Замок на Скале слёз. Книга седьмая

Глава IV. Скала слёз

Когда шайка разбойников, конвоируя своих пленников, подошла ближе к замку, древнее сооружение открылось перед поражёнными квакенбуржцами во всём своём мрачном величии. Замок, похожий в темноте на горный утёс, возвышался над болотом, точно вырастая из его недр. Он был обнесён высокой стеной, утыканной по верху острыми железными шипами, и, очевидно, когда-то считался неприступным. Однако вблизи стало заметно, что замок находился в плачевном состоянии: поднятая решётка в стрельчатой арке ворот проржавела и больше не двигалась, одна сторона зубчатой башни частично обвалилась, и сквозь пролом была видна лестница, кладка стен, на которых змеями вились ползучие растения, была выщерблена, стёкла в узких щелях окон отсутствовали. От замка исходило тоскливое предчувствие беды, как от замшелого надгробного памятника.

У подножия каменного столба, заросшего колючим кустарником, тростником и осокой, Ян Дурачок с заметным облегчением распрощался с разбойниками и отправился в обратный путь. От ворот к болоту спускались стёртые от времени узкие ступени, выбитые в скале. Понукаемые злодеями, пленники поднялись по скальным ступеням наверх и вошли в холл замка. Там их встретила невысокая, быстроглазая девица с бледным кукольным личиком, казавшемся слегка испуганным. Её когда-то нарядное платье было запущено, тёмные с рыжинкой волосы нечисты, тонкая шея болталась в широком, сером от грязи воротничке. Поверх платья – передничек с оборванными кружевами, на голове – потерявший форму чепец. Это явно была прислуга. При виде Барабары девица попыталась дружелюбно улыбнуться, но её улыбка угасла скорее, чем успела родиться.

Главарь приказал, не снимая клювастой маски:

– Урсула, проводи наших дорогих (главарь издал глухой смешок) гостей в малую столовую. Пусть Тильда их накормит. – Он повернулся к разбойникам: – Брат Кракус и брат Кобус, покараульте у малой столовой, пока гости ужинают. Остальные, отнесите добычу на склад, а бурдюки с водой на кухню.

– Нам бы сначала обсушиться, – слабо пискнул доктор Мартиниус. – На нас сухой нитки не осталось.

Сердце Мельхиора сжалось. На старика было жалко смотреть. Он осунулся, согнулся ещё больше и выглядел сейчас, как горбун без горба. Впрочем, Мельхиор тоже чувствовал, как по телу разливается страшная усталость. Да и Барабара едва держалась на ногах.

– Урсула, будь добра, разожги в малой столовой камин и принеси им одежду из наших запасов, – неожиданно вмешался другой разбойник, неотличимый от остальных в своём просторном тёмном плаще и фарфоровой маске с кожаным клювом. Главарь на это лишь иронически хмыкнул, но ничего не сказал.

Малая столовая располагалась на втором этаже. В просторном помещении, скупо освещённом парой свечей, никого не было, но стоящие на старом, выщербленном столе три прибора, свидетельствовали, что ужин для пленников вот-вот начнётся.

По знаку сопровождавших их разбойников доктор Мартиниус, Барабара и Мельхиор заняли места за столом. Брат Кракус и брат Кобус, как назвал их главарь, вышли из столовой и встали на караул за дверями. Урсула скрылась в кухне, но ненадолго. Через минуту она вернулась в столовую в сопровождении пожилой женщины с кислым и измождённым лицом, словно она провела ночь ещё хуже, чем пленники на Мёртвом болоте. Её седые волосы были скручены под сеткой в замысловатые локоны.

– Я Тильда, кухарка, – проворчала женщина. – Час уже поздний, поэтому могу предложить только тушёные тыквы и травяной чай: липа, мята, ромашка.

– Надеюсь, чай у вас горячий? – спросил доктор Мартиниус, поёживаясь в мокром сюртучке.

– Не беспокойтесь, месьер, у меня чай всегда горячий. Другой не подаю.

Гордо вскинув подбородок с тремя торчащими из него чёрными волосинами, Тильда отправилась на кухню, а Урсула занялась камином. В столовой находился огромных размеров камин, облицованный потемневшей от времени и копоти кафельной плиткой с замысловатым орнаментом. Когда в камине затрещало жаркое пламя, Урсула куда-то сбегала и принесла целый ворох всевозможной одежды и несколько пар обуви.

– Это награбленное? – недоверчиво посмотрела на ворох Барабара.

– А чего вы ожидали, барышня? – пожала плечами Урсула. – Выбирайте, где нет дырок и пятен крови. Вот это розовое платье вам подойдёт. – Урсула вытянула из вороха строгое форменное платье учительницы женской гимназии.

– Нет уж, спасибо, – содрогнулась Барабара. – Лучше мы высушим свою одежду.

– Может быть, вы принесёте нам наш багаж? – попросил Мельхиор. – Тогда мы нашли бы во что переодеться.

– И не просите, молодой человек. Она не может, – заявила Тильда, входя в столовую с подносом. – Месьер Аларик не разрешит. Вдруг у вас там спрятано оружие?

– А кто такой месьер Аларик? – поинтересовался доктор Мартиниус, придвигая свой стул ближе к камину.

– Он-то? Наш хозяин. Его сиятельство маркиз Аларик Фабиан Примус Квак де Гранд-Пьерр.

Тильда расставила на столе тарелки с тыквами, фаршированными рисовой кашей с грибами, чайник, из которого шёл пар, и чайные чашки. Волей-неволей трое пленников приступили к позднему ужину.

– Скажите, уважаемая Тильда, как называется это место? – спросил Мартиниус, когда кухарка наливала ему чай.

Тильда скосила на нотариуса один глаз:

– А так и называется: замок на Скале слёз. Кто и когда его построил – неизвестно. Люди разное болтали. Одно время в замке располагался монастырь Братства Святого Хенрикуса. Хенрицианцы проповедовали отказ от мирских соблазнов и безбрачие. Со временем они все ушли в Тёмную Долину, и монастырь долгое время пустовал, пока в него не вселился старый маркиз, отец их сиятельств.

– Что за старый маркиз?

– Батюшка месьера Аларика и месьера Эрика – его сиятельство маркиз Фабиан Бертрам Корнель Энох Деобальд Квак де Гранд-Пьерр, – без запинки перечислила все имена Тильда. – Старый маркиз был сущий демон, наводил страх на всю округу. Правда, во всей округе была всего пара нищих деревенек. Откуда тут взяться богатству, на Мёртвом-то болоте? Ни плодородной земли, ни чистой воды на целые гведские мили вокруг. Когда правитель нашей Оранжевой страны, князь Оливьер Гордый, освободил селян от зависимости от вельмож, спасибо ему за это великое, обе деревеньки отправились в Красную страну на свободные земли. На болоте остался один Ян Ослик. Вот его и прозвали дурачком за то, что не уехал отсюда. Спервоначалу-то Ян Дурачок бедовал, но скоро приспособился снабжать замок чистой водой из своего колодца. Тем и кормится. Болотную-то воду пить нельзя. Будешь животом вечно маяться, а то и помрёшь. Будьте осторожны. Я предупредила.

– А как монахи добирались до замка? Так же, как мы сегодня, по кочкам? – Мартиниус хитренько подмигнул Мельхиору и Барабаре. – Или есть и другой путь?

– Когда-то был. Наверное, это строители замка проложили гать из брёвен, но со временем гать сгнила, и трясина её засосала. Теперь сюда только по кочкам. Мало кто знает эту тропинку. Она очень путанная. Один Ян Дурачок да ещё наша Урсула. Вот, пожалуй, и все знатоки.

– Почему же вы не уехали вместе со всеми, уважаемая Тильда?

– Как же я могла оставить месьера Аларика и месьера Эрика? Они были совсем крошки, когда их матушка, её сиятельство маркиза Мимоза Крессида Изабелла, пропала.

– Как пропала?

– А вот так. Однажды утром её спальня оказалась пустой. Пропал и управляющий его сиятельства, Левиан Факс. Смазливый был месьер, но слишком заносчивый, чтобы быть хорошим слугой. Старый маркиз приказал обыскать весь замок, но никаких следов не нашли. Эта парочка исчезла, как туман над болотом. Ну старый маркиз и назначил меня кормилицей своих сыночков. Моя-то дочурка умерла от плохой воды. – Тильда смахнула слезу. – Я выкормила обоих братцев, а когда они выросли, стала кухаркой. Так и кормлю их до сих пор. Их и их ораву. Ну, этих грабителей и убийц, что вас поймали. Есть-то все хотят.

– А почему такое странное название – Скала слёз? – не унимался Мартиниус.

– Тут повсюду смерть, – понизила голос до драматического шёпота Тильда. – Вы разве не чувствуете её отвратительный запах? В старину, ещё до замка, эту одинокую скалу посреди Мёртвого болота называли Большой Камень. На Большой Камень приводили неверных жён и оставляли тут умирать. Обратной дороги они найти не могли. Или тонули в трясине, или, обливаясь слезами, испускали последний вздох на скале. Вот тогда и прозвали Большой Камень Скалой слёз. Этот замок в прямом смысле стоит на человеческих костях. Поговаривают, что в нём до сих пор живут призраки этих несчастных женщин, которые мстят всем живым за свою страшную смерть. Сотни неупокоенных душ. По ночам они бродят по замку. Стоит после полуночи выйти из спальни, и можешь увидеть бледную фигуру, бесшумно скользящую по коридору, клянусь святой Пейрепертузой! Будьте осторожны. Я предупредила.

В столовую вошло несколько разбойников. При виде их Тильда замолчала и, поджав губы, величаво удалилась на кухню.

– Вот что, уважаемые, – прогундосил в маску главарь. Впрочем, пленники теперь знали, что его зовут Аларик. – Я определился с выкупом. Каждый из вас выкупит свою свободу за десять тысяч гведских крон. Итого тридцать тысяч. Принимаются также ост-индские дукаты и вест-индские пиастры. Золото – оно даже на Мёртвом болоте золото, клянусь бородавкой на носу Гведикуса!

– Я прошу освободить от оплаты моего секретаря, месьера Лукаса, – попросил доктор Мартиниус. – У него нет таких денег.

– Нет денег? – Аларик нацелил свой кожаный клюв на Мельхиора и произнёс ласковым голосом: – Тогда нам придётся вашего месьера Лукаса прикончить. Урс, кинь голодранца в болото!

Здоровяк двинулся к вскочившему с места Мельхиору, но на пути злодея отважно встала Барабара, сжимая в руке кружку с кипятком. Её щёки пылали, глаза метали молнии, а грудь вздымалась, словно морские волны.

– Не смейте, негодяи! – выкрикнула девушка. – Мельх… месьер Лукас из очень богатой семьи! Его дедушка – генерал, а отец – полковник! Вы на своём вонючем болоте ничего о них не слышали, а их знает весь Квакенбург, даже королевский двор, вот!

– Подожди-ка, Урс, – приказал Аларик. – Если девица говорит правду, то тем лучше для нас. – Он достал из-под плаща три листа бумаги, три гусиных пера и чернильницу, заткнутую бутылочной пробкой. – Сейчас вы напишите домой, чтобы подателю сего письма вручили десять тысяч гведских крон. Думаю, мой посыльный обернётся за месяц, а вы пока поживёте здесь.

Делать было нечего. Трое пленников опять уселись за стол и принялись скрипеть перьями.

– Представляю, что скажут родители, когда прочитают это послание, – с тревогой сказала Барабара, подписывая письмо.

– А что родители? – глухо рассмеялся Аларик. – Дело-то житейское. – Он собрал письма, спрятал их под плащ и распорядился: – Итак, уважаемые! Каждому из вас будет предоставлена отдельная комната. Урсула покажет вам ваши апартаменты. Вы можете свободно передвигаться в пределах замка, но не советую спускаться со скалы. Скала слёз окружена бездонной топью. Это забытое Создателем место служит источником многих жутких историй, которые местные селяне передавали из уст в уста в течение многих поколений. Вы сами видели, что Мёртвое болото покрыто обманчивыми островками травы. Наступите на такой островок и уйдёте с головой в трясину. А оттуда даже лошадь не вытащит. Да и откуда на болоте лошадь? В общем, как говорит наша Тильда, я предупредил.

Аларик хихикнул и так стремительно ринулся к дверям, будто его догоняла толпа призраков мёртвых женщин. С ним покинули столовую и остальные разбойники. Проходя мимо Барабары, последний злодей вдруг шепнул ей едва слышно: «Не бойтесь, прекрасная незнакомка. Я помогу вам!»

Глава V. Барабаре не спалось

После ужина Урсула проводила доктора Мартиниуса, Барабару и Мельхиора в их комнаты. Все три комнаты находились на втором этаже. Их двери выходили в короткий, мрачный коридор, слабо освещённый едва горевшей масляной лампой, висевшей у лестницы, уходившей в самом конце коридора полукругом вверх и вниз. Противоположный конец коридора упирался в глухую каменную стену. Кроме этих трёх комнат, других помещений здесь не было.

Комнаты, в которых пленникам предстояло провести по крайней мере месяц, представляли собой бедно меблированные клетушки с ржавой решёткой причудливого рисунка на высоком и узком, с остроконечной аркой наверху окне. Воздух в них был затхлый, пахло плесенью и сырым камнем, как в тюремных камерах. Единственное отличие от тюремных камер было в том, что на тяжёлых железных дверях клетушек напрочь отсутствовали засовы.

Несмотря на усталость, Барабара не смогла уснуть. Промучившись в постели с час, она встала, надела своё почти высохшее платье, висевшее на спинке стула, и вышла в коридор, погруженный во тьму, которую слегка рассеивало лишь мерцание масляной лампы у лестницы. Барабара поднялась по крутым ступеням на следующий этаж, утопавший во мраке. Там она оказалась перед полуоткрытой дверью, за которой брезжил свет и слышался странный скрип, сливающийся с монотонным голосом, словно читающим молитву. Стараясь не шуметь, Барабара вошла в дверь. Это была высокая, большая комната, ярко освещённая массивными медными шандалами на несколько свечей, и уставленная стеллажами и старинными книжными шкафами из почерневшего дуба, скорее библиотека, чем кабинет. Собрание сотен, даже тысяч книг. Кроме стеллажей и шкафов в комнате стояли лишь письменный стол, ободранные кресла и деревянное кресло-качалка. Стол и кресла также были завалены книгами: в потрескавшихся от времени кожаных переплётах с медными пряжками, с пожелтевшими страницами, разного размера – от миниатюрных до огромных фолиантов. Даже на черно-белом, как шахматная доска, полу высились стопки книг.

В кресле-качалке, спиной к входу, сидел молодой человек. Он ритмично качался, издавая громкое скрипение, и вслух читал какую-то заплесневелую книжку. Молодой человек был, что называется, разодет в пух и прах: оранжевый сюртук с белыми шёлковыми отворотами, белый жилет и широкий чёрный шейный платок. На полу, возле молодого человека, лежала такая же демоническая маска, как у всех разбойников этой странной шайки.

Барабара попятилась было к двери, но неосторожно зацепила стопку книг, которая с шумом рассыпалась по полу. Молодой человек обернулся, поражённо уставился на девушку, но, опомнившись, быстро схватил маску и закрыл ею лицо.

– Простите меня, – смущённо сказала Барабара. – Я не хотела вам мешать.

Молодой человек порывисто вскочил с места и отшвырнул маску в сторону. Это был высокий, стройный брюнет, с бледным, нервическим лицом и большими, тёмными, печальными глазами.

– К демонам Аларика с его нелепыми масками! Мой брат никогда не вёл себя конгруэнтно! Позвольте представиться, Эрик Фабиан Секундус Квак де Гранд-Пьерр к вашим услугам. А как вас зовут, прекрасная незнакомка?

– Барбара Мартиниус, – просто ответила Барабара. – Вы, наверное, брат месьера Аларика?

– Вы угадали, мадемуазель Мартиниус. Аларик – мой старший брат. Проходите, садитесь. Я сейчас освобожу для вас кресло.

Эрик сбросил на пол книги с соседнего кресла и галантно подвинул его Барабаре. Та осторожно села, стараясь не испачкать платье в пыли. Эрик занял своё прежнее место. Глядя ему прямо в глаза, Барабара строго спросила:

– Вы тоже разбойник, месьер де Гранд-Пьерр?

Эрик замотал головой:

– Ну что вы, мадемуазель. Эта дефиниция мне совсем не подходит. Я просто живу здесь и совсем не интересуюсь, чем занимается Аларик и его люди. В тоскливой бескрайности Мёртвого болота нет ни пения птиц, ни рёва животных, ни звуков человеческих голосов. Всё здесь дышит запустением, одиночеством и смертью. Только тёмная стоячая вода, зелёная тина да серые валуны, едва выступающие из трясины. Слава Гведикусу, у меня есть книги. Тем и спасаюсь от скуки. Брат называет меня «буквоед». Забавно, не правда ли?

– Признайтесь, месьер де Гранд-Пьерр, это ведь вы сказали мне: не бойтесь, прекрасная незнакомка. Я помогу вам?

Эрик прижал палец к губам:

– Тсс… молчите! Здесь даже у стен есть уши. Давайте поговорим о чём-нибудь другом.

– О чём? – Барабара поморщилась. – По-моему, к такому кошмарному месту хорошо подходят разговоры о призраках, лунатиках, самоубийцах и психопатах.

– Увы, вы правы, но мы можем говорить о книгах, – улыбнулся Эрик. Улыбка у него была приятная, но немного глуповатая. – У меня есть предложение, мадемуазель Мартиниус. Зовите меня «Эрик», я вас буду звать «Барби» или «Барб», и мы станем друзьями. Согласны?

– «Барби» мне не нравится, звучит, как имя какой-нибудь куклы, а «Барб» зовёт меня мой дядя. Лучше уж «Барабара». Так зовут меня друзья.

– Барабара? Замечательно и вполне конгруэнтно, – бурно обрадовался Эрик. – А что вы любите читать, Барабара? Поэзию, прозу, летописи или, извините, любовные романы?

– В последнее время мне было не до чтения, – сказала Барабара. Она никак не могла сообразить, как ей следует вести себя с этим странным молодым человеком. Сидит, понимаешь, в разбойничьем гнезде и ничем не интересуется, кроме книг! – Лучше расскажите о себе.

– Я открою вам, Барабара, нашу с Алариком тайну, – проговорил Эрик вполголоса. – Вы, наверное, думаете, что мы просто шайка разбойников, каких полным-полно на любой дороге?

– А разве нет?

– Конечно, нет! – запротестовал Эрик. На его бледных щеках выступил румянец. – Мы с братом создали первую в Гведском королевстве ячейку свободных индивидуумов!

– И что за это ячейка?

– Наша ячейка – фундамент будущего общества, основанного на новых принципах. Её девиз: «Нет эгоизму и стяжательству! Только братская любовь и взаимовыручка, чтобы достичь равенства и всеобщего счастья!»

– И в чём же выражается ваша братская любовь? Что-то я её не заметила, когда нас грабили на Мандариновом тракте! – сварливо заметила Барабара.

– Вы отчасти правы, но где-то же нужно брать пропитание? – немного смутился Эрик.

– Ну, допустим. А как вы боритесь с эгоизмом и стяжательством?

– Например, мы не признаём деньги.

– Значит, Тильда и Урсула работают на вас бесплатно?

– Я не сказал «бесплатно». Труд должен вознаграждаться, поэтому Тильде разрешается взять себе еду, которую мы не доели, а Урсуле – любые платья, которые ей понравятся, из добычи.

– Ну не знаю. Мне кажется, что они бы предпочли деньги.

– Просто вы пока думаете по-старому, – снисходительно улыбаясь, произнёс Эрик. – На самом деле деньги не нужны. Они теряют свой смысл. Вы знаете, что за последние сто пятьдесят лет содержание серебра в гведской кроне уменьшилось в три раза? Если так пойдёт дальше, то скоро деньги вообще начнут изготовлять из бумаги. Представляете? Просто напишут на кусочке бумаги «сто гведских крон», нарисуют герб королевства и всё. Но кто же в здравом уме обменяет вам на раскрашенную бумажку краюху хлеба или круг колбасы, рубаху, штаны или пару сапог, даже если эта раскрашенная бумажка будет размером с лодочный парус? Вот к чему мы придём. А это, в свою очередь, приведёт к хаосу и революции.

– А что делать с теми, кто не захочет вашего равенства и всеобщего счастья?

– Я добрый, интеллигентный человек и против насилия, но думаю, таких мракобесов и консерваторов лучше утопить в Мёртвом болоте.

– Может быть, попробовать их перевоспитать?

– Вздор! Перевоспитывать долго и скучно. Всё-таки лучше утопить.

– И кто же состоит в вашей первой в Гведском королевстве ячейке свободных индивидуумов?

– Как кто? Я, Аларик, его люди, Тильда и Урсула. Вы трое тоже можете вступить.

Голос Эрика был жизнерадостен, речь – исполнена доброты и серьёзности, тёмные глаза смотрели бесхитростно. Он сочетал учтивость с откровенностью. Барабара оценила его любезность, пусть даже временами ему случалось забыть, что она не сильна в литературе.

– Спасибо за лестное предложение. Я передам его дяде и Мельхиору, – пообещала Барабара с серьёзным лицом, точно зная, что доктор Мартиниус и Мельхиор поднимут её на смех. – Тильда говорила, что в замке полно привидений. Это правда?

– Старая карга слишком много болтает! – сердито ответил Эрик. – Вот наябедничаю Аларику, он быстро укоротит ей язык!

Была глухая ночь, когда Барабара возвращалась в свою комнату. Она медленно ковыляла вниз. Глаза слипались. Ноги были тяжёлыми, словно налитыми чугуном. Внезапно девушку окатила волна ледяного пота. Впереди неё бесшумно спускалась фигура в белом одеянии, похожем на саван. Миг, и странная фигура скрылась за поворотом лестницы. В испуге Барабара прижалась спиной к холодной, шероховатой стене и зажала себе рот обеими руками.

Глава VI. Покойник с утра – плохая примета

На следующее утро пленников разбудило карканье кружащихся над замком ворон. Несмотря на ранний час, уже припекало. Мёртвое болото, покрытое зелёной ряской, казалось непроницаемой грязевой кашей. Безветрие и тишина делали Скалу слёз ещё сиротливее и сумрачнее. Она стояла посреди болота, как безмолвный каменный страж. А из болотной тины на неё смотрела смерть и держала её мертвой хваткой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Повесть «Тайна капитана Пангасиуса».

2

Квадрант – серебряная монета в 25 центумов.

3

Флориан – золотая монета равная пятидесяти гведским кронам.

4

Повесть «Тёмный человек».