Трижды проклятый молот От Буквы
В этом мире была невероятная детализация, он был настоящим. Можно было разбирать вещи на молекулы, создавать всё, как в нашем мире. Железо ковалось, пока было раскалённым, и закаливалось в холодной воде. То же самое с химией, лекарствами и физическими свойствами предметов. В этом мире была и магия, но она давно была объяснена в нашем мире. Всё было очень просто, мы просто не дошли до этого уровня развития, и в нашем мире не хватало одной составляющей, некой энергии. В этом мире её было с избытком, поэтому маги меняли вещества на энергию, одни вещества на другие или одну энергию на другую, могли накапливать и поглощать, используя свойства организма, даруемые этим миром.
В этой вселенной можно было делать всё, как в нашем мире, и гораздо больше, чем в нашем, а вот куча полосок жизни, энергии, силы, висящее над головой имя были явно избыточными и придуманы каким-то сумасшедшим создателем. Хорошо хоть это не висело жирными цветными полосками, а проявлялось только тогда, когда присмотришься, немного скосив взгляд.
Самое главное, оттуда можно было таскать предметы. Большие предметы, как, например, корпус танка, перетащить было практически невозможно, а вот маленькие, размером с булавку, например хитро изогнутую пружинку из адамантия, которую выковали гномы в горниле огня черных драконов, можно. Это делалось так глубоко под землей, что подгорное королевство было, можно сказать, на вершине Эльбруса, по сравнению с теми пещерами, которые уходили в глубину. Стены пещер были раскалены от подземного жара, и закованные в цепи из мифрила драконы зло выпускали огненные струи, плавя божественный розовый металл адамантий. Потом эти маленькие, хитро вывернутые пружинки переправлялись в наш мир, для того чтобы стать катализаторами уже внутри маршевых двигателей космических линкоров. Ионизированная, высокоэнергетическая плазма сжигала всё, но требовала поддержки для горения, и только адамантий, тоненькая, маленькая пружинка, выдерживала этот жар. Всё просто, адамантий можно обработать или руками Бога, или в огне чёрного дракона. Деталь соблюдала все условности. Она была ничем неразрушимая, кроме огня чёрного дракона, а внутри реактора летающих ящеров не наблюдалось, поэтому тоненькая пружинка верой и правдой служила и совершенно не обращала внимания на плазму в несколько миллионов градусов.
В огромном кабинете, закрытом от всего мира, кипели страсти.
– Яков Семёнович, мне насрать, что там думают научники. – Парень с четырьмя шрамами на лице, два из которых переходили на шею и уходили куда-то за воротник наглаженной рубашки со строгим галстуком, хлопнул по столу ладонью. – Мне плевать, что там кто думает и что они там себе решили, мне нужны четыре каталитические спирали для предреакторных ионизаторов. Понимаете? Четыре спирали – это целый крейсер.
Яков неодобрительно посмотрел и встретил прямой взгляд парня. Он никогда не поощрял ни такого поведения, ни такого отношения к начальству и тем более таких разговоров, но в его службе всегда есть понятие «надо». Нельзя держать всех такими, как вот этот молодой человек, иначе команда превратится в стаю неуправляемых животных, но пару вот таких злых волчат, готовых идти наперекор всему и несмотря ни на что, держать надо. Он их держал именно немножко, вдали от основной команды, чтобы они случайно никого не задрали. Выдержав прямой взгляд подчиненного, спокойно отпил большой глоток из стакана чая. По давней традиции напиток подавали в красивом подстаканнике с большим витиеватым гербом. Немного подумал, вернее, сделал вид, что подумал, потому что паузу надо выдержать. Сравнивать его мозг с мозгами этих мальчишек нельзя. Он уже давно всё решил. Самым большим волчарой был он, но за долгие годы научился этого никому не показывать.
– Сколько вам нужно времени?
– Не знаю. Это зависит от тех ресурсов, которые мы сможем добыть, сейчас этого никто не знает.
– Тогда через неделю я хочу видеть у себя отчет о том, когда примерно мы сможем получить ваши четыре детали, которые вам нужны, чтобы построить крейсер. Я сейчас же распоряжусь о том, чтобы связались с командованием, и имейте в виду, мне нужны будут эти детали, потому что уже через пару дней на наших стапелях будет новый проект. Всё нужное в рабочем порядке. – И сделал ещё один большой глоток чая.
Парень поднялся со стула и стал по стойке смирно:
– Так точно! – А потом добавил: – Спасибо.
Яков покровительственно кивнул головой. Это хороший волчонок, надо к нему получше присмотреться.
Почти в дверях Яков его остановил:
– А не будет ли это утечка мозгов? Всегда можно подстроить, договориться с техником, чтобы здесь тело погибло, да и просто может сердце не выдержать. Миллион всяких причин, и человек останется там.
– К сожалению, нет. Это бы гораздо упростило задачу. Энергетическую составляющую, как бы душу, надо перебросить в тот мир. Здесь тело обязательно погибнет, и обратного возврата нет, но для того, чтобы это сделать, нужно потратить кучу энергии, просто огромную уйму энергии. У нас есть в планах те, кто идёт на переброску. Мы разместили рабочие модули непосредственно на электростанциях, приходится даже менять схему подачи энергии. Когда идёт переброска, мы практически под ноль выгребаем мощность электростанции на несколько часов, даже подключаем резервные источники питания.
– Так сложно?
– Никак нет. Не сложно – затратно.
Яков по-отечески улыбнулся:
– Любые проблемы, которые решаются ресурсами, это не проблемы, это затраты. Сколько мы можем перебрасывать туда людей?
– Оборудование уникальное, строим ещё два модуля, пока шесть-восемь человек в месяц, не больше.
– Мало.
– Так точно, но мы над этим работаем.
Яков Семёнович сделал паузу, отпив глоток чая из стакана в своём любимом подстаканнике с гербом:
– Я так понял, работа техническая. Передайте её тому, кому считаете нужным, а у вас будет время заняться делами внутри Нового мира. Не надо такому талантливому молодому человеку распыляться на техническую работу, и то, что я вас хвалю, не значит, что есть повод расслабиться.
– Так точно, – кивнул в ответ Шрам.
Он прекрасно знал Якова и был в курсе, как его руководитель может хвалить и наказывать тех, кто опустил лапы. Если человек сделал все, что мог, но не получилось, в их работе это бывает часто, к сожалению, слишком часто, и последствия могут быть просто ужасные, но здесь это прощали. Здесь не прощали только одного – праздного безделья, лежания на лаврах, предательства и самолюбования. Вот такая специфика жизни в конторе.
Глава пятая. Мария Ивановна. Красоты много не бывает или бывает?
Мария Ивановна шла ко дворцу, цокая каблуками высоченных босоножек на огромной платформе. Короткий топик был отодвинут от живота грудью шестого размера, а юношеское лицо 18-летней девочки покрывал густой слой макияжа самых ярких раскрасок. Она направлялась к зданию школы, которая примыкала к дворцовому комплексу. Каблуки стучали по полированному мрамору самых лучших сортов, привезенному с другого континента. Величественные шпили башен возвышались над дворцовой площадью. К школе спешили ученики и здоровались со своей учительницей, мужчины косили взгляды на её бюст. Она прошла через проходную, приложив медальон пропуска к контрольной пентаграмме. Учительница всегда пользовалась пропуском и считала, что даже если охранные големы в этом мире или вахтёры в том тебя знают в лицо, то пропуск надо предъявлять как статус того, что ты имеешь право находиться в этом заведении.
Пройдя в учительскую, сменила топик на серую бесформенную тогу, переодела туфли на платформе и огромных каблуках на скромные сандалии. Когда ей, 86-летней учительнице, предложили переселиться в другой мир, объяснив, что в другом мире материализуется её тело и сознание можно будет перекачать, то почему-то ей, доктору математических наук, решившему на старости лет преподавать в средней школе, разумеется, с углубленным изучением математики, никто не объяснил, как создавать игрового аватара. Потом оказалось, что об этом есть целые книги, как говорят, гайды и даже научные тома, но было уже поздно. Тогда ей хотелось быть молодой девчонкой с большой грудью и смазливым личиком. Да, с аватаром она явно погорячилась. У нее никогда не было большой груди, поэтому что это такое, представить было сложно, особенно шестой размер.
Проверенными движениями она стёрла с лица макияж и нанесла новый, добавив себе лет десять возраста и придав лицу серьёзности. Серая бесформенная тога скрывала её фигуру, а лицо стало выглядеть более солидным и взрослым. Она преподавала в старших классах, и совсем не надо смущать учеников своими достоинствами. В её классах были дети-инвалиды из нашего мира, были местнорождённые дети переселенцев, и многие властители и высокопоставленные вожди племён присылали в эту школу своих чад. В дворцовой школе учили магии, математике, геометрии, правописанию, рисованию, владению мечом и верховой езде. Все эти предметы преподавались одинаково тщательно. Когда сюда начали приходить поселенцы из нашего мира и появляться механические машины, обычные в нашем мире и легко противостоящие магии, вожди смекнули, что появилась ещё одна сила, а если их отпрыски будут с этим знакомы, это им точно не повредит. Смущать детей своей фигурой и лицом точно не надо. Мария Ивановна ещё раз вздохнула: всё-таки сильно она погорячилась с аватаром, но ничего исправить уже нельзя. Её старому телу хватило сил только для того, чтобы передать сознание сюда, возвращаться ей в тот мир было просто не во что.
Женщина зашла в класс, поздоровалась. В этом мире дети любили учиться, но иногда приходилось приструнивать хулиганов и просто расшалившуюся детвору.
Излюбленный прием, выработанный десятилетиями, здесь надо было оттачивать по-новому. Каждый урок она внимательно наблюдала за своими учениками. В том мире достаточно было только пошутить над каким-нибудь хулиганом, чтобы над ним похихикали, и пара едких шуток могла сильно пошатнуть авторитет, и это было в разы эффективнее, чем увесистые оплеухи трудовика. Здесь надо было свой арсенал полностью переучивать. В её классе было много разных детей. О таком она даже и мечтать не могла. Были дети вождей орков из каких-то далёких поселений, были гномы, эльфы, пора дворфов, четверняшки эльвы. Крохотные девчонки-хохотушки, полупрозрачные, постоянно висевшие в воздухе, они отвечали вместе, делали все вчетвером и писали одну контрольную тоже на четверых. Разумеется, были дети людей, даже был один ящер с огромными клыками по всей пасти, он себя называл ягру, а человеческие дети его звали кобольдом.
Стоило пошутить про клыки, как эльфы начинали хихикать, человеческие дети спокойно пожимали плечами, кобольд скалил пасть, а орки выпячивали нижнюю челюсть, стараясь показать и свои клыки как можно лучше. Придумать что-то универсальное, чтобы действовало на всех, пока не получалось. Это и огорчало, и радовало. Снова заняться любимым делом, именно так, если ты не любишь преподавать, не можешь повторять одно и то же десятки, сотни раз, настойчиво добиваться, чтобы тебя поняли, то преподавание – это не твоё. Как правило, эти люди не задерживаются или преподают через губу, ученики их ненавидят и стараются сделать как можно больше гадостей, никогда не вспоминают добрым словом. Тяжело, но любить свою профессию надо, по крайней мере, с преподаванием именно так. И да, Мария Ивановна – это её настоящее имя, между прочим, для учителей крайне редкое, невероятно редкое.
Она была счастлива. Днём с упоением преподавала, порхала между учениками и была счастлива. Её молодое тело имело невероятную работоспособность, мозг был как разогнавшийся на полном ходу паровоз, а о памяти, когда можно было, пару раз перечитав страницу, повторить её наизусть, она даже и не мечтала. А ещё у неё был, как у всех в этом мире, пространственный карман, в котором можно было держать свои любимые книги, а ещё в этом мире у нее был вечер. Свой вечер, с красивыми мужчинами, закованными в броню, верящими в лучшие качества мира и не знающими страха. С мужчинами, дающими и держащими своё слово.
Заканчивался ещё один учебный день. Солнце уже заходило за могучие сторожевые башни столицы. Шрам ждал. В учительскую, держа под мышкой несколько книг, зашла Мария Ивановна. Даже под бесформенной тогой было видно, что женщина аватар выбирала с чувством собственного достоинства. Какой же у неё размер груди? Шрам попытался вспомнить его подругу, которая имела уверенную четвёрку, даже четвёрку с плюсом, а тут, наверное, хорошо за пятёрку, как бы не шестёрка с небольшим, а училке-то за восьмой десяток пошёл. Или бабка с ума сбежала, либо ей не объяснили принципы построения аватара.
Дежурно улыбнулся:
– Здравствуйте, Мария Ивановна. Я вас уже заждался.
– Я с отстающими уроки делала, помогала. Все соображают по-разному. Некоторые дети на лету хватают, а некоторым по десять раз приходится объяснять, а тут это ещё тяжелее. У всех разные расы. Если пение и рисование, то эльфы и эльвы сходу всё хватают, даже ничего объяснять не надо, а вот если физкультура – это орки с кобольдом. Всех остальных приходится подтягивать, а у меня предметы весьма специфические.
– Вот поэтому я и здесь.
– А вы, собственно, кто такой?
– Я Шрам.
– Это понятно, я ваш ник уже прочитала. Кто вы действительно такой?
– Представитель Родины и куратор вашего переселения. Я хотел бы вас попросить о небольшом одолжении. Это будет именно просьба. Я могу вас заставить, но хочу вас попросить. Дело очень щепетильное, и подневольные мне не нужны. Буду с вами откровенен. В мире, который вы покинули, не все так хорошо складывается. Кроме наших заядлых друзей, которые всё время хотят нам подгадить, недавно появились пришельцы из глубокого космоса. Мы пока не поняли, что они хотят, но периметр внешних станций мы уже потеряли и сейчас спешно строим военные корабли. Наши заокеанские друзья даже гадить перестали и помогают, чем могут.
– Даже так?
– Да. Всё насколько серьезно. Нам не хватает нескольких деталей, вернее, мы не могли ничего построить без того, чтобы создать эти детали, а в них была вся проблема. Они должны выдерживать около полумиллиона градусов. Небольшая пружинка. Её ставят внутри двигателя. У нас есть проекты, которые могут уничтожать все известные корабли пришельцев, по крайней мере по нашим расчетам, но без этой детали их построить нельзя. Сейчас появилась возможность сделать эту деталь у гномов. Чтобы вы понимали, есть такое металл адамантий, он только в пламени дракона переправляется, а потом затвердевает. Если его перенести в наш мир, то можно использовать эту деталь.
– А я тут причём? Как я вам помогу в постройке космических кораблей?
– А при том, что гномы, прознав о таких науках, как математика, теоретическая механика, физика твёрдого тела, тут же запросили у нас учителей. Они готовы сковать нам любые детали, хоть из адамания, хоть из мифрила, хоть у дракона зубы подёргать и ожерелье на шею нашему президенту сделать, главное – платить. Телеги золота я уже организовал, но проблема в том, что наши бородатые друзья очень уж хотят своих детей новым наукам обучить. Я сейчас собираю учителей, и, пожалуй, вы лучший кандидат. Короли Подгорного королевства давно сообразили, что в этот мир пришли новые знания, и хотят, чтобы их дети обучались.
– Революция была зря? Социальные лифты не работают, и наша страна выгоняла буржуев, чтобы теперь детей королей учить?
– Мария Ивановна, это вы напрасно. У гномов, переходящих по наследству, должностей нет. Если есть династия великих мастеров, то все именно мастера. В классе будут только те, кто достоин, и происхождение значения не имеет. Это очень напоминает эпоху Петра I, некое агрессивное просвещение. В классе обязательно будут дети из бедных семей, но имеющие богатые таланты. Первый набор школы будет включать и детей других рас.
– Но у меня учебный год.
– Караван с учителями мы будем собирать через три месяца. За это время доучите здесь, немного отдохнёте, и будет время собраться. Главная проблема – вас доставить на место. К сожалению, о требованиях подгорных королей знаем не только мы, об этом знают несколько местных царьков, которые очень не хотят, чтобы дети получали новые знания из нашего мира, а ещё этого не хотят наши заядлые друзья. Я передал информацию о том, кто они такие, и гномы категорически отказались им делать детали за любые деньги и за любые знания. Наши друзья немного злы на нас.
– А почему они поверили именно вам? Наверняка у них были встречи с нашими конкурентами.
– Были. Но это моя работа – доносить правду. Я не могу вас заставить, но хотел бы очень попросить. Я вас обязан предупредить, что по дороге может начаться настоящая охота на вас. Подумайте. Будет очень интересно, но небезопасно.
Шрам распрощался и ушёл, оставив Марию в учительской одну. Она уже была согласна, просто пока не озвучила. Отказаться от новой школы, приключений и новых знаний из-за какой-то там охоты?
Всё шло своим чередом. Учебный год подходил к концу, и всем классом отправлялись в поход. К знанию местной природы тут относились так же ответственно, как к математике, фехтованию, верховой езде и магии.
В её мире поход – это прежде всего выход на пару километров от города, чаще всего подвоз до ближайшей лесопосадки на внедорожниках родителей. Затем выгрузка детворы, тыканье палками в лужу, погонять какого-нибудь крупного жука, половить стрекоз. Если есть небольшой прудик – попытаться поймать крохотного, с полпальца, карасика, затем вечерний костер. Очень редко ночёвка, картошка запеклась в фольге, жарились сосиски на палке, чаще на принесенных шампурах из нержавеющей стали.
Здесь под походом подразумевался настоящий вооруженный рейд. Дремучие леса, разлапистые деревья, по размерам превосходящие легендарные секвойи, и звери. Дети относились к местной природе совсем по-другому. Кобольд нашёл небольшую речку и пошёл с человеческими детьми на рыбалку. Схватив зубами здоровенную рыбу, распугал тех, которые поменьше, и выгнал несколько десятков небольших тварюшек, которых человеческие дети закололи копьями. Эльф взял с собой эльфийскую детвору и четверняшек эльвов. Между прочим, совершенно спокойно, без всяких эмоций, вместе с собиранием травы они подстрелили пару птиц, которых потом вечером пожарили на костре. Крохотные эльвийки увлечённо драли перья, ощипывая добычу, человеческие дети чистили рыбу, а орки с парнями из охраны, могучими воинами, добыли кабана.
Поход был похож, вместо небольшого костерка и сосисок, на настоящую средневековую охоту. От добытого кабана забрали только пару ног и несколько внушительных кусков мяса, оставив всё остальное на радость хищникам. В природе ничего не пропадает. Животное они выследили и прибили всем скопом, с визгом восторга разделали тушу. Ужин состоял из птицы, рыбы и того самого поросёнка. Эльф со своими детьми ухитрился собрать кучу растений, а человеческие дети притащили грибов и орехов.
Еды было очень много. Мария вначале удивлялась, почему они с собой вообще ничего не берут, кроме вина для взрослых, детворе – сладких соков, специй и соли. Специфика Средневековья – достаточно с собой таскать лук и стрелы с огнивом, и у тебя всегда будет чего поесть. Она уже довольно давно жила в этом мире и прекрасно это все знала, но так и не могла привыкнуть.
После сытного ужина детвору расфасовали под навесы на случай, если пойдёт дождь. На этой поляне было несколько добротных навесов в стиле шалашей, сделанных предыдущими посетителями или охотниками. Тут это часто бывает. Высокие шалаши или просто навес, внутри сооружения размещался очаг, который топился по-чёрному. Уложив детей спать, взрослые выпили немного вина, оставили караульных охранять лагерь, а это тоже было важным моментом, и, укрывшись походными одеялами, уснули.
Марии было совсем непривычно спать на голой земле, даже когда несколько бойцов нарубили учительнице лапника для лежанки. Было очень удобно, просто необычно. На удивление, сон быстро забрал сознание учительницы в свои объятия.
Ещё было очень темно, и до рассвета оставалась уйма времени. Звёзды ярко освещали лес, но сон разогнало как рукой, обдав всё тело неприятной дрожью и покрыв мурашками.
Она почувствовала что-то неладное, приподнялась на локтях и вслушалась в темноту, увидела несколько теней, несущихся к сонным членам отряда, и сгусток тумана на месте часового. На их лагерь нападали отвратительные полусобачьи-получеловеческие тела, оскаленные волчьи пасти с огромными клыками. Мария Ивановна испугалась, и в то же время её охватила ярость. Сейчас будут убивать её друзей, её учеников и просто детей. О себе она не думала ни мгновения. Страх за них, животная ярость, злоба и непреодолимое желание стать львицей, тигрицей, пантерой, неважно кем, чтобы убить, порвать в клочья этих мерзких тварей. Тело пронзила на мгновение резкая боль, свело судорогой и отпустило, налив мышцы силой. Учительница рванулась навстречу человекоподобным тварям с волчьими мордами, клыками и клочковатой бурой шерстью.
Ещё в детстве у неё были две собаки. В их дворе жил доберман – огромная, нелюдимая, злобная псина, которая кусала, никогда не предупреждая и не гавкая, и чёрный терьер. Он был такой здоровый, лохматый и всегда вонял псиной, и в дом его никогда не пускали. Маленькая десятилетняя девочка ещё тогда научилась показывать, кто в доме хозяин, и прекрасно обращалась с этими собаками. Они не хотели никогда загрызть ребенка, но поспорить, кто тут вожак стаи, всегда были горазды. Два огромных кобеля пытались постоянно куснуть ребёнка. Руки помнили. Доберману надо было положить руку на нос, он всегда кусал снизу вверх, оттягивая губу и выставляя зубы, или приложить руку к боку пасти. Открытого рта не хватало, чтобы перехватить детскую руку, а в этот момент можно было всегда щелкнуть его по носу, ущипнуть за переносицу или ударить по глазам или ушам. С черным терьером было сложнее, он был гораздо крупнее, но всегда можно было зацепиться за шерсть, больно дернув за усы, или в последнее мгновение приподнять руку и плюхнуть ему ладонью об нос. Получив такую оплеуху, собаки принимали маленькую Машеньку опять за хозяйку стаи, ещё раз подтвердив, что она не зря их вожак, и на какое-то время успокаивались, бросаясь слюняво облизывать и виляя обрубками хвостов.
С тех пор прошло хорошо больше полувека, а руки, оказывается, помнят, вернее, лапы. Мария ощутила себя в теле кошки – огромной, серой, пушистой, с большими цветными пятнами. Её тело покрылось буграми мышц и стало величиной со среднего размера теленка. Лапа прошлась чуть-чуть выше носа волкоподобной твари, ударила когтями по глазам, перешла на ухо и вцепилась в холку, выдернув голову вместе с частью позвоночника. Прыжок. Ещё один монстр, и другая лапа упёрлась в нос жуткого монстра, ушла вперед, и тварь завизжала, упала на землю, и удар по шее.
Ещё одна память тела. Она в детстве пару месяцев ходила на какие-то боевые искусства, уже и не вспомнить, когда и на что. В детстве девочки – они такие, переменчивые, от кукол до бокса, им всё надо, и всё так же быстро загорается, как и тухнет. Коневодство, кружок вышивания, плавание, рукопашный бой, пение и музыкальная школа по классу флейты, по два месяца максимум, но вот, оказывается, навыки остаются в голове навсегда и всплывают, когда они нужны. Вспомнила, как дралась её кошка. Она на полном серьёзе отстаивала свою территорию от этих двух огромных псин. Они, конечно, могли её разорвать, но знали, что это своя кошка, поэтому пытались решить дело обычным кусанием, но с пушистым, шипящим клубком зубов и когтей это не проходило.
Уйдя под ещё одного зверя, вцепилась ему в горло зубами и ударила задними лапами, которые сами по себе выпустили когти. Монстра разорвало пополам, кровь брызнула фонтаном по поляне. Бойцы вскочили на шум боя. Гном бил молотом расчетливо и быстро, словно у него в руках не тяжеленая железяка, а лёгкая поделка из бамбука. Эльф обернулся в медведя, бурого, с лохматой шерстью и покрытого белыми доспехами, с золотыми вставками, блестевшими на весь лес. «Выпендрёжник», – пронеслось в голове у учительницы, которая поджала под себя и сломала позвоночник и ещё одному человековолку. В принципе, всё, дальше ей уже ничего делать. Через полминуты остатки тварей убежали, а те, кто не успел сделать ноги, были мертвы. Проснувшиеся бойцы быстро добили нападавших.
Пушистая шерсть вся была перемазана кровью, и сейчас она походила на кошку, вымытую из шланга. Обвисшими соплями свисали комки шкуры, испачканной в бою. В голове щёлкнул инстинкт животного. Очевидно, умение владеть лапами, вовремя выпускать когти, прыгать давалось вместе с телом. Мария Ивановна начала вылизываться. Через секунду став человеком, её вырвало. Это было отвратительно, это было ужасно, это даже нельзя описать, как это было. Превратившийся опять в человека эльф с гордо задранным носом стоял рядом и совсем не по-эльфийски ржал. Учительница подняла голову и посмотрела на него непонимающим, расплывающимся взглядом, а затем наградила смеющегося мага щедрой плюхой блевоты на его всегда идеально вычищенные сапоги. Эльф, злобно ругаясь, отпрыгнул в сторону. Вместо извинения учительница исполнила ещё один рвотный позыв.