Вернуть жену. Я тебя не отпускал

Глава 9

Музыка долбит в уши. Адреналин вбрасывается в кровь так, что тело пульсирует на каждый быстрый удар сердца.

За домом, что я арендую, шикарный сосновый бор – тихий и прохладный в утреннее время. Самое то для пробежек.

Мне надо куда-то слить энергию, выпустить пар, иначе взорвусь к хренам собачьим!

Меня крошит от чувства, что Ася рядом. Крошит от этой иллюзорной её близости, будто я могу прямо сейчас пойти и забрать.

Всё куда сложней, да, но я не намерен отступать. Я уже пережил потерю однажды и не допущу повторения.

Это страшно – лишиться человека на долгих четыре года. Будто часть тебя оторвали и умертвили, но не выбросили, а оставили гнить внутри. И ты таскаешь эту кишащую опарышами тушу, а она уродлива и смердит, болит и ноет, заражая пустотой здоровую часть тебя.

Иногда в толпе я видел знакомый силуэт: тонкий, стройный, с длинными развевающимися волосами. И каждый раз, вцепляясь в плечо незнакомки, я на короткое мгновение оживал, а надежда выходила из комы. Гниющая туша восставала словно зомби.

Но каждый раз это оказывалась не Ася.

Очередная ошибка тараном выносила меня из реальности на пару долгих невменяемых недель.

За эти выходные я представил и прожил сотню версий нашего общего с Асей будущего, но все они мне кажутся ущербными, неправильными, словно смотрю я в них через разбитое зеркало.

Пускай она меня сейчас возненавидит за мои методы, но потом спасибо ещё скажет, потому что тот реал, который она сама себе создала – это хрень голимая! Жить в дыре, зарабатывать гроши, спать с упитком с завода – да, предел мечтаний!

Я лучше знаю, что ей нужно.

Пускай побуйствует.

Она рано или поздно поймёт, что я раскаялся. Да не случалось ни дня, чтобы я не проклинал себя за тот необдуманный поступок. Я бы всё сделал, чтобы это исправить, но вернуться в прошлое не могу. Значит, придётся поработать над настоящим. Как следует потрудиться над настоящим, чтобы получить шанс на будущее.

Выбегаю на тропинку к дому и сбавляю темп. Перехожу на шаг, чтобы привести дыхание в норму.

У ворот припаркована тачка Матвея – моего старого друга и незаменимого помощника.

Он выходит навстречу, морда опухшая – всю ночь гнал сюда, видимо.

Ася выбрала хорошее место, чтобы спрятаться. Я сосредоточил поиски на городах Сибири и Зауралья, думая, что она решила скрыться как можно дальше от меня. Знаю, у неё там где-то прабабушка жила, поэтому все возможные варианты давно проверены. А она все эти четыре года пряталась в десяти часах езды на машине.

Ловко.

– Давно ждёшь? – жму Моте руку потной ладонью.

– Только подъехал. Ну и глушь, – он вытирает свою руку о джинсы и качает головой. – Я раньше даже не знал о существовании этого города.

Мы проходим в дом.

Пока принимаю душ, Мотя на кухне пытается соорудить что-то типа завтрака.

Я надеюсь, он раскопал для меня что-нибудь интересное. Что-то, за что я действительно могу зацепиться, потому что пока все доступные мне манипуляции объективно неубедительны.

Работа? Ну и подумаешь, работа.

Вот если бы Кирилл оказался моим ребёнком, это другое дело. У Аси просто не осталось бы выбора.

Но Кирилл не мой, и…

И это мучительно, болезненно отзывается во мне.

У нас тоже мог быть сын, и меня всё ещё прошибает на эмоции. Они уже не такие острые – углы сгладились под натиском времени. Теперь только перманентное, тянущее чувство потери.

Я не забываю. В моём бумажнике до сих пор его снимок с третьего скрининга. Последний.

Выворачиваю вентиль холодной воды посильней, чтобы стряхнуть с себя осадок и вернуть мысли в нужное русло.

Так, окей, что дальше-то делать с Асиным пацаном?

Воспитывать.

Не бывает чужих детей, да?

Мне это хорошо знакомо.

Сам такой.

Когда мама мужика привела, мне было двенадцать, всё соображал уже и бесился первое время. Бунтовал против нового авторитета в доме.

Но Саша, как он тогда представился, в папы мне не набивался, жизни учить не пытался, по пустякам не дрочил. Был рассудительным и спокойным, но спокойствие это было таким внушительным, что я свои пацанские истерики быстро свернул, поняв, что они не достигают цели.

Он регулярно интересовался успехами в школе, но за тройки не ругал. В мою жизнь не лез.

А однажды, уже лет в пятнадцать, меня в подворотне поймали взрослые пацаны и одного в четыре рожи отпинали. Я пришёл домой со сломанным носом. Мать в слёзы… А Саша ничего не сказал – молча взял клюшку свою и ушёл. А потом, пару дней спустя, когда припухлость с носа спала и я смог нормально дышать, отвел меня на бокс.

На боксе меня научили за себя постоять, если дело дойдёт до драки.

Саша же учил, как с людьми общаться, чтобы до драки не доходило.

Поэтому неправы те, кто считает, что я чудовище, которое голыми руками людям головы отворачивает. Чепуха это. Я не допускаю ситуаций, в которых применение грубой силы может потребоваться, вот и всё.

Сашу я всё детство так и звал по имени, не позволяло что-то внутри, какая-то детская гордость. А потом, когда вырос, стал звать отцом. Да, потому что он мне отцом был.

И когда он разбился, внезапно и нелепо, я, тридцатилетний тогда мужик, рыдал как девчонка над его могилой. Потому что мировой был дядя.

Он меня, колючего и кусачего от страха, принял и защитил, полюбил.

Я тоже смогу Асиного принять. И полюбить.

Сердце есть. Стучит, рычит, грохочет.

Там есть еще место, знаю.

Глава 10

Выхожу из душа, иду в кухню на запах кофе. Сажусь за стол.

– Порадуешь меня чем-нибудь?

– Точно не завтраком, – Мотя ставит на стол сковороду с подгоревшей яичницей. Стаканы с кофе. – Выглядишь хреново.

– Ты тоже.

– Я не спал всю ночь.

– Я тоже, – парирую.

Я давно уже не сплю нормально. Бессонница – мой вездесущий спутник. Я привык.

– Ладно, не буду томить. Всё, что успели собрать, – Матвей кладёт передо мной тощую папку. – Времени было не так много.

– Времени было предостаточно. Четыре, нахрен, года!

Матвей на мои провокации не ведётся, даже в лице не меняется. Лишь коротко жмёт плечами и откидывается на спинку стула.

– Её хорошо «потеряли». Работали профессионалы. А спалилась она по глупости.

– Ася не глупая. Куда ушёл платёж?

– На погашение кредита какого-то Дмитриева Олега Павловича.

– Пердец. Ася за него ещё и кредиты платит!

Что, нормального-то мужика найти себе не могла?!

Я бы предпочёл, чтобы не находила никакого вообще, но её логику примерно понять могу.

Она наверняка думала, что «штаны» в доме облегчат жизнь. Искала безопасности. И это очень фиговое чувство, когда твоя женщина ищет безопасности в ком-то другом.

На этого Олега, нахрен, Павловича досье тоже есть, листаю. Увалень какой-то. Из имущества сорок квадратов, доставшиеся от матери, и проперженный диван.

Ну прелесть!

И от него рожать ей было норм, значит?

– Дамир, ты чё делать-то собрался?

– Как чё? Забирать жену.

Матвей смотрит по сторонам.

– Судя по тому, что я её тут не наблюдаю, на твоё предложение она отказом ответила?

– Повыделывается и перестанет. Я хочу как лучше для неё.

– Это называется «причинять добро». Такое вообще-то не приветствуется в демократическом обществе.

– Слушай, она… – начинаю я и осекаюсь.

Что ему объяснять? Всё равно не поймёт.

Я знаю, Матвей меня осуждает. Не только за тот фарш, который я сейчас устроил, но и за прошлый фарш тоже. За внезапный фортель с Дианой, который, если честно, для меня самого стал ахренительной неожиданностью.

Не думал, что я смогу вот так сорваться.

Подло. Низко. Некрасиво.

Девочек обижать нельзя… А я обидел самую важную женщину в моей жизни.

Вот только я свои косяки признал, за них раскаялся, а Ася до сих пор себя в белом пальто видит. Как будто в том, что наш брак разрушился, виноват я один.

Я сделал контрольный, не спорю.

Но катализатором стал не я, и запустил эту херню всю тоже не я.

Мы оба.

Оба виноваты.

– Короче, Дамир, если ты реально собрался силой её увозить…

– Да не стану я, брось. Я же не зверь.

– Она так не думает.

Стреляю тяжёлым взглядом в Мотю.

Ещё и ты мне тут давай, ага!

– У неё не останется выбора.

– Как это?

– Перекрою кислород, закручу гайки.

– Ой, мля, – Мотя закрывает ладонями лицо и бубнит в них. – Шахманов, ты отбитый нахрен! Просто дно!

– Мне, Мотя, насрать уже, как это выглядит. Не до безупречных образов. Я без неё жить не могу. Пробовал – фигня получается. Оно всё пресное, понимаешь? Это не жизнь, а дешевый суррогат.

Мотя медленно кивает и отбивает ритм пальцами по стакану.

– Ребёнка видел?

– Видел.

– И?

– Мимо.

– Точно?

Вспоминаю рыжеволосого конопатого мальчугана.

Вздыхаю с тоской.

– Ни единого шанса.

У Моти на лице смесь сочувствия и жалости.

Он знает, как я от Аньки ребёнка хотел. Представляет, наверное, какой это для меня удар.

– М-да уж. Это прям карма какая-то. Может, тебе всё же пересмотреть взгляды на жизнь?

– Нормальные у меня взгляды, – отпиваю кофе. Горький, противный, на вкус напоминает последние четыре года моей жизни.

Мотя тоже пьет без удовольствия.

– Дальше-то что?

– Не знаю. Думаю, всё же поближе познакомлюсь с Кирюхой этим.

– Этой.

– Что – этой?

– Кирюха – девочка. Ты чё, Дамир, каким местом на ребёнка смотрел?

Так-так.

А вот здесь интересно…

Сгребаю со стола телефон, хватаю ключи от машины и выбегаю из дома.

– Ты куда?! – кричит вдогонку с крыльца Мотя.

– Жди здесь! Я за семьёй.

Ну, Ася! Нас ждет очень серьезный разговор!

Глава 11

Залетаю в квартиру. Наша дверь со всего маху хлопает о соседскую и сама же прикрывается, двигаясь на обратной тяге.

Я ставлю Кирюху на пол и несусь прямо в обуви в зал.

Олег, который спокойно спал, подскакивает, растревоженный звуками.

– Ась? – морщится, вытаскивает телефон из под подушки. – А ты что так рано? Сегодня же понедельник.

– Так получилось, – тянусь к верхней полке, достаю папку со всеми своими документами, прячу в сумку.

– Это тебе зачем?

– Надо, – откидываю сидушку кресла, вытаскиваю спортивную сумку. Осматриваю. Встряхиваю от пыли.

– А… А что происходит?

– Ничего. Спи дальше.

– Ась?

Заталкиваю в сумку одежду, которая может в первое время пригодиться.

– Солнышко, сходи за игрушками, которые возьмёшь с собой, – натянув на лицо улыбку, говорю Кирюше.

Кира кивает.

Всю дорогу до дома я рассказывала ей, что мы отправимся в путешествие. Кира новость восприняла с радостью и воодушевлением, а когда узнала, что Олег с нами не поедет, обрадовалась, кажется, ещё больше.

– Какие игрушки, Ась, ты чё делаешь?

– Ухожу.

– Куда?

Молчу. У меня нет времени. Нет внутреннего ресурса на объяснения. У меня и объяснений-то нет!

Я не знаю, куда ухожу. Мне просто нужно бежать.

– Ася! – Олег встаёт с дивана, не отводя от меня взгляда, рукой шарит по спинке кресла, нащупывая трико. – Объясни ты!

– Я ухожу, Олег. Мы уходим. Прости.

– В смысле? Это шутка? Ты шутишь, да?

– Нет.

– Это из-за вчерашнего? Да ты гонишь! – Разворачивает меня рывком лицом к себе. – Я вспылил просто, с кем не бывает?

– Не знаю, – сбрасываю его руку со своего плеча. – Не знаю, Олег. С нормальным мужчиной не бывает, наверное.

– Ась, так нельзя.

– Нельзя предлагать женщине стать семьей, но важную часть этой женщины не принимать. Спасибо, вчерашний разговор открыл мне глаза. Я поняла, что семьёй мы никогда не были и не будем.

– Я исправлюсь. Честно! Я тебе обещаю, что буду это… Буду любить. Клянусь!

Я знаю, что нет, не случится этого. Может, пару месяцев он будет поглубже в себя заталкивать неприязнь к Кире, но потом все забудется и вернётся на круги своя. В человеке либо есть намерение принять чужого ребёнка, либо оно отсутствует напрочь.

Олег – второй вариант.

Кира совершенно беспроблемная, тихая, послушная, скромная девочка, во многом уже самостоятельная. Но Олегу даже такое в тяжесть, чего уж говорить о новорождённом ребёнке, о котором он так часто напоминает мне.

Он будет раздражаться и на собственного ребёнка за то, что тот нарушает привычный уклад жизни, тут и к гадалке ходить не надо.

– Слушай, дело не только в тебе, – говорю я спокойно и тихо, чтобы понизить градус напряжения. – Во мне тоже. Я просто… Я не люблю тебя. И никогда не полюблю.

Да, Ась, понизила градус! Молодец, что тут скажешь…

Олег молчит сначала, а потом бросается ко мне и выхватывает сумку из моих рук.

– Всё, Асенька. Повыделывалась и хватит. Я понял. Вину свою осознал. Впредь обязуюсь не нарушать, – нервозно улыбается он.

Не понимает, что я серьёзно. Думает, я тут перед ним шоу устроила, чтобы продемонстрировать серьёзность своей обидки.

– Олег, – делаю шаг влево, чтобы пройти к шкафу с нижним бельём.

– Что? – закрывает мне дорогу.

– Всё. Всё, это точка, прости.

– И куда ты?

– Уезжаю. Далеко отсюда.

– Тогда я тоже.

Господи, нет!

Меньше всего я хочу, чтобы он ехал с нами.

Наши отношения давно себя исчерпали, зашли в тупик, заглохли. В них нет ни глубины, ни смысла, ни даже меркантильной пользы. Они просто тянут из меня жизнь.

И исправить это у меня не получилось, потому что все разговоры об отношениях, что я заводила, заканчивались банально фразой: «Не делай мне мозги».

Многие мужчины очень болезненно реагируют на собственные ошибки, ревностно охраняют свои мозги и ой как не любят, когда их «делают», даже если это просто попытка выйти на конструктивный диалог…

Оглядываюсь по сторонам.

Вот так я хочу провести остаток дней? Такой судьбы хочу для дочери?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.