Тяжкая ноша Капитолины

Глава седьмая

В Петербурге уже пятый день шёл дождь. Он то разобижено хлестал насквозь промокшую землю, то задумчиво затихал, ласково трогая её своими тонюсенькими пальчиками, и, казалось, ему не будет исхода. Казалось, небо никогда не наплачется и так и будет, глядя на город мрачным, серым ликом, изливать на него потоки горьких, холодных слёз.

Возле здания адвокатской коллегии на Мытнинской остановился тёмный автомобиль. Из него, не торопясь, вышел мужчина в синем кашемировом пальто и раскрыл зонтик. Он перешёл улицу и уверенно двинулся вдоль здания по направлению к главному входу, разбивая гладкую поверхность луж твёрдыми широкими шагами. Дойдя до тяжёлых, высоких дверей, он лёгким движением распахнул их и шагнул в глубину просторного холла. Там он остановился, закрыл зонтик, и стало видно, что он молод – лет тридцати или тридцати пяти, ухоженный, хорошо одетый, с аккуратной бородкой. Он быстро поднялся по лестнице и зашагал по ярко освещённому коридору, по обе стороны которого блестел ручками дружный ряд дверей. Он подошёл к одной из них, постучал и, не дожидаясь ответа, вошёл. Он оказался в приёмной, где за офисным столом сидела приятная женщина. Она что-то внимательно рассматривала в бумагах, было понятно, она – секретарь. Мужчина посмотрел на неё и приветливо улыбнулся.

– Добрый день, Нина!

– Андрей Витальевич! Здравствуйте! – женщина вскочила и засуетилась. – Вы к Ирине Михайловне? – она приняла у него пальто.

– Я бы с удовольствием пришёл к вам, Ниночка, но вы упорно держите меня на расстоянии, – Мужчина галантно наклонил голову.

Женщина промолчала, но зарделась от удовольствия.

– Подождите минуту, я доложу о Вас….

Она вернулась за стол и нажала кнопку селектора. Он важно забулькал.

– К Вам Андрей Витальевич, – сказала секретарь, почтительно глядя на селектор.

Он милостиво булькнул в ответ.

– Пожалуйста, проходите! – завершила свой обряд секретарь, и снова уткнулась в бумаги, кося взглядом на посетителя.

Мужчина подошёл к двери с медной табличкой и вошёл, плотно прикрыв её за собой. Перед ним заблестел стёклами высоких стеллажей большой кабинет, в центре которого за тёмным деревянным столом сидела дама. Она была изящна, её светло-русые волосы были собраны в строгий пучок, а за стёклами очков в тонкой оправе прятались внимательные зелёные глаза. Она была того же возраста, что и мужчина, может, чуть моложе.

– Здравствуй, Исса! – произнёс посетитель.

– Привет, Анзус! – ответила дама.

Мужчина подошёл к столу и сел в удобное, с высокой спинкой кресло.

– Ты, я смотрю, совсем стал звездой телевидения, – дама улыбнулась. – Бесконечные интервью, шоу… Морочишь людям голову рассказами о магических способностях? Ты же психотерапевт!

– Ну и что? – усмехнулся в ответ посетитель. – Я выступаю в качестве эксперта. Вот ты, например, адвокат, но это не мешает тебе летать на метле.

– Я не летаю на метле! – дама шутливо хлопнула посетителя по руке и сняла очки. – Сколько можно вспоминать дурацкое школьное прозвище, Анзус?

Посетитель от души расхохотался.

– Хочешь сказать, что тебя зря называли ведьмой? Детей не обманешь, Исса. Их устами глаголет истина!

– Ладно, умник, хватит! – лицо дамы стало серьёзным. – Давай по делу, – она пристально взглянула на посетителя – Ты тоже услышал?

Посетитель откинулся на спинку кресла.

– У меня, конечно, нет твоих способностей, Исса, но я работаю над собой, – он улыбнулся. – Уверен, что и другие тоже. У меня три непринятых вызова: от Альгис, Берканы и Дагаса. Остальные, я думаю, звонили тебе.

– Я была вне зоны, – дама взяла карандаш и стала постукивать им по крышке стола. – Ты же знаешь, я приехала час назад, – она помолчала, глядя в сторону, а потом тихо сказала. – Сегодня ночью. Сигнал был очень сильный.

– Что это было? Какая эмоция? – спросил посетитель.

– Страх, – дама подняла на него глаза.

Посетитель выпрямился в кресле и с тревогой посмотрел на даму.

– Это плохо.

– Да, очень плохо. Но мы должны успеть! – дама встала и взволнованно заходила по кабинету. – Ты знаешь, я не могла поверить! Столько лет – никакой надежды, и вдруг… Неужели мы сможем всё исправить?

– Мы сможем! – у посетителя дрогнул голос. – Откуда был сигнал?

– Я не смогла точно определить… – дама покачала головой. – Знаю только, что это Североамериканский континент. Понимаешь, очень странно… – она задумчиво посмотрела в окно. – Сигнал был ярким! А потом резко потух, словно кто-то выключил его. Даже никакого фона не осталось.

– Но этого не может быть… – промолвил посетитель.

– Я знаю! – дама повернулась к нему. – Но именно так и случилось. И это возможно только в одном случае.

Дама подошла к креслу, в котором сидел посетитель, наклонилась, положила руки на подлокотники и приблизила своё лицо к посетителю так, что их глаза оказались напротив друг друга.

– Если рядом оказался тот, кого выбрал браслет! – медленно произнесла она.

На мгновение, они замерли «глаза в глаза», и тишину кабинета нарушало только мерное тиканье позолоченного маятника, деловито сновавшего в резных настенных часах. Затем посетитель глубоко вздохнул.

– Значит, одному из нас уже повезло, – произнёс он – Где назначим встречу?

– Я думаю, на Аляске, – дама выпрямилась и вновь заходила по комнате. – Мы прочешем весь материк по направлению к югу. И мы найдём их! Правда, Анзус? – она с надеждой взглянула на посетителя.

Он встал с кресла, подошёл к даме и взял её ладони в свои.

– Конечно, Исса, мы найдём их. Я позвоню всем. Собирайся!

Он нежно погладил её по щеке и быстро вышел из кабинета.

Глава восьмая

Игорь сидел на развёрнутом вперёд спинкой стуле и смотрел на телефон. Надо набраться сил и позвонить матери, пока она не примчалась к нему со всей полицией Канады. Мать уже сама звонила ему раз пятнадцать, но он не брал трубку. Игорю всегда было тяжело разговаривать с ней. После каждой беседы он чувствовал себя так, словно его препарировали. Но сегодня он заранее ощущал себя выпотрошенным, заспиртованным и поставленным на полочку. Он не хотел ехать домой. Что-то сломалось в нём, и если раньше ему было сложно, но он терпел, то сейчас, в эту минуту он считал свою судьбу чудовищной и не видел никакой возможности продолжать бороться с собой. Игорь знал: возьми он трубку, то, как и прежде, не смог бы возражать матери. Но и просто молча слушать её, как он делал это всегда сегодня тоже было немыслимо. Нет, он не может позвонить…. Он ещё минуту помучился, потом резко взял телефон и начал печатать: «Мама, всё нормально. Очень плохая связь, не могу позвонить. Я на отдыхе.» Игорь нажал кнопку и отправил сообщение. Он понимал, что это не остановит тотальный контроль матери, но хотя бы отложит на время полицейский эскорт с «мигалками». Он тяжело вздохнул, встал и подошёл к окну. За ним, драпированным английскими шторами, не было осенней долины, за ним был город, сверкающий яркими огнями, шумный, суетливый, навязчивый. Вчера, когда они приехали сюда Кайрат сразу же улетел в Монреаль, а Игорь остался в Эдмонтоне, сказав Каю, что у него здесь дела.

(Примечание: Эдмонтон – столица Альберты.)

Конечно не было у него никаких дел. Он просто не хотел в Монреаль: к матери, к банку, к шикарному офисному костюму и дорогому, душившему его, галстуку. Игорь даже не побоялся остаться при этом один. Он остановился в гостинице и неожиданно для себя попросил номер с пианино. Обычно он никому, даже малейшим намёком не давал понять о своём увлечении. А теперь о том, что он играет музыку знали совершенно посторонние люди: администратор, портье, коридорный и маленькая горничная, любопытно глядевшая на него круглыми глазами каждый раз, когда заходила в номер. Для него это была целая толпа народа, ему казалось, что он разделся при всех догола и бегает по улице, сверкая голым задом. Игорь подозревал, что это только его иллюзии, он никому не интересен, и у горничной просто глаза такие, но столь публичное признание своих склонностей оказалось настоящей революцией. Он подошёл к инструменту и поднял крышку. Как же, всё-таки, хорошо… Раньше он играл только дома.

Внезапный стук в дверь разорвал его блаженство в клочья. Игорь спешно опустил крышку и уставился на дверь. Кто бы это мог быть? Неужели мать, не дождавшись его ответа, наняла авианосец и, прыгнув с парашютом и пробив собой крышу, приземлилась как раз в районе гостиничного коридора? Он бы и не удивился. Игорь встал и подошёл к двери. Ну, сейчас начнётся… «Где ты был?», «Что ты делал?» и «Как ты мог?» – любимые материнские вопросы. Ладно, сколько не беги, всё равно будешь пойман!

Игорь открыл дверь и остолбенел. Матери в коридоре не было. Парашюта тоже. Перед ним, запахнувшись в простенькое пальтецо, стояла пропавшая из отеля пианистка! Игорь машинально закрыл дверь. Потом, опомнившись, тут же распахнул. Девушка, словно боясь, что он её не впустит, без приглашения юркнула в комнату. Там она закрыла глаза и, прислонившись к стене, спустилась по ней на пол, тяжело дыша, словно за ней гналось стадо разъярённых слонов. Игорь выглянул в коридор. Там никого не было. Что за день такой сегодня? Ни слонов, ни парашюта….

Он закрыл дверь и посмотрел на пианистку.

– Добрый день! – сказал он. – Я чем-то могу вам помочь?

Она широко распахнула глаза и взглянула на него, как на злейшего врага так, что Игорь невольно отпрянул. Лицо девушки было в синяках и ссадинах, в уголках губ запеклась кровь. Ему тут же стало не по себе. Какая, оказывается, Пашка скотина! Как он мог? Она же женщина…

– Вы… может быть, присядете….поудобней, – неуверенно произнёс Игорь.

Она минуту смотрела на него всё так же, с ненавистью, а потом быстро встала и, подойдя к стоявшему на середине комнаты дивану, уселась на него, поджав ноги и упорно продолжая кутаться в пальто. Игорь подошёл и медленно опустился в кресло напротив. Их разделял только изящный журнальный столик.

– Вы… может, хотите чаю или… Что-нибудь хотите? – наконец спросил он, проклиная себя за то, что мямлит.

Девушка молчала, только серые глаза её вместо ненависти наполнились такой печалью, что Игорь окончательно растерялся. Внезапно, его осенило!

– Конечно! – быстро сказал он. – Я понимаю. Вы простите…. Это должен был сделать мой друг… Но, раз уж он не понимает…. И, потом, я тоже виноват! Я не должен был соглашаться с тем, чтобы он пошёл к вам… Сейчас!

Игорь резко встал и прошёл в спальню. Там он схватил куртку и начал торопливо шарить по карманам. Найдя бумажник, он быстро вернулся в гостиную.

– Вот! – он достал из бумажника и протянул девушке солидную пачку денег. – Возьмите! Это небольшая компенсация.

Пианистка по-прежнему молчала. Игорь положил деньги на стол.

– Извините, ради Бога… – он не знал, что ещё добавить. – Если вам нужен врач, то скажите, я оплачу ваше лечение.

Он снова сел в кресло. Почему она молчит? Хоть бы звук издала… Пусть даже ругается, Игорь к этому готов – они с Каем в самом деле мерзко поступили, не говоря уже о Пашке.

Вдруг, стремительно подавшись вперёд, пианистка схватила деньги и начала яростно мять их! И рвать, и швырять Игорю в лицо! Сначала он, опешив, закрывал лицо руками, а потом вскочил и отбежал в сторону.

– Да что тебе надо?! – закричал он. – Ты же сама пришла сюда! Чего ты хочешь?!

– Да если бы я могла!! – закричала она в ответ, наконец, нарушив молчание. – Я бы оказалась от тебя так далеко, насколько это возможно! Но я не могу!!! – она вдруг притихла и заплакала. – Браслет оторвёт мне руку…

Игорь смотрел на неё во все глаза. Всё ясно. Она больная! Так бывает с талантливыми людьми, в творчестве они боги, а вот с головой непорядок. То и дело «срывает крышу». А тут ещё Пашкина выходка! У неё просто шок, вот она и двинулась умом. Так, надо найти психиатра…

– Смотри… – неожиданно произнесла пианистка и отогнула длинный рукав пальто.

Игорь тут же забыл про психиатра. На руке девушки тревожно сверкнул рубинами всё тот же браслет, и Игорь с ужасом увидел: он так плотно обхватил хрупкое запястье, что перерезал кожу! Рана кровоточила, вокруг всего запястья расплывалась багровый синяк, кисть опухла… И казалось, что по руке, пострадав от неведомого огня, растекаются расплавленные, погибающие рубины… Значит, Игорю тогда не показалось! Браслет каким-то образом уменьшился. Но как такое возможно? Секрет конструкции?

– Почему ты его не снимешь?! – он кинулся к девушке и, осторожно взяв её руку, принялся рассматривать браслет.

– Он не снимается… – покачала головой пианистка.

– Застёжка сломалась? – растерянно предположил Игорь. – Тогда его надо перепилить. Сейчас, я найду кого-нибудь!

Он бросился к телефону.

– Не надо! – остановила она Игоря.

Он обернулся, недоумённо глядя на девушку. Она что, хочет остаться без руки? Пианистка вздохнула и уже не так сердито посмотрела на Игоря.

– Не надо, – повторила она и опустила ноги с дивана. – Браслет невозможно ни снять, ни распилить.

Игорь вернулся к креслу, сел в него и внимательно посмотрел на девушку.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Капитолина, – помолчав, ответила пианистка, баюкая больную руку.

Игорь вспомнил, как убитый старик назвал девушку смешным именем «Капа».

– Послушай, Капитолина! – серьёзно начал он. – Я понимаю, ты не хочешь испортить дорогую вещь. Но я приглашу ювелира, очень хорошего. И он аккуратно, понимаешь, аккуратно распилит браслет, а потом соберёт его обратно. Ничего даже не будет заметно. Пойми, рука дороже! – продолжал он уговаривать её. – Ты же музыкант, просто потрясающий. Хочешь, я познакомлю тебя с нужными людьми, ты сможешь хорошо зарабатывать, может, станешь знаменитой! Ну, договорились? Сейчас я позвоню, и всё быстро решится. Вылечим твою руку, и всё будет как прежде!

Игорь вопросительно посмотрел на пианистку. Она слушала его, и выражение её глаз становилось то ли насмешливым, то ли заинтересованным.

– Дорогая, дороже… – промолвила Капитолина. – Ты и твои друзья, вы что, вообще всё на свете воспринимаете в виде денег? – она повела плечами, пальто соскользнуло на диван, и она осталась в джинсах и свитере.

– Нет, наверное… – Игорь озадаченно нахмурился. – А что плохого в деньгах? Они решают многие проблемы, дарят радость…

– В самих деньгах ничего плохого нет, – спокойно ответила Капа. – И радость они дарят, но только тем, кто способен радоваться. А таких людей очень немного, поверь. И ты к ним не относишься.

– Почему это? – Игорь почувствовал себя задетым.

Капитолина недовольно хмыкнула и удобнее устроилась на диване, поджав под себя ноги.

– Ну вот, скажи мне, – она посмотрела на Игоря, склонив голову. – Сколько, по-твоему, стоит музыка?

– По-разному, – как и прежде недоумевая, ответил он. – Зависит от уровня исполнителя.

– Нет! – Капа нетерпеливо покачала головой. – Я не говорю об исполнителе! Сама музыка, которую ты так любишь? Она способна вызывать восторг, умиление, ликование или грусть… – лицо пианистки озарилось светом. – Может успокоить или встревожить… – она помолчала. – Сколько стоит всё это?

Игорь сделал неопределённое движение головой, глядя на неё, словно на сумасшедшую. Как она узнала, что он любит музыку? Капа вздохнула и посмотрела на окно, за которым мерцал вечерний город.

– Если ты не умеешь чувствовать, то сколько денег нужно заплатить, чтобы научиться этому? – спокойно добавила она.

Игорь сбросил с себя оцепенение. Что за ненормальная девица? У неё, не ровен час, рука отвалится, а она рассуждает на философские темы.

– Ты понятия не имеешь, умею я чувствовать или нет, – сухо сказал он.

– Ты злишься, как раз потому, что умеешь, – она быстро взглянула на него. – И знаешь, что я права. Вот! – она указала рукой на окно. – Завтра взойдёт солнце. А сейчас его нет. Можешь ты купить солнечный свет?

– Всё можно купить, – Игорь пожал плечами. – Достаточно заказать билет в страну, где сейчас утро.

– Ты ужасен! – Капа посмотрела на него с отвращением. – Если ты такой всемогущий, то почему несчастлив? Почему не избавишься от того, что так беспокоит тебя? Ведь беспокоит, верно? – она даже не спрашивала, просто утверждала. – Не надо быть особо прозорливым, чтобы догадаться, всё, что ты купил, не даёт тебе ничего, кроме понимания: теперь ты этим обладаешь! – её глаза приобрели стальной оттенок. – И никакой радости! – беспощадно добавила она. – Если ты такой богатый, иди и купи себе счастье!

Игорь похолодел. Она словно видела его насквозь и ранила в самое сердце. Он ничего не мог поделать с тем, что глодало его много лет, не переставая ни на миг. Словно червь точит яблоко. Игорь встал и подошёл к двери.

– Убирайся! – глухо сказал он. – Я причинил тебе зло. Но я же и предложил помощь. Я не нуждаюсь в твоих нотациях! Ну же, убирайся!

– Извини, не получится, – она сидела на диване и смотрела на него с тоской, словно узник из темницы. – Я же сказала, я не могу уйти.

– Почему?!! – заорал он и застучал по полотну двери кулаками изо всех сил, будто хотел уничтожить дверь, стереть в пыль. А когда перестал, упёрся лбом в её гладкую, шлифованную поверхность и замучено повторил:

– Почему?..

– Потому что только рядом с тобой браслет становится больше и перестаёт давить мне руку, – будничным тоном пояснила Капитолина.

Глава девятая

Игорь вернулся в комнату и снова сел в кресло. Ему стало стыдно своей вспышки. Нельзя так вести себя, тем более, при незнакомом человеке. Она, чего доброго, подумает, что он безумный. Хотя, какая разница, что она подумает? Судя по всему, она и сама с головой не дружит.

– Хорошо, – спокойно произнёс Игорь. – Я так понимаю, браслет снимать ты не собираешься.

Капитолина опустила взгляд на браслет и осторожно, не задевая раны, попробовала сдвинуть его.

– Собираюсь. Но пока это невозможно.

Игорь с удивлением заметил, что браслет действительно стал свободнее, и Капе удалось поднять его чуть выше раны.

– У тебя есть антисептик? – спросила она.

Игорь молча встал, подошёл к высокому комоду и нашёл в одном из ящиков гостиничную аптечку. Он вернулся к пианистке и потянул ей чемоданчик с лекарствами. Она посмотрела на Игоря и удивлённо подняла бровь. Нет, это невозможно! Она что, хочет сделать из него медсестру? Игорь призывно потряс аптечкой. Капитолина продолжала смотреть на него, надув губы. Он раздражённо вздохнул, сел рядом с ней, достал антисептик с распылителем и, взяв девушку за руку, стал обрабатывать рану. Игорь постарался успокоиться. Что с ней спорить? Она странная, и браслет её странный. Главное, появилась возможность нанести лекарство, а значит, руку можно спасти.

– Когда я была маленькой, Иван Ильич говорил, что однажды, придут необычные люди и снимут браслет, – неожиданно промолвила Капа. – А до тех пор мне придётся его носить. Иван Ильич – это мой дядя, он работает коридорным в «Фэйрмонт Баттон», – тут взгляд её затуманился. – Вернее, работал… Его больше нет.

Игорю снова стало не по себе. Он вспомнил старика и то, с какой тревогой и любовью он смотрел на девушку.

– У тебя есть ещё кто-нибудь? – спросил он, доставая из аптечки бинт. Интересно, как им пользоваться?

– Нет, – Капитолина покачала головой. – Мы всегда были только вдвоём. Мы эмигранты из России. Дядя привёз меня оттуда совсем крошечной и говорил, что родственников у нас нет: ни в России, ни здесь, в Канаде, – и тут она жёстко сказала – Вы, трое, разрушили мою жизнь!