Дорогой, Я – Чудовище

Пролог

Больно…

Очень больно…

Почему так? Почему всё болит? Спина, шея, голова, даже ноги с руками… Всё пульсирует и ощущается, как открытая рана, к которой приложили раскалённые угли. Даже дышать тяжело. Лёгкие такие тяжёлые… В них вода? Я тонула? Откуда такая тяжесть?

Нет, нужно открыть глаза и посмотреть, что со мной. Наверное, всё тело изранено. Оно изуродовано и кровоточит. А возможно, я и вовсе лишилась части конечностей. Но я всё равно должна увидеть всё. Должна знать, что со мной.

Но глаза словно залиты свинцом. Не могу их открыть… Не получается поднять веки. Может быть, я просто слепа? Почему ничего не вижу? Одна лишь тьма.

А?.. Но я слышу. Шорох, пронёсшийся мимо. А также шелест. Да, кто-то ходит рядом со мной – шелестит ткань одежды, касаясь предметов вокруг. Шелест довольно отчётливый и достаточно громкий, чтобы понять – там много ткани. Это юбка? Платье? Или что-то вроде просторного халата? Нет… Точно юбка. Слышу, как её края волочатся по полу.

Тут кто-то есть. Не важно кто – я должна привлечь внимание, так как человек проходит мимо меня и даже не замечает.

Нет… Нет! Не уходи! Помоги мне! Помоги проснуться! Мне очень больно, прошу!

Я должна открыть глаза. Должна! Иначе… Иначе неизвестно, сколько ещё я пролежу в этой тьме, перемешанной с болью.

Давай же, открой их. Открой! Хотя бы немного! Сейчас же!

И тут… передо мной возникла тонкая полоса света. Совсем небольшая, но, если сконцентрироваться на ней и ни на чём больше, она становится чётче. Полоса света расширяется, охватывая всё вокруг и меня саму целиком.

Вначале было слишком ярко. Так ярко, что на миг я пожалела, что открыла глаза. Боль усилилась, пронзив голову в очередной раз. Оглушающий звон сбил меня с толку, но ненадолго. Когда глаза привыкли к свету, я смогла постепенно осмотреться.

Всё было размыто и нечётко, но очертания и цвета я всё же различала. Я лежала в кровати. Да, это определённо была кровать: белые простыни из дорогой ткани, судя по тому, как она ощущается на ощупь. Руки мои целы, хотя и болят. Всматриваясь всё больше и больше, понимаю, что тело моё, в принципе, цело: ноги, руки, туловище… Во всяком случае, это то, что я вижу.

Светлая кожа и ухоженные аккуратные ногти. Неожиданно… Такие ровные. Можно даже сказать, идеальные. Ни капельки грязи. И почему-то это кажется мне непривычным. Нет… Не так… Скорее, неправильным. Да, это неправильно, но я не понимаю почему.

Очертания комнаты становились с каждой секундой всё чётче. Большая, просторная комната, которую не назовёшь обычной. Дорогие картины и мебель. На прикроватной тумбе позолоченный канделябр на три свечи. Также стояла крупная чаша с водой и брошенной туда белоснежной тряпкой. Пахло цветами, но не знаю какими. Сладковатый аромат окружал комнату.

Попыталась приподнять руки и коснуться собственного лица, так как была уверена, что другое влажное полотенце лежало у меня на лбу, охлаждая голову. Но, видимо, его никто не менял уже довольно давно. Прохлады совсем не чувствуется.

Хотела убрать эту тряпку, да вот только руки такие непослушные. Словно я разучилась ими управлять. Или, наоборот, учусь всему впервые. Пальцы сами по себе такие холодные… Что же со мной произошло?

Неожиданно дверь в комнату тихонько приоткрылась, и в помещение вошла горничная. Молодая девушка с невзрачной внешностью. Тёмно-русые волосы убраны назад и спрятаны под белым чепчиком. Белоснежный фартук слегка помят и в некоторых местах успел намокнуть, так как девушка несла в руках глиняный кувшин, переполненный водой. При каждом шаге руки, не привыкшие к тяжестям, дрожали, из-за чего часть воды выливалась, оставляя небольшие лужицы на полу.

Возникало такое чувство, словно девушка чего-то боялась. Она даже не взглянула в мою сторону. Поспешила к ближайшему столику, чтобы избавиться от ноши. Кувшин с глухим стуком был помещён на столешницу, однако вода вновь слегка разлилась и теперь медленно – капля за каплей – стекала на пол.

Должно быть, горничная должна была сменить воду в посудине, которая находилась рядом со мной, хотя я не уверена. Да и всё равно. Я пыталась привлечь её внимание. Пыталась позвать, да вот только голос какой-то тихий, сиплый, даже скрипучий. В горле всё пересохло. Но, как выяснилось, и этих звуков оказалось достаточно. Девушка повернулась в мою сторону и ахнула, едва сохраняя равновесие.

– Ох, Небеса! – вырвалось у неё, при этом она случайно задела рукой кувшин, который недавно принесла. Естественно, он кувыркнулся, расплескав всё содержимое в разные стороны, а после с звонким треском разбился. Но горничная, похоже, вообще не обратила на это внимания. – Госпожа? Вы… Вы… Вы пришли в себя? – дрожала она, бледнея прямо у меня на глазах.

Госпожа? Это она ко мне?

– Я… Я!.. Я сейчас! – кричала девушка, подхватывая юбку, и со всех ног помчалась в сторону выхода. – Я сейчас же кого-нибудь позову! Подождите! – после этих слов девушка выбежала в коридор, крича на всё здание: – Её Светлость!.. Её Светлость проснулась! Герцогиня пришла в себя! Скорее! Кто-нибудь! Передайте господину! Скорее!..

Я слышала, как её голос отдаляется, при этом каждое слово было подобно молоту для моего сознания. «Герцогиня»? «Её Светлость»? О чём она? Это я? Голова продолжает болеть, из-за чего мысли путаются ещё сильнее. Всё кажется таким неправильным, таким странным и непонятным. В одном я была уверена – хочу встать. Хочу подняться на ноги и осмотреться. Даже если будет очень больно. Тогда, думаю, мне станет проще.

Надеюсь…

Но не успела я и руку поднять, как дверь в просторную комнату вновь открылась и теперь в помещение вошла не только та горничная, но и ещё кое-кто. Зашло ещё несколько служанок, которые были одеты практически одинаково и носили схожие причёски. А лицом они мало чем выделялись. Смотря на них так и хотелось сказать, что они «обычные» или «средненькие»: ни косметики, ни природной красоты, ни украшений… Лица таких людей обычно даже вспомнить трудно. И это меня немного смущает. Девушки довольно молодые. Разве в этом возрасте не свойственно желание выделиться из толпы и проявить свою индивидуальность?

Однако этот вопрос отпал сам собой, когда я увидела следующего человека.

Мужчина.

И вот он выделялся так сильно, как только это было возможно.

Высокий. На первый взгляд лет двадцать восемь или около тридцати. Чёрные волосы уложены идеальным косым пробором. Официальный костюм тёмных тонов в викторианском стиле, казалось, только-только сшили: ни пылинки, ни складки, ни торчащей ниточки. Всё идеально, блестит, сверкает… Но на этом фоне сильнее всего выделялись глаза.

Большие глаза ярко-синего цвета, напоминающие редчайшие сапфиры. И выделялись они не только цветом, но и тем, как сияли в помещении, где единственным источником света было три свечи. Такого… не бывает. Это же ненормально. Почему они так выделяются? И почему он смотрит на меня с таким холодом? Или даже… ненавистью?

Неосознанно тело дрогнуло и принялось сжиматься.

– Наконец-то ты пришла в себя, – прозвучал строгий мужской голос. Произнося каждое слово, мужчина приподнимал подбородок, как бы выражая тем самым гордость, высокомерие или превосходство. – Что ж… практически неделя прошла, – продолжал мужчина. – За это время я успел многое обдумать, Демет. Поэтому хочу сразу расставить всё по местам, не откладывая этот разговор в долгий ящик.

Я слушала его, не рискуя перебить. Наблюдала за тем, как он одним только взглядом выпроводил практически всех слуг, оставив только одного пожилого мужчину. Кажется, это был дворецкий. Дворецкий поклонился в пояс и передал своему господину несколько документов, после чего выразил почтение мне и поспешил покинуть помещение, оставив нас наедине.

Понятия не имею зачем, но я не хочу этого. Не хочу оставаться одна. Вернее, одна с ним!

Но, похоже, мужчину это вообще не волновало. Смотря в документы, он сразу перешёл к сути беспокоящего его вопроса:

– Демет, хоть я и понимаю, что ты получила несколько травм, но, согласно показаниям доктора, с твоим телом всё в порядке. А это значит, что можно решить вопрос в твоём стиле – я просто заплачу тебе. Назови сумму, которая смогла бы удовлетворить твою жадность, и разойдёмся на этом.

– Я… – едва слышно начала говорить, но мне не дали закончить.

– … лучше тебе согласиться на деньги, Демет, – грозно добавил он. – Если ты будешь требовать мести, то так и знай – я использую все свои связи, все свои деньги и возможности, но не позволю навредить мальчикам.

– Кто?..

– Сойдёмся на том, что это был несчастный случай, – вновь перебил он меня. – Ты пыталась навредить Леонарду. В очередной раз… Этан просто защищал своего брата. Ты не можешь его за это винить.

– Кто?..

– Просто назову цену, – снова бросил он, тем самым не позволяя мне даже попытаться начать спор. – Любую. Что тебе нужно и сколько? Деньги, украшения, новые наряды, слуги… Мне без разницы. Просто скажи.

На этот раз я не стала ничего говорить. Сглотнула, чувствуя, как во рту сухо. Сейчас я бы и сама заплатила любую сумму за обычный стакан воды, но, с того момента как я очнулась, мне его так никто и не предложил.

– Почему молчишь? – насторожился мужчина, после чего его сапфировые глаза вновь вспыхнули ярким-синим пламенем, заставляя всё мою нутро содрогаться от страха. – Скажи что-нибудь.

Вновь сглотнув и медленно облизав пересохшие губы, тяжело вздохнула, а после спросила то, что меня волновало на протяжении всего этого времени:

– Кто вы?

– Что?.. – ахнул мужчина, опуская руки с документами и с недоверием посмотрев мне в глаза. – Демет, ты не узнаёшь меня? Это что, такая шутка? Столько лет в браке, а мужа своего не узнаёшь?

Узнаю? Я вижу его впервые в жизни. Но не это главное, что меня беспокоит. Был ещё один вопрос, на который я жаждала получить ответ. И он, пожалуй, был самым важным:

– А кто я?

Если в глазах мужчины до этого было удивление, недоверие и напряжение, то теперь я отчётливо видела промелькнувший страх. В следующую же секунду герцог выбежал в коридор и на всё здание закричал:

– Вызовите доктора! Немедленно!

Глава 1. Безнаказанная жестокость

Я ничего не помню.

Не помню, где я. Не помню вещи, которые меня окружают. Не помню, кто я…

Даже глядя на своё отражение в зеркале, я ничего не узнаю: ни лицо, ни волосы, ни одежду, ни тело в целом. Обычно, когда смотришь на своё лицо, должны быть хоть какие-то моменты, которые дают понять, кто ты. Пусть не воспоминания – это могут быть ощущения. На интуитивном уровне понять, что, да, это я.

Но, когда я смотрела на свои светлые длинные волосы, ярко-зелёные глаза и юное лицо, всё во мне буквально кричало: «Чужое!» Это не моё. Это не я. Я не знаю, кто эта девушка, но это точно не я. Я не знаю, какой должна быть, но точно не такой.

Это так странно. И каждый раз, когда пыталась вспомнить хоть что-то, ничего не выходило. Прошло несколько дней с момента моего пробуждения, но я до сих пор не привыкла к своей внешности, к своему имени и к своему окружению.

Всё так… неправильно.

После того как вызвали доктора, он осмотрел меня и поставил простой диагноз – амнезия. И это, как по мне, самый разумный вывод, так как я действительно ничего не помню и – главное – не знаю, но вот мой так называемый супруг, кажется, в это не поверил. После осмотра он и доктор вышли из комнаты, направившись в коридор, чтобы обсудить всё лично. По идее, они должны были направиться в отдельный кабинет, но не сделали этого, и я всё слышала.

Возможно, дело было в том, что дверь была плохо закрыта, а возможно, и в том, что они начали говорить сразу в коридоре… не знаю. Я слышала их шаги. Как они отдаляются от дверей моей комнаты, но при этом и разговор был доступен для моего слуха.

Чётко, ясно, словно говорили прямо над моей головой.

– Вы уверены, что она потеряла память? – спросил герцог. – Возможно, вы не знаете, но Демет…

– Я прекрасно знаю, какой человек герцогиня, Ваша Светлость, – перебил его доктор. – Однако все симптомы потери памяти на лицо. Их трудно подделать, а если она действительно лжёт, то каковы причины?

– Хах… – вздохнул мой муж, после чего я услышала звук жидкости, льющейся в стеклянные бокалы. Кажется, он налил себе немного алкоголя. – Причины… Если бы всё было так просто. Я знаю Демет всю свою жизнь, но до сих пор так и не понял причин многих её поступков.

– Вот как… – озадачился доктор, после чего, немного помолчав, выдвинул новое предложение. – Как бы то ни было, сейчас я ставлю тот диагноз, который вижу собственными глазами, Ваша Светлость. Но, возможно, вы как близкий родственник герцогини, проживший с ней под одной крышей больше десятка лет, сможете заметить то, чего я увидеть просто не способен. Если это всё игра, то вы будете первым, кто поймёт и разоблачит её.

– Хорошо, – согласился герцог, после чего услышала, как на поверхность мраморной столешницы был поставлен уже пустой бокал. – Если это всё очередная игра, то теперь она не сможет безнаказанно избежать ответственности. Мои дети… Так больше не может продолжаться. Но… что если она действительно потеряла память?

– Что ж… – вздохнул доктор, который, кажется, собирался к выходу, – в таком случае она забыла обо всём, что совершила ранее, и о себе в том числе.

– Хах! Как удобно… А воспоминания? Как скоро они вернутся?

– Возможно, уже завтра, – ответил доктор. – А возможно, никогда.

Герцог… Мой муж… Кайл Блэр… Он совершенно не верил в то, что я потеряла память. Даже больше скажу: он и не хотел в это верить. Каждый раз, когда он приходил в мою комнату, я замечала холодный взгляд, наполненный недоверием и жаждой раскрыть правду. Но каждый раз у него ничего не выходило. Он не получал того, чего хотел, и с разочарованием покидал комнату, оставляя меня одну.

Всё это время служанки, которые приходили ко мне, старались помочь. Они меняли повязку на моей голове, так как оказалось, что я получила эту травму, после того как упала с лестницы. Сильнее всего пострадал затылок, и это становится неплохим объяснением того, почему я ничего не помню.

Однако, когда я пыталась узнать больше подробностей о том случае с падением, все отводили взгляды в сторону и в один голос заверяли, что они ничего не знают. Слуги, в принципе, стараются не смотреть мне в глаза. Они дрожат при каждом шаге, а когда я к ним обращаюсь, готовы зарыдать от ужаса. Словно я намерена убить каждого, кто скажет что-то не то.

Я видела мужа, видела слуг, видела доктора всего пару раз за всё время, но… я ни разу не видела детей, чьей матерью являюсь. Это меня немного смутило. Разве хотя бы разок нельзя навестить мать? Я ведь даже не знаю, как они выглядят.

Именно это я и спросила у Кайла, когда он вновь заглянул ко мне, чтобы поинтересоваться, не изменилось ли что-то. Я спросила, когда смогу увидеть детей и познакомиться с ними, но ответ меня ожидал грандиозный.

– Что ты на этот раз собираешься сделать? – закричал Кайл. – Тебе не хватило того случая, когда ты переломала ноги Этану? Или когда ты заперла Леонарда в подвале без еды, воды и света? Его искали три дня, Демет!

– Я… – хотела ответить, но поняла, что сказать мне нечего. Я растеряна и даже в ужасе. Неужели я действительно всё это совершила со своими детьми? Но, смотря в эти пожирающие синим пламенем глаза, осознаю: это правда. – Нет, – тихо произнесла, слегка покачав головой, – всё не так. Я… Я просто… просто пытаюсь понять…

Кайл ещё минуту молча стоял передо мной, крепко сжав ладони в кулаки. Он был зол. Зол, но не знал, что делать. В конце концов, он обуздал свои эмоции и спокойно продолжил:

– Что ж… возможно, ты и права. Я поговорю с детьми и организую для нас семейный ужин, – неожиданно согласился он, предлагая альтернативу.

Однако у меня возникло чувство, что это ловушка. Кайл предоставил мне шанс «как-то проявить себя», будучи уверенным, что моя амнезия – ложь. И, по правде сказать, я тоже на это рассчитываю. Надеюсь, что это всё ложь, обман, сон, от которого можно проснуться. Но, нет, проснуться так и не получилось.

***

До этого несколько дней я провела практически не выходя из комнаты. Но на это были причины. Во-первых, травма головы. Во-вторых, тело часто просто не слушалось. Хотя сейчас всё значительно лучше. Я могу ходить и двигаться сама, не надеясь на чью-то помощь. Ну, или так может показаться вначале.

К заранее оговоренному ужину меня готовили три горничных. Не одна, не две, а сразу три. Я, в сущности, палец о палец не ударила. Причёска, одежда, макияж, подбор украшений… В конце концов, я себя даже человеком уже не чувствовала. Кукла? Да. Драгоценная скульптура? Возможно. Но точно не человек.

При этом на протяжении всего времени я чувствовала сильное смущение и неловкость. Моё тело было стройным, женственным и изящным. Трудно сказать, сколько мне лет, но если судить по отражению в зеркале, то где-то двадцать. Однако у меня уже есть дети. Не один, а два сына, о которых я так же ничего не знаю.

Муж старше… Похоже, у нас большая разница в возрасте, но это никого не смущает.

Такая юная, а уже совершила столько зла и причинила столько боли… Дети, должно быть, совсем ещё малыши. Год или два. Не больше. Что же мне им сказать? И поймут ли меня? Прошло уже несколько дней, но я так и не поняла, как мне быть дальше. Только с каждым днём, часом, с каждой секундой чувствую, как в груди нарастает тревога, которую никак не унять.

Горничные справились со своей работой идеально. Взглянув в зеркало, я увидела не просто прекрасную девушку, а само совершенство. В основном косметику использовали только для того, чтобы подчеркнуть достоинства, а также затушевать некоторые синяки от недавнего падения с лестницы. Изумрудные камни на украшениях подчёркивали насыщенный цвет глаз, светлое платье даровало лёгкость моему образу. Словно долгожданный глоток свежего воздуха.

– Спасибо… – поблагодарила своих горничных, попытавшись улыбнуться.

Хоть я и чувствовала себя так, будто мой желудок свернулся узлом от волнения, это не значит, что и другие должны испытывать нечто подобное. Однако от моей улыбки и слов служанки побледнели и одновременно рухнули на колени.

– Госпожа, просим прощения!

– А?.. – растерялась.

– Просим вас, госпожа, сохраните наши жизни! – продолжали молить, сотрясаясь всем телом. – Мы всё исправим! Мы немедленно всё исправим!

– Нет, всё хорошо! – попыталась успокоить девушек, которые уже не контролировали поток слёз. – Прошу вас, встаньте. Всё хорошо.

Но, что бы я ни говорила, девушки только сильнее прижимались к полу, словно именно это я им и велела. Ещё немного и они бы полностью лежали на полу. Я пыталась помочь им встать, но стоило мне протянуть к ним хотя бы руку, как рыдания переходили в истерику. А ведь я даже пальцем их не коснулась.

Возможно, это переросло бы в нечто безумное и неконтролируемое, но в комнату постучались. Вовремя постучались.

– Госпожа, это ваш дворецкий, – раздалось со стороны коридора. – Вы готовы? Мне велено проводить вас в трапезный зал.

– Да, – выдохнув, ответила я, после чего направилась к дверям.

В коридоре меня ждал дворецкий. Мужчина лишь раз взглянул на служанок за моей спиной, но и слова не произнёс по этому поводу. Лишь поклонился и указал нужное направление. Словно всё так и должно быть.

– Прошу, – произнёс он, – следуйте за мной.

Никак не отвечая, направилась за дворецким. При этом, даже пройдя несколько поворотов, я услышала разговор служанок, которые медленно поднимались с пола и утирали слёзы. Так отчётливо, словно они говорили мне это в лицо.

– «Спасибо»?! С каких это пор чудовище из семьи Блэр говорит нам «спасибо»?!

– Боже, это было так страшно… Я думала, что на этот раз она убьёт именно нас! Помните, что она сделала с кухаркой за то, что та подала холодный чай?

– Разве такое можно забыть? – бросила третья. – Отрезала ей руки и вышвырнула из поместья. Больше никто не видел её.

– Вот именно! Она никогда не благодарит, – продолжала первая. – Никогда и никто не слышал от неё даже словечка благодарности, а теперь… «спасибо»?! Похоже, головой она неплохо ударилась.

– Я даже слышала, что ей в этом «помогли». И не кто-то там, а сам молодой господин Этан, защищая брата.

– Тц! Лучше бы она вообще больше не приходила в себя. Госпожа Кэтрин мне нравится больше…

Я шла всё дальше и дальше по коридору, но голоса не становились тише. Я слышала каждое их слово. Шла на ужин, но боюсь, что теперь даже кусочек в горло не полезет. Это безумие… Какое-то безумие. Что за зверство?! Почему на эту девушку продолжают работать, если она столь жестока? Разве нет тех, кто мог бы это остановить? А её супруг? Почему он ничего не предпринял? Или предпочитал не замечать? Разве не разумнее было бы просто запереть её где-нибудь? В темнице или в тюрьме… Это же ненормально!

Какие-то варварские обычаи, но я ничего не могу сейчас сделать. Я даже до конца не могу принять тот факт, что я – это я. Демет… странное имя. Не чувствую его своим.

– Её Светлость, герцогиня Демет Блэр, – оповестил дворецкий о моём прибытии, после чего я наконец-то смогла сосредоточиться на том, что происходит вокруг. Кажется, голоса горничных слышала только я. Либо дворецкий хорошо скрывает эмоции.

Зал, в который мы пришли, выглядел не просто красиво, а роскошно. Ни пылинки, ни трещинки на мраморных стенах и полу. Кругом стояли золотые вазы с живыми цветами, на стенах висели разнообразные картины с пейзажами и портретами неизвестных мне личностей. Хоть на улице солнце давно село за горизонт, в зале всё сияло светом. Свечей, расположенных на стенах и даже люстре, было так много, что даже в полдень не так светло, как сейчас.

В центре зала стоял обеденный прямоугольный стол примерно на шесть-восемь персон. В центре сидел глава семьи – Кайл, а по бокам… видимо, наши дети. Вот только они были далеко не младенцы.

Самому младшему – как я помню, Леонарду – на первый взгляд было не больше пяти лет. Маленький мальчишка, внешностью очень похожий на своего отца: светлая кожа, чёрные волосы аккуратно зачёсаны назад, одежда чем-то подражала стилю отца и только глаза… глаза были ярко-зелёными, как у его матери.

Как у меня.

Что касается старшего сына, то это был не малыш, а скорее, подросток. Молодой парень, которому было как минимум пятнадцать лет. Я была сбита с толку, так как сомневалась, что это тело смогло бы родить ребёнка в пять лет. А это значит, что он не родной сын Демет. Возможно, это сын от первого брака? Да и разница между детьми довольно большая.

Юноша был молодой версией отца: и цвет волос, и цвет глаз, и форма лица… Он словно точная копия герцога, поэтому неудивительно, что многие будут в нём видеть следующего наследника. Волосы у юноши длинные и собраны в аккуратный хвост за спиной. Что касается одежды, то его стиль полностью отличался от стиля Кайла.

Этан, не так ли? Он словно пытался бросить мне вызов своим нарядом. Огромный чёрный балахон, напоминающий мантию. На нём также имелось предостаточно ремешков, вставок, нашивок, бусин. Если бы я случайно встретила подростка на улице, то приняла бы его за шамана, а не за сына герцогской семьи.

Хотя не это сейчас важно.

Эти взгляды… Все трое смотри на меня так, словно я должна вот-вот взорваться и уничтожить как минимум целую улицу. Ни улыбок, ни приветствий, ни предложения присоединиться.

Все просто сидели на своих местах и выжидающе смотрели.

– Я… надеюсь, не опоздала? – попыталась разрушить эту давящую тишину, взглянув в глаза Кайлу.

– Нет, – мгновенно ответил он. – Мы и сами недавно пришли. И раз все в сборе…

Кайл указал на стул, который находился напротив него. Слуги помогли мне присесть, пока я поддерживала платье, после чего каждому принялись подавать блюда. Но никто толком не ел. Хм… Не только я потеряла аппетит за это время. Они чего-то ждали. Слуги шептались, стоя за нашими спинами, а герцог и его сыновья не решались начать разговор.

Еда, которую нам приносили, пахла очень вкусно, хотя я и не знала, что это. Ни названия, ни способ приготовления, ни сами ингредиенты. По идее, Кайл должен представить мне детей, раз я их не узнаю, но он предпочёл этого не делать. До сих пор проверяет, и, боюсь, эта проверка надолго затянется.

Ладно… раз мы не поговорим, то хотя бы что-нибудь брошу в желудок, чтобы вновь не заболеть. Взяла ломтик хлеба, после чего пододвинула к себе тарелочку с вязкой жидкостью, чем-то напоминающей джем, а потом зачерпнула джем столовым ножом, чтобы размазать содержимое вдоль ломтика хлеба.