Коп из захолустья
Да, табличка в холле тренировочного комплекса Мобильного взвода – это старая хохма. Ее Команданте привез с предыдущего места службы. Раньше эта начищенная до блеска латунная пластина висела на стене какого-то подпольного игорного притона. Команданте, бывший тогда еще командиром штурмовой группы полицейского спецназа, этот самый притон «закрыл». А табличку – прихватил с собой на память.
– Ну, да, – улыбнулся напарник и процитировал, – «…является частным клубом, администрация которого может отказать любому гостю в посещении без объяснения причин»…
– Именно. Если хочешь у Команданте тренироваться – будь вежливым и скромным. А я за тебя словечко паре тамошних парней замолвлю, они тебе огневую подтянут.
– А «городской бой» дадут попробовать? – глаза Хави увлеченно заблестели.
– Сначала обязательные контрольные упражнения на «А» или хотя бы «В» с плюсом сдай, ганфайтер[15]. Так что, идешь?
– Разумеется, – Бланка, словно пацан, чуть не подпрыгивает на месте.
– Тогда в восемь пи-эм у входа в комплекс. И не опаздывай.
Тренировочный комплекс Мобильного взвода – предмет заслуженной гордости Команданте, его командира. Снаружи – ничего особенного: стандартный грузовой ангар «тип-два» для крупных космических портов: здоровенный куонсет[16] – конструкция из высокопрочного пластика, похожая на распиленный пополам и уложенный на землю цилиндр, выкрашенный в стандартный казенно-серый цвет. В любом космопорту таких – двенадцать на дюжину. Но это только снаружи, а вот внутри… К «начинке» ангара Команданте, сам в молодости вдоволь побегавший сначала бойцом, а потом – командиром штурмовой группы SWAT[17] на Большом Остине, подошел со всей серьезностью. Помимо тренажерного и так называемого «мягкого», борцовского (хотя занимались там кроме борьбы любыми видами «ногодрыжеств и рукомашеств» от обычного бокса до сурового русского boevogo sambo, которому Команданте лично обучал наиболее подготовленных бойцов взвода), было еще много чего. Совершенно костоломная полоса препятствий, которую, насколько я понял, скопировали с русской, для армейских подразделений специального назначения, бассейн с пятидесятиярдовой дорожкой, внушительной площади макет городского квартала, для отработки навыков боя в условиях плотной застройки (благо, размеры ангара позволяли и не такое) и «флэт»[18] – этакое здоровенное помещение-трансформер со свободно двигающимися стенами, в котором можно смоделировать практически любую обстановку, от квартиры или офиса до молла[19] или заводского цеха. Учитывая специфику деятельности «мобильников» – тренажер весьма полезный.
А еще тут имелась настоящая banya. Не какая-нибудь обыденная финская сауна с грудой крупных булыжников, лежащих на электрическом нагревателе, нет. Самая настоящая, русская. На органических дровах, с сырым паром и вениками из особым образом засушеных дубовых и березовых ветвей. Вы себе стоимость всего этого представить можете? А Команданте в свое время умудрился доказать, что banya – это не просто место для мытья, а важный элемент психологической коррекции. Целое исследование по данному поводу заказал. Говорят, прилетевшие с Новой Аризоны светила психологии, чуть ли не две недели обследования бойцов взвода проводили. И, как ни странно, дали положительное заключение: мол, как бы дико не выглядел процесс со стороны, просто вынуждены признать – физический тонус и настроение испытуемых после посещения bani улучшается, здоровье – укрепляется, а избивание друг друга пучками древесных ветвей, по всей видимости, имеет еще и немалый терапевтический эффект и способствует снижению уровня личной агрессии во внеслужебное время, снижая тем самым риск профессиональной деформации личности сотрудников. В общем, после такого вердикта начальство спорить не стало и смету расходов подписало.
Вы спросите, с чего бы командир Мобильного взвода испытывает слабость ко всему русскому? Ну, как вам сказать… Если коротко, Команданте, хоть внешне и похож на испанца: загорелое лицо, пронзительные черные глаза, некогда смоляные, но уже сильно поседевшие волосы и лихо закрученные усы истинного идальго – испанцем или латиносом не является. Он… Да, Команданте – русский. Вернее, не совсем русский, а если еще точнее – совсем не русский… Так, кажется, я сам начинаю запутываться. Словом, наш Команданте – ingush, сын одного небольшого народа, что на Старой Земле проживал на Kavkaze – горной провинции России, знаменитой своими винами и лихими, бесшабашными мужчинами, которые с одинаковой легкостью становились либо отважными воинами, либо дерзкими бандитами. Причем уважали в тех краях и первых и вторых примерно одинаково. Похоже, суровое было местечко. И зовут его Аслан Шадижев. Ага, ничего себе фамилия, да? Даже мне, в свое время почти привыкшему к этим ужасным русским «же» и «ше» в самых диких комбинациях – и то немного не по себе. Что уж про остальных говорить. В общем, мало кто после первой (и, в большинстве случаев – последней же) попытки пытался выговорить его фамилию. Куда проще обращаться по давно приклеившемуся прозвищу. Особенно если носящий его – совершенно не против.
С моего последнего посещения в холле ничего не изменилось: светло-бежевая плитка на полу, серые стены, большое панно с гербом Мобильных сил полиции: раскинувший крылья белоголовый орлан, сжимающий в лапах молнию, а ниже – надпись полукругом: «At any time, any place, any task». Блистающая начищенной и наполированной латунью знаменитая табличка из подпольного казино на двери в раздевалку. И часовой. Стоящий в небольшом тамбуре при входе в тренировочный центр боец взвода – просто живая иллюстрация к девизу подразделения[20]: одетый в легкую пехотную броню с наплечниками и шлем с забралом, он кажется еще массивнее и шире, хотя – куда уж еще шире, при его-то плечах. На груди, стволом вниз, висит короткий штурмовой автоматический карабин «Кольт». Ну, да, у полиции Конфедерации с «Colt’s Manufacturing Company» контракт: пистолеты, многозарядные штурмовые дробовики, автоматические карабины… Даже спаренные крупнокалиберные пулеметы на коптере Мобильного взвода – и те сделаны на заводе «уравнителей шансов»[21]. Меня и Хавьера караульный встречает коротким кивком массивного шлема.
– Привет, Томас, – приветливо улыбаюсь я бдительному караульному.
– Надо же, Нэйтан Райан, как говорится – во плоти. Нашлась пропажа! А мы думали – ты окончательно в бумажные крысы подался…
– Почти, друг мой, почти, – коротко хохотнув, я слегка прихлопываю ладонями по животу. – Чуть было брюхо отпускать не начал, но вовремя одумался.
– М-да? – скептически хмыкает из-под забрала мой собеседник. – Как по мне – так слегка поздновато спохватился. Но ничего – дело поправимое. Лейтенант тебе сейчас устроит. Он ведь тебе уже и прогулы ставить перестал. Практически вычеркнул из списков. Ох, достанется же тебе…
Если для всего полицейского Управления Старого Города Аслан – просто Команданте, то для этих парней – лейтенант. Причем произносится звание с таким уважением, что сразу чувствуется – этого лейтенанта подчиненные ценят повыше иных генералов…
– Надеюсь, по второму кругу «обкатку» проходить не заставит? – новости меня откровенно встревожили.
– Да ладно, – из-под забрала доносится насмешливое фырканье, – пошутил я.
– Злые шутки у вас, офицер[22], – укоризненно качаю головой я.
– Ничего, тебе полезно, – широко улыбается тот в ответ. – А то, понимаешь, забросил тренировки… Ну, куда годится?
Согласен, никуда не годится. Поэтому и пришел. С этой мыслью я и направляюсь в раздевалку.
Первый, кто встречает нас на выходе в тренировочную зону – это Аслан собственной персоной. Уж не знаю, случайно так совпало, или Томас нас начальству сдал. Впрочем, не все ли равно?
– Ага, – жизнерадостно скалит зубы в белоснежной улыбке Команданте, – а мы уж тут решили, что старший детектив Райан спекся, оброс пузом и наши нагрузки ему больше не по плечу… Ошибались?
– Ошибались, Аслан, – подражая Супермену, я выпячиваю челюсть и напрягаю мышцы груди.
Впрочем, буду честным сам с собой: по сравнению с туго обтянутым компрессионной футболкой торсом Команданте, выглядит моя попытка… ну, скажем так… не сильно убедительно. А ведь и природные данные у меня отличные, и на тренировках я не филонил никогда. Но сравнения с этим могучим мужиком – не выдерживаю. И это несмотря на то, что он лет на пятнадцать меня старше и уже вплотную приблизился к полувековому юбилею.
– А доказать сможешь? – хитро прищуривает он левый глаз и скептически заламывает бровь.
– В любой момент, – гулко бью себя кулаком в грудь я, – только Хави к делу пристрою и разомнусь.
– Заботливый, – одобрительно кивает головой Аслан. – На «флэт» его отправь, наша штурмовая группа там сегодня детективный бой[23] отрабатывает. Думаю, Хавьеру должно понравиться.
Услышав про «флэт», Бланка, словно молодой необъезженный жеребчик, буквально загарцевал на месте, разве что копыта по полу не цокали.
– Ну, и что ты на меня смотришь влюбленными глазами? – оборачиваюсь я к напарнику. – Все слышал? Тогда – бегом, пока Команданте не передумал!
Хавьера будто канзасским торнадо сдуло. А вот я – приуныл. Потому как последняя фраза, что, уже уходя, через плечо, бросил мне Аслан, прозвучала локальным приговором.
– Разминайся пока. И нос разминай…
Ох, мама дорогая. Спарринг против Шадижева, да еще после двухмесячного перерыва… Нет, без шансов! Сломает пополам, как сухую ветку. Разве что по голове, несмотря на многозначительный намек, бить не будет. Знает, я – детектив, я головой работаю. Но от этого как-то не намного легче. Ладно, пойду-ка разминаться. Для начала – пробежка. Думаю, трех миль в среднем темпе будет достаточно…
Всего через пару часов, измочаленный и на собственной шкуре прочувствовавший все ощущения боксерского мешка, я оседаю у стенки, пытаясь восстановить сбитое дыхание. Откуда в этом буйволе такая силища? Причем, в сочетании с легкостью и скоростью? Другие в пятьдесят лет из всех физических нагрузок разве что по лестнице пешком поднимаются. А Аслан… Зверюга. Впрочем – сам виноват, прогуливать занятия меня никто не заставлял. А всего три-четыре месяца назад я с ним почти на равных тягаться мог. Ну, может и не совсем на равных, но вот так безнаказанно себя избивать – точно не позволял.
– Ола, Натти!
Я обернулся на приятный девичий голос.
– О, Исабель! Ола, роза сердца моего. Как поживаешь?
– Неплохо, в отличие от… – Исабель Мартинез с легкой улыбкой осматривает мое бренное тельце. – Кстати, а где твой отважный, хоть и не очень хорошо воспитанный юный друг?
– Юный друг, получив дополнительное внушение и прослушав лекцию о пользе хороших манер, смылся, от греха подальше, к парням из штурмовой группы. И сейчас отстреливает на «флэте» террористов. Или заложников… Со стрельбой у него пока не очень…
– Затиранили мальчика? – укоризненно смотрит на меня своими выразительными глазами эта красавица. – Зачем? Это было даже забавно: такой самоуверенный, такой крутой… И хорошенький.
В глазах девушки завиляли хвостами озорные бесенята.
– Забавно? Mi corason[24], ты ж его чуть в больничку не отправила! Он же неделю ходил, на один бок скрючившись…
– Ой-ой-ой, какие все стали нежные! – фыркнула она, смахнув упавшую на глаза прядь волос. – Куда же подевались настоящие мачо?
– Фиалка души моей, ты ослепла? Да они вокруг тебя бродят натуральной тигриной стаей… -увидев усмешку Исабель я жестом оборвал ее еще до того, как она начала говорить. – Вот только не нужно мне лекций по зоологии читать, я знаю, что тигры в стаи не сбиваются. Но ты отлично поняла, о чем я сейчас.
Исабель лишь снова фыркнула.
– Это не мачо, Натти, это – hermanos, братики. Ну, и, – она бросила короткий взгляд на мощную широкую спину приседающего под внушительной штангой Аслана, – папочка. Это la familia, семья, понимаешь?
– Понимаю, – согласно киваю в ответ. – А чего ж тогда Хави отшила, да еще так жестко?
– Чтобы слишком много о себе не понимал, – продемонстрировала девушка образец безупречной женской логики. – Я ему не какая-нибудь…
Исабель тонкими пальчиками изобразила в воздухе нечто этакое, видимо, должное обозначать крайнюю степень несерьезности.
– Теперь, думаю, в следующий раз он себя вести будет по-другому…
Нет, принципы женской логики, похоже, для мужчин навсегда останутся загадкой! При первой попытке флирта крушить парню ребра, чтобы на второй раз он был более куртуазным и романтичным… С ума сойти! А он будет вообще, второй «заход», при таких-то результатах первого? Но черноокую красавицу подобные вопросы явно не волнуют. Она в своей очаровательной голове что-то там уже напланировала, и твердо уверена, что жизнь просто обязана развиваться в полном соответствии с этими планами. А как же иначе?
Вот смотрю на нее и думаю, стоит ли Хавьеру намекать на возможность продолжить знакомство? А то ведь девочка, конечно – картинка, но в голове тут не то, что завихрения, а конкретный ураган. Впрочем, я им не брачная контора, пусть сами разбираются. Дело молодое.
Негромко кряхтя и одной рукой придерживаясь за стену (а второй, придерживая пострадавший в ходе спарринга ливер), встаю.
– Натти, милый, ты как? – проявляет заботу Исабель. – Что, совсем тебя папочка замучил?
– Нормально, – отмахиваюсь я. – Сам виноват, меньше тренировки прогуливать надо было.
– Ничего, – участливо кивает девушка, и сдувает вновь упавшую на глаза непослушную прядь, – походишь к нам, потренируешься… Пузико свое сбросишь.
От возмущения у меня аж дух перехватило.
– Да что ж такое! Далось вам всем мое пузико! Исабель, родная, скажи честно, оно у меня что, и правда есть?!
Красавица внимательно меня оглядела и вынесла короткий и по-женски безжалостный вердикт.
– Да.
В раздевалке Хави горячо спорит о чем-то с заместителем командира штурмовой группы «мобильников» сержантом Тэо Риттером, светловолосым здоровяком с ярко выраженными немецкими корнями. Типичный случай, когда национальность в прямом смысле – налицо.
Я прислушался. Понятно, как обычно – о политике и войне. А если конкретнее – о пиратах, которые, судя по контексту спора, опять совершили налет на какой-то мелкий планетоид в нашем секторе. Нет бы о девушках красивых…
– О, привет, Нат, – оборачивается ко мне Тэо. – А вот ты как думаешь: какого черта наши никак не могут с янки объединиться, и всю эту шушеру совместными усилиями к ногтю взять? Ладно, в политических моментах у Конфедерации со Штатами разногласия есть, но ведь пираты – проблема общая. Опять же, всего двести лет назад мы с ними одним народом были… Неужели это совсем ничего не значит?
– Брось, Тэо, – легонько похлопывает оппонента по плечу Хавьер. – Нэйт у нас по этому поводу вообще ничего не думает, он политикой не интересуется.
Все верно, Хави, я не думаю… Вот только причина несколько иная. Я не думаю, потому что знаю.
Тринадцатью годами ранее…
За окном – хорошо, за окном – красота. Над океанской гладью висят в чистом, без единого облачка, небе неподвижно, будто презрев закон всемирного тяготения, местные альбатросы. Вообще-то у этих крупных морских птиц имеется какое-то собственное название, как водится – длинное и на латыни. Но кто сейчас помнит ту латынь, кроме ученых? Которых ни в Академии, готовящей будущих стражей закона, ни в небольшом курортном городке Палм Парадайз, рядом с которым Академия расположена, как-то не наблюдается. Все остальные, не забивая себе головы разными глупостями, называют птиц просто «альбатросами». К чему плодить сущности, правда?
Свежий ветерок с океана лениво качает верхушки новоаризонских пальм… В такую погоду нужно лежать с бокалом чего-то холодного (черт, можно даже безалкогольного) на шезлонге посреди пляжа. Или хотя бы по спортплощадке с футбольным мячиком бегать, походя сшибая с копыт парней из команды-соперника[25]. Я же стою навытяжку в кабинете коменданта.
– Сэр, кадет Райан по вашему приказу прибыл, сэр!
Комендант Академии капитан Дэфо смотрит на меня поверх своих дико старомодных очков, слегка съехавших на кончик носа, с таким искренним изумлением, будто вовсе не он вызвал мою скромную персону к себе в кабинет. Ну, да, психология: создайте в собеседнике ощущение неуверенности… Вот только на меня такие фокусы действовали где-то до середины второго курса, позже иммунитет выработался. Поэтому – стою, вытянувшись в струнку и преданно таращу глаза на руководство.
– Ах, да… Кадет Нэйтан Райан… – делает он вид, словно вспоминает.
Ну-ну, а личное дело на вмонтированном в столешницу мониторе у него чье прямо сейчас? Дика Трэйси[26]? Иногда очень полезно иметь возможность смотреть на мир с высоты почти шести с половиной футов: люди меньшего роста просто не понимают, как много ты можешь увидеть тебе не предназначенного. Особенно – легко одетые девушки в вагонах монорельса… Там в вырезах футболочек и платьиц порой такие виды открываются – впору за сердце браться. Впрочем, сейчас – тоже неплохо получилось. Ну а Дэфо пусть и дальше играет в великого Наполеона Бонапарта, знавшего по именам всех солдат своей Старой Гвардии, я не возражаю.
– Сэр, так точно, сэр!
– Благодарю вас, кадет, что прибыли так быстро. Вольно, присаживайтесь.
Молча приземляюсь на указанный комендантом стул и жду продолжения. Вряд ли он вызвал меня, чтобы о погоде или недостатках меню в столовой побеседовать – дел у него хватает: в Академии одномоментно обучается порядка полутора тысяч будущих служителей закона.
– Скажите, кадет, вы родом с Булыжника?
– Так точно сэр, – после команды «вольно» и предложения присесть глотку можно уже не драть. – Планетоид LV-918 системы Элора, он же Булыжник.
– Ваш отец, кажется, был копом?
Вот к чему все эти вопросы? Личное дело мое у Дэфо прямо перед глазами, в нем все английским по белому написано… Неужто и правда пытается сделать вид, что подобно великим полководцам прошлого, всех подчиненных в лицо помнит? Так оно ему, вроде, ни к чему. Перед кем пыль пускать? Не передо мной же. У него в подчинении таких как я…
– Так точно сэр, детективом. Погиб при исполнении двенадцать лет назад.
– Да-да, – кивнул комендант, – крупная гангстерская война, я помню, громкое было дело…
Все верно, дело было громкое. Две, казалось бы, давно поделившие сферы влияния на планетоиде группировки едва не вцепились друг другу в глотки. Как выяснилось в процессе – с тихой подачи третьей. А потом, разобравшись в ситуации, эту самую третью рвали в клочья уже совместными усилиями. Вот только в процессе разбирательств погиб коп. Все понявший раньше всех и не желавший войны на улицах родного ему города… Мой отец…
– Пойти в полицию вы решили по его примеру?
– Не только, сэр. После гибели отца меня забрал в свою семью и воспитывал его лучший друг и напарник. Он тоже был копом.
– Что ж, – Дэфо снял очки (и зачем они ему нужны вообще при современном уровне медицины? давно бы лазерную коррекцию сделал, если со зрением какие-то проблемы), протер линзы белоснежным носовым платком и пристально посмотрел мне в глаза. – Очень приятно видеть, что их пример помог достичь вам столь высоких показателей в учебе.
Я внутренне подобрался, кажется, вежливое вступление закончено, и комендант перешел к сути.
– Вам доводилось слышать о программе стажировок по направлениям деятельности для наиболее отличившихся в учебе кадетов?
У меня буквально сердце в желудок ухнуло. Неужели? Для кадета попасть в программу профессиональных стажировок – все равно, что в лотерею выиграть. Ежегодно один кадет выпускного курса с каждого потока направлялся в самое заслуженное подразделение своей направленности на Новой Аризоне. На три месяца. Полноправным сотрудником. Так сказать, для получения практического опыта. Стоит ли говорить, что такая стажировка могла дать знаний не меньше, чем вся предыдущая учеба. А если кадет по итогам умудрялся получить положительный отзыв и «А» в табель практики, то в Академии он вообще освобождался от выпускных экзаменов. Правда, насколько я помню, для того, чтобы пересчитать такие случаи за всю долгую историю нашего заслуженного учебного заведения, хватило бы пальцев двух рук… И все они при этом задействованы не были бы. Но, как я уже сказал, даже просто попасть в программу было для кадета величайшей удачей.
– Так точно, сэр! – стараясь сохранить на лице невозмутимое выражение, киваю я.
– Что ж, рад вам сообщить, что в этом году лучшим кадетом на потоке Мобильных сил полиции признаны вы. Поздравляю.
Вскочив со стула, снова замираю по стойке «смирно» и рявкаю:
– Сэр, благодарю вас, сэр!!!
– Вольно, Райан, – с легкой укоризной смотрит на меня Дэфо, мол, ну зачем же так горлопанить? – Для прохождения стажировки вы направляетесь в отдельную роту Мобильных сил полиции агломерации[27] Голденкейп. Данное подразделение уже пятый год признается лучшим подразделением своей направленности на Новой Аризоне. Предписание и проездные документы получите в строевой части. Можете быть свободны.
Я всегда знал, что финансовая служба министерства юстиции – сборище жлобов и скряг. Наше курсантское денежное довольствие об этом забыть не давало, напоминало ежемесячно. Но такой подставы я от них все-таки не ожидал, сегодня они сами себя превзошли! Разумеется, на билет в первый класс океанского «круизника» или турбо-реактивного «джета» я не рассчитывал. Но это! Старый каботажник?! Даже не трансокеанская монорельсовая хорда, а древнее, ржавое корыто! Восемь часов на узкой койке, на которой я из-за роста ноги выпрямить не мог! А на палубу меня местный старпом не выпустил. «Не положено»… Чтоб тебе всю жизнь на такой койке спать, краб ты сушеный!
Впрочем, если уж на чистоту, приходилось мне бывать в условиях куда более суровых. Одно мое путешествие на Новую Аризону для поступления в Академию чего стоило. Но этой груде ржавого металлолома по крайней мере не пришлось выходить из атмосферы… И климатизатор в кубрике был исправен. На той лайбе, на которой я провел в космосе почти полторы недели, климатическая сплит-система явно доживала свои последние дни. И поток воздуха, что с подвыванием вырывался сквозь гнутые шторки жалюзи, нестерпимо вонял протухшей рыбой. Выключить систему было можно, но тогда каюта стремительно превращалась во влажную душегубку, стены которой практически моментально начинали «отпотевать» крупными каплями конденсата. Вот и выбирай…
Но тот ужас уже давно позади и, наверное, уже никогда не повторится. По домам, на родные планеты и планетоиды выпускники полетят с шиком: новенькая «парадка», билеты в первый класс межпланетных лайнеров. Такова традиция. Потом будет служба, за которую платят весьма достойно и если и придется куда-то лететь, то уж точно не на дряхлой лайбе грузо-пассажирской (в первую очередь, понятное дело, «грузо»). Уж на билет пусть и второго класса, но на хорошем пассажирском лайнере, любому копу денег хватит. А это все – переживу, я не изнеженный мальчик с центральных планет. Я – сын погибшего при исполнении копа с шахтерского планетоида.
На одном из бесконечно длинных причалов грузового порта Голденкейп меня уже ждет встречающий. Почти на полголовы выше меня широкоплечий ярко-рыжий детина. Как мы на тренировках по физо по команде инструкторов вопили? «Наши руки будут как ноги, наши ноги будут как тумбы»… Этот бугай желаемого результата явно добился, но на достигнутом останавливаться не стал и продолжает движение вперед.
– Кадет Райан?
Можно подумать, кроме меня с этой шаланды сошло полтора десятка молодых парней в повседневном полицейском патрульном комбезе и берете Мобильных сил полиции, но с шевронами Академии… Да кроме меня и его на пирсе вообще никого нет.
– Сэр, так точно, сэр!
– Можешь не горланить, кадет, – широко улыбается рыжий. – У нас не армия и не Академия, отношения попроще. Капрал Риггс, вне службы можно просто Джозеф.
Капрал протягивает мне ладонь широкую, будто лента транспортера-погрузчика.
– Кадет Райан, в любое время можно просто Нэйтан, – в тон капралу рапортую я, отвечая на крепкое, но без излишнего фанатизма, рукопожатие.
Тот лишь добродушно хмыкает и делает широкий приглашающий жест.
– Прошу вас, принц, карета подана!
Роль кареты исполняет армейский бронированный вездеход «Ти-Рекс», широкий и приземистый, и правда, похожий на какого-то хищного доисторического ящера, полноприводный монстр, настолько уродливый, что по-своему даже красивый. Той самой жутковатой красотой, что присуща любой хорошей военной технике. Разве что на бортах этого четырехколесного «ящера» – стандартная полицейская символика поверх скучного черно-белого окраса, а не хитрые разводы какого-нибудь сложного камуфляжа.
– Ничего себе! – удивленно качаю головой я. – Вы на таких все время по городу катаетесь?
– Нет, – еще шире улыбается Риггс. – Только когда хотим какого-нибудь салагу из Академии впечатлить. Забирайся давай и поехали. Тебя там капитан ждет. Будет в курс дела вводить и с коллективом знакомить.