Бабочка

ДОПРОС

Комната небольшая, серые стены да и только. Посередине стол для двух персон, который освещает тусклый свет люминесцентной лампы, приделанной к потолку. Лера прошла внутрь, подготавливаясь к допросу. Ей не нравились такие помещения, а зеркало Гезелла всегда оказывало небольшое давление. Через минуту привели Лепина. По выражению лица мужчины читался страх, но он тут же испарился, когда пришло осознание неизбежного. Это было его смирение с ситуацией.

Освидетельствование длилось недолго, всё необходимое уже выносили за комнату, а понятые покидали допросную. В ходе обследования, когда Лепин снял футболку, Лера увидела множество заживших на груди царапин. «Девочка боролась за свою жизнь» – промчалось в её голове.

Двадцать минут назад, ей позвонил судмедэксперт, он оповестил, что отправил ей заключение экспертизы по делу жертвы на почту.

Тимофея Лепина усадили за стол, протянув стакан воды. Он выглядел, как бездомный. Иссохший от алкоголя, с синяками под глазами из-за плохого сна. Лера распорядилась, чтобы ему выдали немного еды и дали пульт от кондиционера, чтобы прибавить температуру, иначе он весь допрос будет дрожать. Поесть принесли сразу, а со вторым возникли проблемы. Пульт долго не могли найти, в комнате было тепло, хватало на то, чтобы немножко согреться, поэтому Лера решила оставить так как есть и начать допрос. Сперва она зачитала права. Тимофей Лепин особо не вслушивался, но когда она спросила понял ли он их, тот ответил согласием. Их разговор снимали с самого начала, освидетельствование в таком случае необязательно, но Лера посчитала, что это не будет лишним. Она начала первой. Представилась, чтобы он знал как обращаться к ней, но не успела задать первый вопрос, как Лепин перебил её и взял инициативу в свои руки, буквально на секунду сбив её с мыли. Сказанное уже звучало, как признание, но необходимы детали, о которых будет знать только убийца, с этим не возникнет проблем.

– Я убил девчёнку, что уж тут скрывать.

– Вы облегчили только малую часть следствия, я уверенна, что вы всё понимаете. Но как вам известно, мне необходимы детали.

– Конечно, но поверьте я сам в ужасе от того, что совершил. Я соболезную её близким и приношу свои извинения.

– Не передо мной вам следует извиняться. – Проговорила Лера, и собравшись с мыслями продолжила: – Если вас мучает совесть, то почему вы не пришли к нам с чистосердечным признанием, что вас остановило?

– Я пол жизни провёл в тюрьме, она стала для меня неким домом. Её законы, правила поведения – вот что воспитало меня. – Начал Тимофей Лепин. – Убийца детей. Такие в тюрьме и до утра не доживают. Но Бог огородил меня, не позволил оборваться жизни так рано, а потом и дал понять какой грех я взял на душу. Я молился каждый день, просил о прощение и снисхождение, когда предстану на суде перед ним, но первые годы даже вера не спасала от страха быть убитым. Я своими руками уничтожил свою жизнь. Второго шанса не будет, если я снова сяду, то покину тюрьму только как мёртвое тело без души.

– Что на счёт детей, за них вы молились? – Лепин с презрением посмотрел на Леру, как будто она сказала какую-то глупость, не подумав.

– Если они ушли из жизни, значит это должно было произойти, но только не от моих рук, за это я буду наказан.

– Вы не пришли к нам с повинной, потому что боялись оказаться за решёткой второй раз. Только я не могу понять, как страх оказаться мёртвым, позволил снова совершить убийство, так ещё и вернуться на место преступления. Мне не нужны оправдания, просто расскажите, что произошло той ночью, по порядку.

– Когда я вышел из тюрьмы, первым делом я поехал к маме. – Лепин закрыл глаза и поводя немного пальцем по столу, словно сметал свои мысли в одну кучу, связывая их, посмотрел на Леру и продолжил без запинки рассказывать всё в мельчайших подробностях. – Я долго ждал нашей встречи, когда был не на свободе. Она ко мне не приходила, ни разу. Я всего лишь хотел узнать ответы на свои вопросы: «Почему не приходила? Почему не писала? Почему забыла своего единственного сына?», но получил лишь плевок. Моя «дорогая мама» даже на порог меня не пустила, кинула в лицо пару сотен со словами: «Ты мне больше не сын! Видеть тебя не хочу! Не появляйся здесь!». – Его лицо исказила гримаса злобы с обидой в глазах, а потом его губы расплылись в улыбке, защитная реакция или Тимофей посчитал эту ситуацию неуместной, неправильной, в его голове так не должно было происходить. Наверное, он и правда ожидал тёплый приём. – А куда я поеду? – Он задал вопрос в воздух, не желая на него ответ. Сев поудобнее, Лепин облокотил руки на стол, ссутулившись. – Педофил, убийца, преступник, много лет провёл в заключение – смесь лучшего работника, не так ли? Семью не построишь, работодатель не примет. Какие были варианты, кроме как не спиться? В этом «свободном» мире я стал мусором. Тот день. – Тимофей потëр пальцами переносицу. Его плечи то опускались, то поднимались, но от наполненности лёгких приходилось начинать сначала. Он делал из себя жертву, выстраивал по кирпичику представление, будто это девочки виноваты во всех его несчастьях, они вставали на его пути, ломали жизнь своим присутствием, а он повинен лишь в том, что лишил их жизни, когда это должен был сделать некий Бог, в которого он поверил. Бред. Лера не обращала на пустые слова внимание, она слушала только объясняющие убийство причины и пока их было недостаточно. Она дала ему волю, чтобы он высказал ей всё, что накипело внутри сердца, если оно у него имелось. Тогда, сам того не замечая, он расскажет обо всём, а она помолчит. – Я пил не просыхая. Шатался по улицам, но с моим внешним видом я был больше похож на бездомного, а деньги уже закончились. Когда допил алкоголь, решил что в трезвом состоянии начну сходить с сума. Умереть от водки, не так и плохо. Карманы пусты, а в горле пересохло, вот я и начал побираться, что смог получить от добрых людей решил потратить на выпивку. Когда зашёл в магазин, было уже поздно, меня посчитали за бомжа и вышвырнули. А что я сделал? Ничего! Я просто выглядел не так, как им хотелось. Вот я и побрёл в парк, а там эта девчонка. Так похожа на первую. Только куртка у той была синяя, а тут красная. Я подумал: «Неужели она вернулась наказать меня!». – Лепин зажмурился и проглотил слюну, скопившуюся во рту. Его горло напомнило о том чувстве, что он испытывал, когда закончилась водка, поэтому он отпил немного воды из стакана, что так же стоял на столе и оттянул воротник, давая простор гортани. Но простая вода не удовлетворила его и Лепин снова скривился от разочарования. – Помню как подходил и хватал её за руку, и то, как она билась в моих объятиях, я умолял простить меня, а потом накатило. Проснулся у одного из домов из-за боли в голове и на груди. Воспоминания приходили частями, я решил вернуться и убедиться в том, что я сделал. Надеялся, что это просто страшный сон, но когда подошёл к тому кусту, а там она задушенная, растрёпанная, без признаков жизни. Понимание того, что жить осталось совсем недолго пришло сразу, я решил убежать и спрятаться. Без еды сложно далеко уйти, а деньги я тогда в магазине вроде уронил.

– Что было дальше?

– Вы и сами знаете. Один из полицейских подбежал ко мне. Спросил Лепин Тимофей я или нет. Я испугался и дал стрекача, а он меня скрутил и на землю. – Больше ничего не нужно было, он всё рассказал. Лера сказала ему за что он будет осуждён и позвала в комнату допроса одного из тех полицейских, что наблюдал за процессом. Запись с камеры будут использовать на суде, как ДНК и заключение врача, а пока Лепина выводили наружу, сцепив руки наручниками за спиной. Лера приостановила их, попросив у коллеги секунду спросила, обращаясь к Тимофею:

– Помните, вы говорили, что поверили в Бога? – Он кивнул, с интересом наблюдая за выражением её лица. – Начинайте молиться. – Его вывели, но он продолжал смотреть только на Леру. В последний раз она видела Тимофея Лепина только на суде, когда судья оглашал приговор о пожизненном заключение подсудимого.

Вернувшись в офис, она направилась сразу в кабинет Бориса Сергеевича.

– Здравствуйте!

– Здравствуй, Валерия! Что-то хотела? – Он отвлёкся от документов, что были в его руках до прихода Леры.

– Я хочу взять отгул на один день.

– Могу я поинтересоваться, зачем? – Борис Сергеевич сомкнул руки в замок, он делал так для того, чтобы показать его внимательность и вовлечëнность к тому, что он услышит.

– Хочу пойти на похороны девочки.

– Я осознаю твоё стремление. – Он понял, про что она говорит, знал обо всём, что происходило за пределами его офиса. Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, Борис Сергеевич ответил:

– Хорошо, но с условием, что отчёт по делу будет сдан в ближайшие сроки.

– Конечно.

На похоронах было немного людей. По разговорам присутствующих, Лера поняла, что погребение обязалась организовать соседка, собрав необходимые документы. Лера подошла к Светлане Александровне. Женщина плакала, опершись на ствол дерева недалеко от места где собирались хоронить Лизу через пару минут. Она смотрела за ограду кладбища, не обращая внимания на остальных. Лера старалась подбодрить её, но ничего не вышло, Светлана Александровна только кивнула и продолжила смотреть в даль, слабо улыбнувшись.

Дул слабый ветер, а солнце уже пару дней скрывалось за облаками, темнеющими после обеда. Когда гроб опустили медленно в яму, на землю мелкими каплями начал моросить дождь из-за чего некоторые присоединились к Светлане Александровне и встали рядом с ней. Лера подумала о том, что небо так скорбит, но сразу отмела эту мысль, походившую больше на фантазию. Укутавшись сильнее в пальто, она заметила молодого мужчину, подходящего к ним со стороны ворот, ничем не примечательного в синей жилетке с сумкой на плече. Лера отвернулась, погрузившись в размышления, которые должны были когда-то появиться в голове и занять собой весь разум, не оставляя в нём живого места. Эти дни сильно вымотали еë. Сперва она не обращала внимания на синяки под глазами, болях в мышцах и отёчности в ногах, но после того, как дело окончательно было закрыто, здоровье давало о себе знать и вспоминать, когда она оборачивалась в одеяло, расслабив под ним тело. Тогда все мышцы становились чувствительными, словно до этого они находились в постоянном напряжении. Голова гудела, а ноги сдались, посылая пульсации в позвоночник. Единственным утешением, во всей сложившейся ситуации, была Поля. Перед приездом на похороны, а точнее ещё прошлым вечером, когда Лера сама забрала дочь со школы, они провели время вместе лёжа на кровати и разговаривая обо всём, что приходило на ум.

Ещё одним нерешённым делом оказался журналист, который весь город поднял на уши своей статьёй в газете и новостных каналах. Это волновало, так как о преступнике правоохранительные органы ещё не давали никаких комментариев, но из-за тревожности жителей города N, Борису Сергеевичу пришлось отменить некоторые дела из своего списка и уделить время журналистам, что с самого утра окружали здание. И вот один из них где-то выяснил на каком именно кладбище произойдёт захоронение. Мужчина, что пару минут назад присоединился к гостям, вынув из сумки фотоаппарат приступил к съёмке всего процесса. Лера долго не обращала внимания на него, пока одна из женщин не обратилась к журналисту с просьбой прекратить снимать, но тот лишь проигнорировал её. Окончательным выходом из раздумий, стал крик незнакомки на мужчину. Лера подошла ближе, чтобы узнать причину конфликта и разрешить его, поскольку здесь похороны, а не базар где можно покричать. Выяснилось, что одна из соседок Лизы не довольна тем, что фотографируют похороны. «Зачем, а главное, для чего?» – возмущалась она. После спокойных просьб покинуть кладбище и перестать фотографировать, на которые журналист не отозвался, она просто не выдержала и по обычаю женщин пожилого возраста перешла на крик, забыв про то где находится. Лера успокоила её, а после приступила к разговору с мужчиной.

– Как вас зовут? – Начала Лера, обращаясь к журналисту, пока женщина возвращалась к остальным.

– Владимир Корчевников – журналист газеты «TalkNews», а вы?

– Валерия Астафьева. – Глаза мужчины расширились, а губы расплылись в улыбке.

– Так я про вас знаю! – Почти криком, произнëс он. – Это вы, тот следователь, что ведёт дело об убийстве ребёнка. Какая удача! – Он покопался в карманах своей жилетке, после вынув из правого небольшой диктофон. – Можете, ответить на пару вопросов?

– Извините, но я занята. Вам следует ехать к главному отделу следственного комитета, практически час назад началась пресс-конференция, там ответят на вопросы, которые вас интересуют. – Лера отвернулась, когда Светлана Александровна позвала её. Репетитор оповестила, что они собираются в столовую поминать Лизу. – До свидания, Владимир. – Она собралась уходить, но Корчевников схватил её за руку и с мольбой в голосе попросил:

– Не уходите. Они могут начать и без вас.

– В смысле? Что вы имеете в виду?

– Я заплачу, если только деньгами можно вызволить из вас подробности убийства.

– Вы хоть понимаете, о чëм говорите? – Лера с укором посмотрела на него. Несмотря на то, что он выглядел не старше 25 лет, она не понимала как в такой ситуации можно нести беспросветную чушь. Может он просто больной чудак или цепляется за любую возможность приобрести информацию о Лизе с первых рук, чтобы повысить свою значимость перед начальством. В любом случае, то каким способом Владимир хочет это сделать, показывает его только в худшем свете, не говоря уже о том, сколько бед он принесёт издательству, в котором работает. Она вытянула из его рук своё запястье, и насколько мягко смогло получиться, сказала: – Лучше уйдите отсюда.

– Всего пару комментариев. Это займёт несколько минут, а после нашего диалога, сами не заметите, как быстро они прошли. – Он говорил с такой решимостью, словно от его слов, что-нибудь изменилось бы в её решение. Лера всё так же смотрела на него, а злость от всей ситуации постепенно нарастала, как и чувство усталости. Собрав последние силы в кулак, она произнесла с лëгким нажимом:

– Убирайтесь. Надеюсь, вы не додумаетесь плестись за мной до самой столовой. – Он явно был разочарован ответом.

В свежей газете, на самой первой странице опубликовали интервью Бориса Сергеевича со всеми подробностями дела, а ниже текст, посвящённый целиком Лере.

«24 Ноября проходили похороны жертвы, убийство которой ошарашило весь город. Наш корреспондент побывал на месте захоронения, чтобы от всего нашего коллектива выразить соболезнования родственникам умершей. На похоронах присутствовали не только соседи девочки, но и репетитор, а так же Астафьева Валерия Романова – следователь, которому было поручено дело. Наш сотрудник пытался построить с ней диалог, чтобы вы, наши читатели, могли узнать о преступление как можно больше деталей, но, к глубочайшему сожалению, Валерия Романова выгнала сотрудника издательства за пределы кладбища, так и не удостоив ответами, на интересующие всех нас вопросы. Поведение следователя для нас остаётся тайной, но мы предполагаем, что Валерия Романова, просто была уставшей. Берегите себя и своё здоровье!

TalkNews».

Глава 4. Павел

До ужина остался час. Павел редко опаздывал, но сегодня хотелось намеренно задержаться, даже если это разозлит отца и мать. Покинув ванну практически голым, прикрываясь только в нижней части тела полотенцем, он надел костюм, что уже как полчаса назад занесла служанка и аккуратно расположила на краю кровати. Классический чёрный цвет надоел, но другую одежу Павел мог носить только тогда, когда его не видели подчинённые. Отец был крайне против выбора футболок и шорт. «Ты наследник компании, будь соответствующего вида!» – парировал он при каждом споре. С возрастом Павел уже привык к дотошным костюмам и галстукам, что душили его в начале, и когда ему исполнилось 20, об одежде он не заикался.

Шёл 36 год его жизни, но к чему Павел до сих пор не мог привыкнуть, так это внезапным появлениям Максима – телохранителя, которого ему предоставил Шульга старший.

– Научись стучать в конце концов. – Обратился он к Максу. Он мужчина смышлёный, спортивного телосложения, с рыжим цветом волос и голубыми глазами, а ещё Макс на пару сантиметров ниже Павла.

– Я стучал, ты просто не услышал. – Павел сдружился с Максимом ещё в детстве. Его отец Николай, работал на семью Павла садовником, пока не умер по неизвестным причинам как и мама, а Макс часто приходил с отцом, так они и познакомились. Со временем Максим возмужал и устроился телохранителем, но крепкая дружба продолжалась, поэтому наедине он обращался к Павлу только на «ты». – Ещё не собран?!

– Мама заикалась на счёт невесты, что-то мне подсказывает, что за ужином это будет главная тема для обсуждения. – Максим зашёл внутрь. Закрыв дверь, он подошёл к Павлу, что так тщательно осматривал себя в зеркале. Волосы, что напоминали воронье крыло, аккуратно были убраны назад, но некоторые из них скатились по лбу, почти касаясь брови. Павел запрокинул их к остальным и те поддались, услужливо оставшись на месте. Он любил свою внешность, особенно свои ярко голубые глаза, которые один в один были как у мамы.

– Сам знаешь, – Макс помог накинуть пиджак. – скоро компания будет в твоей власти, а после тебя? Фëдор Анатольевич только об этом и думает. – Он похлопал по плечу, словно старался закрепить одежду на теле, но сам не заметил как под его ладонью образовалась вмятина.

– У отца скоро крыша поедет от всего, что приходит к нему на ум, но даю тебе слово, что о замужестве мама первая заговорила. Женщина в возрасте, о внуках начала думать.

– Мы не можем знать наверняка. У твоего отца больше планов на этот счёт.

– Ты прав. – Павел покинул комнату, Максим вышел следом. До гостиной, где должен проходить ужин, оставалось совсем ничего. Весь свой путь Павел размышлял на тему женитьбы. Нужна ли ему жена? Жизнь с самого детства не давала повода доверять людям, а тут незнакомка выбранная отцом точно полюбит не его, а деньги.

Гостиная встретила их вычурностью. Фёдор Анатольевич любил интерьер в стиле рококо, а из-за него у Павла всегда в глазах рябило. Поместье, в котором расположилось семейство Шульга, было роскошное. Как знал сам Павел, его прадед переехал жить в Европу. Он был творческим человеком, а так же отличным историком. Одной из его идей было обзавестись семьёй, а другой, немало важной, сформировать своё издательство, и у него всё получилось. Назвал он его «TalkNews», а вернувшись на Родину решил не менять название, так как в других странах мира оно приобрело вес, к тому же звучало неплохо. Первые годы приходилось объяснять почему оставили иностранное имя издательства, но со временем всё улеглось и журналисты поуспокоились. Прадед имел высокий заработок. Далеко от столицы он приобрёл опустевшее поместье и отреставрировал его, вложив в него много средств и времени. Как говорил отец: «Дед любил антикварные вещи, ведь в них хранится история многих лет, а то и веков. Наш дом не стал исключением, раньше в нём жили графы, но после войны поместье опустело. Узнав об этом, дед решил вернуть в него жизнь».

Точки продаж дела семьи Павла были по всей стране, буквально в каждом городе продавали газеты и журналы их производства, а в социальных сетях официальная страница «TalkNews» набрала не менее 100 миллионов читателей, что в 21 веке было невообразимо много.

Компания продолжала расти, но у неё как и у других производств был период, когда всё могло оборваться. Дело в том, что мама Павла – Антонина, не может иметь детей. Отец был удивлён этой новостью, так как очень хотел наследника. Через какое-то время после печальной новости, они вместе, обдумав идею и взвесив все риски, решили усыновить ребёнка. Им оказался Павел. Многие берут младенца, чтобы было легче воспитывать, но Шульга были уверены, что и с семилетним смогут справиться. Павел вёл себя тихо, Антонине и Фёдору это нравилось, им казалось, что мальчик довольно воспитанный и спокойный, а перед тем как сказать ещё и думает, что говорит о рассудительности. Но на самом деле Павел старался не привлекать лишнего внимания к своей персоне, Шульга предстали перед ним скучными и требовательными. Переехав к ним в дом, теперь уже в их общий, Павел был поражён его размерами, на мгновение в его голове возникла мысль, что он как таракан среди громадных вещей, которые были чуть ниже его самого. Только после семнадцати, достигнув роста 182 сантиметра, он чувствовал себя подходящим своему окружению.

– Где ты пропадал? – Спокойно проговорил отец, и вытерев рот салфеткой, посмотрел на него, переминая остатки еды зубами. Отец седоват, но что ожидать в его пятидесятилетнем возрасте. Мама впрочем просила его подкраситься, но он всегда отвечал отказом. И вот сейчас локон седых волос, вывалившиеся из стада зализанных назад товарищей, закрывал обзор его блекло-серому глазу.

– Мне жаль, что я заставил вас ждать. – Соврал Павел. Боялся ли он отца? Нет. Его мнение никогда не интересовало Павла, а вот советы были не так уж и плохи, можно сказать даже полезные. Такое отношения сложилось от того, что отец часто поднимал на него руку, когда у него что-то не получалось, а всё о чëм они говорили, когда оставались наедине или со знакомыми, было наследство и компания и какая ответственность ляжет на его плечи, когда Павел повзрослеет. В общем, разговоры не присущие отцу и сыну, а скорее начальнику и заместителю. Павел думал о том, что его забрали из приюта не из-за любви к нему, а для того чтобы воспитать подходящую партию для продолжения бизнеса и создания потомков. Построились холодные взаимоотношения, им двоим было плевать на чувства друг друга, но когда мама была рядом, каждый играл свою роль: любящего отца и прекрасного сына, а насилие, оказанное в его сторону, являлось возвращением в прошлую жизнь, когда каждый день был наполнен болью и страданиями, пока в один момент всё не прекратилось, и вот за это, Павел никогда не сможет простить Фёдора, который вернул его в воспоминания. Быстро и без жалости, окунул в ту грязь, что прожил Павел и его брат.

Фëдор Анатольевич являлся также закоренелым сибаритом, но из-за возраста приходилось отменять некоторые встречи с друзьями, а потом они исчезли и вовсе, закрепив за собой только тёплые моменты его жизни. Оставив ту часть в период отличного состояния здоровья, он впал в некую периодичность и погрузился полностью в мысли о деньгах. Фёдор не был творческим человеком, поэтому внешний вид газет и журналов не менялся со времён последнего обновления, то есть ещё при жизни деда Павла, а платить дизайнерам, которых он считал мошенниками переоценивающих свой труд и превышающих за него цену, он не собирался. Единственное что он любил – это деньги. Если бы не мама, то бизнес постепенно бы обанкротился, так как отец не следил за работой компании. Раньше их издательство отличалось своими статьями, писали обо всём, кроме политики и налогов. Отдельно женщинам: про новинки в моде, скидки на товары, бытовые обновления и многое другое, мужчинам: всё для рыболовства и охоты, необходимое в дом, сантехника по низким ценам, но качественная. Интервью брали у любых специалистов своего дела, а журналисты, что работали на издательство, отличались своими знаниями и умениями. Сейчас их новости больше походили на жёлтую прессу, но отец считал, что оно и к лучшему, народ ведь любит сплетни.

В любом случае, Павел готовился в любой момент перенять дело своей семьи, к чему его готовили большую часть жизни. Отец стареет, месяц назад у него появились проблемы с сердцем и врач выписал «Монголин» для приёма три раза в день – сильное лекарство, которое следует пить по расписанию. Был выбор сделать операцию, но по диагнозам у отца было мало вероятности остаться живым, а пилюли давали хоть какие-нибудь шансы продлить жизнь.