Мир за дверью

– Раз ты делаешь лес таким непроходимым, то, скорее всего, завтра сюда пригонят лесорубов, которые должны будут проделать в лесу дорожки и вообще немного разрядить лесную густоту, давая грибникам возможность к наступлению. Так что для начала надо подумать, как разобраться с ними.

– Хочешь не хочешь, но грибников и ягодников в лес пускать все равно придется, иначе его просто вырубят за ненадобностью, и никто не встанет на его защиту. Нужно переманить общественное мнение на свою сторону. Думаю, этот вариант может сработать. Тогда постепенно твой лес, Дуболес, сможет подружиться с людьми. А совместная жизнь все же лучше, чем постоянная война. Которая, кстати говоря, вряд ли будет победной для нас.

Мы вновь призадумались, переваривая в головах и в, м-м-м, стволах полученную информацию.

– Тогда предлагаю такой план, – решился я. – Раздвинем все деревья, давая удобный и просторный проход для всех желающих, тогда лесорубам, пришедшим завтра, ничего не придется рубить. Как вам такой план?

– Но как же люди? Они же толпой ринутся в мой лес! – удивленно-обиженно воскликнул в наших головах Дуболес.

– А вот потом уже будем разбираться с каждым человеком отдельно! – Мне показалось, что этот вариант наиболее удобный на первое время.

– Будем решать проблемы по мере их поступления, – решил вставить свое слово Ратибор. – Но все же, я думаю, надо подтянуть возможные, э-э-э, боевые силы к границам леса. Людская атака может быть по всему периметру леса?

– Нет, только с верхней его части. Ветка опять показала нам территорию возможного нападения. – С противоположной стороны к лесу подходит море, а с других сторон – горы. Я постепенно засаживаю и горные породы, но там необходима аккуратность и четкость, чтобы корнями не разрушить весь защитный рубеж.

– Умно, умно, – сказал Ратибор. – А теперь позволь нам ознакомиться со всеми боевыми единицами, находящимися в нашем распоряжении.

На карте мы совместными усилиями рассредоточили деревья и наметили дорожки, по которым завтра могли бы ходить люди. С грибами решили не торопиться, мало ли что. До поздней ночи мы изучали возможные варианты развития событий, а также знакомились с обитателями леса, которые могли бы нам чем-нибудь помочь. Если вначале мне казалось, что мы обречены, то теперь мне уже казалось, что выиграть или хотя бы свести вничью нашу партию будет вполне возможно.

– Вам пора поспать. Человеческие тела отличаются слабостью, так что чем больше в вас будет энергии завтра, тем лучше, – наконец проговорил Дуболес.

– А ты разве не спишь? – спросил его я.

– Сплю, но редко, обычно только зимой, которой у нас не бывает. – Послышался скрежет, что должно было символизировать смех.

– Понятно. Тогда разбуди нас, когда появится что-нибудь интересное, – попросил его я, не придавая значения специфическим шуткам.

– Непременно, – послышался ответ, и перед нами из земли вылезли шесть корней, образуя две неширокие, но вполне удобные кровати, на которые мы не преминули забраться, а потом и забыться беспокойным сном в предвкушении завтрашних событий.

Утро началось с вкрадчивого шепота прямо в голове: «Хватит спать, пора вставать и людишек выгонять». Долго соображая, откуда эти слова – из очередного сна, которых за ночь было не менее десятка, или же это информация извне, я все же разлепил сонные веки. Бах! Солнечный луч прицельным ударом залепил мне веки обратно. Немного поразмышляв, я приоткрыл один глаз. Солнце все еще старалось залепить мне глаза, но я теперь действовал более обдуманно. Перевернулся на бок и только после этого сложного действия открыл оба глаза разом. Прямо перед моими глазами оказалась жизнерадостная физиономия Ратибора.

– Бл-л-л-л, – пробелелекал языком перед моим носом Ратибор и продолжил: – Ну и горазд же ты спать! Давай скорее вставай, люди уже появились на горизонте, скоро начнется потеха!

– Кхм! – послышалось в голове.

– Ну, э-э, не потеха, конечно, а серьезное испытание для нас всех, – тут же сменил он свой жизнерадостный тон на мрачную решимость. – Быстрее вставай, там справа, у дуба с дуплом, протекает ручеек, протри водой свое заспанное лицо и неси себя скорее к нам и карте.

Я вскочил с кровати, которая тут же убралась обратно под землю, и побежал умываться.

Вернувшись, около карты я обнаружил горсть орехов. На мой немой вопрос Ратибор тут же ответил:

– Это белки нам с утра притащили, чтобы мы с голоду не померли.

Мысленно поблагодарив белок, я перевел свое внимание на карту. К лесу приближались люди, их было довольно много, человек пятьдесят, не меньше. В руках у них были цепные пилы и топоры (топоры, конечно же, были не цепные, вероятно, потому, что были более послушные). Мы немного растянули карту, чтобы улучшить обзор происходящего.

– Посмотрим, посмотрим, что же они предпримут, – задумчиво произнес Ратибор. – Жаль, что ничего не слышно.

– А что, у этой карты звука нет? – Только сейчас мои человеческие мозги обратили внимание на такой недостаток.

– Вы уж слишком многого хотите, – заворчал Дуболес. – Я все слышу, и это главное. Все основные события, связанные со звуком, я вам передам, так что смотрите не отвлекайтесь.

Тем временем человечки подошли к лесу вплотную и остановились. Двое впереди стоящих явно были нашими вчерашними знакомыми.

– Ничего не понимаю, – прозвучало в наших головах.

– Чего ты не понимаешь? – спросил я Дуболеса.

– Да не я не понимаю, а они, те, что пришли. Я сейчас пересказываю вам то, что слышу, не отвлекай меня. – Помолчав немного, он снова начал ворчать: – Ну вот, почти все пропустил. Перескажу краткое содержание: «Ничего не понимаю. Чего будем делать?»

– Действительно кратко, – заметил Ратибор.

– Неужели мы привели такую толпу зазря? Надо же дать людям спилить хоть что-нибудь, чтобы сегодняшний день окупился. Вон и техника уже на подходе.

Слова, звучащие в наших головах, были безжизненными и напрочь лишенными эмоций. Скорее всего, Дуболес это делал специально, чтобы мы почувствовали разницу между его речью и посторонней.

На краю карты появились три огромных грузовика с прицепами, предназначение которых сомнения не вызывало – перевозка бревен.

– Ты прав, мы не можем уйти отсюда с пустыми руками, все равно все спилим, а пока что сделаем это под предлогом прореживания лесного массива.

По голосу Дуболеса нельзя было определить, кто говорит, поэтому судить можно было только по жестикуляции и поведению персонажей. На мой взгляд, последние слова принадлежали Среднему (мы так и стали называть вчерашних лазутчиков Толстым и Средним, теперь, даже если бы мы узнали их настоящие имена, ничего бы не изменилось, честно говоря, их имена нас нисколько не интересовали).

– Ребята, давайте набьем один грузовик, и хватит на сегодня, завтра будет открытие лесного сезона! – Восклицательные знаки проставляю я на свое усмотрение, потому что… ну, вообще-то, и так уже понятно, почему мне это приходится делать самому.

Рабочие подступили к ближайшим соснам с цепными бензопилами.

– Вр-р-р… – Я так и слышу этот противный звук (которого на самом деле никогда в жизни не слышал), но дым, поваливший из пил, явно говорил именно об этом звуке. Люди напали на сосны.

Дуболес взвыл.

– Выхода нет. В атаку! – крикнул Ратибор и бросил на защиту леса первые отряды заграждения. Ими оказались комары, которых мы специально собрали еще вчера вечером и растянули на всю длину возможного нападения.

Комаров было много, даже очень много. Возможно, мы немного переусердствовали, собрав почти все имеющиеся силы в одном месте.

Одна сосна рухнула, ломая ветки у соседних деревьев. И в этот момент комары вступили в бой. Голодные, прождавшие всю ночь в месте, из которого почти сразу испарились все живые существа (кроме лягушек), они яростно набросились на предполагаемый завтрак, обед и ужин.

Теперь стало намного веселее. Рабочие, которые вначале отмахивались нехотя и вяло, теперь были похожи на сумасшедших, они били по воздуху, били себя, били друг друга. В суматохе я все же заметил, как Толстый и Средний перешли в активное отступление. Вскоре за ними последовали рабочие.

К сожалению, еще одна сосна не выдержала, и рухнула на землю, хотя нет, земля была совсем с другой стороны, а она рухнула точнехонько на кабину грузовика, который еще не успел развернуться. Водитель, которого комары уже давно выгнали из кабины, не пострадал. Точнее, не пострадал от сосны, зато пострадал от комаров.

– Скажи им, чтобы нападали не такими плотными рядами, их так быстрее уничтожают, пусть потихоньку отступают к лесу, – сказал Ратибор, который очень быстро и четко вошел в роль командующего войсками, однако забыл, что управлять насекомыми мог бы и самостоятельно.

Люди остановились на самом краю видимости нашей карты. Комары уже перегруппировались и отступили в лес.

– К черту эти деревья, во всяком случае, сегодня. Пусть эти кровососы отжираются на грибниках. Заберите два бревна и уезжайте, дальше мы всё сделаем сами. – Судя по всему, это Средний отдал команду бригадиру лесорубов.

Люди, некоторое время помявшись на месте, стали медленно приближаться к своим инструментам.

– Не мешай им, пусть забирают эти два ствола. Пока что нападение продолжать не будем, мы и так потеряли многих, – сказал Ратибор.

– Ничего, зато и поели многие, теперь можно ждать пополнения комариных рядов, – ответил Дуболес.

– И как быстро?

– Ну… Через неделю, – сказал задумчивый голос.

– Мы даже десятую часть не потеряли, так что о чем вы говорите? – сказал я, радуясь легкой победе.

– Это только начало. Вот увидишь, дальше все будет намного сложнее. – Ратибор вздохнул, продолжая внимательно следить за противником.

Рабочим, у которых и до этого большого рвения к работе не наблюдалось, никаких подозрительных позывов не появилось (типа, спилить очередное дерево, пока никто не зудит над ухом). Поэтому, быстро очистив от веток бедные деревья, они погрузили их на машину и уехали. Искореженный грузовик забрали лишь часа через два, для чего потребовалось вызывать мощный тягач.

– А как ты узнаёшь, о чем люди говорят так далеко от тебя? – спросил я Дуболеса.

– Ну, последние разговоры велись недалеко от полевых мышей, промышляющих в поле, так что я слышал разговор их ушами.

Когда пространство перед лесом было расчищено, Толстый и Средний снова подошли поближе и стали что-то горячо обсуждать. Текст их речи, текущий в наших головах без пауз и знаков препинания, а уж тем более без интонаций записан так, как услышан (а точнее, как запомнен и воспринят, поэтому за правильность пунктуации не ручаюсь).

– Ты уверен, что люди сюда попрутся? Конечно! Ты видел когда-нибудь такое количество комарья? Нет, но мы вчера их тоже не видели, хотя прошли почти половину леса! (В этот момент Дуболес вставил свое «Ха!») Ну, не знаю… А я знаю! Мы же сделали такую рекламу! Кстати, а вот и группа имиджмейкеров леса.

Судя по всему, сомневался во всем Толстый, впрочем, его обиженную покусанную физиономию трудно было назвать боевой.

К лесу подъехали две большие крытые машины из которых высыпал набор людей и инструментов. Точнее, людей с инструментами.

– Опять пилить! – воскликнул Дуболес.

– Не думаю, – прокомментировал Ратибор. – Они готовятся к открытию.

– К какому открытию? Ведь мой лес открыт уже давно! – с гордостью сказал Дуболес и чуть ли не раздуваясь.

– Имеется в виду, что тебя, точнее, лес откроют для посещения людей. Ведь раньше они были нечастыми гостями?

– Сначала частыми, потом не очень, потом и вообще перестали приходить. Я их быстро отучил!

– Вот то-то и оно. Теперь они станут частыми гостями, и с этим придется смириться.

Ратибор внимательно посмотрел на дуб. Долгое молчание было ему ответом.

– Не огорчайся. Надо приспособить людей для своих нужд или хотя бы отследить, чтобы они несильно мешались.

Я попытался его утешить, хотя и понимал, что изменять свои привычки – дело трудное. Что привитие новой, что отказ от старой – одно и то же.

Во время разговора мы не отрывались от карты, внимательно отслеживая все возможные посягательства на деревья. Коих оказалось всего два. Это прибитый гвоздями длинный белый транспарант с оригинальной красной надписью: «Добро пожаловать в лес!»

В скором времени кроме транспаранта на опушке появился небольшой деревянный помост, на котором стояла трибунка с микрофоном. На этом на сегодня приготовления были закончены. Видно было, с каким нетерпением наши «друзья» готовятся к предстоящей афере.

– Может, запустить в Среднего осой? – злорадно спросил я.

– Не стоит раскрывать наши карты раньше времени, – ответил Ратибор и завалился на траву. – Сегодня ничего интересного ждать не придется.

– Честно говоря, живот мне сообщает, что совершенно не против перекусить, – немного подумав, решил я, прислушавшись к своему организму. В лесу уже темнело, а мы пожевали всего лишь несколько (десятков или сотен) орехов.

– Подождите немного, уже скоро вам будет что отведать, – сказал Дуболес, и наступила тишина. Птицы уже укладывались спать, а ночные жители еще не вылезли на охоту, наступило самое непродолжительное, но и самое спокойное время. Если бы не карта, которая сама себя подсвечивала, а соответственно и все, что ее окружало, то мы уже давно оказались бы в темноте. А так, лежа на траве, можно было смотреть на звезды и ни о чем не думать (хотя свет карты этому никоим образом не способствовал).

– А вот и перекусон, – шутливо сказал Дуболес.

Мы с Ратибором сели одновременно и посмотрели на дуб. Прямо перед ним у самых корней лежали белые свертки, своими промасленными пятнами напоминающие чьи-то завтраки, к тому же рядом валялась гора орехов и немного ягод. Когда мы развернули свертки, то приятно удивились – это были типичные обеды или полдники, которые школьники или различные сотрудники таскают с собой на работу: бутерброды с колбасой и сыром, три котлеты, восемь булочек, две из них с сосисками, две бутылки пива (которое мы с Ратибором пить не стали, я из собственных соображений, не люблю все спиртное, да мне его и не давали никогда, а Ратибор, вероятно, со мной за компанию), даже была пара йогуртов, которые я, честно говоря, терпеть не мог. Помнится еще по прошлой жизни, в том, обычном мире, мне всегда было неприятно снимать с просроченных йогуртов плесневую пленку, после чего в рот можно было положить хоть что-то. Все это, за исключением пива, зато включая йогурт мы быстро ухайдокали и снова завалились на траву пузом кверху. Хотя, полежав пару минут, пришлось сходить к ручейку промочить горло, а то эти йогурты, хоть и не были похожи на мои прежние пробы, но все равно встали в горле почти что комом.

Отделавшись от обжорных эмоций, я наконец обрел естественное любопытство мышления и спросил:

– А откуда эта еда? В лесу, скорее всего, ничего подобного не водится.

– Это ты правильно заметил. В лесу мы такую дрянь не выращиваем, у нас натуральная еда: грибы, ягоды, орехи, корешки, листики, яблоки и много чего еще разного. А все это вам принесли мышки-полевки, которых я попросил хорошенько порыскать по сумкам людей, приехавших, так сказать, украсить вход в мой лес.

– Так вот почему они так недовольно общались и рылись какое-то время по всем сумкам! Я-то думал, что потерялся какой-нибудь инструмент или другая полезная вещь, – пробормотал Ратибор, который явно пребывал в полусонном состоянии.

– Да, ты правильно заметил. Но зато видите, как хорошо сработали мышки. Вы даже на карте не заметили, как они всё провернули, хотя следили за всем происходящим практически неотрывно. Все-таки вы неправильно распределяете внимание. Вы следите за людьми, но не видите того, что происходит вокруг, – стал вразумлять нас Дуболес.

– Ты прав, но люди всегда так – смотрят на одно, не замечая другого, такова уж их природа, – ответил я и почувствовал, как начинают слипаться мои глаза. Очень хотелось спать, но в то же время интересно было смотреть на небо. Все эти звезды, бесконечное пространство. Раньше столько звезд я никогда не видел, там, где я жил, звезды были видны только в маленький незарешеченный кусочек окна. Я всегда смотрел на них и мечтал, что когда-нибудь у меня получится насмотреться на них на всю жизнь. Но похоже, что был неправ. На звезды нельзя насмотреться, на них можно смотреть бесконечно, бесконечно, бесконечно…

Мои глаза закрылись, и уже сквозь сон я почувствовал, как приподнимаюсь над землей.

Как мне показалось, утро наступило очень быстро, так что хорошенько выспаться не получилось. Но это не так страшно, главное, чтобы сегодня все прошло нормально, а дальше видно будет. Проснувшись и обнаружив себя в той же корневой кровати, во мне проснулась огромная благодарность к Дуболесу, который так заботливо к нам относился. Теперь надо было его не подвести.

Умывшись и немного размявшись (сделав несколько наклонов и приседаний, я почувствовал себя вполне размявшимся), я уселся перед картой, стараясь разглядеть начало испытаний.

– Эх, красота, – подошел Ратибор и пожелал всем доброго утра.

– Доброе оно или нет, это мы вскоре узнаем, – прокомментировал приветствие Дуболес.

– А вам не кажется, что сейчас нам надо рассредоточить силы по всему лесу, чтобы небольшие отряды быстрого реагирования могли наносить удар молниеносно? Так и люди быстрее поймут, что делать можно, а что нельзя, – предложил я.

– В этом есть резон, – поддержал меня Ратибор, а Дуболес промолчал, как бы отдавая нам инициативу.

Наземные силы мы решили пока не использовать, поэтому всех опасных зверей отвели за воображаемую среднюю линию леса, а в первой его половине оставили белок, ежей, зайцев, мышей, барсуков и еще много всякой мелочи, хотя насчет барсуков мы решили не сразу, они все-таки не такие уж спокойные звери, если разозлится – мало не покажется. Зато весь лес контролировался летучими отрядами, которые состояли из тихоходов – комаров, камикадзе – пчел и агрессоров – ос. Остальных мы решили пока не подключать, оставив их на крайний случай.

Усевшись поудобнее и с грустью вспомнив вчерашний ужин, мы принялись ждать. Судя по солнцу, люди стали собираться часам к десяти, а к половине двенадцатого их набралось уже на приличную толпу в пару тысяч человек, не меньше. Телевизионщики, понатыкавшие свои камеры повсюду, уже начали брать первые интервью.

– Этот день придется терпеть, мы не сумеем уследить за всеми людьми сразу, если они одновременно полезут в лес, так что ушки на макушке и… – начал говорить Ратибор, но его прервал Дуболес:

– Это чьи ушки и на чьей макушке? Мне ушки не нужны, я же все-таки дерево, как-никак.

– Это присказка такая, на самом деле надо иметь острый глаз, – попробовал пояснить я.

– Зачем нужен острый глаз? Чтобы резать деревья или людей? – опять переспросил Дуболес.

– Ладно, проехали. Смотрите! – Ратибор отвлек нас от философских рассуждений.

А посмотреть уже было на что. Люди, удобно расположившиеся на лужайке, уже набросали кучи бумажек и бутылок, хотя открытие должно было начаться еще не скоро (если судить по тому, что главных действующих лиц мы еще не видели). Как только Дуболес решил это прокомментировать, на горизонте (на горизонте карты) появилась большая черная машина, из которой под редкие рукоплескания (судя по имеющейся картинке, потому что Дуболес аплодисменты нам не передавал) вылезла наша неразлучная парочка. Взобравшись на трибуну, Толстый стал что-то говорить. Люди, стоявшие, сидевшие и лежавшие на поляне, стали его слушать.

Дуболес монотонно передавал льющиеся слова. Мы внимательно слушали только первые минуты, после чего монотонный голос перестал восприниматься, и Ратибор попросил, чтобы Дуболес отмечал только главные моменты. С редкими комментариями Дуболеса речь звучала примерно так:

– Уважаемые жители нашей прославленной страны (интересно, и где же она прославлена?), мы хотим поздравить вас в нашем лице, ой, точнее, нас в вашем лице, или… Точнее, поздравить всех нас с открытием еще одного белого пятна на наших картах (на которых мой лес обозначен непонятным зеленым массивом). Точнее, с закрытием белого пятна на наших картах и превращением их в зеленое пятно на этих же картах (в это время он достал сложенный листок бумаги, который в развернутом виде стал представлять собой какое-то подобие карты, и замазал на ней небольшой белый участок зеленым фломастером). Это оказалось не так трудно, как нам казалось сначала. Надеемся, что это будет не трудно и в конце. Теперь этот парк, точнее, лес, открыт для вашего посещения, и вы можете здесь гулять, собирать грибы, путешествовать целыми днями и даже ночами (нервный смешок). Добро пожаловать в лес! (редкие аплодисменты)

Неожиданно вверх взлетели ракеты, которые взорвались в воздухе и превратились в красные, желтые и зеленые цветы. Немного посверкав в небе, они стали мерцать все тусклее и тусклее и постепенно, исчерпавшись, очистили от себя небосвод. Потом прозвучало еще несколько залпов (которые, кстати, докатились и до нас, в смысле – звук докатился, а не сами залпы).

Мы думали, что зрители сразу же бросятся радостной толпой в лес, но не тут-то было. Последовали вопросы: «А вы уверены, что здесь безопасно?», «А если кто-нибудь заблудится, у него есть шанс на спасение?» и все такое прочее. Все эти вопросы разъяснил Средний:

– Парк проверен лично нами, еще позавчера. Мы прошли почти половину леса и не встретили ничего страшнее самих себя (вымученная улыбка).

– Разве что комары, – начал говорить Толстый, но незаметный (точнее, не очень заметный) тычок локтем под ребра быстро перевел слова в непроизвольный кашель.

– А если кто-то потеряется, – продолжал Средний, – то родственники потерявшегося заполняют бланки заявлений, и мы сразу же реагируем.

– И каким же образом вы реагируете? – послышался вопрос из толпы.

– Мгновенно. Спасательная группа с собаками отправится на поиски жерт… потерявшегося. Спасибо за внимание, путь в лес теперь открыт навеки!

Средний ретировался с трибуны и сам направился к лесу.

– Смелее, друзья мои! Я не боюсь, и вы не бойтесь. Лес – наш друг!

– Ну да уж, как же, – проворчал Дуболес.

Люди не склонны показывать свой страх, всегда стараясь его завуалировать, поэтому все, кто хоть немного решился, направились к лесу как можно более неторопливой походкой. Смешно было за ними наблюдать: страх и любопытство. Одно сдерживало и выражалось во втянутых шеях, сгорбленных походках и телах, натянутых, как пружины, готовые, чуть что, сразу же мотать восвояси. Другое наоборот, несло их ноги за этим энергичным человеком, который обещал им весь этот лес и без всякой угрозы. Иногда людям хочется верить.

Но поведение людей очень быстро менялось. Постепенно, но быстро. Возможно, влияли запах сосен, удобные ровные тропинки, которые напоминали обычные тротуары, а может быть, они не чувствовали агрессивности леса, которой сейчас и не было. Людям захотелось идти все дальше и дальше. С одной стороны, это было хорошо, значит, лес может нравиться этим людям (кстати, по Дуболесу было заметно, как ему льстило такое внимание), но с другой стороны, теперь приходилось смотреть с особенным тщанием, нельзя было пропускать нарушений, мы были здесь хозяева, а они наши гости.

Средний далеко в лес не пошел и, убедившись в том, что люди заинтересовались и дальнейший его мужественный пример уже не обязателен, быстро ретировался и залез в черную машину, в которой его поджидал напарник.

– Все прошло как надо? – спросил Толстый.

– Не то слово. Теперь лес наш. Ну, или, во всяком случае, скоро станет нашим.

Машина взревела (как сказал Дуболес) и унеслась прочь.

Большинство людей, немного освоившись в лесу, пощупав ближайшие деревья и потоптав дорожки, отправились обратно по домам. В основном это были семьи. Родители, показав дорогим чадам большое количество деревьев и наполнив их новыми впечатлениями, решили, что на сегодня их миссия выполнена и что теперь лучше заняться другими, более важными делами (например, посмотреть телевизор).

Но были и такие, которые забредали все дальше и дальше.

– Так они и до меня доберутся! – занервничал Дуболес.

– В этом нет ничего страшного, главное, чтобы они не заметили нас, а то кто знает, что им придет в голову, – не столько успокоив, сколько дав еще большую пищу для размышлений, влез я со своими мыслями.

– Всё ерунда, главное, чтобы они не получили карту, а остальное не так важно, кроме самого уничтожения леса, – вставил свое веское слово Ратибор.

– При чем здесь карта? – спросил Дуболес. – Они все равно не смогут ею воспользоваться, для любого обычного человека это всего лишь кусок пожелтевшей старой бумаги.

Все надолго замолчали, внимательно следя за передвижениями захв… гостей.

Вскоре люди заметно осмелели, и для нас появилась работа. Веселая, временами жестокая, но весьма нужная.