Старший брат подруги. Она моя
Скручиваю ее по рукам и ногам, ощущая чувство злости. Я только недавно успокоился, и вот, пожалуйста, снова завелся, как старый драндулет.
– Пусти, синяки останутся, – вопит девчонка.
– Где. Вы были. Вчера? – сжимаю тонкие запястья.
– В парке были! В парке. Отстань уже от меня!
– Лёлька снова бегала на свидание?
На секунду рыжуля перестает трепыхаться, и я понимаю – вот оно! Сестра опять куда-то ходила и искала на жопу приключения. Всыпать бы ей хорошенько ремня, да родакам нажалуется, зараза мелкая. Упустили любимую доченьку, а мне расхлебывать теперь кашу.
– С кем? Говори быстро.
– Да не знаю я их!
– Их?
– Да, четверо парней.
– Вашу ж мать! Приставали? – у меня аж волосы на затылке зашевелились. Четверо, елки! А если бы Лелька одна пошла? Слава богу, хватило ума подружку с собой взять.
– Хотели затащить нас в лес. Мы еле отбились от них. Одному Лёлька ударила каблуком ботинка в глаз. У нас теперь будут большие проблемы, – рыжая начинает реветь и трястись. – Они сказали, что найдут нас и тогда…
– Спокойно. Я первый их найду. Найду и накажу. Поняла? – прижимаю к груди девчонку. – Всё, успокойся.
Рубашку я давно снял, поэтому лисичка капает солеными слезами мне на живот. Пожалуй, я борщнул чутка с прессингом. Девчонка еще жизни не видела, а я с ней так… жестко.
– Оля меня убьет. Из-за того, что ты ее убьешь.
– Убить не убью, но по заднице настучу точно. Чтоб неповадно было лазить, с кем попало.
– Давид, пожалуйста, умоляю тебя, – хватает меня за руку. – Не говори ей ничего. А то нашей дружбе придет конец.
– Ладно, не скажу, – отвечаю, немного подумав. – Но с одним условием. Точнее с двумя.
– Какими? – шмыгает носом девчуля.
– Ты поможешь найти тех ублюдков, сбросишь мне переписки, контакты, поездки на такси с телефона Лёли. И подрочишь мне сейчас.
Рыжая вытаращила глаза и перестала дрожать, готовая снова отбиваться от меня разъяренной лисой.
– Насчет второго пошутил. Расслабься. Условие следующее: будешь докладывать мне о каждом шаге сестры.
– Но я не шпионка!
– Придется ею побыть. Если Лёлька снова куда-то намылится, ты сообщаешь мне. Всё.
– Точно всё?
– Но если хочешь третье условие, то всегда готов, – кладу ладонь на свой пах.
Бля, мы с ней просто разговариваем, а у меня дико стоит. Хочется натянуть рыжую мартышку на изнывающий член, но и связываться с малолеткой неохота. Надумает себе любовь любовную, потом не отвяжешься.
– Да не хочу я ничего! От тебя.
– Странно, – призадумываюсь, глядя на нее.
– Что странно?
– Обычно Лёлькины подружки на меня гроздьями вешаются. А ты точно ее подруга?
– Точно. И я не привыкла ни на кого вешаться. Да и потом, ты для меня старый.
– Ну, спасибо тебе!
– Не обижайся, но это так. Мама говорит, что разница в возрасте должна быть не больше пяти лет.
– Глупости говорит твоя мама. А если будет больше, то что? Как разница в годах может помешать трахаться?
– Я не собираюсь с тобой тра… спать. У меня другие взгляды на жизнь.
– Поделишься? – ловлю себя на мысли, что любуюсь её маленьким вздернутым носиком. На рыжую куклу похожа. Красивая без всякой пластики.
– Неа. Хватит того, что ты вынудил меня следить за лучшей подругой. Но имей в виду, я делаю это не ради себя, а ради Оли. Потому что не хочу повторения вчерашней истории.
– Слушай, а все-таки как тебя зовут? – спохватываюсь.
Я уже записал в телефоне ее номер как Рыжая лисичка.
– Злата меня зовут.
– Золотая, значит? – усмехаюсь. – Что ж, еще сделаешь всё, как надо, то получишь от меня подарок. Золотой.
– Обойдусь, – закатывает глаза. – Просто пообещай, что оставишь меня в покое, Давид.
Глава 6
Злата
Как я уснула – не помню. Такое ощущение, что просто вырубилась на полуслове. Давид, к его чести, больше поползновений в мою сторону не совершал. Ушел куда-то и позволил мне доспать утренние часы.
Я проснулась от звонкого Олиного голоса. Они с братом беседовали на кухне:
– Дава, а что ты тут делаешь? Почему ты не на Бали?
– И тебе привет, сестренка. Бали отменился.
– Как? Почему?
– Я расстался с Миленой.
– Ура! Она мне никогда не нравилась. Давочка, братик, ты найдешь кого-то получше этой дуры!
– Не кричи, подружку свою разбудишь. Кстати, ничего не хочешь мне объяснить, мм? Ночью зашел в свою спальню, а в моей кровати посторонняя девушка лежит.
– Извини! Так вышло. Надеюсь, ты не обругал Злату?
– Мы даже не разговаривали еще, – нагло врет Давид.
– Злата поранила ногу, поэтому мы пришли к тебе. Больше этого не повторится, честно слово.
– Ключи верни. Тогда точно не повторится.
Принимаю решение встать с кровати. Голова гудит, нога болит. Боже, какое неприятное пробуждение.
– Доброе утро, – вхожу на кухню и здороваюсь хрипло.
По пути я зашла в ванную и привела себя в порядок.
– Златка, как ты? – бросается ко мне Оля. – Как твоя нога?
– Ой, здрасте, – смущенно смотрю на Давида, как будто впервые его вижу.
Раз уж он сказал, что мы не знакомились, придется поддержать ложь всеми силами. В моих же интересах откреститься от общения с ним, чтобы подруга ничего не заподозрила.
– Привет, – отвечает он, едва мазнув по мне взглядом.
Что такое? Вчера он так плотоядно на меня пялился, а сегодня прям святоша. А-а, ну конечно, перед сестрой играет в мужчину, которого не интересуют какие-то там малолетки и их возня в песочнице.
– Дава, это Златик, – представляет меня подруга.
– Я понял уже. Добро пожаловать на улицу. Я жду гостей, – отвечает мужчина.
– Позволь нам кофе хотя б выпить, – просит Оля.
Брат и сестра очень похожи между собой. Оба темненькие, с почти черными глазами. Наверное, у обоих в жилах течет немного восточной крови от предков.
– Пейте и уматывайте отсюда.
Оля ободряюще мне улыбается, должно быть, ей стыдно за грубость старшего брата. Это она еще не знает, что он творил вчера, вообще бы со стыда сгорела за этого развратника.
– Кстати, хотел спросить, – будто бы невзначай спрашивает Давид, – ты где вчера была?
Оля роняет на пол ложку, которой перемешивала кофейный напиток. Палишься, сестра. Она вся напряженная и нервная. Хотя что теперь? Геркулесов знает, что нас вчера чуть не затащили в лес, понятно для каких целей. Только Оля не знает, что он знает, а я её пока просвещать не буду. Иначе запутаемся во лжи.
Но в любом случае, что бы ни происходило, это для ее же блага. Подруге пора завязывать с интернет-знакомствами. Вчерашняя ситуация должна поставить точку в ее увлечении.
– А что? – спрашивает она у брата через плечо.
– Да вот интересно, где твоя подружка ногу рассекла.
– А это… Упала она…
– Пьяная, что ль, была? – усмехается Давид.
– Я не пью! – выдыхаю возмущенно, и ловлю едва заметный озорной огонек в глазах Давы.
Он переводит взгляд на пустую бутылку из-под «просеки» и кивает с важным видом.
Сволочь и гад. Сам же меня вчера спаивал, а сегодня в укор ставит, пока Оля отвернулась.
– Снимай носок, ногу нужно осмотреть, – велит мне Давид, доставая аптечку.
Соответствует придуманной легенде, думаю я, что он не говорил со мной и не видел рану. Сейчас вынесет вердикт про больницу и придется ехать. Как же страшно.
– А это обязательно? – встревает Оля.
– Ты забыла, что я целый год на врача учился? – усмехается старший брат.
– Почему целый год? – спрашиваю я.
Эта деталь почему-то показалась мне интересной.
– Потом разочаровался в профессии и понял, что лечить людей не моё. То ли дело калечить.
– В смысле? – подвисаю, думая обо всяком плохом.
– Восточными единоборствами он занялся, – объясняет Оля. – У него целая коллекция завоеванных кубков и всяких медалей.
Слушая, как сестра говорит о нем с гордостью, Давид садится перед мной и аккуратно убирает окровавленный бинт с ноги.
Я увидела рану, и мне поплохело. Тошнота подкралась к горлу, а стул подо мной закачался. Мамочки… С ней точно что-то не так.
– Злата, тебе срочно нужно к врачу, – хмуро сообщает Давид. – Собирайтесь, поедем.
Мужчина наскоро перевязывает ногу и на руках несет меня к машине. Оля идет следом. Она необычайно смирна и молчалива. Наверняка, боится, что вся правда о ее похождениях выплывет наружу. Ведь меня будут расспрашивать в больнице, где я получила травму. Или не будут?
Никто не подумал о моей уличной обуви, поэтому Давиду пришлось носить меня на руках повсюду. Даже неловко как-то, ведь мне пришлось держаться за его мощную шею. На нас с любопытством глазели и в больнице, и на улице. Как будто бы мы пара…
В кабинете врача мне промыли рану, наложили на неё швы и отправили восвояси, велев прийти через десять дней на снятие. За меня с врачами общался Давид, так что мне не пришлось ничего лгать.
Он всё время был рядом и успокаивал меня. Даже не верится, что еще вчера я считала его ужасным придурком. А сегодня думаю, что если бы не он, я бы не обратилась в больницу, и последствия могли быть страшными. Так что он меня спас, и за мной должок.
– Куда тебя отвезти? – спрашивает Дава.
Надеюсь, дома уже всё спокойно и можно возвращаться.
Мама будет нервничать, когда увидит мою ногу. Придется опять что-то врать. Она знает, что я тихая и скромная девушка и вряд ли могла вляпаться в неприятности вроде группового изнасилования, которого чудом удалось избежать.
До сих пор крупные мурашки выступают на теле от ужаса. Сходила с подругой на свидание, называется. Зато с Ольки, как с гуся вода. Поймала адреналин и довольная.
Единственное, о чем она переживает – это, чтобы о ее похождениях не узнал старший брат. Родителей она не боится, потому что они добрые, и всё ей позволяют. А Дава строгий, она не раз об этом говорила.
– Злата поедет ко мне, – говорит подруга, и Дава ловит мой взгляд в зеркале.
– Сейчас, только маме позвоню… – ищу телефон и понимаю, что он остался в квартире Давида.
Глава 7
Злата
Делать нечего, придется ехать в квартиру этого сумасброда.
Одной.
Потому что Оле позвонили с учебы и попросили срочно зайти к ректору. Что там случилось, пока неизвестно. Но я не особо переживала за подругу, так как она училась хорошо и претензий от преподавателей к ней не было.
– Прописываю тебе постельный режим, Золотко, – говорит Дава, как только мы входим в его квартиру.
– Что?
– Ложись давай и лежи. А то швы разойдутся.
– Ты это серьёзно? Лежать? В твоей постели?
– Ты уже в ней лежала и вполне себе понравилось, аж похрапывала.
Смущенно отвожу глаза. Я храпела ночью? Господи ты боже ж мой…
Беру в руки телефон и вижу пропущенный вызов от мамы. Немного подумав, перезваниваю ей:
– Мам, привет, ты мне звонила?
– Да, дочь. Я хотела сказать тебе, что мы с папой разводимся.
Новость звучит как гром среди ясного неба и молнией ударяет мне в грудь.
– К-как разводитесь?
В их паре давно не всё гладко. Обычно в семье изменяет мужчина, а у нас налево ходит женщина. Да, у моей мамы есть любовник, и они с папой постоянно ссорятся из-за ее похождений. И всё это длится годами. Ничего не меняется.
– Я всё решила, – говорит мама. – Я больше так не могу. Эти скандалы… Ты стала чаще уходить из дома. Где ты сейчас?
– Я? – смотрю на Давида, который готовит кофе и прислушивается к разговору. – Я у подруги.
– Побудь у нее пару дней. Я не хочу, чтобы ты присутствовала, когда твой папа будет собирать вещи. Не хочу, чтобы ты слышала всю ту грязь, которую он на меня льет. Не хочу, чтобы ты верила во всю эту ложь.
– Мам… – я не знаю, какие подобрать слова утешения. Вопрос развода давно назревал в нашей семье. Может быть, так действительно будет лучше?
– Спасибо, Злата, – отвечает мама, так и не дождавшись от меня поддержки.
Я люблю их обоих по одиночке, но не люблю, когда они собираются вместе. В доме сразу же начинаются скандалы. А еще они не устают повторять, что берегли брак из-за меня. Я всегда считала себя какой-то досадной помехой личному счастью родителей.
– Всё нормуль? – спрашивает Дава, ставя передо мной чашку с кофе. Он добавил в него молоко, чтобы мне не было горько. Заботушка какой. Но я-то знаю, какой он нахал!
– Мои родители разводятся, – отвечаю тихо. – Попросили пока не приезжать домой.
– У меня пока поживешь. Места много.
– Нет, Давид. Я не хочу тебя стеснять.
– Да брось!
– А где я буду спать?
– Со мной.
– Но… Ты ведь понимаешь, что между нами не может ничего быть?
– Хорошо, между нами ничего не будет. Но ты останешься здесь, пока ситуация дома не наладится.
– А что на это скажет Лёлька? Думаю, ей не очень понравится, что я переселилась к ее брату.
– Я объясню ей, что ухаживаю за тяжелобольной подругой.
– Прекрати. Я не тяжелобольная.
– Буду следить за тобой, чтобы соблюдала постельный режим. Ну, и веселить иногда.
– А ты умеешь?
– Не очень. Но могу пощекотать тебя между ножек, посмеешься.
– Пошлить ты умеешь прекрасно! – фыркаю.
– Но ты улыбнулась. Значит, это работает.
Пробую с ложечки приготовленный мужчиной напиток. Вкусно. Даже не знаю, как мне поступить в данной ситуации. Домой я точно не поеду. У Оли родители чересчур заботливые. Начнут расспрашивать, что у меня случилось, а я не хочу, чтобы кто-то лез в душу. Вот Даве, к примеру, наплевать, что случилось в моей семье. Знай себе глазеть на меня и раздевать глазами.
– А тебе это зачем, Давид? Скажи честно.
– Хочу видеть красоту у себя под боком.
– Которую нельзя трогать.
– Нельзя трогать, – повторяет он. – Буду просто смотреть и любоваться.
– Так я тебе и поверила. Учитывая обстоятельства нашего знакомства… – краснею, вспомнив, как он водил членом по моим губам. Совсем с ума сбрендил! Это чистое безумие – соглашаться остаться у него.
– Ладно, скажу настоящую причину, – нехотя говорит он. – Хочу, чтобы бывшая думала, что у меня появилась новая девушка.
– Так уже понятнее.
– Оставайся, Злат. Мы весело проведем время, обещаю. Пусть твои родители пока разберутся между собой.
– Я останусь, но… с одним условием. Ты поклянешься, что не будешь ко мне приставать. Не будешь обнажаться передо мной. Не будешь пошло шутить. Подходит тебе такой вариант?
***
Давид
Я настолько хочу оставить у себя дома рыжую малышку, что соврал насчёт Милены. Я бы никогда в жизни не стал заниматься такой хернёй, как что-то доказывать бывшей. Умерла так умерла.
Найду другую для своих нужд, вопрос времени. Милена хоть и соответствовала моим запросам в сексе, расставаться с ней не жаль. Денег, правда, жаль, которые на неё спустил. Требовательная дамочка, однако. Её любимая фраза: «Любишь ухоженных женщин, так ухаживай».
У девочек своя логика, которую я даже не пытаюсь постичь. Даже Золотко поверила в сказанный мною бред насчет бывшей. Но ее перечень требований взят откуда-то из области фантастики. Бля-я, как же мне к ней не приставать? Мы будем спать в одной постели, и у меня по любому встанет.
Это будет настоящая пытка. Выдержу ли я? Ответ: нет!
За два дня смогу уговорить рыжую мне отдаться. Мне не впервой. Еще ни одна дамочка не устояла, и рыжая падёт.
– Договорились, – тяну ладонь, типа соглашаясь на её условия.
Сейчас главное усыпить бдительность и дать ей почувствовать, что она контролирует ситуацию, а потом изменить её в свою пользу.
– Точно? Смотри, я сумею за себя постоять, – угрожает малая.
– Я помню, – морщусь и дотрагиваюсь до яиц, которые она мне чуть не отбила.
Смена тактики, господа. Не шантажом и принуждением её возьму, а нежностью и лаской. Я умею быть милым и убедительным. Так что посмотрим еще, кто кого переиграет, лисичка…
Глава 8
Злата
– Я пошел в аптеку, – говорит Давид. – В холодильнике лежат продукты, можешь сварганить нам что-нибудь на обед. Я, если что, неприхотливый, жру чё дали.
– А зачем в аптеку? – едва сдерживаю улыбку, вызванную его словами.
– Антибиоты тебе врач прописал.
– В таблетках, я надеюсь?
– В уколах, малая!
– Нет-нет, пожалуйста, только не уколы! – у меня затряслись колени, – я их дико боюсь.
– Придется одержать победу над страхом. Я буду аккуратен. Даже ничего не почувствуешь.
– Нет и нет.
– Да, Золотко.
Дава уходит, а я остаюсь один на один со сковородкой и контейнером с яйцами.
Разбиваю скорлупу и смотрю, как готовится глазунья. Можно было что-то поинтереснее приготовить, но сейчас я не могу сосредоточиться на чем-то другом, кроме уколов.
Да, я трусиха. Тонкая иголка вызывает у меня желание сбежать заграницу, а лучше прямо с планеты Земля.
И Олька что-то не звонит… Что там случилось в деканате? Одни переживания, блин. Еще этот павлин Дава ходит вокруг да около. Думает, что я не замечаю, как он пялится на мою задницу. У меня глаз на затылке нет, но все равно вижу. Даже чувствую!
Слишком быстро Геркулесов принял мои условия. Это подозрительно!
– А вот и я, – объявляет Давид, и я вздрагиваю.
Смотрю расширившимися глазами на аптечный пакет, где лежат мои страдания. Хочется сбежать. Только некуда. Да и за ногу страшно, если честно. Всё умом понимаю, но страх никуда не уходит.
– У тебя яичница горит.
– Ч-черт! – бросаюсь к сковороде.
Яйца превратились в черные угли. Кухню окутал запах гари. Я такая неумеха. Наклоняюсь над раковиной и чувствую, как по щеке катится слеза.
Вот, распустила нюни…
– Эй, Золотко… – зовет Дава. – Что случилось? – разворачивает к себе и заглядывает мне в лицо. – Почему ты плачешь?
– Не обращай внимания… Я просто… Всё навалилось разом.
– Иди сюда, – прижимает меня к себе. Он прохладный после улицы, и меня это почему-то успокаивает. – Всё наладится. Не вешай нос. А яичницу можно новую пожарить.
Дава сажает меня за стол и ставит передо мной стакан с водой. Затем стягивает с себя футболку и с голым торсом принимается жарить яичницу.
Сижу и наблюдаю за ним, не таясь.
Он нарушил правило номер два «Не обнажаться передо мной», но я молчу, потому что Геркулесов выглядит, как картинка. Вот это тело! У него каждый мускул проработан. Еще и пищу красиво готовит на своей стильной кухне. Я словно за героем фильма наблюдаю.
Прекрасно справляется, привык жить один и самого себя обслуживать. Не ждет посторонней помощи. Такие парни на вес золота.
Давид ставит передо мной тарелку с глазуньей присыпанной зеленью и с помидорками-черри по бокам. Боже, вот это эстетика! У меня сразу же разыгрался аппетит.
– Ты наверно уже пожалел, что оставил меня у себя? – криво улыбаюсь. – Я тебе сковородку испортила.
– Не беда. Куплю новую, – отмахивается.
– А из-за чего ты расстался с девушкой?
– Узнал кое-что про неё.
– А можно поподробнее?
– Нельзя. Не хочу. Просто теперь буду тщательно проверять биографию той, кого решу к себе приблизить.
– А мою биографию ты не будешь проверять?
– Тебе есть, что скрывать? Лучше сразу всё сама скажи, – смотрит на меня испытующе.
– Да нечего рассказывать. А если спросишь, сколько у меня было парней, стукну тебя вилкой по лбу, – предупреждаю.
– И сколько же? – усмехается Дава.
Замахиваюсь на него вилкой, но, конечно, ударить не решаюсь. Ему просто нравится меня дразнить и провоцировать.
– Нисколько!
– Я так и понял, что не скажешь.
Блин, вот дурак! Я же ответила, что нисколько не было.
– Я помою посуду, – встаю с места.
– А я пока наберу лекарство в шприц.
Моя спина покрывается ледяной коркой. Сейчас всё начнется. Я буду мыть посуду два часа, клянусь. Сковородку пока очищу, зачем же выбрасывать хорошую вещь?
***
Давид
В спальне выкладываю на тумбочку лекарства, предвкушая приятную процедуру. Приятную для меня, разумеется. Я специально выбрал инъекции, чтобы получить доступ к важным местам на теле рыжей. Таблетки – это скучно, а скука – враг всего.
Я пообещал Златке, что сделаю всё аккуратно. У меня большой опыт в обращении со шприцом. Не подумайте про меня гадость, что я наркоша. Просто раньше приходилось самому себе уколы делать, когда еще занимался спортом.
Что-то долго Золотко моет посуду, хитрюшка лисичка оттягивает неприятный момент. Пойду звать!
– Златик? Ну ты где?
Подхожу к напряженной девчонке и забираю у нее из рук губку.
– Оставь это.
Чувствую, что она вся дрожит. Ей реально страшно. Вот глупая, нашла чего бояться!
– Ну, что такое?
– Мне страшно.
– Доверься мне.
– Это больно!
– Я сделаю приятно.
– Да как? Это ведь укол! Он не может быть приятным.
– Пойдем, – тяну её в сторону спальни.
Она упирается, хватаясь за мебель. Тогда подхватываю ее на руки и несу в кровать. Кладу на живот и велю снять штанишки. Она пытается куда-то свалить.
– Злат, а давай забьемся?
– На что? – заинтересовавшись, оставляет попытки к бегству.
– Если ты ничего не почувствуешь – то ты меня поцелуешь. А если тебе будет очень больно, то можешь меня ударить со всей силы. Идёт? – протягиваю руку.
Она недоверчиво смотрит на меня, косится на набранный шприц и тяжело вздыхает. Понимает, что ей не отвертеться. Поэтому принимает правила игры, вкладывая свою маленькую ладошку в мою ладонь.
– А куда можно будет ударить? – интересуется.
– По лицу, по яйцам, по почкам. Видишь, самое важное перечислил? Поставил своё хозяйство, гордость и здоровье на кон.
– Ладно, – соглашается девчонка. В ее глазах появляется блеск. Вот кровожадная, хочет меня отпиздить.
– Снимай трусики, – командую.
Радуюсь, что смог ее уговорить. Она так наивна, пздц! Как ребенок, которого не сложно надурить. И черт возьми, меня вставляет наша игра. И то, что она к себе не подпускает, и мне приходится идти окольными путями – тоже вставляет.
Я, блять, укол собираюсь ей ставить, а у меня напряжение в паху. Как какой-то долбанный извращюга возбуждаюсь, увидев фрагмент девичьей попки. Злата чуть-чуть приспустила трусики. Но мне мало, мало… Хочу видеть всё!
– Расслабься.
Прежде чем приступить к экзекуции, я должен разогреть ее. Мне мои яйки дороги, поэтому я начинаю делать ей массаж. Ласково поглаживаю по спинке, и она потихоньку расслабляет мышцы.
Спускаюсь вниз и берусь за резинку трусиков с целью опустить их пониже. Но Золотко тотчас становится бдительна:
– Ты что это делаешь?
– Ты мало спустила. Куда колоть? В поясницу, что ли? Давай еще чуть-чуть.
– Ладно, два сантиметра – не больше!
Не удержавшись, провожу пальцами по нежной коже ягодиц. А-а-а классная! Жалко такую попу красивую дырявить. Но надо.
Блин, нахера я это подумал? В голову теперь лезут непрошенные фантазии, что еще можно сделать с этим прекрасным задиком.
– А сейчас что делаешь? – интересуется она ехидно.
– Дезинфицирую место для инъекции, – раскрываю спиртовую салфетку и тру ею кожу.
Теперь нужно отвлечь её как-то, переключить внимание на что-то мегаприятное, и я спрашиваю первое, что приходит в голову:
– Злат, а ты хотела бы полететь со мной на Бали и встретить потрясающий рассвет на пляже? – а потом нежно всаживаю иголку в расслабленную попочку…
Глава 9
Злата
– Злат, а ты хотела бы полететь со мной на Бали и встретить потрясающий рассвет на пляже? – спрашивает Дава.
В голове тотчас возникают яркие картинки. Остров Бали, чистейшая лазурная вода, бежевый песочек, теплое солнышко и синее-синее небо надо головой.
Но это ведь очень дорого. Бали для звезд, а не для простых смертных вроде меня.
В попе что-то кольнуло. Замечтавшись, я и забыла, что лежу со спущенными трусами перед братом подруги. Дергаюсь заполошно и краем глаза замечаю, как Давид надевает колпачок на иголку пустого шприца.
Это всё что ли?!
Да ладно? Я собиралась дико визжать, а потом его ударить. Сам ведь разрешил! Но похоже придется целовать этого прохиндея… ведь мне не было больно. Как это вообще? Он что, волшебник?
Загипнотизировал меня своим Бали!
– Можешь вставать, – говорит Давид с ехидцей. – Места для поцелуев те же самые, что и для удара: яйца, лицо и почки.
– Ну ты и пошляк! Не буду я целовать твои яйца. И не мечтай даже!
– Как знать? – смотрит на меня хитрым взглядом.
Боже… на что я подписалась, оставшись у него?
– Могу только двинуть по ним, – хмурюсь и натягиваю трусы.
– Только посмей. Я жду, выполняй условия договора.
Блин, не могу. Как это – самой целовать парня? Тем более такого взрослого!
Но делать нечего, он действительно постарался для меня, чтобы всё прошло безболезненно, и как минимум я должна его отблагодарить.