Ясения

– Ничего ты не понимаешь, женщина! Когда тебе двадцать лет и вся жизнь впереди, тебе нет дело до язвы, ты окрылен мыслью, что вот сейчас ты быстро закинешь в топку дрова и побежишь на дискотеку.

– Я вас поняла, – Ясения подняла ладошки к верху и улыбнулась, – я выйду на улицу.

– Куда это? – Мечтательное выражение лица отца сменилось на подозрительное. Он положил вилку в тарелку и уставился на дочь. – Да ещё и на ночь глядя.

– Хочу пройтись.

– На улице уже темно.

– Пап, в нашем поселке на каждом углу камеры. – Тяжелый вздох слетел с губ девушки. – В конце концов, мне же не пятнадцать. Ты Гошке и то больше свободы даешь.

– Гоша – парень, ему положено так. А ты – красивая молодая девушка. – Брови отца все больше углубляли морщинку между бровей. – Или ты с этим парнем собралась гулять?

– Да даже если и с ним? Мы встречаемся, пап. Завтра я на неделю улетаю в Альпы, можно хотя бы вечер провести с ним?

– Звони ему и пусть зайдет.

Неожиданная фраза отца для Сенечки оказалась ударом наковальни. Она уставилась на папу, словно впервые заметив.

– Что смотришь? Звони и говори, чтобы он, как порядочный парень, забрал тебя из дома. И вернул к десяти вечера.

Девушка наскоро набрала номер возлюбленного, смущенно пряча от отца ласковое прозвище, которым она его одарила, сохраняя в контактах. Послышались длинные гудки, и с третьего раза Елисей поднял трубку.

– Я уже двух шагах от твоего дома. Ты подготовилась к краже?

– Не надо никого красть, – отец Ясении забрал телефон девушки, и, увидев его прозвище, усмехнулся. – Так, Печорин, приходи к нам. Негоже молодым людям веровать девушек. – Отец отключился и повернулся в сторону кухни, откуда доносился грохот посуды. – Розочка, спрячь все большие пакеты. И мешки!

Мама с непониманием уставилась на мужа, выходя с полотенцем и тарелкой в руках. Отец смеялся, а Ясения только поднимала вверх брови, совершенно не понимая смену настроения папы.

– Мам, – девушка повернулась к матери, – а папа пил сегодня?

– Только таблетки от давления, – она пожала плечами, – Так что не так с мешками?

– К нам в гости нагрянет Печорин.

– Кто это?

Мама все ещё ничего не понимала, папа продолжал хохотать, запихивая пельмени в рот. Эта вакханалия продолжалась, пока в дверь не позвонили. Домофон показывал лицо взволнованного Елисея. Мама помчалась его встречать, отец последовал за ней, а Сенечка осталась на месте. Произошедшая ситуация выбила её из колеи, и она оказалась дезориентированна в пространстве и времени. Она вздрогнула, когда раздался звонок в дверь.

– Иди открывай жениху, – поиграл бровями отец.

– Жениху? – Мама бросила полотенцу вглубь кухни, поправила прическу и улыбнулась. – Иди-иди! Так хочется на него снова посмотреть!

Ясения открыла дверь, увидев на пороге растерянного паренька. За отцовской спиной стоял немного напуганный Гошка. Брат взглядом пытался выспросить у не менее напуганной девушки о том, что творилось в их шестой палате, но та лишь пожала плечами, запуская молодых людей в дом.

– Добрый вечер! – Поздоровался с родителями Сенечки Елисей, чувствуя, как его трусит.

– Здравствуйте, молодой человек. – Отец передал Гошке тарелку с пельменями.

– Пап, мам, это Елисей. – Произнесла дрожащим голосом девушка, чувствуя себя на паперти. – Вы его знаете, как брата Лизы.

– Очень приятно снова видеть тебя, – отозвалась мама. – Какой симпатичный молодой человек.

– Мама! – Шикнула Ясения, вжимая голову в плечи.

– Не стойте на пороге! Елисей, идите с отцом в гостиную, а мы пока чай заварим с Ясенией.

На яркий всплеск эмоций девушка лишь растерянно хлопала ресницами. Ей очень хотелось броситься в след за не менее потерянным Елисеем, который раз весь путь к гостиной обернулся на подругу раз двадцать. Она видела, как ему страшно, и Ясения разделяла его чувства.

– Сенечка! – Крикнула мама из кухни, и девушке пришлось подчинить свои неподвижные ноги в сторону свиста кипящего чайника и брюзжания фарфоровых чашек.

На кухне было и без того немного места, а когда в дом вошел Елисей, так и вовсе каменная крепость показалась карточным домиком. Мама разливала в кружки чай, а Ясения насыпала конфеты в пиалу. Женщина тое дело бросала косые взгляды на дочь, замечая её волнение и неестественно порозовевшие щеки.

– Этот мальчик очень даже ничего, – подметила Роза, делая своим замечанием лицо девушки совсем пунцовым.

– Мам, – дрожащий голос выдал волнение.

– Да не переживай ты так, – заверила дочку мама, прикасаясь своими тонкими пальчиками её плеч. – Встреча с отцом девушки всегда волнительна. – Мама понизила голос практически до шепота, заговорив с Ясенией, как с подружкой, – Когда твой папа впервые пришел к моим родителям, я настолько разнервничалась, что почти весь разговор папы и твоих бабушки и дедушки провела на унитазе. – Она рассмеялась. – У меня до такой степени скрутило живот, что нашу прогулку пришлось отложить.

– Мне кажется, я тоже хочу в туалет. – Выпалила Ясения. Дамы рассмеялись. – Но Елисей же уже знаком с папой.

– Он был в гостях, в качестве твоего друга. Сейчас же на его плечи легла тяжелая ноша.

– Я все-таки хочу в туалет. – Простонала Ясения, чувствуя, как тяжело дышалось.

– Бери чашки и пойдём вызволять твоего Печорина из рук отца.

Женская половина семейства Лукояновых появилась как раз в тот момент, когда глава семейства похлопал по плечу Елисея. Услышав шаги, мужчина поднял голову и улыбнулся. Ясения посмотрела на своего молодого человека. Тени сгущались над головой парня, а он изо всех сил старался показаться стойким и дружелюбным.

– А вот и чай! – Пропела Роза, поставив на кофейный столик две чашки, Ясения повторила за матерью. – У вас все хорошо?

– А разве может быть иначе? – Хохотнул отец. – Не так ли, Елисей?

– Да, – кислая улыбка появилась на его лице. Сенечка заметила, что её возлюбленного что-то мучало. Она недовольно посмотрела на отца, тот лишь беспечно пожал плечами. – Все прекрасно.

– Я думаю, нам пора.

– Сенечка, не торопись ты так. – Воспротивились родители.

– Мы завтра рано вылетаем. Не хочется терять время.

– Верни, молодой человек, мою дочь не позже десяти.

– Конечно. – Елисей поднялся с кресла, кивнул отцу и улыбнулся маме. – До свидания!

– Была рада тебя увидеть, – отозвалась мама. – Передавай привет Катерине.

– Обязательно.

Ребята вышли из дома, вдыхая морозный воздух. Они, буквально, оказались на свободе. Бродя неспешно по тропинке под приглушенным светом фонарей, Елисей перематывал в голове разговор отца девушки. Это не был продуктивный диалог, – Сергей Лукоянов говорил один, а парню оставалось только слушать и сдерживать свой язык от едких комментариев.

– Все в порядке? – Тихий неуверенный голосок вернул парня из своих мыслей в реальность. Шедшая по правую руку от него, немного потерянная Ясения смотрела на своего любимого с тревогой. Она чувствовала что-то недалече, но не могла распознать что.

– Все прекрасно. Ты рядом со мной, я держу твою крохотную ладошку в своих руках.

– Что-то тревожит тебя, – Ясения не унималась, а Елисей просто не мог ей рассказать о разговоре в гостиной. Он сам ещё не понял, что чувствовать, что думать о сказанных её отцом словах. – Что папа тебе наговорил?

– Он просто включил роль любящего отца. – Елисей улыбнулся, щелкнул костяшкой пальца по носу девушки. – В самом деле, я просто перенервничал.

Парень остановился, обнял свою возлюбленную, глаза которой безотрывно наблюдали за выражением лица Елисея. Его горячее дыхание обдало жаром порозовевшие от мороза щеки Ясении. Её губы приоткрылись в ожидании поцелуя, что только польстило мистеру всезнайке. Он лизнул пересохшие губы девушки, и на его лице появилась хищная улыбка.

– Говорят, что шесть минут поцелуя приносят больше пользы, чем несколько сеансов психотерапии. – Большим пальцем молодой человек обвел контур её губ, встречаясь с затуманенным взглядом Ясении. Она не дышала, не двигалась, – лишь одни большие голубые глаза скользили по его лицу, заставляя кровь в жилах кипеть.

– Говорят, что болтливым мужчинам отрезали язык в средневековье.

Улыбка на лице Елисея стала ещё шире. Он завладел губами Ясении, не дав ей опомниться. Она вздрогнула, а после положила свои руки на плечи парня, сцепив их на тыльной стороне шеи в замок. Их поцелуй был полон нежности. Они никуда не спешили, словно в их арсенале было вагон времени, словно они не расстанутся завтра на неделю, словно ей не придется уходить домой через считаные часы. Руки парня легли на талию девушки, стискивая в своих объятиях, крепче прижимая к себе. Папа горела, пылала, готовая взорваться на глазах любопытных прохожих. Стоило позавидовать самообладанию Елисея, – несмотря на нахлынувшую страсть из-за долгого и глубоко поцелуя, его тело переставало слушаться парня. В голове звучал лишь только стук сердца, тяжелые вздохи и такое же порывистое дыхание девушки, буквально сносили крышу Елисея.

Нехотя отстранившись, парень взял озябшие ладони Сенечки в свои руки, касаясь горячими губами, помнящими недавний поцелуй, тыльной стороны её руки. Девушка издала недовольный вздох, чем вызвала усмешку на лице парня. Она смотрела на красивое лицо возлюбленного, замечая непривычно расширенные зрачки, взъерошенные черные волосы и припухшие губы. Это вогнало её в краску, она смущенно улыбнулась, отвела взгляд в сторону.

Её глаза остановились на трехэтажном доме, увешанном новогодними гирляндами. Его окружал высокий кирпичный забор, на воротах которого виднелась камера видеонаблюдения. Почему-то Ясения задержала взгляд на ней, словно чувствовала, что внутри этого большого замка цвета слоновой кости наблюдал за парой кто-то. Вдруг Ясения почувствовала, что озябла. Она прижалась к Елисею, пряча свои ладони в карманах его куртки, а лицом втыкаясь в крепкую широкую грудь.

Это был дом Лучанских. В нём жили брат и сестра, с которыми Сенечка никогда не общалась. Она мало с какими соседями была близка. В этот вечер к Олегу Лучанскому заглянул в гости Стас. Они были приятелями. Его сестра была тайно влюблена в высокого широкоплечего парня с иссиня-черными волосами, зелеными глазами и низким голосом. Милославский об этом знал, но не пользовался, несмотря на то, что это была в его стиле.

Стас уже выходил из дома, помня о раннем вылете, как заметил на мониторе, показывающим видео с камер целующихся два силуэта. Не было сомнений, кто на экране. Ясения. Девушка повернула голову к камере и замерла. Они смотрели друг другу в глаза. Стасу даже показалось, что она увидела его в зрачок камеры, что было просто невозможно Сердце заколотилось так сильно, что пришлось приложить руку к груди. Олег, стоявший позади него, выглянул из-за плеча парня с интересом замечая картину.

– Понравилась? – Усмехнулся Олег. – Она красавица. Но птичка высокого полета.

– Я знаю её, – Ощутив на языке горечь, сглотнув Милославский. Его лицо исказилось Она была такой счастливой, что Стас сжал челюсть от злости. Он зажмурился, а распахнув глаза заметил, что пары не было видно на горизонте.

– Они ушли, – ответил Лучанский.

– Я тоже пойду.

Ясения ментально водила указательным пальцем по плечу Елисея. Она была окрыленной. Сердце волнительно трепетало, вторая бабочкам в животе. Ей не хотелось расставаться на целую неделю.

– Вы не уговорили родителей?

– Мадам Изи нужно уговаривать, в не их. – Хмыкнул Елисей, играя волосами девушки, которые выглядывали из-под шапки. – Пока ничего не могу сказать.

– Жаль. – Она сильнее вжалась в куртку парня. – Я так хотела бы провести хоть несколько часов с тобой в Париже.

Ребята продолжали свою прогулку. Снег хрустел под их ногами, свет оттенял пару, снова сливаясь в несуразное сердечко. Сенечка любовалась этим произведением искусства.

– Когда мне было десять лет, мама купила целый мешок мандаринов на Новый год. Она знала, что мы с сестрой слопаем их за несколько дней до нового года, поэтому решила запастись. Она распрятала пакеты в разных углах дома, а нам с Лизкой оставила по записке с картой «сокровищ». Это была своеобразная игра, правило которой заключалось в том, чтобы во время поисков мы умудрялись ещё убираться. Она давала нам задания к уборке каждому ровно в том месте, где хранились пакетики. Три дня мы с сестрой исправно выполняли все поручения мамы. На четвертый день, я спустился в гараж к отцу и увидел накрытый брезентом мешок. Внутри мешка лежали оставшиеся мандарины.

– Мамина уловка не сработала?

– Почему же, сработала. – Елисей рассмеялся и почесал затылок. – Мы с Лизой съели почти все остатки и покрылись коркой. Чесалось все до одури. Заметив нас с сестрой в таком состоянии, отец распереживался, а мама вручила нам ведра и швабры и отправила «драить палубу». Мы долго не притрагивались к цитрусам. Больше десяти лет.

– А я люблю мандарины, – вздохнула девушка. Парень бросил косой взгляд на неё, вдыхая доносящийся тонкий аромат её духов, которые так напоминали ему Новый год.

– Я тоже их люблю. Видимо, поэтому я обратив внимание на тебя, и из-за этого меня снова потянуло на цитрусы.

Ясения нахмурилась, не понимая слов парня. Елисей остановился, наклонился головой к девушке и уткнулся носом в её шею.

– Ты пахнешь мандаринами. Ты как праздник, который ждут все дети на свете.

– Я…

Ясения оторопела. Она растерянными глазами смотрела на собеседника, чувствуя, что слег таял под ногами, а земля уходила из-под ног. Раньше ей бы и в голову не пришло, что духи, которыми она пользовалась могли так повлиять на кого-то. Но дело было не в аромате парфюма, дело было в приятных воспоминаниях, которые он вызывал. Для Елисея девушка казалась праздником, подарком, а он для Сенечки был чем-то вроде несокрушимой скалы. Она в нём видела и защитника, и собеседника, и любовника. Он был всем миром, был краем пропасти, обрывом в реке и самое главное, он был для её Вселенной.

– С самого первого дня мне снятся сны о тебе. – Выпалила она, ловя себя на мысли, что не узнавала свой голос. – И чтобы их не забывать, я начала писать письма. Тебе. Каждый день.

Елисей молчал. Его широко распахнутые глаза смотрели на самую красивую девушку на свете. Он не находил слов, хоть в его голове их было столько, что не разобраться. Решив, что она взболтнула глупость, Ясения улыбнулась, мазнула рукой и зашагала спешно дальше.

– Вот же ж дуреха, – бормотала она себе под нос, красная от стыда.

Елисей догнал девушку, резко развернул к себе и впился своими губами в её губы. Он не мог выразить словами свой трепет, и у него не нашлось никакого другого варианта выразить свои чувства, кроме как коснуться ее холодных губ. Его глубокий чувственный поцелуй заставил девушку прижаться к нему, застонать в губы, вызывая волну жара.

– Ничто в жизни не происходит случайно, – тяжело дыша прошептал Елисей, стискивая в своих объятиях хрупкую девушку. Она смотрела на него во все глаза, дыша ртом. – Ясения Лукоянова, что же ты сотворила со мной?

– Тыщу за твои мысли, – бросила она, улыбнувшись.

– Я думаю о том, что как удачно я повстречал свою первую любовь.

– Первую любовь? – Удивление отразилось на ее лице. Парень лишь кивнул, целуя пальцы девушки. – Но почему?

– Просто потому что до тебя меня никто не интересовал. – Легко ответил он, но Ясения не поверила. Казалось, что в его голове таился совсем другой ответ на ее вопрос. Настаивать она не стала.

Время беспощадно близилось к десяти. Ясения заметно замерзла, да и Елисей чувствовал озноб. Но ни он, ни она не хотели расставаться. Стоя у ворот ее дома, парень снова коснулся рук девушки, бережно гладя ее ладони. Он так много хотел ей рассказать, хотел поделиться страхами и опасениями, хотел рассказать о разговоре с ее отцом, о котором он успел уже позабыть.

– Спасибо за этот вечер, – улыбка девушки согрела парня. Она встала на носочки и прикоснулась своими губами к его щеке.

– Напиши мне письмо. Напиши в нём обо всех своих мыслях. – Попросил Елисей. – Я не тороплю. Когда будешь готова. Я буду ждать. Но только после этого письма больше не трать бумагу, – позвони мне и расскажи о своем сне. Слышать свой голос и знать, что я навещаю тебя во снах, – лучшее, о чем я не мог и мечтать.

– Напишу. – Заверила его Ясения, оставляя влажный след от поцелуя на щеке, прячась за кирпичными стенами дома.

Она обязательно напишет ему. Обо всем.