Меридиан
Я тихо усмехнулся. Три дня назад, я сел на лодку, чтобы вернуться с пробежки на правый берег с экскурсией, и заметил девчонку, которой не хватило места. Она провожала нас с таким раздосадованным выражением лица, что первый мой порыв был спрыгнуть с лодки и уступить ей свое место. Хотя, конечно, я бы не прыгнул – слишком брезглив, чтобы окунуться в эту воду. Но ради такой девушки было бы не грех. До сих пор не могу забыть ее глаза, полные принятия неизбежного и вселенской тоски. Ее красота буквально лишила меня воздуха.
Да, стоит уже признаться себе, что именно ее образ вдохновил меня этой ночью. Бедным подружкам, конечно, досталось! В меня точно вселился ненасытный безумец. Хотя ни одна, ни вторая не жаловалась.
Я снова сел в экскурсионную лодку, уединился в дальнем углу, сделал музыку громче и задумчиво вглядывался в удаляющийся пирс. Видение с темноволосым ангелом с чашкой кофе в руках никуда не делось. Неужели, я вчера так и не перебесился и не вытрахал из памяти ее образ?
Каверы известных песен в стиле соул и джаз гремели в ушах, пока я глядел на берег. Частных домов становилось все меньше. Лакомый кусочек в виде места у берега урывали для себя элитные многоэтажки. Еще пару лет и все здесь будет утыкано новостройками. Хотя, надеюсь, я этого не увижу.
Если у меня все получится, то смогу свалить еще куда-нибудь. «Меридиан» всего лишь отправная точка, хотя и весьма жирная.
Я глянул на время. Еще два часа до начала смены. Сегодня я рано. Успею принять душ и привести себя в порядок перед началом нового дня. Бессонная ночь не повод давать себе поблажки. Алиев-то вообще не дремлет.
***
Еська – моя новая подруга – утащила меня на балкон, не дав толком переодеться. Это наше любимое место отдыха, мы часто там зависаем. Есения – крутая девчонка с миленьким личиком и фигурой пин-ап. Она встречалась когда-то с младшим Власовым, сыном владельцев «Меридиана», но оказалась смышленой и бросила белобрысого недоумка. Этот поступок поднял ее в моих глазах до уровня братана.
– Чувак, ты знаешь, что случилось, пока тебя не было?! – ее единственный недостаток – рот у нее не затыкается.
– Саня бороду сбрил? – с улыбкой я застегивал манжеты на рубашке. Мне нравилась фирменная поварская униформа, и я каждое утро глажу воротник с фанатичным пристрастием.
– Не-а! – Еся всплеснула руками, полностью соответствуя своему итальянскому темпераменту. – Но, Боже мой, да, было бы круто! Тебя тоже бесит этот юношеский пушок?
Мы оба поржали, ударив кулачками. Наш общий друг, работающий барменом, привлекал внимание своей огненно-рыжей копной волос и россыпью веснушек. Нормальный, обаятельный парень. Но его стремление казаться старше и отращенная борода – это идиотизм.
– В воскресенье, когда шеф тебя до конца дня в холодный цех сослал, к нему пришла какая-то девица… – начала рассказывать Еся, пока я надевал на голову поварской колпак. Да, подлецу все к лицу. – Аленка сказала, что новенькая сама к нему попросилась. Я не знаю всех подробностей и почему он согласился без утверждения Пылаевой. Так вот, она сделала болоньезе, и он взял ее на работу.
Я нахмурился, не зная, как реагировать на новость. Сначала думал, что подруга меня разыгрывает. Но Еся смотрела на меня серьезно и, кажется, даже переживала за мое душевное равновесие. Хм, не припомню, чтобы я его терял в ее присутствии. В чьем-либо присутствии.
– Еще раз, – медленно протянул я, – она покорила нашего Алиева… б-болоньезе? – я не мог скрыть брезгливости.
– Да!
– Не гони, Есь.
– Я блин на полном серьезе, Иванов! – девчонка начала злиться. Ей идет. Классная она.
Вот так новость! Взял первые выходные за три недели, ради брата, между прочим. Хотел поболеть за него на гонках, да и на вечеринку потащил, чтоб он хоть как-то пар выпустил. Ну, нельзя же в ванной каждое утро торчать! И вот тебе удар под дых: Алиева кто-то траванул. Болоньезе. Другого объяснения у меня не нашлось. Не может быть, чтобы меня он гонял, как щенка безмозглого, а какую-то выскочку сразу принял. И разве нам нужен еще один повар?
– Да ты не парься, Егор, – Еся сочувственно похлопала меня по руке, глядя в мое лицо, которое, казалось, вот-вот треснет от сдерживаемой злости. – Ты же у нас лучший, мы все за тебя горой. Хочешь, даже всей сменой перестанем с ней общаться? Покажем, что ей здесь не рады?
– Не надо, это низко, Есенок, – мягко улыбнулся я, тронутый ее заботой. – И я просто не представляю тебя, устраивающую бойкоты. Знаешь, как бы это выглядело?
Я надул губы и насупил нос, изображая обиженного ребенка. Есения засмеялась:
– Ты сейчас Алку показываешь, а не меня.
Алла – еще одна девушка, работающая с нами официанткой. Эффектная, но неинтересная. Меня раздражало ее надменное отношение к коллегам и явное стремление поскорее найти богатого папика. Что мне нравилось – это дружелюбно подшучивать над ней и слушать ее саркастичные ответы. За это я ее даже уважал. Неглупая ведь девушка, зачем ей старикашки-толстосумы?
– Так вот, наша новая стажерка уже два дня с успехом проработала, – Еся решила меня добить. – Говорят, Пылаева тоже взяла ее без проволочек.
– Она что, Просперо в юбке? – я не скрывал удивления. Нет, серьезно, как?
– Не знаю, – хихикнула Еся, похлопав меня по груди, – но держись, она невероятная красотка!
– Это вообще ничего не объясняет.
Да быть того не может! Алиева ничто, кроме кулинарного шедевра не возбуждает. Теперь и я хочу попробовать этот гребаный болоньезе.
Наверное, мои мысли были написаны на лице, поскольку Еся откровенно забавлялась, глядя на меня. Я редко перед кем веду себя по-настоящему, она это знала и умело этим пользовалась.
– Спорим, Давид Алиевич просто заскучал и нашел новый способ развлечься? Теперь у него шанс стравить двух стажеров – это так в его духе. Только не говори, что сам бы так не сделал! – заключила она, собираясь вернуться в комнату для персонала, но я схватил ее за руку и остановил.
Как же наша фишка: я открываю дверь, когда она несет слишком много блюд в зал. И хоть шеф ругал меня за это, привычка прочно укоренилась.
– Если бы не знала про твои похождения и бедные девичьи сердца, сказала бы, что ты джентльмен. – Еся поиграла бровями, дразня меня.
Я шутливо замахнулся, словно собирался ее шлепнуть. Конечно, я бы так не сделал. Я не трогаю друзей. И коллег!
Распахнув дверь, я замер на пороге:
– Твою ж мать!
В комнате стояла высокая стройная блондинка, переодеваясь. Услышав нас, она вздрогнула и быстро накинула белую футболку. Но я успел заметить… больше, чем следовало.
О, мне конец!
Идеальная, ровная спина с крышесносной впадиной вдоль позвоночника, заканчивающейся двумя ямочками Венеры по бокам. Мой личный пунктик. Такие спины созданы для того, чтобы на них кончать. Эти ямочки теперь будут конкурировать с лицом девушки с пирса каждый раз, когда мне понадобится… визуализировать.
Одна секунда растянулась до болезненной бесконечности. Как теперь стереть из памяти эту картину? «Шедевр на фоне пальчиковых рисунков», как отозвался брат о работе своей художницы. Я почему-то вспомнил его слова при виде этой спины.
Еся выругалась, выталкивая меня из прохода. Ноги не слушались, я застрял на месте. Девушка пугливо скрылась за ширмой, специально поставленной для таких случаев.
– Правильно, у нас тут в джазе не только девушки, – тихо проворчал я, раздражаясь реакцией тела. Хорошо, что был уже в фартуке из плотного материала.
Еся едва сдерживала смех, глянув на меня. Жаль, фартуком нельзя прикрыть лицо.
Я нахмурился.
Помимо идеальной спины, я заметил еще кое-что. Желто-фиолетовые гематомы вдоль ребер. Теперь желание узнать, что с ней случилось, добавилось к остальным мучительным мыслям. За что мне это?
Кореш в юбке толкнула меня в бок и ехидно смотрела, как бы говоря: «Держись, братан!»
– Да, угомонись ты, Есенок! – я пощекотал ее за шею, она это очень не любила и начала отмахиваться, посмеиваясь.
Девушка вышла из-за ширмы, убирая копну блондинистых волос под колпак. Она взглянула на нас с Есенией, потом на балкон, затем снова на нас. Ее взгляд был осуждающий, словно мы совершили что-то непотребное.
О, этим взглядом меня одаривали не раз! Поверхностная оценка, построенная на домыслах, – ммм, мое любимое.
– Добро пожаловать в наш сплоченный коллектив!
Я сделал то, что умел лучше всего – включил шута и широко улыбнулся, пряча за дружелюбной маской растущее раздражение. Наша новенькая умеет произвести впечатление, лишив дара речи – это я уже понял. Сам только что повелся. И повелся, как дурак малолетний! Но я не дам ей и дальше сбивать меня с толку. Я слишком долго добивался этого места, чтобы по глупости лишиться его. Я сюда первым пришел, и я же здесь и останусь.
Я подтолкнул подругу к выходу из комнаты и поплелся за ней на негнущихся ногах. Гнев все закипал и закипал, снося здравый смысл силой тайфуна. Не понимаю, что на меня нашло, но я резко обернулся и столкнулся нос к носу с блондинкой. Она шла за нами и, не ожидая моего маневра, врезалась в меня, сдавленно ойкнув.
– Хотя, знаешь что? – начал я, но мои слова повисли в воздухе. Будто кто-то ударил меня в солнечное сплетение, выбивая воздух из легких.
Вблизи я узнал ее лицо и губительную родинку над губой. Три дня назад она была брюнеткой, а теперь блондинка, но это была она – та самая незнакомка с пирса.
И осознание этого меня просто размазало!
– И что же? – ее подбородок вздернулся, смело встречая мой взгляд, полный ярости на судьбу, на нее саму и на мою реакцию на нее. – Передумал принимать в коллективные обнимашки?
Мать твою, ее голос способен свести с ума! Я зажмурился, чтобы хотя бы не видеть ее:
– Никаких гребаных обнимашек! Это место мое! – процедил я в слепом безумии, напрягаясь всем телом. – И не смей думать, что я отдам его просто так!
Она громко сглотнула.
– Это все?
– А тебе нужно еще что-то? – я открыл глаза и бросил на нее холодный взгляд, каким давно никого не жалил. Она выстояла, не моргнув.
– Нет, все предельно ясно, – ее взгляд скользнул по моему лицу с пренебрежением и будто знанием всех моих тайн. – Рада знакомству и… уступи дорогу!
Она толкнула меня плечом, заставив отойти в сторону. Я обернулся и смотрел ей вслед, пытаясь понять смысл ее последних слов. Я не собирался уступать, особенно место су-шефа.
Еся провожала взглядом блондинку, а потом обернулась ко мне, вылупив глаза. Она явно была в полном восторге от увиденной сцены. Да, знаю, я влип.
– Я передумал, Есенок, – я говорил воинственно, но с внутренним ощущением, что уже где-то проиграл. Скорее всего самому себе. С девчонками я еще не воевал и не собирался. До сегодняшнего дня. – Объявляем бойкот.
– Какой степени тяжести, уточни?
– Самый беспощадный!
Глава 3. Лера
Почему никто не предупредил меня, что второй стажер окажется таким?
– Все хорошо, милая? – в коридоре меня перехватила Марта, кондитер «Меридиана», и увела за руку на хозяйственный склад. – На тебе лица нет.
Не удивительно. Я никогда ни с кем не ругалась. Не ожидала, что на меня возьмут и вывалят глыбу колючего льда. Больно. И обидно.
Настроение резко упало, весь боевой настрой обойти второго стажера разбился вдребезги об его лучистую улыбку. И как я вообще выстояла? Купилась на его «добро пожаловать», еще секунда – и заулыбалась бы, как школьница.
Марта набрала с собой ароматные приправы с запахами корицы, ванили, карамели и пряников. Все это она вручила мне. Я наблюдала за маленькой, хрупкой женщиной, которая годилась мне в бабушки. Она была полна энергии и жизни. За два дня стажировки я поняла, что она способна окутать заботой и добром все трехэтажное здание ресторана.
– Уже познакомилась с нашим Егоркой? Такой милый мальчик! – Марта никак не могла найти в моих руках свободное место для еще одной баночки и задумалась.
– Познакомилась, – от подступившего язвительного смеха запершило в горле, я тихо откашлялась, – милый, ага.
Марта бросила на меня странный взгляд и ухмыльнулась.
– Не слушай, что про него говорят. Ты способна сама сделать выводы.
– Уже сделала.
И весьма неутешительные. Теперь я укрепилась в мысли, что этот парень и есть тот самый второй персонаж с балкона. Сначала с Пылаевой, теперь с Есенией… он точно сюда стажироваться пришел?
Мне лучше не общаться с ним. Не смотреть. Не думать. Притвориться, что вместо него на кухне пустое место. Соперничать с другими мне уже приходилось, но так открыто и враждебно – никогда.
– Успела медкомиссию пройти? – спросила Марта, деловито изучая коробки.
Мне срочно нужна была новая сан книжка. Она дала номер знакомого врача, который за пару часов провел меня по всем инстанциям и выдал все печати.
– Спасибо, вы меня очень выручили!
Она тепло улыбнулась и, набрав еще каких-то коробок, вышла из хозблока. Я осторожно последовала за ней, стараясь ничего не выронить.
Переступив порог кухни, я сделала глубокий вдох. Нужно отбросить в сторону все посторонние мысли. Я в своей стихии, я крутая, я машина! Во мне не должно быть места для эмоций.
На кухне уже гремел властный голос Алиева. Импульсивный, харизматичный и педантичный шеф, к тому же манипулятор, – взрывной набор. Полная противоположность Марте. Жаль, что я не кондитер, хотя навык и знания у меня есть. Под ее началом работалось бы спокойней.
– Иванов, убери эту ухмылку! Не то отправлю на кухню для персонала, будешь до конца дня картошку чистить!
– Слушаюсь и повинуюсь, Давид Алиевич! – еще шире улыбнулся молодой мужчина, обнажив белые зубы, чем вызвал еще большее раздражение начальника.
– Смирнова, пошевеливайся, еще одно опоздание, и у меня останется всего один стажер.
– Я не против, – отозвался Егор, но мгновенно стих под испепеляющим взглядом шефа.
Ненадолго хватило моего настроя. Я разволновалась, как новичок, впервые входящий в класс. Да еще и целый день бок о бок с Ивановым работать. Надо бы изучить экспресс-методы по построению эмоциональных стен вокруг себя.
***
Сегодня мы оба трудились в холодном цеху. Невезуха!
Я старалась абстрагироваться и методично нарезала овощи, терла сыр и готовила соусы для салатов. Но следовать собственному правилу «не смотреть» не смогла.
Есть определенная категория людей, которые обладают магнетизмом, против которого никто не способен устоять. Егор Иванов был одним из таких. Знаешь, что подонок и гад, а оторвать глаза не можешь. Картинка-то красивая.
Мы делали нарезки, ритмично стуча по доскам. Как жонглеры управлялись с ножами, рискуя собственными пальцами. Я понимала, что веду себя по-идиотски, но ничего не могла поделать и каждый раз отвечала на негласный вызов или сама его бросала.
Пару раз я ловила его взгляд на себе и терялась, не понимая, как его интерпретировать. Он умело скрывал чувства.
– Что такое, булочка, ты никогда не играла в гляделки?
У него приятный тембр, такой, как я люблю. Я попыталась притвориться, что не слышу его и отвернулась.
– Не отводи взгляд, тебе не идет смущение.
– Где твой шутовской колпак? – не выдержала я, слишком громко клацнув по доске ножом, чем привлекла внимание других поваров. – Заткни им свой рот и не мешай работать.
– Класс, мне нравится! – мой ответ его еще больше раззадорил.
Я поняла, что лучший способ избежать конфликта – игнорировать его выпады. Вообще не смотреть на его лицо.
Но как? Он реально очень красивый мужчина! Такие лица нужно снимать для глянца: утренняя небрежная щетина, томный взгляд, соблазнительная ухмылка – этот вид вскружит голову даже монашке.
Я вытерла ладони о фартук, как будто испачкалась о собственные мысли.
Официанты начали приносить заказы, мы их выполняли и отдавали на раздачу. Шеф контролировал.
– Прежде всего, блюдо оценивают глазами, Смирнова! – гаркнул он, нахмурившись от моего «Цезаря». – Переделывай! Быстро! Ожидание гостя на твоей совести!
Я уставилась на блюдо, не понимая, что с ним не так, и инстинктивно подняла вопросительный взгляд на Иванова. Он открыл рот, но какая-то невидимая сила вдруг одернула его порыв подсказать, и он, поджав губы, отвернулся.
Фыркнув, я поспешила повторить блюдо, четко следуя рецепту.
– Два морских салата, два «Капрезе», один «Гаспачо»! – громко зачитал Алиев чек, и мы разобрали блюда, сразу же принимаясь их готовить.
– Иванов! – рявкнул шеф, когда парень собрался взяться за суп. – Забираешь один «Капрезе», второй на Смирновой!
– Есть, шеф, – приторно улыбнулся Иванов.
Взвинченная из-за неудачи, я быстро нарезала курицу, схватилась за соусницу.
– Смирнова, где «Цезарь»?
– Готовлю, шеф.
– Тебе придется ускориться.
– Как? Повернуть время вспять? – пробормотала я, глядя на часы. Рядом оказался Иванов и тихо хмыкнул, то ли злорадствуя, то ли оценивая мой комментарий. Кто его разберет.
На пределе сил я приготовила салат и отдала его, пригибаясь под угрожающим взглядом начальника.
– Он все еще отвратительный!
Я застыла, держа в руке тарелку с идеальным блюдом, не зная, что делать: переделывать или нет. В этот момент Алиев нажал на звоночек, чтобы официанты забрали заказ. Алла выхватила у меня тарелку со словами:
– О, наконец-то! А то вместо «Цезаря» на вилки накололи бы меня!
Алиев продолжал сверлить меня уничтожающим взглядом, я попятилась к рабочему столу, собираясь заняться «Капрезе» и отключить эмоции. Высшая школа кулинарного искусства не готовила меня к неадекватным начальникам. Иванов с самодовольной ухмылкой наблюдал за моими рассеянными движениями. И к коллегам-придуркам тоже не готовила.
Мы с Ивановым стояли напротив друг друга и делали свои салаты, будто соревновались на скорость, и отдали их одновременно, как по секундомеру.
Шеф оглядел два одинаковых салата. У Егора он выглядел чуть больше.
– Иванов? – кустистая бровь Алиева взметнулась вверх. Он отдал мое блюдо, а на салат моего соперника смотрел так, будто нашел в нем мертвых мух. – Пограмовку блюд!
Егор забрал тарелку переделывать салат, а пока нарезал помидоры и сыр, с улыбкой перечислял все блюда по списку меню, называя по памяти не только общий вес, но и пропорции каждого ингредиента. Сказать, что я была в шоке – ничего не сказать. Видимо, тема с пограмовкой всплывала у них не однажды. Надо бы и мне выучить этот список. На всякий случай.
Очередной «Капрезе» Иванова полетел в стену. Я вздрогнула. А Егор усмехнулся, опустив глаза в пол, и покорно пошел делать новый. М-да, предыдущие дни были для меня стрессом, но сегодня…
– Делаешь «Капрезе», Иванов, пока он не будет весить ровно сто семьдесят грамм! Смирнова берет остальные заказы.
Я невольно посмотрела на своего соперника, не скрывая удивления и сочувствия. Но этому парню были нипочем все придирки: он лучился от улыбки и спокойно делал новый салат. Что, по моим наблюдениям, еще больше злило начальника.
Когда я увидела цифру 170 на весах и торжествующую улыбку парня, мне тоже хотелось улыбнуться. И, честно, я уже зашивалась с заказами. Было бы неплохо иметь еще одни руки в помощь. Но тут в меня будто демон вселился, шепча на ухо подлить в его идеальную тарелку использованного масла вместо соуса. Отомстить за то, что не подсказал с «Цезарем».
– Что такое, булочка, ты выглядишь так, будто нарезаешь не курицу, а котенка, – глумливый тон Иванова был последней каплей.
Решено! Добавляем масла.
С самым беззаботным видом я обошла стол, зацепила нерафинированное масло и приблизилась к Егору. Он, слишком увлеченный салатом, неожиданно сделал шаг в мою сторону. Мы изо всех сил врезались друг в друга.
Я тихо простонала от боли. Мои бедные, бедные ребра!
– Булочка, мать твою! – возмутился Иванов. – Смотри, куда идешь!
Рука Егора оказалась на моей талии, чтобы предотвратить мое падение. Негодование в его голосе отдавало еще чем-то… похожим на нежность. Если бы я была наивной малолеткой, которую можно купить мнимой заботой, точно бы попалась.
Я сосредоточилась на том, чтобы усмирить вспыхнувшую резкую боль, и закрыла глаза. Мне, как девочке, хотелось заплакать: от боли, усталости, напряжения рабочего дня, от эмоционального давления, даже от избыточной мужской сексуальности на одном квадратном метре! Но тот человек, которым я стала, чтобы выжить, заткнул мою внутреннюю плаксивую девчонку шутовским кляпом и выдал вслух:
– Что за имечко такое: булочка? – проворчала я, открывая глаза и смотря в его.
Я буду дурой, если не признаю, что между нами воздух уже мерцал от наэлектризованных искр нашего противостояния.
– От тебя даже через стол пахнет, как от свежеиспеченного Синнабона, – он говорил, а меня обволакивало сладким мороком. Я нахмурилась, злясь на себя за это.
Приправы Марты, видимо сделали свое дело. Блеск!
– Меня зовут Лера, – отчеканила я.
– Учту.
Иванов нервно дернул плечами, словно смахивая наваждение. Приятно видеть, что и он чувствует химию между нами. И все же, Валери… то есть Лера! Ты хочешь оказаться на балконе вслед за Есенией?!
С этими мыслями я добавила масла, не разрывая зрительного контакта с Егором.
– И еще, – с едкой ухмылкой выдала я, – убери от меня свои грязные руки.
Он отдернул их, удивленный тем, что вообще ко мне прикоснулся. Неужели сделал это на автопилоте, а не намеренно? Ни за что не поверю.
– Иванов!
Алиев тут как тут.
Мы резко отошли друг от друга. Я держала бутылочку масла, пряча ее от Егора и уже чуточку жалея о содеянном.
– Это что за кулинарный высер?! – взревел Давид Алиевич, указывая на залитый маслом салат. – Ты больше не прикасаешься к «Капрезе» до тех пор, пока не научишься делать его правильно! Взял остальные заказы, остаешься без перерыва. Смирнова – на перерыв. Пятнадцать минут. Тебя Пылаева вызывает. Опоздаешь – чао, скучать не буду!
– Да, шеф, – вяло проговорила я, проходя мимо Егора.
Ярость в его взгляде испепелила всех моих демонов внутри. Я чувствовала себя низко и подло. Как я могла так заиграться?
***
Я постучала в кабинет управляющей и увидела нашего бармена Сашу, которого жестко песочила Пылаева, раскрасневшаяся от гнева. Парень кусал губы, сдерживая эмоции, и молча выслушивал тираду начальницы. Она разошлась, ходила взад-вперед, поправляя юбку-карандаш, и отчитывала его.
– Иди обратно на рабочее место, – устало вздохнула молодая женщина и остановилась, подперев бедром стол. – Вы все меня скоро доведете. И зачем я согласилась на уговоры Власовых?
Я слышала, что владельцы ресторана пригласили Марину Сергеевну из Москвы, платя ей бешеные деньги, чтобы она держала персонал в ежовых рукавицах. Если бы не встреча у балкона, я бы, возможно, боялась эту акулу, способную разом откусить голову.
– Смирнова, – опять усталый вздох, – ты уже вливаешься в коллектив?
– Немного.
Она принюхалась, уловив запах приправ, исходящих от меня, и нахмурила идеально ухоженные брови.
– И как, нравится?
Я кивнула, опуская глаза. У меня всего пятнадцать минут, хотелось использовать их с пользой, прежде чем вернуться под начало истерически неуравновешенного Алиева.
– Кого ты пытаешься обмануть? – хмыкнула женщина, садясь за рабочий стол. – Мы все знаем, что наш дорогой Давид Алиевич – не сахар. Но он хороший мужик. В нашем бизнесе большая удача найти шефа, не пьющего и женатого на работе.
Я все никак не могла понять, почему она так вежлива со мной. Только что она отчихвостила Сашу не известно за что. Он, видимо, и сам этого не понял. А тут она ведет со мной дружелюбную беседу. Возможно, последнюю в этом заведении, если я не вернусь через… двенадцать минут.
– А что на счет Иванова? Уже притерлись?
Ага, как две тачки на парковке. У обоих будут царапины и вмятины.
– Будь с ним осторожна, он… умеет пользоваться своей внешностью.
Добродушная улыбка на ее лице немного сбила меня с толку. Это не было похоже на предупреждение ревнивой женщины, защищающей свой интерес к мужчине.
– Не волнуйтесь, Марина Сергеевна, – с уверенностью заявила я, – я здесь для обмена опытом, а не… жидкостями.
Пылаева улыбнулась.
– Ближе к делу, – она достала из стола папку с моими документами. – Мне нужно передать бухгалтерии твои номера СНИЛС и ИНН, и номер счета.
Я инстинктивно потянулась к безымянному пальцу, коснулась места, где носила кольцо. Пылаева заметила этот жест, но ничего не сказала.
– Я подала заявку на их восстановление, но вы же понимаете, что на это потребуется время…
Нужно срочно найти человека, способного подделать документы. Я не могла рисковать и реально соваться в госуслуги, даже с липовым паспортом. Мысли закрутились как шестеренки, нагоняя панику. Я никогда не обращалась ни за чем подобным, даже не знала, как искать таких людей. Не на авито же идти с моим запросом.