Окровавленное знамя. Финальный аккорд

Глава 1

Ветер остудил пылающие щеки, но менее жарко от этого не стало. Вроде весеннее утро было прохладным, но продолжительный бег делал свое дело.

Чета Лебедевых уже какое-то время жили за городом, и Света пристрастилась каждый день уходить по тропинке в первые пролески, где было достаточно удобно бегать.

Саму идею переезда Светлана встретила с сопротивлением. Она не хотела вновь оказаться в доме, дома напоминали ей о прошлом. Но и в прежней квартире оставаться было тошно. И поэтому она все же сдалась, не заметив, как быстро втянулась в загородную жизнь.

Света заправила за ухо сбившуюся прядь. Больше никаких длинных волос, поэтому ее обрезанные до каре коричневые локоны нередко лезли в лицо. Но то была несущественная мелочь, которая более не обращала на себя внимания.

Света притормозила у дерева, оперлась на него, чтобы отдышаться. Физических нагрузок в ее жизни стало больше, но тело все еще не привыкло к этому, пусть миновал уже второй год. Первый она практически не выходила за пределы участка, и то предпочитала быть у кого-то на виду – либо у мужа, либо у лечащего врача. Сейчас же Света спокойно оставалась одна, и даже территория вокруг села, в котором они теперь жили, не пугала ее.

Рядом шевельнулась листва. Вроде бы время от времени появлялся ветер и колыхал листья вокруг, но Света насторожилась. Она подняла голову и окинула взглядом местность. Никого. Она здесь была одна, но чувствовала – страх постепенно скручивал желудок. Будто что-то приближалось.

Хрустнула ветка. Света вздрогнула, посмотрела на дорогу, по которой только что бежала. Вдалеке стоял человек. Света сглотнула, сделала шаг назад. Она узнала его.

«Он не может быть здесь», – сделала еще шаг.

Он, напротив, стал приближаться, на его лице зияла кривая ухмылка.

Света переборола ступор, развернулась и побежала. Так подзабытый страх, который, казалось, стал частью прошлого, вновь забарабанил в груди. Она бежала, что есть мочи, но чувствовала, как он подбирался к ней. Все ближе и ближе.

В какой-то момент Света споткнулась, рухнула в кусты. Тогда на время это чувство опасности пропало. Она отряхнулась и аккуратно высунулась из кустов. Он все еще был рядом, и в его руках страдала новая жертва. Она слабо вырывалась, умоляюще заглядывала в глаза, но только сильней привлекала его. Первым ударом мелькнувшего в руке ножа он вспорол ей живот, вторым же медленно и с наслаждением перерезал горло. Она хрипела, трепыхалась, но в глазах уже не осталось и признаков жизни. Он же наблюдал не за ее агонией, за Светой. За страхом в ее глазах, за слабыми попытками отвести взгляд в сторону, встать на ноги и убежать. Но она не могла. Продолжала смотреть, будто это что-то могло решить, будто это могло кого-то вернуть к жизни. Но жертва уже была брошена, и он шел к ней, его раскрытая ладонь все ближе и ближе мелькала перед глазами.

Света вскрикнула и вскочила с кровати, отдышалась. Из приоткрытого окна вырывались трели птиц и холодный ветер. Она сделала еще несколько вздохов и посмотрела на небо – еще темное, только пробуждающее после длительного сна. И вроде бы все это было наваждением, она в порядке, сидела сейчас в собственной постели, но сами собой полились слезы, а вместе с ними нахлынула истерика. И только сильные объятия немного привели ее в чувства. Максим держал крепко, тихо успокаивал и гладил по голове.

Все это просто сон. Проклятый сон.

– Все хорошо, – прошептал Максим, поцеловал в висок.

Света старалась дышать через рот, но успокоение шло долго, все еще возвращая ее в сон, в те мгновения страха и ужаса.

Ее заключение длилось месяцы, но будто она прошла годы. Все слишком ярко, явственно, и даже множественные переносы реальности в предложения на бумаге не приносили успокоения.

Он не собирался отпускать ее. Стоял за спиной сейчас, поглядывал на нее через окно, прятался за дверью, ходил по комнатам первого этажа. Он был везде.

И хоть она знала, что истинная его сущность сидела в тюрьме и не выказывала попыток выбраться, эти липкие руки страха добирались до нее даже в те мгновения, когда все было под ее контролем.

– Ты пила сегодня таблетки? – прорезался голос Максима.

Света отпрянула от мужа, посмотрела прямо в глаза. Страх медленно отступал.

– Да, – прошептала она. – Ты же знаешь, мне сложно отойти от этих кошмаров.

Максим ничего не ответил, несколько раз провел по ее спине. После глянул в окно.

– По-моему, самое время для утреннего чая, – с улыбкой отметил он.

Света усмехнулась. В этом был весь Максим.

Они поднялись, вместе отправились вниз. Максим усадил жену на стул, поставил чайник. И чувствовала Света в этой простой атмосфере те позабытые года, когда она не знала ни популярности, ни встречи с Константином Иванченко.

***

Противный звонок прокатился по комнатам первого этажа. Света, читавшая книгу в кресле, поежилась, но предпочла не ждать продолжения – встала и отправилась к двери. У порога, к удивлению писательницы, стоял Соломатин. Тот сразу же улыбнулся и протянул руку. Света ответила на жест той же протянутой рукой и улыбкой, пригласила внутрь. Они не виделись порядком полгода, поэтому этот визит удивил ее, но она предпочла ничего не говорить.

Света провела психиатра в столовую, пригласила за стол, а сама впорхнула в кухню. Вскоре она вышла с подносом, на котором стояли две чашки: для себя она приготовила любимый травяной чай, Соломатина же ждал крепкий кофе. Он подхватил кружку, сразу же отпил, но быстро отставил в сторону. Света села напротив.

– Простите, что пришел без приглашения, милочка, но я был поблизости и решил справиться о вашем здоровье, – он коснулся своей бородки.

– Вам не о чем беспокоиться, я рада вашему приходу, – Света отхлебнула немного из кружки, отвела взгляд в сторону.

Она снова вспомнила о прошлом. Все-таки и Сергея Молотова, и Алексея Соломатина она узнала благодаря тому, кто разделил ее жизнь на до и после. И хоть она старалась не думать об этом, мысли сами собой пробивались и напоминали о прошлом.

Ее руки неожиданно коснулась другая. Света дернулась. Психиатр перемахнул расстояние между ними и теперь крепко держал ее ладонь. Он будто легко понял ту пучину, куда готова была провалиться Светлана, и ловко удержал ее в реальности. Но говорить при этом он не спешил.

– Я чувствую себя намного лучше, – аккуратно освободила руку Света.

Психиатр сел обратно, иногда теребил бородку. Но говорить не спешил, просто не сводил с нее глаз.

– Вас что-нибудь беспокоит сейчас? – спросил он через некоторое время.

Света криво улыбнулась. Как будто это беспокоило ее только сейчас. Скорей, долгое время ей удавалось избегать этого липучего ощущения. Когда ее спасли из дома Анны Поповой, она была уверена, что на этом все закончилось. Связи разорваны, а мучитель на остаток жизни отправится в тюрьму. Но чем дольше тянулось время, тем больше приходило осознание – ничего не закончилось. Он не собирался отпускать ее. Он не собирался давать ей свободу. Он продолжал тянуть к ней руки, держать в тисках, мучить каждый день.

И хоть Света молчала слишком долго, Соломатин не пытался пробудить ее из наваждения, напротив, продолжил:

– Он все еще беспокоит вас?

Света медленно кивнула. Это не совсем подходящее слово, но лучшего она подобрать не могла. Все ее рассуждения напоминали бред сумасшедшего. Кроме писем, их больше ничего не связывало. И даже там он ни разу не обращался с ней так, как в месяцы заключения.

– Не думайте, что ваши мысли неправильные, – продолжал Соломатин. – Ощущать его рядом не значит быть сумасшедшим. Эти чувства не пропадут в одночасье, и сколько бы вы не пытались рационально мыслить, это наваждение не исчезнет так просто.

– И что мне делать? – прошептала Света, не поднимая взгляда на психиатра.

– Быть откровенной с лечащим врачом. Лечение может помочь только тогда, когда вы признаете проблему. Если будете делать вид, что он…

Света неожиданно перебила Соломатина.

– Это происходит только тогда, когда он снится мне.

Алексей Михайлович кивнул.

– Понимаю. Ровно как и те причины, по которой вы предпочитаете держать это в себе. Милая моя, вам не о чем беспокоиться. Вы сильная. Но не забывайте, что истинное проявление силы – признание слабостей. Вы не можете противостоять ему одна.

Света слушала его, но все больше и больше отстранялась от разговора. Ей все эти истины были слишком знакомы. Когда-то она поставила единственную палку в расследовании Молотова, и в тот же день ее похитили. И получалось, что она снова делала хуже – в первую очередь, себе.

– Вижу, вы все прекрасно понимаете. Теперь я чувствую себя немного дураком, – Соломатин посмеялся. – Но раз уж я уже начал, то добавлю, что никто не будет убеждать вас, что Константин Иванченко сейчас в тюрьме. Не будет указывать на его безобидные письма, – психиатр придвинулся ближе. – Если бы бессознательное можно было убеждать так легко, мы бы остались без работы. Поэтому…

– Хорошо, Алексей Михайлович. Я расскажу об этих ситуациях своему лечащему врачу, – Света вяло улыбнулась.

После они поговорили уже о сторонних вещах, даже позволили себе обсудить сюжет новой книги, где одним из героев Светлана решила сделать психиатром. Алексей Михайлович дал ей несколько профессиональных советов, после поднялся, поблагодарил за кофе и гостеприимство и удалился. Света закрывала за ним дверь, а сама думала о том, что ей стало немного легче. Груз вины и ответственности так и висел над ней эти годы, но теперь возникло ощущение, что его постепенно забирали другие, помогали сбрасывать эти путы, которые уже не так вгрызались в кожу, не так рвали душу.

Ей действительно стало легче.

***

Мужчина зевнул. Его смена практически подошла к концу, но глаза уже предательски слипались, делая поверхность стола, за которым он сидел, такой привлекательной подушкой. Но он держался из последних сил.

Из коридора послышались шаги. Он встрепенулся, ударил себя по щекам. До определенного времени он не мог видеть идущего, поэтому не хотел случайно попасться сонным вышестоящим. Но встретил его не руководитель или коллега, а местный врач. Лицо того скрывала медицинская маска, хотя белого халата на его плечах не наблюдалось – он уже был одет в кожаную куртку и широкие брюки.

– Вы заболели, доктор? – с кривой усмешкой спросил мужчина.

Врач остановился, кивнул. После несколько раз кашлянул.

– Думал, что не проснулся, а, оказалось, горло застудил.

Мужчина кивнул и отпустил медицинского работника. Им обоим и так приходилось иметь дело со всяким сбродом, поэтому никому не хотелось задерживаться в тюремных стенах больше положенного.

Мужчина снова заклевал носом, стараясь до последнего не заснуть. Остался еще час его работы. И тогда он сможет поехать домой.

Вскоре до него донесся новый шум – кто-то бежал в его сторону. Мужчина снова похлопал себя по щекам, но быстро оставил занятие – рядом нарисовался другой сотрудник тюрьмы.

– Доктор… – запыхавшись, выдавил он. – Он выходил?..

Мужчина кивнул.

– Твою ж… – выругался коллега и бросился на улицу.

Мужчина поспешил за ним.

– Да что происходит?

– Это преступник, понимаешь? Кокнул медика и теперь… – они оба окинули взглядом улицу.

Машины врача среди других припаркованных не наблюдалось.

– Твою ж… сука-сука-сука, – ругался коллега.

Мужчина и сам готов был разораться благим матом. Стоило все-таки попросить этого доктора стянуть маску, но сонным глазам показалось, что перед ним был именно тот, за кого себя выдавал преступник.

Они побежали обратно, подняли тревогу. Времени прошло немного, и они вполне могли успеть поймать его до того, как тот окончательно затеряется. Мужчина хотел бы в это верить, особенно после того, как услышал имя сбежавшего – Константин Иванченко.

Глава 2

Сергей стучал пальцами по столу, стараясь всеми силами не взорваться. За столько лет работы, он не слышал о настолько дерзких побегах из тюрьмы. И ведь прежде Иванченко уже пытался сбежать. Но тогда все его действия были продиктованы бунтом. Даже в таких обстоятельствах он не ушел за пределы тюрьмы. Сейчас же он не просто оказался снаружи, его местонахождение было неизвестно. Машину и одежду врача полицейские отыскали неподалеку на обочине, местные леса были обысканы, но следов Иванченко не обнаружили.

«Ну, конечно, – рычал про себя Молотов, смотря в одну точку, – он сбежал из оцепления, он выбрался из камеры. Такому уж точно не нужен был детальный план побега».

Напротив Молотова сидел следователь Макаренко, который в свой отпуск принял приглашение коллеги посетить Санкт-Петербург. И сейчас держал на лице смешанное выражение: то ли он так удачно оказался в здешних краях, то ли выбрал не лучшее время.

– Быстро же Иванченко надоело сидеть в тюрьме, – хмыкнул Макаренко, едва сдержав улыбку.

Колкость оценил и Молотов, но был не в лучшем настроении, чтобы поддерживать ее смешком. Предстояло не просто начинать сначала – нужно было спешить. Всем было известно, что из себя представлял Иванченко и чего следовало ожидать от него. Он легко найдет себе мишень: будь то последователь или жертва. Также…

Молотов поднялся, наскоро собрал бумаги на столе в какой-то порядок. Макаренко поднялся следом. Он не спрашивал ничего, но в лице держал легкий интерес.

– Со всем этим побегом мы забыли главное – у него есть одна известная нам мишень, – Молотов накинул пиджак и вышел из кабинета.

Коллега не отставал.

– Вряд ли он сразу сунется к ней. Да и разве он?..

– Конечно, нет. Все письма от нее шли без обратного адреса. Но нам стоит поспешить.

И пока следователи суетились, в доме Светланы царила безмятежность. Новости сюда практически не доходили, да и Максим постарался создать атмосферу уюта и покоя. Поэтому криминалу в этих стенах не было никакого места – разве что он мелькал в произведениях, но дальше исписанных страниц не допускался. Так что утро супруги встретили на кухне, мирно позавтракав и теперь наслаждаясь утренним кофе. Иногда в такое время они включали телевизор, чтобы напомнить себе о прежней суете, но сегодня он молчал. Свету это не сильно напрягало, но почему-то время от времени возникало желание нажать на заветную красную кнопку. И почему вдруг? Если бы произошло что-нибудь глобальное, соседи уже донесли все это, смакуя самые жестокие подробности.

Послышался звонок. Максим отставил кружку в сторону, поморщился.

– И кого принесло так рано? – недовольно буркнул он.

– Ты все еще злишься из-за Алексея Михайловича? Они ведь беспокоятся обо мне.

– Ага, и напоминают тебе о прошлом, – Максим поднялся и отправился к двери.

Света проводила его с легкой улыбкой на устах, после потянулась к пульту. Зуд не исчезал, поэтому вскоре телевизор зашипел и замелькал – по каналу шли новости. Света не вслушивалась, но, почувствовав знакомые нотки, посмотрела на экран. Увиденное казалось наваждение. Снова это происходило с ней? Она еще не проснулась? Света сильней укусила губу, прилично пожевав ее. Дрожь пробежалась по телу. Это происходило с ней наяву, все это не было еще одним отголоском прошлого. Или она снова вернулась назад?

– Светлана, – из коридора прозвучал голос.

Света обернулась и выронила пульт. Притворяться больше не получалось. Прошлое вернулось. Напротив нее стоял следователь Молотов, а с экрана глядела фотография сбежавшего из тюрьмы Константина Иванченко.

***

«Если вы видели этого человека или имеете представление, где его можно найти, сообщите об этом…» – вырывался из динамиков телевизора голос диктора, но поддавшись на резкое нажатие на кнопку пульта, телевизор потух и смолк.

– Достали уже, – выругался Иван, крупный мужчина средних лет, и швырнул пульт куда-то под стойку.

Он уже несколько лет держал небольшой пивной бар, даже иногда ночевал здесь, поэтому все вокруг было сделано под его вкус: темные стены, пошарпанная мебель. И солоноватый запах держался стойко. Наверное, поэтому ему все еще удавалось оставаться на плаву – никто не хотел вычищать все его старания в случае, если он покинет помещение.

– Да ладно тебе, нужно же им показать бурную деятельность, – захихикал один из посетителей, сидевший за стойкой.

Он был завсегдатаем, но Иван упорно не мог запомнить его имя. Про себя он называл его «носатый» из-за выделяющегося орлиного носа.

– Несколько месяцев прошло. Долго же они стараются, хотя его рожей тут каждый угол утыкан, – Иван плюнул в пустой стакан – такой он всегда держал для подобных случаев. – Чем только эта полиция занимается?

– Он может прятаться в лесах. Тогда его можно искать очень и очень долго, – предположил другой завсегдатай – Леня.

Леня бывал в баре чаще, чем носатый, поэтому иногда складывалось ощущение, что он прирос к стулу. И только редкое желание отлить и ходить на работу вынуждало его покидать стены заведения.

– Или покончил с собой в каком-нибудь укромном месте, – вырвалось у человека за столиком.

Его Иван не знал, поэтому сразу поставил пометку – второй раз этот голубчик не появится. Слишком нежный для подобных мест. Но взглядом этого он не показал, только фыркнул:

– Я хоть и не знал этого хлопчика лично, но уверен – не из того теста слеплен. Хрен бы он стал. Наверняка, уже пошел по старой дорожке.

Мужчина за столиком лишь примирительно пожал плечами. Мимо тем временем просеменил Максим – единственный работник зала, кроме самого Ивана. Вообще, их было трое: владелец Иван, уборщик Максим и бухгалтерша Лена. Но женщина всегда сидела в подсобке и вела учет, поэтому о ее существовании практически никто не знал. На виду были только мужчины. И хоть Максим работал недавно, все уже успели привыкнуть к его мельтешению перед глазами, пусть сам по себе он был странен: носил очки, медицинскую маску и налысо брил голову.

– А ты что думаешь, Макс? – остановил его носатый.

Максим окинул всех присутствующих взглядом, не скрывающим даже сквозь толщу очков удивления.

– Не говори, что не слышал? – Леня скривился. – О беглеце Иванченко все говорят.

– А… – протянул Максим. – Наверное, ему кто-то помог.

Он вновь стал подметать пол. Иван лишь сплюнул в стакан вновь. Максим, на его взгляд, тоже был слишком изнеженный для таких заведений, но все еще работал здесь.

– Если подумать, то в этом есть смысл, – тем временем рассуждал носатый. – Как он смог сбежать из хорошо охраняемой тюрьмы? Да и несколько месяцев скрываться?

– Ага, полиция лично ему помогает, – лишь посмеялся Леня. – Так и вижу его в обнимку со следаком, который его и засадил. Хотя… может, кто-нибудь его вербанул или что-то вроде того?

– Да что гадать-то? – фыркнул Иван. – Уши уже завяли о нем слушать. Да и зуб вам даю, если менты что и делают, так это сидят вокруг той писательницы и пылинки с нее сдувают в надежде, что ее снова захотят похитить.

– Писательницы? – вскинул бровью носатый.

– А вроде больше всех трындел об этом деле, – вновь разразился смехом Леня, осушив очередной стакан хмельного. – Писательница Лебедева, которой он там чуть ли не в любви признавался. Хотя не удивлюсь, что они были заодно, и теперь она помогла ему сбежать.

– Долго же она не чесалась в таком случае, – хмыкнул носатый.

– Вы к ней несправедливы, – неожиданно подал голос Максим.

Все посмотрели на него. Он нервно вжался в швабру, но не увел привычно взгляд, даже, казалось, только сильнее осмелел.

– Она пережила такое серьезное преступление, видела, как все происходило, а вы смеетесь над ней. Это неправильно, – голос его не дрогнул, напротив, был слишком ровный в подобной ситуации, и только местами выдавал его раздражение.

«Мальчиш, похоже, обрел яйца», – улыбнулся про себя Иван.

Подобные перемены ему были по душе.

– Тебе она нравится, что ли? – тем временем примирительно спросил Леня.

– Не она, а ее книги, – вернулся к подметанию Максим. – И, если бы вы прочитали ту, написанную о похищении, вы бы поняли, почему я заступаюсь.

– Как только научусь читать, так сразу, – уже вскользь бросил Леня и стуком по барной стойке напомнил о добавке.

И пусть больше они не поднимали эту тему, Иван предпочел к ней вернуться, когда закрыл бар. Вместе с Леной он подсчитывал кассу, но как только заметил силуэт, стряхивающий крошки с барной стойки, сразу же отвлекся.

– Что это на тебя нашло? Этим пьяным рожам ты ничего не докажешь.

Максим не оторвался от занятия, только сухо ответил:

– Я знаю. Но я слишком проникся ее историей.

Лена, женщина чуть старше сорока лет с ярко выраженными формами и вполне милым полноватым лицом, подняла голову, устремила на мужчин взгляд голубых глаз.

– Что у вас произошло? – тихо спросила она – так уж звучал ее голос, даже комариный писк мог легко заглушить его.

– Да мальчиш вспылил, когда ту писаку обвинили в соучастии в преступлениях беглеца.

– Зачем вообще это обсуждать? – она нахмурилась, из-за чего очки ее скатились практически к самому кончику носа. – Только и слышу, что об этом Иванченко.

– Вот и здесь также, Лена, – Иван вздохнул, отошел к одному из кранов, чтобы налить себе немного хмельного. – Все только и говорят о нем. Я же сказал о писаке, не зная, что мальчиша это может обидеть.

– Это не обидело меня. Просто я уверен, что версию нам представили правильную. И я согласен с вами, – Максим поднял взгляд. – Наверняка, полиция крутится вокруг нее. Но это бессмысленно. Любому идиоту эта версия придет в голову. Хотя есть еще одна выжившая – Попова, кажется.

Иван одобрительно хмыкнул, залпом осушив полстакана. Но вновь все омрачил тихий голос Лены.

– Хватит вам, в самом деле. Не о чем больше говорить? Полиция без наших разговоров разберется.

– Простите, я просто разговор поддержал, – Максим снова уткнулся взглядом в стойку, стал усиленей тереть.

Но быстро оставил это занятие, подхватил ведро и нырнул в подсобку. Иван проследил за ним взглядом, после посмотрел на Лену. Та вновь занималась подсчетами, что-то бубня себе под нос.

– И что между вами происходит? – вопрос не застал Лену врасплох.

Напротив, она впилась взглядом в Ивана, не уступая ему ни в чем. Только такая женщина и могла продержаться бок-о-бок с Иваном все эти годы.

– Разве мне нужно говорить? Или же ты плохо помнишь мой отказ?

– Не нуди, – Иван швырнул стакан в раковину, открыл воду, стал усиленно тереть его ершиком. – Я всего лишь спросил. Прошлое вспоминать точно не в моих правилах.

Лена ничего не ответила, вернулась к подсчетам.

– Я просто беспокоюсь насчет Мишки. Он и так непростой фрукт.

– Подобное больше не повторится, – кинула Лена, собрала бумаги и сама ушла в подсобку.

Иван оставил несчастный стакан, выключил воду, а сам вдруг невольно окунулся в прошлое. С Леной они были знакомы с самой школьной скамьи, и трагедию ее жизни он наблюдал воочию. Сначала любимый муж, которого она трепетно ждала с армии. И вроде бы все хорошо, но тут случайная трагедия – и вот он лежит в могиле. Лена не скрывала своих слез, только малыш Мишка, родившийся у нее не так давно, не мог видеть их. Остальные же помнили ее скорбь. Но подобное не могло продолжаться вечно. Лена воспряла духом, стала поднимать Мишу. И вроде бы все хорошо, и интересный мужчина появился на горизонте. Но тут второй удар – непрост был новый ухажер Лены. И вскоре стало понятно – его интересовал Мишка. И хорошо, что дело обошлось малой кровью, и скорей всего, мальчишка уже не помнил произошедшее. Третий мужчина в жизни Лены тоже зашел с хорошей стороны, но впоследствии сильно запил.

«Но, наверное, мальчиш не так плох. Хотя он сильно молод», – Иван тряхнул головой.

Сегодня ему хотелось попасть домой, поэтому он поспешил закончить дела.

***

Лена и Максим сели в такси, но от женщины не скрылось волнение спутника – он то и дело стряхивал пыль со штанин и поправлял очки. Она взяла его за руку, вынудила посмотреть на нее.

– Не волнуйся, все пройдет хорошо, – она улыбнулась.

– Но не слишком ли мы спешим? Я, конечно, от своего не отступлю, но он может не принять этого.

Лена хорошо понимала его доводы, но слишком успела привыкнуть к нему. Казалось, Максим – часть ее жизни, и поэтому теперь оставалось только расчитывать на благосклонность сына. Он не обязан это принимать, но хотя бы понять – возможно.

– Я уверена, вам даже проще будет найти общий язык, – Лена сильнее сжала его руку.

Такое тепло она не ощущала давно. Вроде бы только недавно она указала на дверь предыдущему ухажеру, но и без этого казалось – только первый муж дарил что-то подобное, ненавязчиво-теплое. Но прошло столько лет. Она уже и забыла, каково это было. И теперь встретила его – Максима. Такого простого и неказистого. И пусть у него были свои несовершенства, она принимал их все.