Розы и Револьверы. Полуночные

Нежить передвигалась быстро, но я среагировала быстрее. Круто развернулась и засадила длинный ключ ей прямо в глаз. Всё произошло за долю секунды, но в момент разворота моё время словно бы чуть замедлилось, и я смогла ударить чётко в цель.

Тварь злобно заверещала, а я уже выдернула ключ из её глазницы и с мерзким хлюпающим звуком засадила во вторую, другой рукой схватила за спутанные волосы и что есть сил долбанула башкой об стену. Отскочила к повороту и оглянулась.

Так просто подыхать нежить не собиралась. Визжала, как Годзилла, бешено мотая головой, очухалась, повернулась в мою сторону, угрожающе зарычала и кинулась на меня.

Я бросилась бежать. Но куда там! Каблуки оглушительно стучали по каменному полу, надеяться сбежать от ослеплённой мертвячки глупо. А она ещё и бегает как заправский спортсмен!

Поняв, что меня вот-вот поймают, я резко остановилась и прижалась к стене, и нежить промчалась мимо. Но спохватилась, зараза, быстро. Обернулась и стала медленно надвигаться на меня, щупая воздух и стены вытянутыми руками. Мать моя, жуть-то какая! Мёртвая панночка из гоголевского Вия, только с выколотыми глазами и окровавленным лицом.

Счёт шёл на секунды. Я судорожно осмотрелась. Мне нужно хоть что-нибудь, чем можно защищаться, но вокруг ничего, кроме факелов нет. Факел…

Со всех ног я помчалась в обратную сторону, выронив ключ, сняла факел с подставки, подлетела к нежити и ткнула огнём прямо в оскаленную рожу, затем со всего маха зарядила ботинком в живот. Да так, что мой каблук продырявил плоть.

Волосы твари моментально вспыхнули, а затем огонь перекинулся на словно облитую бензином одежду. Нежить заверещала так, что у меня заложило уши, и стала носиться по коридору, как курица без головы. Я крепче обхватила факел и торопливо отошла, чтобы горящая заживо – замертво ‒ тварь не обожгла меня.

С минуту она с воплями носилась по коридору, врезаясь в стены, пока не рухнула лицом вниз, задрав задницу, и не затихла. Я поражённо наблюдала, как огонь обращает в угольки чью-то плоть. А ведь когда-то это была живая женщина. Чья-то дочь, возможно, мать. Нафиг, лучше об этом не думать!

Я сунула обратно в подставку на стене факел, подошла к горящему телу, прикрыла ладонью нос и рот, присела и, как бы цинично это ни было, стала греться. Ну а что? Бедолаге всё равно ничего уже не поможет, а я окоченела от холода. Жаль, одежда на ней сгорела. Как представлю, что придётся идти дальше по этому подземелью, навстречу неизвестности, совсем голой, в одной обуви, так и трясёт.

Через несколько минут, относительно согревшись и устав нюхать запах палёного человеческого мяса, я встала, взяла опять факел и собралась было идти. Как вдруг увидела под потолком скрытую в тени маленькую камеру видеонаблюдения.

– Что, долбаные пранкеры, нравится реалити-шоу? – процедила я и, издав злобный стон, прыжком сиганула на стену, схватилась за камеру, с треском оторвала, приземлилась и со всей дури разбила её об пол. Только потом, отдышавшись, я осознала, что умудрилась сделать.

Скоро уже шла дальше. Как оказалось, ходила я не просто по коридору, а по какому-то лабиринту. Факелов было мало и освещение здесь хромало. Но это не беда. Я прекрасно видела каждый тёмный угол, в котором прятались камеры, ‒ которые я поначалу разбивала, а потом просто махнула на них рукой и тыкала в объективы средним пальцем ‒ и ещё раз убедилась, что обращение в вурдалака усовершенствовало меня. Острое зрение, сила, с которой я отделала своих похотливых обидчиков, прыгала на стены и разбивала камеры, визуальное замедление времени, что позволило мне в долю мгновения нанести точный удар. Что ещё мне предстоит в себе открыть?

Иногда в этом лабиринте мне попадались двери. Какие-то были заперты, какие-то я открывала и попадала в однотипные пустые комнаты. И вот, мне повезло. В очередной коморке я нашла маленький кованый сундучок. Везение закончилось, когда оказалось, что он заперт врезным замком. Раздосадовано вздохнув, я взяла сундук в руки, потрясла и услышала стук чего-то твёрдого. Попробовать разбить об стены своей мега-вампирской силой? А если внутри что-то полезное, но хрупкое?

Ладно, рисковать не буду. Подумав немного, сунула находку под мышку и двинулась дальше, морщась от холодного металла. Кто знает, вдруг найду где-нибудь ключ.

Плутала по коридорам я довольно долго, но дрожать от холода не начала. Чудненько. Открытые комнаты попадались сплошь пустые, и я уже отчаялась найти хоть что-нибудь, как наконец-то обнаружила… склеп.

Посреди помещения стоял каменный саркофаг с двумя напольными винтажными подсвечниками по бокам. Меланхолично осмотревшись, я поняла, что единственное место, где можно что-то найти, ‒ это место чьего-то погребения. Тогда я аккуратно положила на пол факел и сундук, подошла к саркофагу, собралась с духом, навалилась руками на тяжёлую крышку в изголовье и с томным скрежетом отодвинула.

Внутри под взметнувшимся столпом пыли и слоями паутины в свете свечей лежал истлевший скелет с оскаленным черепом. Осмотрев его я трясущимся голосом пробормотала:

– Моё почтение… Кем бы вы там ни были. Я дико-дико извиняюсь, мне правда очень неловко! Но вам ведь всё равно это не нужно, верно?

Если бы меня не раздражал тот факт, что я уже чёрти сколько слоняюсь по подземному лабиринту совершенно голая, пока на меня пялятся какие-то озабоченные психи по ту сторону экранов, я бы ужаснулась тому, что делаю. Но сейчас просто сняла с трупа вонючий затхлый саван, отряхнула от пыли и паутины и закуталась в него, как в пуховое одеяло, стараясь игнорировать едкий запах тлена.

Завязала саван на груди, запихала, сколько влезло, под ошейник, чтобы зафиксировать своеобразную одёжку, и снова заглянула в саркофаг в поисках ещё каких-нибудь плюшек. Снимать одежду с трупа, ясное дело, я не буду. А вот старинная секира может пригодиться. Похоже, это могила какого-то бравого воина, учитывая ещё, что сам он был облачён в доспехи.

– Ещё раз простите, бога ради, не от хорошей жизни докатилась до такого, – заверила я усопшего, поднимая тяжёлое орудие.

На авось я попыталась подубасить секирой по замку на сундуке, и так, и эдак. Походила кругами, поприкидывала, почесала затылок. Ну наверняка же можно как-то его вскрыть такой-то мощной штукой! Будь на моём месте толковый мужик с руками откуда надо, наверняка бы решил эту проблему. А я хрупкая, слабая девочка, ‒ да-да, очень слабая! ‒ так что мне простительно, если я ещё раз досадливо вздохну и решу не рисковать.

Я задвинула обратно крышку саркофага, сгребла в охапку свои пожитки, подобрала факел и вышла из склепа. Жаль, нет какой-нибудь сумки или, ещё лучше, виртуального инвентаря, как в компьютерных играх. Тащить всё это добро уже становилось проблематично.

И опять я неизвестно сколько времени блуждала по лабиринту, то находя пустые комнаты, то утыкаясь в тупики. Бродила-бродила, к своему недоумению вернулась в склеп, поняла, что хожу кругами, разнервничалась и уронила сундук на ногу. Из глаз брызнули искры, а из ноздрей гневный дым, я выматерилась от души, мстительно пнула сундук, подобрала и пошла дальше.

В конце концов, злая, как собака, рванула на себя новую дверь и от неожиданности чуть не пороняла всё, что было. Из комнаты на меня попёрла толпа нежити.

Бросив сундук, я выставила перед собой факел и секиру, попятилась и ткнулась в стену. Женщина и три мужика надвигались на меня, окружили и пытались подойти исподтишка, но пламени опасались. От каждого я неуклюже отмахивалась огнём и секирой, и это было зверски неудобно, потому что тяжёлое орудие оказалось в левой руке, которой даже после обращения я пользовалась кое-как. Быстро поменять местами своё снаряжение я не могла, а сориентироваться, каким эффективнее защищаться, а какое выбросить, не успела.

Твари воспользовались моим замешательством, ринулись с двух сторон и выбили из руки секиру. Третьего я успела шугануть факелом и заметила, что на его запястье намотана тонкая верёвка, а на ней болтается небольшой ключ. Достаточно небольшой, чтобы подойти к моему сундуку. Ах вот оно как. Похоже, пора идти ва-банк.

Я набрала в грудь больше воздуха, вспомнила, с какой скоростью переместилась с потолка ко мне вампирша, и бросилась жечь нехристей. То есть, нежитей.

Это снова произошло. Твари скопом кинулись на меня, и вот, словно кто-то поставил замедленную съёмку, которая, однако, не тронула меня. Изловчившись, я змеёй выскользнула из кольца ходячих мертвецов, отлетела в сторону и на бегу полоснула огнём по трём головам, обращая их в зажжённые спички.

Нежити завизжали и стали бешено носиться по коридору. Я же поймала взглядом четвёртого, что топтался в стороне, пуча шары на собратьев, крикнула:

– Эй, чепушило! А ну давай лови меня!

Бросила факел и кинулась за секирой.

Но как назло, три мертвеца не сгорели. Огонь сжёг их волосы, опалил кожу до гадкой вони палёного мяса и погас, и все нежити помчались на меня.

Факелов во всём лабиринте было мало, и по пути мне не попались. Я подхватила секиру, круто развернулась и кинулась мочить ублюдков.

Сначала это были неуклюжие попытки пьяного ботана доказать, что он дровосек, но мотивация выжить придавала уверенности и новых сил. Голова женщины улетела куда-то далеко, грудь одного мужчины украсила рваная щель, голова второго повисла на лоскутках кожи.

– Ха! Почти Безголовый Ник!

Пока мертвяки гневно вопили и заливали всё вокруг кровью, я полетела на третьего и взмахом секиры отрубила руку с намотанным ключом. И какая-то тварь схватила меня за саван, рванула и повалила на пол. Вот уж черта с два!

Я перекатилась катушкой, вскочила и бросилась к выроненной секире. Но так спешила, что не успела оценить ситуацию, и почти безголовый упырок толкнул меня, я упала прямо на другого, и тот вгрызся мне в плечо. Как ни странно, боли я почти не ощутила, зато дикая ярость придала сил. Я вырвалась и размашистым пинком отправила нежить на свидание со стенкой.

Башка почти безголового болталась на плече, но он всё равно тянул ко мне свои лапы, до ушей растянув безумную улыбку и вытаращив глаза. Я извернулась и помчалась за орудием. Однорукий нёсся мне навстречу, окатывая пол брызгами крови из обрубка.

Я поняла, что к секире мы добежим одновременно, так что наклониться и подобрать её не успею. За метр до цели рухнула на пол и ударом обеих ног повалила рядом однорукого, схватила секиру и стала неистово рубить его тело. Но недолго, потому что меня уже настигли его ревущие друзья.

Один получил по лбу вторым клинком секиры, пока я расправлялась над одноруким. Случайно, но очень кстати. Только пришлось отпустить древко и сигануть в сторону, оставив секиру торчать в его черепушке.

Двое рванули за мной, раззявив зубастые пасти, как пираньи. Оба обливались кровью, из физиономии одного так и торчала секира, голова другого не пойми как ещё болталась на лоскутах кожи. Я уже подобрала факел, встретила красавчиков со всем гостеприимством и вскоре наблюдала танцы звёзд эпичного фаер-шоу.

Когда оба повалились замертво, я устало прислонилась к стене и закашляла от дыма и мерзкой вони. Но долго отдохнуть не дали. Внезапно кто-схватил меня за ногу, и я вскрикнула, сначала от неожиданности, потом от отвращения. Вверх по моей ноге карабкалась отрубленная рука.

Я уронила факел. Огонь лизнул мой плащ-саван, и я стала судорожно разрываться между попыткой потушить себя и прогнать с ноги ползущую руку. Не удалось ни того, ни другого.

Тогда я скинула горящую «одёжку», вновь оставшись в одной обуви, и вступила в схватку не на жизнь, а на смерть с зомбической рукой. Ещё бы чуть-чуть, и эта дрянь добралась бы мне до причинного места.

– Срань господня, гадость!!! – заорала я.

Ценой будущих синяков я оторвала её от бедра, но эта мерзость продолжила бороться, царапала, больно впивалась в меня пальцами и пыталась прыгнуть на лицо. С воинственным криком я навалилась на противника всем весом, упала на колени и сунула его в огонь. Костлявая дрянь отлепилась от меня, я безнадёжно обожгла одну ладонь и отпрянула подальше, наблюдая, как теперь «заживо» горит отрубленная рука. Мучается, бедняжка, вон как бешено мотыляет пальцами.

– Поделом тебе, кретина кусок, – мстительно процедила я. – Нечего культяпки распускать!

Очень удачно вскоре сгорел обмотанный вокруг неё шнурок, и ключ упал на пол. Чтобы не обжечься об раскалённый металл, я поддела его подошвой и отодвинула к стене. Затем подбежала к савану и стала тушить его горящую половину целой. Мой своеобразный плащ укоротился вдвое, так что теперь годится разве что в вечернее платье мини, но лучше так, чем опять ходить в чём мать родила.

Что ж… Я осмотрелась по сторонам. Всё залито кровью. Стены, пол, даже немного потолок. Два трупа горят и воняют, во лбу одного из них так и осталась секира, и получить её обратно уже не получится. Ещё один мертвец валяется без головы, распространяя под собой здоровенную кровавую лужу. Четвёртый лежит порубленной грудой здесь же. А вдруг восстанет, как его оттяпанная рука? Голову ведь от тела я не отделила.

Всё ещё голая, я подскочила к груде останков, секунду поколебалась, затем ухватилась обеими руками за мокрую от кровищи одежду, ‒ вляпалась в мясо! ‒ поднатужилась, задействовав скрытые вурдалачьи силы, и одним махом закинула труп на его горящего собрата, словно дровишку в печь.

Обмотавшись в остатки савана, как в большое полотенце после ванной, я вытерла об него руки и осмотрела укушенное плечо. Кровь идёт, но вроде не критично. Даже болит не сильно. То ли это шок, то ли нечеловеческая выносливость. Хотя может, мертвец пустил в мою плоть коварный яд, который сначала обезболивает, а потом обращает жертву в нежить. Если так, то дела мои плохи, и скоро я окочурюсь. А если не так, то чёрт его знает. Никто мне не рассказал, как людей обращают в живых мертвецов и чем грозят вурдалакам их укусы. Придётся познавать всё на личном опыте.

– Ну что, Женя, хотела во все тяжкие ‒ вот тебе тяжкие. Даже телесные, – хмыкнула я, аккуратно подобрала ключ подолом «платья», сунула под мышку сундук и поторопилась уйти отсюда как можно дальше, пока не начала задыхаться от дыма.

Закрывшись в очередной пустой комнате, я села на пол, отперла сундук и увидела револьвер с блестящей, почти зеркальной металлической поверхностью.

– Я надеюсь, внутри не один патрон для избавления от мук, – пессимистично вздохнула я.

Не успела я разобраться, как дверь комнаты громогласно скрипнула. Но почему-то вместо того, чтобы вскочить и приготовиться защищаться, я осталась сидеть к ней спиной и сжимать в руках огнестрельное оружие. Раздалось тихое рычание зверя. Я проглотила разбухший в горле ком, поднялась на негнущиеся ноги и медленно обернулась.