!!!», и Нина Алексеевна упала в обморок. Позвали уборщицу Полину Егоровну. Убитую горем секретаршу вынесли. Директор сделала многозначительную паузу. Повисло гробовое молчание. Слышно было только, как шептались Наталья Егоровна с Еленой Борисовной, учителя с мизерным стажем. «Молчать! – гаркнула Элеонора Фёдоровна, – Я думаю, все второстепенное – еду для детей, отопление школы и прочую ерунду – мы обсудили на прошлом педсовете. Давайте поговорим о Главном», – многозначительно сказала она и обвела учителей испытующим взглядом.

Глава 2. Дружный коллектив школы 1775

Перед тем как Элеонора Фёдоровна расскажет заинтригованным учителям о Главном, надо сказать пару слов об этих замечательных людях.

Для начала расскажу вам о самой Элеоноре Фёдоровне. Сей замечательный человек – директор этой школы. Но она безумно трудолюбива и потому ведёт у детей от первого до одиннадцатого класса ещё и замечательный, полезный предмет «История русского мата». Она считает этот урок самым важным и ценным. Директор любит и почитает мат и при любом удобном, а также не удобном случае, обогащает свою речь этими жемчужинами русского языка. В дальнейшем вместо ее красноречивых слов я буду давать менее поэтичный, но более приличный их вариант. Из учителей её никто не любит, но все боятся, ведь коллектив отлично помнит избиение Марии Рувер-старшей, впоследствии уволившейся. Элеонора Фёдоровна обладает скверным чувством юмора, дурным характером и слегка прихрамывает.

Нина Алексеевна Мечникова также заслуживает внимания. Она была секретарём и завучем по совместительству. А погубило её чрезвычайное благородство: Мечникова была против нужного и поучительного предмета «История русского мата» и вообще не материлась. Её уста никогда не произносили даже сленгового слова! Однажды она написала письмо в министерство образования с жалобой на директора. Но у Элеоноры Фёдоровны был верный сокол Устинчик. И когда благородная женщина была готова опустить письмо в почтовый ящик, слуга коварного директора перехватил его и оставил на щеке Нины Алексеевны шрам в виде дули. После этого инцидента она сделала пластическую операцию и твердо решила не сдаваться. Ее стараниями было создано подпольное общество СМИЭФН (Скажи Мату И Элеоноре Фёдоровне Нет). В это общество входили все, кроме Элеоноры Фёдоровны. Но на первом же собрании СМИЭФН Нину Алексеевну вызвали в кабинет директора…

Глава 3. Первый удар и первая надежда

– Зачем же Вы так, Нина Алексеевна? – этими словами встретила опешившую бунтарку директор школы. Далее последовала волна жемчужин русского языка, которую мы опустим в целях приличия.

– Я не хочу, чтобы Вы учили детей всяким гадостям! Вы нас боитесь! И боялись бы больше, если бы среди нас был мужчина! Поэтому Вы не допускаете сюда мужчин! Но когда появится Он, Ваше матерное королевство обратится в прах! – ответила Нина Алексеевна с жаром.

За дверью послышался реквием Моцарта. Устинчик вылетел в коридор. Музыка прекратилась. Верный сокол Элеоноры Фёдоровны вернулся к недоеденным семечкам.

Элеонора Фёдоровна сказала грозно:

– Да?! Вы говорите, я вас боюсь? Я просто медленно вас уничтожаю! И должность завуча возьму сама! Вы недостойны этого занятия! Хотите, покажу сейчас свою Вам силу?! Учителем по информатике я сделаю мужчину! – сказала Элеонора Фёдоровна, от ярости заговорившая стихами.

– Мужчина – он, конечно, все изменит! И скажем мы ему после свержения тирана (хотя на первый взгляд Вы кажетесь обычным, заурядным человеком): «Ты не самолет подбил – НЛО ты подстрелил!» Пушкин… – триумфально начала Нина Алексеевна.

– Да-да, очень люблю и Пушкина, и Ядрышкина, – сказала Элеонора Фёдоровна, которая понятия не имела, кто такой Александр Сергеевич Пушкин.

– И мы устроим пир и будем напиваться Вашей кровью, и в нашей мы Империи Добра будем и петь, и танцевать, и говорить: «Ура!», – не менее триумфально закончила Нина Алексеевна.

– Приём окончен, – поставила точку в разговоре директор.

Нина Алексеевна выбежала из кабинета и от счастья начала петь песню «Лала-ла-ла-бум». Она бежала домой и вся светилась! Секретарь во всех красках представляла себе свержение с поста директора Элеоноры Фёдоровны: их сражение на мечах, смертельный для Элеоноры Фёдоровны удар учителя информатики, триумф и постройка Империи Добра на развалинах Матерного Королевства.

По дороге Нина Алексеевна встретила Елену Николаевну. «Здравствуйте, Елена Николаевна! Кровавый коршун навис грозной тенью над нашей школой! В школе творится беззаконие, Элеонора Фёдоровна плохо влияет на детей! Они ругаются как сапожники, даже хуже! Она возгордилась, и это ее погубит. Надеюсь, она не додумается меня уволить, иначе все пропало», – сообщила Нина Алексеевна и побежала домой. Елена Николаевна улыбнулась. Она была двойным агентом.

Глава 4. Главное

Это событие произошло ровно семь дней назад. А теперь давайте вернемся к тому историческому педсовету.

«Семь дней назад я говорила с ныне уволенной Ниной Алексеевной Мечниковой. Она, это жалкое, ничтожное существо, обвинила меня в том, что я боюсь СМИЭФН и поэтому не разрешаю мужчинам – якобы последнему ключу к вашей свободе – преподавать здесь. Да будет вам известно, что её болтовня, этот лепет таракана перед Гансом Христианом Андерсеном – ложь (Элеонора Фёдоровна была уверена, что Андерсен – это благородный рыцарь пятнадцатого века). И в доказательство этого я назначила на пустовавшее место учителя информатики (многозначительная пауза…) мужчину!».

Послышался шёпот. Реакция учителей была неоднозначной: некоторые запели, другие упали в обморок. Но большинство принялось плясать вокруг бюста Иоганна Гуттенберга. Уборщица Полина Егоровна зловеще засмеялась. А учитель математики Наталья Ивановна Бум начала биться головой о стену. Сокол Устинчик трижды облетел вокруг центра зала, издал страшный звук, отдаленно напоминающий смех, и вылетел в коридор. В довершение всего Элеонора Фёдоровна включила композицию «В пещере Горного короля», причем, самую её кульминацию. Неожиданно раздался выстрел. Вся эта чертовщина замерла. Одиннадцать пар глаз уставились на Елену Николаевну. Её рука сжимала пистолет, из него шел дымок: «Не волнуйтесь, никто не пострадал, я стреляла в потолок. Я требую тишины!».

Элеонора Фёдоровна неловко кашлянула и сказала: «Встречайте! Егор Викторович Ковалёв!»

Дверь в актовый зал открылась, и вошёл Он.

Глава 5. Пир на весь мир с окончанием в полиции

Это был мужчина среднего роста, полноватый, с карими глазами и черными, очень короткими волосами (то, что в современном мире называют ёжиком). Усов и бороды он не имел, однако был близорук и посему носил очки.

Его появление вызвало море оваций! Учителя влюбились в мужчину с первого взгляда! Элеонора Фёдоровна решила ковать железо, пока горячо, и сказала: «Предлагаю отпраздновать появление Егора Викторовича в нашем коллективе в ресторане «Синяя корова». Все поддержали её предложение и направились в ресторан.

Ресторан «Синяя корова» оказался грязным тёмным баром с алкоголиками, барахтающимися на полу, с неприветливым рыжим барменом без руки и с жалкими пародиями на Босха на стенах. Элеонора Фёдоровна была постоянным посетителем этого сомнительного заведения, поэтому её знакомый алкоголик, завидя её, нечленораздельно промычал:

– А-а-у! Привет, Ноооора!

– Пошёл к черту, грязный тролль! – моментально ответила Элеонора Фёдоровна.

Она забронировала столик (булыжник, подозрительно похожий на один из камней Стоунхенджа) и рассадила всех по местам. Не дав опомниться бедным учителям, она сразу подняла свою кружку (все пили пиво):

– Сегодня у нас замечательный день! К нам пришел Егор Викторович… Этот добрый, умный, красивый, вежливый, харизматичный мужчина… – сказала она и запнулась.

Егор Викторович попросил стакан сока.

– Я не пью алкогольных напитков, – сказал он и улыбнулся, – И не курю…

Видя, что шокированная Элеонора Фёдоровна остановилась, обрадованная Наталья Ивановна, учитель математики, разошлась:

– К чему это жалкое пиво, когда есть шампанское?! Плачу за всех! – тут она запнулась, увидев, как Егор Викторович заказывает «бабушкину котлетку с пюрешкой», но взяла себя в руки и продолжила:

– Официант, принеси семь бутылок шампанского brut! И в духе старика Джимми, пожалуйста! – закончила она и подмигнула.

Официант шутки не понял, но в глазах Элеоноры Фёдоровны это возвысило учителя математики несравненно.

Через некоторое время под воздействием алкоголя Мария Рувер-младшая начала петь, и песня эта была посвящена единственному мужчине:

«Он умный и хороший,

Он милый и пригожий,

Он самый распрекрасный человек!

Его все почитают

И все прекрасно знают…»

Тут подхватили все остальные:

«Он Викторович,

Егор он,

Ковалёв!»

Но виновник торжества уже не слышал этой песни, он звонил в полицию. Через полчаса полицейские скрутили учителей и поехали выписывать штрафы за хулиганства в нетрезвом виде.

Глава 6. Первый день

Егор Викторович не спал. Его мучала совесть. Зачем он вызвал полицию? Злоупотребление алкоголем нельзя наказывать, его нужно лечить! Зачем он вызвал полицию? Проклятье!..

Егора Викторовича мучала бессонница. Зачем он вызвал полицию?..

Наконец он заснул. Но приснилась ему лекция Владимира Жданова2:

«Любая пропаганда культуры пития – это преступление, – тут Жданов неожиданно с укоризной посмотрел на Егора Викторовича, – а Вам, дорогой мой, должно быть стыдно, Вы допустили питие алкоголя! А могли бы пресечь на корню! Господа! – обратился оратор к слушателям, – предлагаю ввести смертную казнь! Таких как Егор Ковалев, нужно казнить!». Жданов вытащил мачете и со страшной гримасой стал точить его о трибуну. Егору Викторовичу стало очень-очень стыдно. Он взмолился: «Помилуйте, господин председатель!» Но Жданов был непреклонен. Он настаивал на прилюдной казни. Окружавшие Егора Викторовича люди повалили его на пол, связали и понесли на сцену. Раздался пронзительный звон будильника, и Егор Викторович вскочил, обливаясь холодным потом.

Пора была собираться на работу, но Егор Викторович думал не об этом. Он решил создать КТЛ (Клуб Трезвых Людей). Поэтому вместо классного журнала Егор Викторович положил в портфель сборник рассказов Антона Павловича Чехова. Глянув на часы, он понял, что опаздывает и пошел завтракать, не побрившись.

За столом его ждала жена. Егор Викторович очень любил и уважал свою жену. Она относилась к нему так же.

– Роза, в этой школе такой замечательный коллектив! – сказал он, – Эти прекрасные люди приняли меня как родного. Однако есть у них пагубная страсть к алкоголю… Но я решил основать КТЛ. Тогда для меня это не будет проблемой!

С этими словами он схватил портфель и направился на работу.

В школе он первым делом зашел к Элеоноре Фёдоровне. Она была одета в довольно безвкусное синее платье.

– Дорогой Егор Викторович, здравствуйте! – сказала она и улыбнулась, явив миру свои жёлтые зубы, – Вы – наш спаситель, наш герой, пришли в трудное для нас время! В нашу частную школу ходит очень мало людей. А значит, и платят мало. Некий мистер Уткин, инвестор нашего учебного заведения, давно требует свои дивиденды, а их нет. Вы должны, обязаны нас спасти! Если Вы не привлечёте детей в школу, то обязательно своей харизмой убедите его отодвинуть дату оплаты долгов! – она замолкла, – Но я отвлеклась. Ведь Вы у нас сегодня первый день.

С этими словами она вручила ему расписание звонков на уроки и перемены.

– Ваш урок сейчас начнётся, – сказала она.

Егор Викторович выбежал из кабинета директора и направился в кабинет информатики…

После своего второго урока учитель вошел в столовую. На завтрак давали запеканку и чай. На поваре директор экономила, поэтому им был восьмиклассник Рома Петян. Это был довольно полный мальчик, потому что блюда свои он любил дегустировать в больших количествах.

Взяв завтрак, Егор Викторович сел за учительский стол. Там сидели одиннадцать его коллег и уборщица. При появлении Ковалёва все выпрямились, заулыбались. Егор Викторович принялся за запеканку. Учителя и уборщица с живейшим интересом наблюдали за этим любопытным процессом.

Оставив лишь приятные воспоминания о сием блюде, он выпил чай и вытащил из кармана живого голубя, бумагу, конверт, перо и чернильницу. Учителя настороженно глянули на него. Мужчина обмакнул перо в чернильницу и начал что-то писать.

– Пишите письмо? – вдруг спросила учитель английского языка Мария Рувер-младшая.

– Да, – ответил учитель информатики, не имевший ни малейшего желания поддерживать разговор.

– Почему же Вы не воспользуетесь SMS или хотя бы шариковой ручкой, – не унималась Мария Рувер.

– Не доверяю я этим современным технологиям, – мрачно ответил Егор Викторович.

– А как же Вы тогда преподаете информатику? – удивилась Мария.

– Для меня и самого это загадка, – философски заметил он.

Повисло гробовое молчание.

– Кому же Вы пишите? – вдруг спросила Елизавета Петровна, учитель химии.

– Я пишу своей жене, – ответил мужчина.

Все учителя захихикали:

– Мы Вам не верим, Егор Викторович! Признайтесь, Вы лжете! У такого горячего мужчины как Вы просто не может быть жены!

– Вы можете мне не верить, но жена у меня есть. И я ее очень люблю, – сказал Егор Викторович и запечатал письмо.

Последовал смех.

– Спасибо за компанию, до встречи! – сказал Егор Викторович и вышел.

Он пошел в маленькую комнату для швабр, с разрешения директора переоборудованную Егором Викторовичем в кабинет отрезвления, и с любовью посмотрел на свое детище. Потом он выключил свет и направился домой. Первый рабочий день в школе 1775 закончился.

Глава 7. Сеанс спасения души от пьянства и прочего хулиганства

Придя на следующий день с утра на работу, Егор Викторович увидел 6-классников, 7-классников, 8-классников… Они сидели на корточках и все как один смотрели в телефоны.

– Что вы делаете, дети мои? – спросил у ребят Егор Викторович.

– Смотрим чисто крутое видео Кати Псович в ТикТоке, – ответил сын Элеоноры Фёдоровны Коля Туктук.

– Кто такая эта Катя Псович? – вопросил Егор Викторович.

– Не знать Катю Псович?! – пристыдили его дети.

– Так кто она?

– Она круче всех! Она топ! Она супер!

– Супер кто?!

– Супер звезда!

Егор Викторович пожал плечами и направил стопы свои в кабинет информатики. Там сидели восьмиклассники и с ужасно умным видом что-то чертили в своих тетрадях. «Чертята», – подумал учитель информатики.

Когда прозвенел звонок, Егор Викторович с облегчением вздохнул и направился на завтрак. Прошло два урока, и посему Егор Викторович очень устал. Но долг есть долг, и после завтрака надо было провести сеанс отрезвления.

Рома Петян давал на завтрак истинный шедевр кулинарии – бутерброды с колбасой. Несмотря на то, что Рома Петян называл их колбассо-итальяно, колбаса подозрительно смахивала на подпорченную, особенно с учетом того, что повар вопреки обыкновению не дегустировал свое творение. После этих наблюдений Егор Викторович решил от завтрака отказаться, взял один чай и сел за учительский стол. Двенадцать пар глаз уставились на него. Мужчина решил начать издалека:

– Вы знаете, великий доктор Кляйдун недавно стал практиковать интересный способ лечения…

– Лечения чего? – перебила его Марфа Ивановна, учитель истории.

– Алкоголизма, – сказал, можно даже сказать – отрезал, Егор Викторович.

– И Вы хотите опробовать этот метод на нас? – очаровательно улыбнулась Элеонора Фёдоровна, – ладно, так и быть. Это мой долг как директора школы, и я буду первой, – с героическим видом закончила она.

– Протестую, я должна быть первой, – сказала Елизавета Петровна, – это мой долг как учителя химии.

Учителя начали вежливо протестовать: каждая женщина хотела быть первой.

– Ну хорошо, решайте сами, кому быть первым, и отправьте его в кабинет отрезвления, –сказал Егор Викторович, несколько удивленный настолько сильным желанием коллег лечиться.

Как только мужчина вышел, учителя принялись драться за первое место.

Перечитывая в кабинете «Учебное пособие отрезвления окружающих для чайников» раз десятый, Егор Викторович понял, что пыл его остыл. Но не дав ему опомниться, в комнату вошла Элеонора Фёдоровна с синяком под глазом. Егор Викторович вздохнул и произнес:

– Что побудило Вас начать употребление алкогольных напитков?

– Вы, – ответила Элеонора Фёдоровна.

– Судя по медицинской справке, Вы начали пить задолго до моего появления в Вашем учебном заведении.

– Да, но я как Ассоль ждала Вас, принца на Алых парусах. И коротая время, напивалась пивом.

– Что могло бы побудить Вас закончить питие алкоголя?

– Вы!

– Каким образом?

– Женитесь на мне!

– Я женат и люблю свою жену!

– Не верю, что у Вас есть жена. Вы морочите мне голову! Вы просто не хотите на мне жениться! – Элеонора Фёдоровна начала рыдать, размазывая косметику по лицу. За время нахождения Егора Викторовича в коллективе она и другие учителя искренне его полюбили.

Два часа доказывал Егор Викторович факт существования своей жены, даже показал ее фотографию. Но Элеонора Федоровна не поверила. Егор Викторович плюнул и переменил тему:

– Быть может, Вы курите?

– Да.

– Из-за чего?

– Из-за Вас.

Егор Викторович не хотел начинать всё с начала и поэтому сказал:

– Ладно, не в этом суть.

– Согласна, суть в том, что я Вас люблю. Женитесь на мне!

– В десятый раз повторяю: я женат и люблю свою жену, – устало вздохнул мужчина.

– Мне больно, когда Вы так говорите. Почему Вы так упрямо не хотите сказать мне правду? Я не в Вашем вкусе! Неужели я недостаточно красива? Или Вы считаете, я плохо готовлю? Хотя с этим у меня действительно не всё так радужно (Элеонора Фёдоровна вспомнила, что с прошлой недели питается в общественной столовой, так как кухню свою просто взорвала). Но вообще я девушка мечты любого мужчины. И если Вы не предложите мне руку и сердце, есть масса других желающих (она вспомнила слабовидящего дворника Архипа, который в прошлом году по ошибке сделал ей предложение). Но видя отсутствие у собеседника желания пламенно признаться ей в любви, она заняла другую позицию:

– Всё, Вы меня довели…

Элеонора Фёдоровна начала биться головой о стену и истерично кричать.

Егор Викторович, не ожидавший такого поворота событий, испугался и спрятался под стол.

На крики прибежала уборщица Полина Егоровна. Она была вся накрашена-перекрашена: на щёки были неумело наложены румяна, ресницы и брови сделались иссиня-чёрными, веки стали ярко-голубого цвета с блёстками. Настоящие модницы, конечно, глубоко осудили бы такой макияж, но не будем критиковать глубокоуважаемую Полину Егоровну, ведь накраситься хоть как-то через пять минут после жестокой драки – это уже дорогого стоит! Итак, она, недолго думая, бросилась на Элеонору Фёдоровну с кулаками. А та моментально забыла роль умирающего лебедя и начала активно драться с уборщицей.

И вдруг раздался взрыв. В стене образовался косой проем, в который эффектно вошла Елизавета Петровна на высоких каблуках и в розовом платье. Естественно, оно (платье) было всё усыпано блёстками: учителя считали, что это очень красиво. Но мы отошли от темы. Учитель химии в отчаянии решила сама сделать Егору Викторовичу предложение. Но даже после длительного поиска последнего глазами, она не нашла его в комнате! «Ой, спугнули мы его, ой, потеряли Егорушку нашего, ненаглядного красавчика распрекрасного!» – зарыдала Елизавета Петровна. Дерущиеся остановились, и все вместе громко заплакали…

А Егора Викторовича уже и след простыл! Колоссальное впечатление на него произвёл выход Елизаветы Петровны – мужчина принял его за газовую атаку. Дрожа всем телом, бедняга бежал в противогазе домой. Закрыв за собой дверь, Егор Викторович первым делом написал Элеоноре Фёдоровне письмо и отправил его с голубем:

«Уважаемая Элеонора Фёдоровна, я увольняюсь из Вашего учебного заведения по той причине, что работа в нём опасна для моей жизни. А у меня жена. Вещи мои пришлите мне с Энрико (моим голубем).

Егор Викторович Ковалёв»

Глава 8. Прошение о возвращении

Элеонора Фёдоровна была в зале, когда к ней пришло Письмо. Остальные учителя и уборщица тоже были там. С траурным видом они смотрели на этот конверт. Директор боялась его открывать и поэтому медлила. В конце концов она сделала над собой усилие и взяла в руки нож (кухонный, ножа для открывания писем они не держали). Элеонора Фёдоровна сделала резкое движение, вскрыла Письмо и почувствовала резкую боль. Она глянула на палец… Из него хлестала кровь. Полина Егоровна перекрестилась. Но порезанный палец для директора не был преградой. Решительно она взяла Письмо в руки и прочитала Его… Бюст Иоганна Гуттенберга со звоном разбился об пол. Раздался нечеловеческий крик. Но Элеонора Фёдоровна взяла себя в руки.

– Голубя – в темницу. Письмо – сжечь! – приказала она.

– Простите! Нет у нас темницы. Не велите казнить… – пролепетала Полина Егоровна, на которую огромное впечатление произвёл порезанный палец Элеоноры Фёдоровны.

– Казнить провинившуюся Егоровну. Приговариваю её к смерти через четвертование! – окончательно вошла в роль Императрицы Всероссийской: Новгородской, Владимирской и т. д. и т. п. Элеонора Фёдоровна.

– Извините нас, негодников, нет коней в Вашем царстве-государстве, – более твёрдо сказала уборщица, которая начала потихоньку приходить в себя.

– А что же в моём царстве-государстве есть, коли нет коней и темницы, ответь мне, девка!

– возмутилась Императрица Элеонора.

После этого уборщица окончательно пришла в себя и сказала:

– Слушай, Императрица Всероссийская, ты что, совсем берега попутала?

Элеонора Фёдоровна поняла, что зашла далековато. Поэтому она решила сменить тему:

– Итак, чтобы вернуть нам нашего мужчину, надо применить всё красноречие, что у нас есть. Поэтому со мной на переговоры пойдут Наталья Ивановна, Елизавета Петровна и Марфа Ивановна.

Переговорщики написали письмо Ковалёву и отправили его с Устинчиком. Голубя Егора Викторовича, которого, как мы помним, звали Энрико, посадили в ящик из-под апельсинов…

Вскоре письмо дошло до адресата. Адресат быстро открыл его и прочитал:

«Премногоуважаемый Егор Викторович, здравствуйте! Пожалуйста, не уходите от нас – Вы разобьёте двенадцать сердец. Мы же не знали, что Вы такой восприимчивый – впредь будем более деликатными. Подробности Вашего возвращения в коллектив обсудим в школьной беседке в 16:30.

С любовью, Ваши друзья, хотя мы надеемся, что Вы нас любите, как женщин.

P.S. Если не придёте в беседку в указанное время, мы Вашего голубя (а он у нас в плену) съедим по французскому рецепту и будем злорадно смеяться.