Волк 11: Лихие 90-е. Финал

– Надо закрыть один вопрос, который остался от Кравцова, – сказал Ремезов.

– А что с ним, кстати, стало? – спросил я.

Через дверь послышался очередной звонок, и снова кто-то пробасил «занят».

– Увезли с приступом в больницу, но не откачали, – неохотно произнёс Ремезов и продолжил: – Давай о деле. Это то, что ты тогда журналистам говорил – поставки оружия террористам. Спереть-то он смог, а вот продать не успел. И нельзя допустить, чтобы оно ушло на Кавказ.

– Предлагаешь, чтобы его «купили» мы? – догадался я. – А у выживших партнёров Кравцова нет там контактов и он ищет других?

– Да есть, конечно. Но генерал Рыбаченко, на которого мы думаем, постоянно встречается с разными ненадёжными людьми, – Ремезов сделал паузу и снова начал чеканить фразы: – Ахмед Дженготов, который раньше работал на Платонова. Как обстоит дело сейчас – изучаем вопрос. Ещё Султан Даудов, эмиссар Масхадова. И Алихан Гайтукаев, из того же банка, откуда был Иса. Эти связаны с Басаевым.

– Во как. Выбирает, кто из них заплатит больше? А груз держит у себя?

– Скорее всего. А нам надо поймать его на горячем и показать публично.

– А я думал, таким занимается военная контрразведка, – задумался я. – Или это по твоей части, потому что борьба с терроризмом?

Он кивнул.

– Значит, поймать и показать по ящику. Наша старая схема, на которой мы тогда ловили того полковника.

– Да, поэтому я к тебе и пришёл, чтобы всё ускорить. Тут надо надёжных, чтобы не ушло на сторону. А что до остального, – Ремезов стал говорить тише, хотя вряд ли кто-то сможет его подслушать, – информация пришла от армейской разведки. Его там не любят, сдали нам. Если поучаствуешь, получишь там очень много контактов, кто захочет с тобой поработать напрямую, без лишних прокладок.

– Поймать такого на горячем – это само по себе неплохо, но мне бы хотелось кое-что ещё.

– И что? – Ремезов в ожидании уставился на меня.

– Чтобы часть этого оружия после всего попала ко мне.

– Волков! – воскликнул он. – Это не шутки тебе. Это боевое оружие! Автоматы, винтовки, гранатомёты! БТРы даже!

– Я и не шучу. С чем мы туда потом заходить будем? С ружьями и карабинами? Людей надо вооружать, а это оружие не уйдёт братве и боевикам, а останется нам. И пойдёт в дело. Это даже надёжнее, чем судьба остального груза. Преемник твоего Рыбаченко может и сам торговать стволами, а мы таким не занимаемся.

– Ты многого просишь, Макс, – устало сказал Ремезов. – Мы насчёт твоей идеи разговаривали…

– И вот насчёт этого тоже. Давай вот лучше так сделаем. Когда устроим операцию, организуешь мне встречу с вашим директором? Я лично передам, что делаю и что хочу этим добиться. Смогу объяснить лучше, чем ты.

– Это не так-то просто.

– А потом будет ещё сложнее, годика эдак через два вообще к нему не пробьёшься. Пока ещё реально, надо постараться. Давай вот, когда закончим, и ты принесёшь начальству голову этого генерала, – я усмехнулся. – Или как там у вас принято? Вот и представишь меня сразу, как верного соратника, который с этим помог и не только с этим.

– Ну ты даёшь, – Ремезов хотел сказать что-то громкое, но хмыкнул и полез за коньяком. – Макс, не знаю, как ты всё это делаешь и откуда всё знаешь, но просто так ты ничего не предпринимаешь. Ладно, кредит доверия к тебе есть, огромный. Насчёт оружия – под очень большим вопросом. Скажут ещё, что мы его продаём на сторону, если даже просто разговор об этом вылезет наружу. Но могу гарантировать, что над вопросом подумаю. А вот насчёт встречи постараюсь устроить. Кстати, – он что-то вспомнил. – Ты тогда деньги оставлял…

– Хочешь сказать, ты их не тратил? – я удивился.

– Пришлось показать, что настроен серьёзно, а то бы ленинградские коллеги оттеснили бы на задний план. Пригодились один раз. Но тридцатка осталась…

– Ну ты даёшь, Серёга, в Москве узнают, засмеют. Да оставь себе или жене отдай, на детей, или ещё куда-нибудь отложи, не помешают. Только на счёт в банке не клади. И на рубли не меняй. А вообще, – я поднялся. – Если есть какие-то сбережения на счёте, пора снимать и закупаться баксами в обменнике.

– Опять сгорят? – Ремезов покачал головой. – Даже не буду спрашивать, почему ты так говоришь.

– И правильно.

– Я всё равно вычислю, – он усмехнулся и посмотрел на меня, прищурив глаза, – откуда ты всё знаешь, гражданин Волков. Ты, может, как в кино том, из будущего прибыл?

– Почти. Я всего лишь обычный экстрасенс. Телевизор, что ли, не смотришь, Серёга? Когда в последний раз воду заряжал в банке?

Ремезов расхохотался. Ну, значит, так не думает, и это хорошо. А то бы живо запер меня где-нибудь и начали изучать. Другой бы на его месте так и поступил, давно заподозрив неладное.

Но кому попало я не говорил обо всём, только намекал при необходимости. А что до остального – в 90-е слишком многие верили во всякую мистику, суеверия и прочую чертовщину.

– Главное, – я поднялся и упёрся руками о стол, – что получается угадывать. И это между нами. Звони, когда надо будет поговорить с этим твоим генералом.

* * *

Кататься по городу на машине весом в несколько тонн после коньяка не хотелось, так что на выходе позвонил в контору, чтобы забрали. Через пять минут пешком пришёл Пётр, охранник, который сегодня дежурил в конторе, и я передал ему ключи от Чероки. Но поехал не домой, а на улицу Лазо, к дому, где жила Тамара.

Дома её не оказалось, ушла за продуктами. Я посмотрел на часы, позвонил в контору, узнать, искал ли меня кто-то, и поехал на рынок.

Сегодня там столпотворение, хотя день будний. На комбинате вчера давали зарплату, и сегодня все пришли её тратить. Я прошёл через ворота главного входа, мимо стоящей там местной шпаны, которая с увлечением что-то обсуждала, щёлкала семечки и с хищным видом смотрела по сторонам. Пацаны с опаской глянули на меня и на всякий случай отошли подальше, чтобы не пересекаться.

Слишком громко, как и всегда бывает на рынке. Со всех сторон говор, крики, ругань и споры. И музыка, которую слушали на полную громкость.

– Шум дождя мой дом наполнит, – доносилась из одного киоска.

– Отшумели летние дожди, – продолжалась «дождливая» тема в другом.

– Я куплю тебе новую жизнь, откажись от него, откажись, – громче всего гремели колонки у магазина с техникой.

Как и водится, на рынке всегда можно увидеть знакомых. Возле рядов, где продавали колбасы и сыры, стоял Виктор Крюков в джинсовой куртке, держа в руках чёрный пакет с продуктами. Уйти ему не давал капитан Савватеев, в новенькой чёрной жилетке из кожзама поверх футболки. Он тоже держал продукты, в левой руке прозрачный пакет с творогом, в правой с картошкой. Наш Коломбо отвлёкся от покупок, увидев, до кого можно докопаться.

Кстати говоря, мимо нас проходило много прохожих в таких вот куртках и жилетках. Похоже, привезли большую партию такого товара из Китая, вот и покупают похожее.

Мне стало интересно, что там происходит, поэтому подошёл поближе.

– Скажи по чесноку, Витя Крюк, – не уступал Савватеев. – Я же всё равно уезжаю, никому уже не скажу. Это же ты тогда Гудрона замочил по зиме? Точно ты, я уверен.

– Не знаю, чё тебе надо, начальник, – Виктор шумно выдохнул. – Но это уже переходит все границы.

– А куда ты уезжаешь, капитан? – спросил я, подходя к ним ближе.

– О, здорово, Волков! – Савватеев повернулся. Что странно, смотрел на меня без подозрительного прищура, как делал раньше. – Да вот, в Комсомольск предложили перевестись, там РУБОП расширяется. Зарплата получше, но поопаснее.

– Джема ловить будете? – с усмешкой спросил я. – Ну, ты сможешь. Только успевай пораньше его засадить, пока он дел не натворил.

– Да ему там за решёткой вольготно будет, – капитан нахмурился. – Вор в законе же.

– Какой он вор? – влез Виктор. – Апельсин, сам себя вором назначил. На зоне с него за это спросят.

– А ты-то откуда знаешь, Витя? – ехидно спросил Савватеев. – Кто говорил, когда…

– Опять никак угомониться не может, – раздался новый голос позади меня. – Езжай в своё Комсомольск, вот там и строй братву. Да же, Коломбо?

– А вот тебя-то я не успел на зону угнать, – огрызнулся Савватеев не оборачиваясь. – Ну ничего, Студент, ещё настанет твоё время. Ты мне ещё в деле Сазона толком ничего не сказал. И куда Тракторист делся, тоже помалкиваешь. А я знаю, что без тебя там не обошлось.

– Всех бы посадил, один бы на воле остался, да? Охранял бы нас, ха!

Ваня Студент подошёл ближе, пожал мне руку и приятельски похлопал по плечу Виктора.

– Всех садить не надо, только бандитов вроде тебя, – сказал Савватеев и внимательно оглядел Студента, а потом неожиданно для меня усмехнулся. – Ладно, чё уж, бывай, Студент. Своя-то братва она уже привычная, знаю, как облупленных. А там чужая. Только ты это, не беспредельничай мне тут, а то вернусь.

– А чё нам беспредельничать, начальник? – Студент прикурил от бензиновой зажигалки, показав золотые «болты» на пальцах. – Мы честные бизнесмены, а не какая-то там шпана. Вон, видал на входе, чё творят? Мелочь шакалят с пацанов. Вот чем вам заниматься надо. До них бы лучше докапывался, а не до Витька Крюкова. А то Игорь Иваныч недоволен будет, опять запрос в прокуратуру сделает, что плохо работаете.

– Бывайте.

Капитан махнул рукой на прощание и ушёл. И даже вдруг не остановился, чтобы сказать, что у него есть ещё один вопрос. Хотя мы ждали. Нет, он просто ушёл.

– Ну чё, Волк? – Студент развернулся ко мне. – Говорят, ты там целого генерала под шконку загнал, который на тебя наехал?

– Много чего говорят, – я хмыкнул. – Девушку свою ищу, не видел?

– А видел, – он закивал. – В шмотках вон там ходила, поздоровались. А ты надолго или опять в Питер умотаешь?

– Я теперь повсюду работаю, – сказал я. – А сам ты так отсюда не выезжаешь? Иди уже в депутаты, Ваня. Давно пора.

– Ха, а мне Иваныч вчера то же самое сказал. Сам-то он в губеры подумывает идти.

– Вот, он в губеры, ты в депутаты, а пивзаводом пусть Витёк рулит, – пошутил я, показав на Виктора.

– Да чего я вам всем сделал? – возмутился тот. – Работаю на комбинате, в эти дела не лезу, всё спокойно у меня в жизни! Хватит мне уже всего этого, наелся.

– Вот и работай, это же хорошо, – я кивнул. – Место надёжное, а Антонов тебя хвалит, повысит ещё. Там, кстати, Мишаня Дунаев скоро приедет, тебя всё спрашивал, как ты. Кстати, Ваня, – я вспомнил про одну вещь. – У деда Луазик совсем плох стал, я ему Ниву хочу взять. На рыбалку самое-то ему будет ездить. Сможешь Яху Шамана попросить, чтобы подобрал мне приличную, чистую, с документами? Только легально. Наликом заплачу.

– Да не вопрос, Волк, как раз к нему на СТО поехал. А чё крузака ему не возьмёшь? Ха, дед-то у тебя крутой, пусть и тачка козырная будет, – он засмеялся.

– Не любит он этих японцев. И немцев тоже не любит. Благодарю, Ваня. И это, смотри, – я поманил его к себе и продолжил тише: – Такой совет, лично от меня, по старой дружбе. Если где бабки на счетах в банке есть, выводи. И доллары покупай на всё. Уже пора.

– А у меня чё, в банках счета есть? – он довольно загыгыкал. – Пусть в других местах лохов ищут, деньги им ещё оставлять. Но баксов куплю, лан, а то деревянные подвалили недавно.

Распрощался с ними, пошёл в дальние ряды, где торговали шмотками, и, конечно же, нашёл там Тамару, увидел её издалека.

– Макс, смотри какая маечка, – она держала её перед собой, прикидывая перед зеркалом. – Классная такая, да?

– Нормально, – сказал я и полез в кошелёк. – Берём.

– Да ладно, я просто примерить хотела! – Тома приоткрыла рот от удивления.

– Берём.

Вот другие привыкают к подаркам и потом воспринимают их как должное, а Тамара всегда радуется мелочам, будь это дорогая шуба или дешёвая повседневная маечка. Давно ещё это заметил, по первой жизни.

– К тебе домой заезжал, бабушка сказала, ты здесь.

– А я к подруге ходила, книжек взяла.

На плече у неё висела увесистая чёрная сумка, открытая, потому что не смогла застегнуть. Видны корешки книг, она сейчас читает модного Сидни Шелдона.

– Зря не закрываешь, – сказал я. – Помнишь, как кошелёк тогда вытащили?

– Ага, помню. Да тут только книги, кошелёк я в другом кармашке ношу.

Кошелёк весной тогда и правда вытащили, и Тома, помню, расстроилась. Но я тогда зашёл в подсобку в здании администрации рынка, где всегда можно было найти кого-нибудь с пивзавода. Тогда там был Ганс, он сказал своим, и уже через двадцать минут кошелёк нам вернули с извинениями.

– Я тут думал, – я повёл её к выходу. – Ты же права хотела получать, помнишь. Так что давай поучимся ездить.

– На джипе твоём страшном?

– Нет, он тяжёлый. Бэху возьмёт. А мне тут Кирюха недавно брякнул, типа раз я знаю начальника ГАИ, чтобы я с ним договорился и права ему купил. Я говорю нет, не пойдёт. А то получится, что права купил, машину купил, а умение ездить не купил. Так что тоже учится.

– А что, Кирилл, кстати, поступил?

– Да, в Питер, на горное дело…

На выходе я купил календарик на следующий год в киоске, хотел прикинуть кое-что. На следующий год был только с Жириновским, пришлось взять его.

Я многое изменил в жизни, но некоторые вещи должны были остаться старыми. Было же и хорошее. Но тут придётся вспомнить конкретную дату, чтобы в этом случае менять как можно меньше…

За нашими гаражами был большой пустырь. Мы эту территорию выкупили и огородили, чтобы никто не проник с этой стороны, но пока не придумали, что на ней будет. А пока же можно потренироваться.

– Страшно, – сказала Тамара, усевшись за руль БМВ. – Машина такая дорогая, вдруг разобью?

– Не разобьёшь, я же смотрю.

– А я тебе ещё не говорила, у меня сестра двоюродная, Даша, из Ангарска в Читу переехала, – рассказывала Тамара, медленно выезжая вперёд. – Зовёт меня в гости. У неё свадьба будет, в церкви венчается, с батюшкой.

– С попом? – я удивился. – Она за попа выходит?

– Нет! – она немного нервно хохотнула. – Батюшка венчать будет, а жениться она на…

– Ты не отвлекайся, рули давай, а то застрянем. И вон туда не надо, там мусор. Нет, давай налево.

Пока ехали, в голове вдруг всплыла одна мысль. Стоило ей сказать про Ангарск, а мне про попа, как резко возникли воспоминания, но нечёткие. Как там у него была фамилия? Попов? Или другая? Смотрел же по телевизору, через много лет от сегодняшнего дня. Он же пока не пойман.

А как же резко возникло озарение. Но Иркутская область – край не наш, вот и не вспоминалось это раньше, даже не думал про это. Слышал бы о преступлении, может быть, и всплыло бы в памяти. Но раз вспомнил сейчас, стоит заняться.

Короче, сделаем так. Его ещё не поймали, но если потрясут фсбшники с милицией на предмет подозрений к чему-нибудь, то живо выяснят, чем он занимается в свободное от работы время.

Понятия не имею, кто он такой, помню слишком мало, но этого может хватить. Вот я открыл записную книжку, куда вписал: «Попов (?). Мент. Ангарск. Маньяк. Передать, чтобы проверили».

Ладно, теперь не забуду. Может, вспомню кого ещё. А пока я нашёл нужную дату в календарике, которую искал. Эта она.

Ладно, была не была.

– Кстати, – предложил я, когда Тамара остановилась. – Я тут подумал. А давай-ка поженимся уже?

– А?! – она медленно повернулась ко мне. – Что? Ты серьёзно? Когда?

– Ну, раз возражений нет, – я обвёл дату в календарике. – В марте 99-го. 15 числа.

– А почему в марте? – всё ещё не могла прийти в себя Тамара.

Потому что в этот день мы поженились в первой жизни. Вот это я тоже вспомнил.

– Надо так. Поехали дальше, – я показал вперёд. – Ещё успеем всё обсудить.

* * *

На следующий день снова отправились на комбинат. Сегодня день важный, прибыли Вишневские, привезли с собой кучу охраны с Питера. И не просто так.

Ехали в Чероки, я на переднем сиденье, за руль пустил Женю. По дороге рассказал о нашей встрече с Ремезовым, и что тот нам предложил.

– А я слыхал про этого генерала, – сказал он, скрипнув зубами. Взгляд стал злее. – Полканом он тогда был, в Грозном. Пацаны рассказывали, кто у него был, что его за такое под расстрел надо было отдать, а ему генерала дали.

– Большие потери?

– Угу. Знаешь, как его тогда назвали? Толик-Мясорубка.

– Большие, – медленно произнёс я.

Капал слабый дождик, Женя включил дворники, и они со скрипом начали очищать стекло. Музыка не играла, Женя тоже больше не говорил.

– Настроение пропало? – спросил я через несколько минут.

– Угу, – промычал Женя.

– Ну, если достанем его, что-то да изменится. Да я хочу, чтобы нам с этого кое-что перепало.

– М-м-м? – он покосился на меня.

– Пушки, – я усмехнулся. – И не гражданские, а боевые.

– А чё, нам дадут?

– Посмотрим, должны дать. Пока у нас другая забота.

– Америкосы эти? – Женя кивнул вперёд, где на горизонте уже видны трубы комбината. – Чё, бабло они принесли всё-таки?

– Да. Почти семьсот миллионов рублей в новых купюрах. Примерно сто миллионов баксов по курсу.

– Хрена се, – он присвистнул. – А чё баксами не дали?

– Потому что потом потребуют баксами возвращать, а бакс сильно в цене прибавит. И разорится комбинат в итоге. А так взяли рубли, вернули рубли. А доллары сами купим, пока ещё можно.

– А я-то, кстати, как ты говорил, всё в грины вывел. Теперь жду.

– Правильно сделал. Америкосы дали инвестиции на разработку медной жилы, вон там, за вторым карьером. Но по факту дали нам намного больше, чем хотели и это надо использовать. Я вообще думаю, мы можем неплохо здесь промышленность поднять, кстати. Удокан какой-нибудь выкупим, ещё что-нибудь. Вишневские в этом секут. У них нюх на это дело есть.

– Наверное.

Женя повернулся ко мне с удивлённым видом, потом уставился на дорогу.

– Но для начала, – продолжил я, – хочу поговорить насчёт этих миллионов, как сделать, чтобы они их не потеряли, и мы при деле остались. Есть мысли насчёт одного выгодного дела. На будущее.