Запах мне сказал

– Приятного вам. Улыбнулся официант и удалился.

– спасибо. Томным голосом последовал ответ.

Страх пронизывал до пят, так что ноги были абсолютно без сил. Наконец собрался, встал и подошел. Подошел к столику. Она сидела и читала книжку. Ровно такой он себе и представлял её. От ее вида и от осознания того что его воображение передало ему точные данные, с легка закружилась голова.

Господи. Ты человек вообще, подумал он после того как увидел ее.

– Авраам. С легкой улыбкой произнес парень.

Девушка окинула его оценивающим взглядом и ответила-

– Линкольн что-ли?

Оба рассмеялись.

– ваши штаны и голос никак не сходятся. Продолжал он, но уже с равномерно бьющимся сердцем.

– не сходится? С недоумением переспросила она.

– ну даа…голос тихий спокойный, размеренный. А штаны далеко не спокойствие характеризуют. Улыбнулся.

Умозаключение казалось простое, но не вседоступное. Она со скромной улыбкой впитывала каждое его слово. Чувство что она кому то нравилась и что за ней наблюдали, грело её.

Девушка действительно была рыжеволосая и в красной кофте. Только вот глаза не совпали. Они были не зеленые. Они были небесно голубые.

– так вы, злая или добрая? Ухмылка. Хотя, судя по книжке которую читаете,(она резко закрыла книгу лицевой обложкой вниз) вы больше рассудительная и спокойная. Продолжал улыбаться он.

– Если вы все так замечаете, зачем тогда задаете вопросы ответы на которые знаете? Этот вопрос слегка сбил с мысли его, в виду крайних событий, вспомнил что вчера он задал тот же вопрос своему отцу, но, сразу же взял себя в руки.

– можно к вами присесть? Ато, все столики заняты в это время. Оба огляделись. В заведении не было никого кроме бариста за барной стойкой. Да и ему было не до них. Оба рассмеялись.

– ну рас уж все занято, то пожалуйста, присаживайтесь.

Авраам демонстративно положил книгу на стол, которая заранее была обернута бумагой от не нужных взглядов, не нужных людей с ненужными вопросами. Она с возмущением в глазах и улыбкой на лице хотела было сказать: ах ты коззеел… то что читаю я, выяснил, а то что самому интересно не показываешь. Собеседник с самодовольной улыбкой наслаждался этим мгновением.

– знаете, как я это называю? Взгляд в душу, довольно продолжал восторгаться Авраам.

– Ну… в душу то мне взглянуть вы не сможете, но если вы закончили таки демонстрировать свои дедуктивные способности на мне, то к вам в душу я загляну, если уж вы такого разговора захотели. Медленно потягивая капучино, с ехидной улыбкой на белоснежном личике ответила девушка.

– ничего забавнее не слышал. Интересная вы конечно. Все 32 зуба Авраама сверкали. Я сам к себе-то в душу заглядываю не часто, а тут какая то девчула решила совершить фокус, подумал Авраам.

– ну давай. Посмотрим, какая ты проницательная. Одобрительно улыбнулся Авраам.

– Ухмылка, ты читаешь Драйзера. Судя по толщине, это либо гений, либо его трилогия. Других таких объемных книг нет у него. Она твоя излюбленная, судя по тому, что она сильно потерта и потому что она бывает с тобой тут чаще остальных.

Выражение лица у собеседника менялось с каждым ее словом. А она все продолжала.

– Ты художник или как минимум частенько рисуешь. У тебя всегда помимо книги, таких же размеров блокнот и карандаш. Судя по количеству туши от карандаша на ладони, ты рисуешь, а не пишешь этим карандашом. Волосы не всегда расчесаны одинаково. Ты человек настроения. В основном с щетиной. Иногда даже с легкой бородой. Реже всего бритый. Но когда ты брит, ты сексуальнее всего. –улыбка.

Абраам был мягко говоря в шоке. В шоке и бешенстве одновременно.

Откуда она столько знает обо мне? Следит за мной что ли? Но зачем? И когда это она меня выбритым видела? Мы сегодня первый раз видимся. Она точно следит за мной! Подумал Авраам.

Ни один мускул на лице не дернулся, который мог бы выдать весь тот ужас который сейчас чувствует он. Сказал только:

– а ты молодец. Наблюдательности у тебя не занимать.

– ну а ты? Теперь твоя очередь! Не хочешь забрать реванш? Или записать тебе поражение? Улыбнулась.

– я о тебе узнал все что мне нужно было по одному лишь запаху. Твой цвет волос, оттенок кожи, буйный нрав, походку, голос, во что ты была одета и даже имя. Твой запах, предал тебя, с улыбкой на лице хотел было сказать он. Но сказал только,

– сдаюсь. Раунд за тобой.

– праавдо? Я не верю. Возражала девушка

Тыы…

Тут у нее зазвенел телефон. Улыбка сменилась мрачным взглядом еще за долго до появившегося дисплея.

Она бросила короткое «пока» и убежала.

– что? Какой пока? Подожди. А как же тебя….

Она выбежала и все.

Ни тебе имени, ни телефона, ни как его найти.

Прошла ни одна неделя до того как его семья забыла о нем. Прекратили поступать непонятного характера звонки с не менее непонятными распоряжениями проехать по тому или иному адресу. Наконец он начал распоряжаться своей жизнью сам. Тревожные звонки сменились душевным равновесием. И где то далеко в глубине души, он хранил надежду увидеть ее снова. Но не появлялся больше, тот заветнй аромата в том кафе.

В кофе…, но не в его сознании. В голове ее запах присутствовал всегда. Он подолгу представлял как они снова встретятся и затеят не принужденный диалог. Он мечтал об этом. Но ее все не было и не было.

Спустя ни один месяц, аромат начал стихать в голове, хотел он этого или нет. Проглатывая книгу за книгой, «гений» находился всегда при нем. Он напоминал ему о ней, о той самой. О том, как он влюблялся в неё

Он сам бывало, рисовал, но не картины. Аврааму больше по душе было писать. Много и подолгу писал и читал. Не знал что конкретно писал. Но…писал, пока писалось. Мечтал в будущем издать книгу. Но будущее, сыграло с ним шутку, которую он не осилил.

Все ночь лил дождь.

Когда тебе говорят, всю ночь лили дождь, ты действительно считаешь, что он не остановился ни на йоту? Или все же допускаешь что на часок второй он прекращался? А самое распространенное, это когда под словами, всю ночь лил дождь, подразумевают что был дождь до того как я уснул. А утром все тихо – и это называется, лил дождь. Человек на подсознательном уровне хочет чтобы дождь лил ночью. Пока он дома. И на подсознательном уровне хочет быть правым. Так что если даже дождя и не было всю ночь, человек скажет что он был. Так вот…

Следующую ночь, лил дождь!

Как же я люблю дождь. Покой. Абсолютное спокойствие. Как бы мне хотелось, чтобы дождь не заканчивался. Пусть не так сильно, но пусть идет всегда. И ночью. Проснуться ночью, во время дождя, и слышать, как капли разбиваются о крыши домов и асфальта, как же это вдохновляет и успокаивает.

С книжками и тетрадью он отправился на такси выпить кофе. После того как его голова обнажилась перед темными облаками и каплями дождя, он вдруг осознал что особо не торопится внутрь. Поднял лицо к небу.

Даа….

Капли стекали по лицу, по волосам и шеи.

– как можно не любить дождь. Я чувствую твои руки. Да…

Осень холодная. И капли такие же, но не те что ложатся мне на лицо. Авраам всегда считал, что дождь на нем, это руки создателя. Всегда повторял это про себя. Он всегда считал, что чувствует его. Его присутствие в своей жизни, как оберегает.

Медленно направился ко входу. Бариста уже приготовил черный обжигающий напиток. Камин трескался по обыкновению, отдавая тепло и уют в помещение. Авраам хотел было присесть на свое обыденное место возле камина, но оно было занято. Подойдя ближе, все встало на свои места.

– ты все таскаешься с Драйзером? С издевательской улыбкой спросила она.

– да, мы с ним спим. Оба рассмеялись.

– ну и?

– что ну и?

– где ты была? Присел Авраам на свое место и услышал таки тот заветный аромат от которого помутнел рассудок. Но он быстро взял себя в руки. Аромат был тем же, но появились нотки теплоты. А их не было. Дело в том что тот или иной запах раскрывается по-разному в разных климатических условиях.

– ты уезжала или улетала?

– шерлок, конечно из тебя слабенький. Улыбалась девушка.

– с чего ты взял? Если меня долго не было, это не значит что я уезжала.

– ты уезжала! Я знаю! Кто-то умер?

Ее улыбка снова сменилась мраком. Мгновение помолчав, она ответила сквозь зубы.

– да. Мой папа. Мой папочка. Мой защитник. Каждое последующее предложение произнося все тише и тише. Опустила глаза, в мгновение опустела и тихонько заплакала.

– прости пожалуйста. Прими мои соболезнование.

При этом ни единой эмоции не возбудилось в парне. Смерть для него была как данность. Она его особо не волновала. Причем как своя так и чужая. Она была для него как неизбежное. Не подконтрольное. А волноваться за то, что ему не подконтрольно, смысла абсолютно никакого не несло. Он с этим смерился и относился к ней как то, безразлично. Но вызвал в голосе сострадания для того чтобы утешить её. Он умел вызывать в себе эмоции, нужные при тех или иных обстоятельствах.

– прогуляемся? Предложил Авраам. Намереваясь прогнать неловкую тоску с молчанием, которую сам же привлек.

– но там же дождь. Возразила она.

– нет. Правильнее сказать, там как рас дождь. Бодрящая половинчатая улыбка сопроводила эту фразу.

– пойдем пойдем.

Он взял ее за руку и направились к выходу.

– какая холодная дрожащая рука. Сухая. Но почему то до сих пор холодная. Пришла давно но до сих пор не согрелась, подметил мысленно Авраам.

– господи. Какая теплая нежная рука. Неужели такие нежные мужчины существуют, подумала она и оба направились на выход.

Авраам был щюплый. Худощавого телосложения. Нежные бархатные ручки. Так бывает когда ничего кроме книг и пишущих принадлежностей не держал. Вечно растрепанные волосы и легкая щетина.

Пройдя мимо барной стойки, он подхватил плотный плед и накинул на ее плечи.

– подожди я за кофе не заплатила, хотела было остановиться она.

– я заплачу. Ровным спокойным голосом последовал ответ.

– не волнуйся.

За кофе не заплатил. И плед взял. Как постоянному гостю доверяют наверное подумала она и забыла.

Медленными шагами они проходили по тропинке которая была вытоптана вдоль дороги. Можно было идти и идти, не задумываясь на чем уехать. Со стороны тропинки дорогу было видно но со стороны дороги нет. По этому они дурачились как могли. Говорили обо всем возможном и не возможном. Дождь прекратили замечать. Только лишь вытирали капли дождя с бровей друг друга.

– почему я раньше не замечал тебя в том кафе? С сожаленем спросил он.

– быть может, потому что ты постоянно витаешь где то!?? С ухмылкой ответила она.

– не первый месяц прихожу туда. Вообще удивлена как ты заметил меня тогда. Обычно я прихожу, ты либо читаешь либо пишешь. Ухожу, тоже самое.

– я сам точно не знаю пишу или читаю. Пробормотал он себе под нос.

– что?

– так вот откуда ты столько знаешь обо мне, хитроумная. Перевел он внимания.

Они проходили все глубже и глубже. Дождь шёл умеренными. В виду того что они шли под деревьями, сильно не мокли.

Твоя тревога, по поводу смерти отца, не отпускает тебя. Заговорил серьезным размеренным тоном Авраам.

– отпусти. Его не вернуть. Он пытался быстрее передать смысл фразы, чтобы она не успела заплакать.

Ее глаза влажнели.

– ты знаешь…ммм… всем нам туда дорога. Всем! Никто не останется. Никто не сможет избежать смерти. Наоборот. Мы должны ждать ее. И подготовить наших близких, к нашему уходу. Дабы рано или поздно она нас заберет.

– Смерть. Продолжал Авраам. – смерть, это основной ингредиент. Без которого жизнь, прекращает быть жизнью. Смерть не так страшна, как жизнь без смерти, знаешь. Ведь именно она придаёт всему происходящему смысл.

К чему я все это. Нельзя прям так категорично относиться к ней. И раз мы ее не можем избежать, так зачем нам ее бояться? Он развёл руками и губами. Или сожалеть о чем то или о ком то. Понимаю, это не мой близкий покинул меня. И ты конечно можешь сказать что мне легко судить потому что это не мой отец. Но именно по-тому что мне легко судить, я тебе говорю трезво то, что говорю. Его не вернуть. Тебе нужно понять это и отпустить. Отпустить и жить дальше.

– это очень тяжело. Уже со слезами на глазах и дрожащим голосом отвечала она.

– знаю. Уже с искреннем сожалением ответил он.

– но это единственный выход. Отпустить и самой помнить, что мы не вечны.

Метров сто, после этого они молчали. Он дал ей собраться.

– вот теперь, если бы ты была накрашена, дождь тебя бы вывел на чистую воду. Рассмеялись оба.

– теперь мне кажется нам пора в город. После того как увидел краснеющий нос девушки, произнес Авраам.

Они вышли на дорогу и начали ловить машину.

– Двое из лесу, одна с мокрыми волосами и пледом другой не поймешь кто и как выглядит тоже весь мокрый, не получается договорить девушке из-за смеха. И как по твоему мы сейчас водителю будем объяснять, что мы не из психушки. Оба рассмеялись.

– тем что психушки нет рядом. Улыбка.

– утешил.

– А мы ничего никому объяснять не будем. Мы с тобой живем, а не следуем непонятным стереотипам.

Они сели в машину, доехали до города и пересели в такси.

– отвезем с начало даму домой. Бросил спутник. Она назвала адрес, тихонько улыбнулась и поехали.

Ее улыбка…. Она так уникальна в сегодняшнее время. Она уникальна своей простотой. Улыбка, может сказать намного больше чем пресловутые глаза. Откуда пошел стереотип вечных комплиментов глаз, не знаю. Улыбка. Вот что невозможно подделать. Точнее улыбку подделать можно. Но выдать не искреннюю улыбку за искреннюю, невозможно. А она у нее, самая искренняя и простая. Эта открытая улыбка в сочетании с твоим красивым личиком, боже, как я жил без тебя все это время.

Очередной внутренний диалог Авраама промелькнул в голове и с улыбкой спрашивает у нее.

– так как тебя зовут?

– Юля

– Чего? Какая Юля? По его мыслям будто разряд тока прошвырнулся и глаза на лоб полезли.

– А что, Юля тебе не нравится? С издевкой выходя из машины у озвученного ей адреса, спросила она.

– Издеваешься? Ты не Юля.

– Это я издеваюсь? Всё улыбается она. – ты говоришь мне что моё имя не моё и это я издеваюсь? Направляясь к подъезду, сказала она.

– Но ты не Юл…

– Все, отстань кричит она и заходит в подъезд.

– Вот же сучка бормочет, он себе под нос улыбаясь и уезжает.

На второй день, он выезжает по раньше, для того чтобы подвезти её, или быть может позавтракать вместе, но после двух с половиной часов ожидания уезжает.

На третий день, утром, Авраам, находясь на своем привычном месте в кафе, «Юля» заходит, бросает Хемингуэя ему на стол, садится и говорит.

– Ты серьезно думал, что я позволю тебе узнать, где я живу? Издевательская улыбка все сильнее и сильнее сверкала. Она была счастлива от мысли что облапошила его.

– Ах…ты…. не правильный адрес назвала. Так кто ты черт побери такая? Фееяя? Ухмыльнулся Авраам.

– Виолетта.

– Меня зовут Виолетта.

– Слава Апалону, узнал твое имя на четвертом месяце.

– А я не виновата, что ты не дал имя на первом. Оба рассмеялись.

– Шуточки конечно у тебя.

– Да, они у меня. Хочешь и тебе дам чуть-чуть?

– Нет. С ехидной улыбкой отвечает собеседник. – мне давать «чуть-чуть» не надо. Мне много надо давать. Много и систематически. Оба рассмеялись.

– Пошляк ты.

Они болтали час за часом. Казалось, будто в мире только они одни, а все вокруг меркло. Будто время остановилось. Внимая друг друга до крайнего вздоха, они наслаждались обществом друг друга.

– мне пора домой. Я и так сбежала с работы. Произнесла Виолетта после судорожного взгляда в окно и на часы. Темнело. На часах 18.38

– давай я тебя отвезу.

– не стоит. Это лишнее.

– что значит лишнее. Чего ты не договариваешь.

Она поняла, что он не отстанет. Да она и не хотела.

– давай завтра. Ок? завтра тут же.

Мне так хорошо легко и уютно с тобой. Я, нашла наконец человека с которым чувствую себя полноценной «девушкой» с тобой я могу говорить о чем угодно, и пошутить и подурачиться. И чувствовать себя после этого комфортно. Так сильно привязалась к тебе. Так сильно хочу рассказать обо все – Хотела было шепнуть ему она эти слова, но не произнеся ни слово, ушла с кричащим сердцем.

Ни на следующий день ни через день ни через три ее не было. Она снова пропала. Авраам был в нее влюблен. Однозначно. Он не находил себе места без нее. День казался тускнее. Еда казалась не такой вкусной как прежде. Кофе был не достаточно кофейным, а вода не достаточно водянистой, без неё.

– быть может она замужем? Начался очередной внутренний диалог. Черт подери, я с ней так забылся, что совсем упустил из виду что она может быть чьей то женой. Она настоящая со мной. Я это вижу. А значит….

Остальное он даже себе не стал говорить. Потому что ему самому не понравилось бы все это будь он сам на его месте.

Да….

Именно по этому она и не хотела чтобы я узнал адрес.

С каждым днем мысли его сжерали все больше и больше.

На пятый день, он сидел все там же, в ожидании чуда. Больше ничего не оставалось делать. У него не было ни адреса ни номера телефона, ничего.

Находясь в раздумьях ее замужества гляда в книгу, он услышал таки ее аромат. Он был все тем же как и в первый раз. Развернул голову, и хотел было начать с разъяснений в виду родных чувств к ней. Но еще с двери понял что этого делать не стоит.

Она присела рядом с ним.

– малыш… мы не можем больше видеться.

Опущенные глаза. Вздох. Раскаяния. Сожаления. Все это слышалось в каждом слове девушки.

Он тут же сосредоточил свой взгляд на ее лице. Ничего не могло скрыться от его взора. Даже у отца порой не выходило, что либо, скрыть от него. Годы тренировок с ним и массы прочитанных психологических и пересекающихся с ней книг, дали свои плоды. Все это время я ни раз не видел ее накрашенной. Зачем она накрасилась? Для того чтобы сообщить мне такую новость? Сомневаюсь. Молча затаив дыхание думал.

– накрашенной. Улыбнулся он – ты еще красивее. Хотел поднять настроение.

Она улыбнулась в ответ.

– на то и был расчет. Оба рассмеялись.

Но она толком улыбнуться не смогла. Авраам не подал виду что увидел огромный синяк под слоем тонального крема. Спросил лишь.

– Какой кофе тебе заказать?

– капучино будь добр. Без сахара. Лицо было онемевшее. Она не могла толком говорить.

– «Ви», спрошу у тебя чуть банальный вопрос. Но мне нужно услышать твой ответ.

– да, конечно, спрашивай.

– у нас у всех одна жизнь. Одна. И никто не в праве нам навязывать какую либо другую судьбу кроме той, которую мы сами выбираем и хотим. Исходя из этого, ответь мне, ты счастлива? Ты счастливую жизнь проживаешь?

– да. С такой же натянутой улыбкой и срывающими глазами последовал ответ. – конечно счастлива. Сейчас, по крайней мере, я счастлива точно. Не сдавалась девушка.

– «Ви» посмотри на меня. Что происходит. Расскажи мне. Расскажи мне, обещаю, я помогу.

– нет. Ничего. У меня все хорошо. Натянутая улыбка не удержалась.

Слезы потекли сами. Как сильно она старалась избежать этого, но не вышло. Она вскочила и убежала. Что либо говорить ей в след, лишено было какого либо смыла.

– она замужем и она погибает. Какой то сукин сын избивает мою Ви. Как можно женский пол. Человека, который слабее тебя по природе своей. Детская травма видимо вылилась во взрослое искажение жизней. Уничтожающие разум мысли, поступали в голову с чудовищной скоростью ещё несколько часов.

Да… это травма из детства… придется обратиться в детства тоже, так уж и быть.